Мальчик и чудовище

Дерек больше не трогал его, но Стайлз сам спокойно выполнял положенную ему задачу — если рука болит слишком сильно, значит пора опускать ее в воду. После того как окончательно стемнело, он не смог вновь надеть шину, хотя, с учётом регулярных охлаждений места перелома, это не сильно на нём сказалось. Между походами к унитазу он дремал по паре часов — а может, проходило всего несколько минут; Стайлз обнимал здоровой рукой Дерека, зарывался лицом в шерсти волка и пытался заснуть. Когда он проснулся во второй или третий раз, в окно стал просачиваться лунный свет. В голове Стилински промелькнула интересная мысль, и снова заснуть у подростка не получилось. Почему Дерек застрял в шкуре волка? Ведь, по сути, если он оборотень, то в дневное время должен был быть в человеческом обличье. Затем мысли стали скакать, как лягушки, и единственное, к чему он пришел, так это к вопросу, который он просто обязан был задать оборотню. Ведь именно из-за него он и оказался здесь. — Дерек, — позвал Стайлз, поворачивая голову так, чтобы шерсть не попала в рот, — где Лора? Волк дернулся и попытался встать, но Стайлз крепко схватил его: — Стой, извини, это не важно, не… Оборотень, обнюхав щеку Стилински, грубовато — но не рыча и не показывая зубы — подтолкнул голову подростка вниз, пока Стайлз не уткнулся опять лицом в мех Дерека. Стайлз чувствовал давление на затылок — волк его удерживал. Стилински поёрзал, чтобы иметь возможность свободно дышать. Не надо было рассыпаться в догадках, что Дерек имел в виду. Было довольно легко расшифровать: «Заткнись. Я не хочу говорить об этом». Стайлз, молчаливо извинившись, погладил Дерека по мягкой шерсти. *** Проснулся Стайлз уже днем, один, но чувствовал себя — впервые за все это время — вполне сносно. В голове все еще стучало, запястье, по ощущениям, опустили в горячие угли, но мысли теперь были ясными. Он взглянул на потолок — деревянные балки и доски, почерневшие то ли от старости, то ли от дыма, с подвешенными к ним трубами и проводами. Стайлз это раньше не разглядел, может быть из-за того, что зрение подвело, а может быть ему просто не приходило в голову посмотреть туда, где не находился Дерек. Окно было в разводах, но оттуда отчетливо виднелся свет. Дождь прекратился. Стайлз опустил глаза и осмотрел комнату. Дерека здесь не было. Прежде чем он стал беспокоиться по-настоящему, что Дерек оставил его — или того лучше, оборотень был плодом воображения его больной головы — подросток увидел лежащую рядом упаковку поп-тартс и шоколадный батончик. — Спасибо за завтрак, Дерек, — тихо сказал Стайлз. Волчий слух ведь должен быть как собачий или даже лучше; оборотень услышит его, если он где-то поблизости, а если нет, то и смысла кричать нет. Он прижал левое запястье к груди и подвинулся, чтобы взять еду. Стайлз уже наполовину съел печенье, прежде чем понял, что сидит в полусогнутом положении и не падает. Он встал на колени и подполз к крану, чтобы напиться и продолжить свой завтрак. К моменту, когда Стайлз позавтракал, Дерек так и не появился, поэтому Стилински пошел «мочить» свою руку, при этом стараясь не думать, сколько микробов он уже успел нажить. Ему удавалось удерживать голову вертикально — она все еще болела, но уже не настолько сильно, чтобы при отрыве на пару футов от земли раскалываться на части. С другой стороны, с каждым разом все тяжелее было оставлять руку в блядски холодной воде. Он сдался через несколько минут, но его запястье внешне не поменялось, если не считать, что поверхность кожи онемела. Затем он нашел шину, валявшуюся неподалеку, и снова наложил ее на руку, пусть это было тошнотворно больно, но с ней подросток чувствовал себя защищённым. Дерека до сих пор не было. Стайлз, прикидывая варианты, в течение нескольких минут смотрел на дверной проём, а потом, вздохнув, подполз к нему на коленях. Оперевшись на косяк, он медленно и плавно встал. Голова закружилась, в висках застучало, а в глазах потемнело — ему пришлось зажмуриться, уцепившись за стену здоровой рукой. Через пару секунд головокружение прошло, и он смог открыть глаза и решиться на первый шаг. Стайлз осторожно шагнул в коридор, все еще держась правой рукой за неровности каменной стены. Дерек расположился в десяти футах от него. Стайлз остановился, покачнулся и привалился к стене, не сводя глаз с гигантского волка, стоящего в тускло освещенном туннеле и явно ожидающего его. — Вот дерьмо, — слабо произнес Стилински. — Ты чертовски огромный, чувак! Его мозг автоматически добавил «Если вы понимаете, о чём я». Боже, что он несёт… Дерек лишь наклонил голову и раздражённо фыркнул. — В смысле, я и так это знал, — затараторил Стайлз, глядя на неторопливо приближающегося волка. — Я просто… думал, что дело в искажённой перспективе, типа эффекта огромной луны, когда она близка к горизонту, понимаешь? Я тебя раньше видел только с позиции снизу, но боже мой, ты прямо вообще… Подошедший ближе Дерек свободно доставал ростом до бедра Стайлза. — Ты прямо как маленький пони. На тебе детишки могут кататься. Оборотень громко зарычал, хмуро глядя на Стилински, и тот успокаивающе замахал зафиксированной рукой, пока её не прошила дикая боль. — Ладно, — пробормотал Стайлз. — Конечно же, никакие детишки не будут на тебе ездить. Это было бы безумием. Волк снова фыркнул и отпихнул Стайлза от стены, заставив схватиться здоровой рукой за плечо Дерека. Подросток медленно шаркал по коридору, удерживая шинированную руку на правом плече, опустив голову и глядя под ноги. Приходилось концентрироваться на ходьбе, и всё болело, но он мог идти, а это значит, что ему становится лучше. Значит, всё с ним будет хорошо, всё будет хорошо… Они оказались перед другим, более низким дверным проёмом, и Стайлзу пришлось всем телом опереться на Дерека, чтобы преодолеть пару ступеней вниз. В комнате было темно. После того, как Стайлз доковылял до подножия лестницы, Дерек метнулся в сторону и вернулся со свечой и коробком спичек. Стилински со вздохом опустился на ступеньку и принялся чиркать спичкой. Волк услужливо держал свечу в пасти, пока Стайлз не зажег ее, а затем Стилински поднял ее, чтобы осветить мрачную комнатку. Там, на грязном полу, лежала темная фигура, чуть дальше чернела яма. Спустя несколько секунд, как следует проморгавшись, Стайлз осознал: перед ним мёртвый чёрный волк, а за ним могила. Стайлз с усилием поднялся на ноги при помощи Дерека. Парень уже догадывался, что он увидит, оказавшись ближе. Кое-как доковыляв до тела, он шумно бухнулся на колени. Подросток поднял свечу повыше, и тени бешено заплясали, вторя дрожанию его руки. Тело было волчицей, и на месте её живота зияла громадная рваная рана, забитая грязью. Она была совсем, совсем мёртвой. — Лора? — прошептал Стайлз; его голос дрожал, как и все тело, а в горле стало слишком сухо. Дерек стоял между Лорой и могилой, которую сам и вырыл. Она была округлой неровной формы, с покатыми стенками, ведь волк не работал лопатой; он выкопал это своими руками — лапами — для неё. — Ты… — сказал Стайлз, а потом, подняв голову, встретился с широко раскрытыми тусклыми глазами Дерека. Он прикусил губу, заставляя себя замолчать, чтобы не ляпнуть чего-то лишнего. Дерек отвел взгляд и спрыгнул в яму; оттуда донеслись звуки разрываемой когтями земли, а Стайлз остался здесь… с Лорой. Стайлз уселся устойчивее, глядя в её сторону. На ее теле были и другие грязные раны, помимо той огромной, с которой она наверняка лишилась своих кишок. Лора умерла, сражаясь в бою. Она помогла убить Питера, а это значит, должно значить, что она дралась именно с Питером и тот её убил. Питера нашли в лесу, но Лора оказалась здесь. Насколько смог узнать Стайлз, тело Питера не перетаскивали после смерти, значит, всё случилось там же, где его обнаружили. Но тогда получается, что Дерек принес её сюда и вырыл ей могилу. Стайлз поставил свечу на землю и упёрся взглядом вниз, пытаясь утрясти выводы в голове. Дерек точно не мог убить свою сестру. Питер смертельно ранил её, а она прикончила его, — или, может быть, почти прикончила, и Дерек добил дядю. Может быть, Дерек нашел их дерущимися и встал на сторону сестры, или… Да что угодно могло быть. Но Дерек не делал ничего плохого. Стайлз был в этом уверен. Оборотень выпрыгнул из ямы и встал перед Стилински. Тот поднял на него взгляд, а затем посмотрел на Лору. Он хотел запечатлеть в памяти ее лицо, хотел увидеть Лору, а не просто волка, животное. Стайлз жалел, что не мог чётче вспомнить темноволосую девушку из старших классов. — Она была всем для тебя, так ведь? — скорее утвердительно сказал подросток. — После пожара она и… твой дядя — единственные остались живы. А теперь остался только ты. Дерек прижался головой к груди Стайлза, и тот склонился к нему, вжав лицо между ушами волка. Горячее дыхание Дерека обдавало живот; подросток чувствовал запах волка и грязи, в которой испачкалась его шкура. Он был не очень уверен, что сейчас уместны объятия, но решил, что Дерек вполне сможет отойти, если ему не понравится, поэтому секунду спустя робко положил руки поверх его шеи. — Мне жаль, — прошептал он и осознал с болезненной ясностью, зачем люди говорили эти бессмысленные, глупые слова много раз, когда его мама умерла. Потому что нечего больше сказать. И слова эти вдесятеро глупее и бессмысленнее для Дерека, потому что это была его сестра, и дядя, и вся его семья, а теперь он остался совсем один, застрявший в теле волка и прячущийся в этом подземелье. Стайлз крепко зажмурился и повторил: — Дерек, мне жаль, мне так жаль… Дерек медленно отстранился, и руки подростка соскользнули вниз. Оборотень облизывал его лицо, пока тот часто моргал и пытался справиться с катившимися слезами. Стайлз ощутил, как разрывается от невыносимого чувства потери своей мамы, и вместе с тем — от потери мамы Дерека, его папы, его… всех. Стайлз взглянул на Дерека сквозь слезы. Он не понимал, как тот может выглядеть таким спокойным, как его серо-зеленые глаза все еще могут быть сухими. А затем он понял. Волки не плачут. И Дерек не мог заплакать, выпустить из себя хоть часть этой боли со слезами. Стайлз громко всхлипнул, и Дерек вновь крепко прижался к нему, позволив укрыть лицо в тёплом мехе; они замерли так на время, но затем Дерек разомкнул объятия — на этот раз окончательно. Он подошел к Лоре и медленно, словно пытаясь запомнить запах, обнюхал ее. Стилински ничего не чуял, кроме неуловимой вони сточной канавы и, по большей части, грязи. Но он понимал, что оборотень нюхает не этот запах. Он прощается. Стайлз потянулся к ней здоровой рукой, и Дерек на минуту поднял на него глаза, а затем вернулся к своему занятию. Подросток осторожно, и даже с какой-то нежностью, погладил волчицу по голове. На ощупь она была, как её брат — мягкий мех поверх твёрдой плоти; но тело её было холодным и неподвижным. Под рукой ощущалась неестественная вялость мышц; Стайлз внезапно понял, что рад хотя бы тому, что не прикасался к матери после того. Только смотреть было уже достаточно больно. — Прощай, — сказал Стайлз, потому что был единственным, кто мог это сделать; его голос дрожал, но он сглотнул и продолжил. — Прощай, Лора Хейл. Покойся с миром. Он посмотрел на Дерека, который теперь наблюдал за ним, и попытался представить, что еще тот хотел бы сказать. — Ты была хорошей сестрой, — начал Стайлз, и Дерек поддержал его негромким скулежом. — И Дерек очень любил тебя, любит до сих пор. И ты была по-настоящему храброй, чертовски храброй. А еще Питер Хейл мертв, так что ты… ты отомщена, Лора, и с Дереком все будет хорошо. Я буду присматривать за ним, так же как он сейчас заботится обо мне. Он не будет один на целом свете. Я обещаю. Дерек коротко рыкнул, и Стайлз стиснул зубы, чтобы перестать говорить лишнее. Оборотень издал несколько басовитых звуков, нечто между лаем и рыком, будто что-то говоря; а затем, запрокинув голову, жутко, протяжно завыл. Раздавшийся в тёмной подземной комнатке, вой этот походил на потустороннюю, печальную песнь, от которой все волосы Стайлза встали дыбом. Когда Дерек закончил, он отошёл от Лоры в угол комнаты, рядом со входом, и вернулся с мятым куском брезента. Он бросил его на землю между Лорой и могилой. Стайлз помог расстелить ткань по земле и придерживал край, пока оборотень перетаскивал на неё Лору. Подросток прикусил губу и позволил слезам молча катиться по щекам, когда вместе с Дереком оборачивал тело волчицы в саван. Дерек замер на минуту рядом с телом сестры и затем, издав низкий скулёж, неловко столкнул её в яму. Тело упало с глухим звуком, и Дерек прыгнул туда же. Подросток, оставшись один, ощутил ужасное, давящее одиночество; схватив свечу, он поспешил придвинуться ближе, чтобы, перегнувшись через край, увидеть Дерека, поправляющего ткань вокруг Лоры. Немного погодя он понял, что Дерек просто стоит, упёршись носом в саван и не двигаясь. В голове вспыхнуло тяжёлое воспоминание: отец, когда уже хотели опустить крышку гроба, не давал это сделать, поправляя маме волосы еще раз. И еще раз. И еще. — Дерек, — тихо позвал Стайлз; сейчас только он мог это сказать — не было возможности, как в тот раз, молча стоять рядом со Скоттом, уперев взгляд в ботинки. — Давай, выходи оттуда. Дерек поднял голову и зарычал, его глаза полыхнули красным, но Стилински даже не дёрнулся: — Пожалуйста, — тихо сказал подросток. — Вылезай. Оборотень посмотрел вниз, что-то проурчал, а потом всё же собрался и прыгнул, выскочив с другой стороны от Стайлза. Там возвышалась куча земли, и Дерек начал сталкивать её вниз, на Лору. Стайлз поставил свечу наземь и прополз туда, где был Дерек; орудуя своей здоровой рукой, он помогал оборотню сгребать землю. Он почти сразу выдохся, тяжело дыша и терпя колющую боль в рёбрах и головокружение, но не сдавался, потому что Дерек продолжал работать. Они обязаны были это сделать, а рука Стайлза в этом деле будет получше, чем лапа или нос оборотня. Когда могила была наполовину заполнена — земля уже покрыла тело Лоры, — Стайлза при очередном наклоне вперёд сильно повело, и он почти свалился в яму. Дерек быстро сцапал его зубами за руку и дёрнул назад; Стилински даже не успел испугаться — блин, упасть вниз было бы очень больно, — как оборотень уже отпустил его руку и принялся отталкивать своим лбом в сторону. Стайлз отползал к стене всё дальше, и даже когда он упёрся в неё спиной, Дерек продолжал всё так же стоять, уткнувшись мордой в грудь. Спустя пару секунд подросток разбавил тишину: — Ладно-ладно, я останусь здесь, буду просто сидеть тут и смотреть, как ты всё делаешь сам, и даже не попытаюсь помочь, хмуроволк. Стайлз ожидал, что тот в ответ зарычит, но волк лишь тихо заскулил и ткнулся носом в его горло, а затем в след от собственных челюстей на руке, оставшийся минутой ранее; в том месте вроде бы наливался синяк, но ничего по-настоящему сильно не болело. — Что? — спросил Стайлз, положив здоровую руку на плечо оборотня. — Эй, все нормально. Я в порядке, чувак! Я в порядке. Просто устал. Думаю, рановато мне приступать к физическому труду. Дерек, фыркнув, потёрся мордой о щёку Стилински и вернулся к прежнему занятию — закапыванию могилы, поднимая облако пыли и ещё больше вымазываясь в грязи. Стайлз честно хотел за ним наблюдать — чтобы быть вместе, даже если он не может ничем помочь, — но потом однажды моргнул и — вжух — свечка внезапно заметно укоротилась, а Дерек уже копал новую яму поблизости, набрасывая холмик земли поверх могилы. — Эй, — позвал Стайлз, и Дерек, остановившись, посмотрел на него. — Дерек, я… Он не мог это сказать, когда Дерек стоял около могилы своей сестры. В его горле застрял комок, а глаза вновь наполнились слезами, когда он подумал о похоронах мамы, о целой семье Хейлов и о сгоревшем доме над ними. Дерек настороженно приблизился на пару шагов, недостаточно близко, чтобы к нему прикоснуться. Он знал, что скажет Стайлз. — Я обещал, — выдавил из себя подросток. — Я обещал Лоре, обещал тебе, и я серьёзно говорил. Я не оставлю тебя одного и не позволю никому обидеть, но, Дерек… Я должен… Мой папа… Оборотень быстрой тенью скользнул вперёд, и вот он уже прижимается к Стайлзу, положив голову на хрупкое плечо подростка, а тот в свою очередь вжал лоб в мощную шею волка. — Он — это всё, что у меня есть. А я — всё, что есть у него. И сейчас он здорово напуган, потому что меня не было два дня, а он не может меня найти, понимаешь? Я знаю, что он ищет меня, знаю, что он очень старается, но все равно не может найти. И он не понимает, почему… Он не знает, что ты привёл меня сюда и заботишься обо мне. Моему отцу… очень страшно, Дерек. Стайлз не мог больше ничего добавить. Он чувствовал дыхание Дерека на своей шее и знал, что там же есть очень острые клыки, но также знал, что Дерек ему не угроза. Единственное, чего он не знал — позволит ли Дерек ему уйти. — Я вернусь, — прошептал Стайлз. — Точно вернусь. Я не оставлю тебя здесь одного. И я не скажу никому. Но мне нужно идти домой, Дерек. Мне нужно увидеть моего папу и, вероятно, полежать недолго в больнице, а потом я… Я обещаю, что вернусь, ты должен мне поверить. Дерек на эти слова зарычал, а Стайлз в ответ истерично хихикнул. — Ладно, хорошо, ты не обязан верить мне, но я правда клянусь, Дерек. Я вернусь. Но прямо сейчас… я могу ходить, и я должен уйти, хорошо? Дерек отступил и дёрнул головой вверх в том же жесте, какой был вчера: «Встань. Докажи». Стайлз посидел пару секунд, собираясь с духом, а затем опёрся здоровой рукой о стену и рывком поднялся на ноги, вжавшись в угол. Дерек отступил на шаг, но Стилински не собирался торопиться, оставаясь на месте, пока не унялись боль и головокружение. Тогда он осторожно шагнул вперёд, и оборотень отошёл ещё. Таким манером волк проводил Стайлза к лестнице. Подросток оглянулся на горящую свечу и холмик над могилой Лоры. — Пока, — прошептал он. — Я вернусь. Спроси мою маму, я не из тех детей, которые забывают о своих. Стилински отвел взгляд от могилы Лоры; ответа не будет, и от ожидания ответа лучше тоже не станет, это он знал по опыту. Дерек терпеливо ждал, стоя наверху, пока Стайлз медленно поднимался по двум ступенькам в коридор, цепляясь рукой за плечо волка. Держась рядом, оборотень повёл его мимо ванной комнаты, где подросток ночевал. Немногим дальше они миновали ещё один дверной проём, и Стайлз узнал окошко у потолка — именно сюда Дерек притащил его поначалу. Выходит, весь эпический поход в ванную, состоявшийся вчера, измерялся аж десятью футами. — Мне надо медаль, — пробормотал Стайлз, разглядывая прядающего ушами Дерека. — За самосовершенствование. Дерек насмешливо фыркнул и продолжил вести его через коридор, или туннель, или как его ещё назвать. Постепенно вокруг всё больше и больше темнело, и по прошествии времени Стайлз неожиданно для себя оказался в кромешной тьме. Он впился пальцами в загривок Дерека; тот остановился и уткнулся носом в бедро подростка, что-то успокаивающе проворчав. — Ладно, — ответил Стилински и сделал глубокий вдох, поморщившись от боли в рёбрах. — Я в порядке, просто… В порядке, всё, идём. Дерек фыркнул и пошёл медленнее, чем раньше. Стайлз же, шаркая вслед за ним, осознал, что все равно не может ничего видеть, поэтому просто закрыл глаза и доверился Дереку. И действительно, неожиданной встречи со стеной так и не случилось. Спустя время волк вдруг вывернулся из хватки на своём загривке. Стайлз открыл глаза и обнаружил, что видит стены, причём между ними едва хватит пространства, чтобы пройти. Более того, впереди ступени, ведущие вверх. Много ступеней. Но, по крайней мере, сверху лился слабый свет. Свет — это выход наружу, где отец — то есть весь полицейский департамент, собаки-ищейки и добровольцы, которых отец задействовал — смогут его найти. — Вот отстой, — заметил Стайлз; он не мог не отметить этот момент. Он упёрся ладонью здоровой руки в одну стену, а локтем второй руки — в другую, и занёс ногу для первого шага. Дерек шёл сзади, мягко подталкивая его лбом; Стайлз был уверен — ему не дадут упасть. Он сосредоточил всё внимание на лучике света, просачивавшемся откуда-то сверху; время от времени он наваливался на стену слева, чтобы перевести дыхание. Будто тысячефунтовый груз на плечах, собственная слабость выбивала воздух из лёгких и мешала делать каждый шаг, но Стайлз не мог сдаться, не с Дереком, что толкал его вперёд. Достигнув вершины, он упал на колени, что было больно — пол был каменистым — но и необходимо, как он понял спустя секунду. Свет шёл из дальнего конца лаза, что имел высоту от силы ему по грудь, даже когда он стоял в такой позе. Дерек прошмыгнул мимо и протиснулся вперёд первым, моментально заслонив собой свет. Стайлз опёрся работоспособной рукой оземь и прополз в маленькую пещерку, где имелась расщелина, ведущая на открытый воздух, узкая и прикрытая буйной растительностью, но определённо подходящая для него. Стайлз поднялся на ноги и пошёл туда, однако Дерек за ним не последовал. Обернувшись, подросток увидел, как оборотень выводит струёй мочи аккуратную линию вокруг прохода, которым они только что воспользовались. — Метишь территорию, ага. Дерек поднял взгляд на него, припал к земле и угрожающе ощетинился. Стайлз заметил, что прямо сейчас тот ведёт себя как настоящее животное. Он выдавил корявую улыбку и попытался перевести всё в шутку: — Отгоняешь всякую шушеру? Дерек сердито рыкнул, но вышел из защитной позы и потрусил через расщелину, направляя Стайлза сквозь густой кустарник наружу. Подросток оказался на пологом берегу реки, залитом тусклым зимним солнцем. Он замер: место было знакомым; вот так запросто — он уже не заблудился. — Они… ну знаешь, слышно? Кого-нибудь? Собак? — с надеждой спросил волка Стилински. Дерек мотнул головой вверх и вниз, глядя в сторону реки. Стайлз радостно напрыгнул на волка — правда, по большей части свалился на него — и обхватил обоими руками. — Спасибо, — прошептал он. — Я вернусь, как только смогу. Оборотень нетерпеливо заворчал, подталкивая носом подростка. Стайлз неуклюже встал на ноги и огляделся по сторонам. Если ты потерялся, заберись высоко-высоко. Он обогнул нагромождение мшистых камней, преграждавших вход в пещеру — их Дерек тоже пометил, — и начал восхождение по отлогому склону. Без помощи Дерека взбираться было гораздо утомительнее. На середине пути Стайлз обернулся и обнаружил, что оборотень стоит внизу и смотрит на него. Подросток махнул рукой, давая понять, что Дереку пора сматываться — получится совсем нехорошо, если собаки найдут ещё и его, — однако тот лишь демонстративно уселся на своей мохнатой заднице. Вздохнув, подросток подошел к ближайшему дереву и привалился к нему. Он прикрыл глаза, обхватив себя здоровой рукой, и замер ненадолго. Внезапно Стилински кое-что вспомнил и резко уставился на импровизированную шину. — Это надо убрать, — сказал он, оглядываясь на Дерека. — Я бы ни за что сам её не сделал, вызовет много вопросов. Волк по-прежнему сидел, не шелохнувшись. Стайлз, хмыкнув, принялся развязывать узелки и разматывать полоски ткани; в конце концов дощечки высвободились и упали. Поверх них он набросал кучку палых листьев вперемешку с землёй. Прижав сломанное запястье к торсу, подросток набрал воздух в лёгкие, сколько мог, и пронзительно засвистел. С половиной полицейских собак Бикон Хиллс Стайлз Стилински, хоть немного, но возился лично, и, пожалуй, практически все они побывали в его комнате, тренируясь искать наркотики по запаху (разумеется, при этом в комнате из запрещённых веществ было только то, что специально для собак и оставлялось; ещё бы ему пришло в голову держать всякое-разное у себя, когда ищейка обнюхивала каждый уголок помещения, в среднем, раз в пару недель с тех пор, как ему исполнилось десять). Его знала каждая собака. Им даже, наверно, не нужно давать понюхать его вещь, достаточно просто сказать «Иди ищи Стайлза». А ещё Стайлз давным-давно научился самой главной команде, подаваемой свистом: «Молодец, иди сюда и получи вкусняшку». Ждать не придётся, если хоть одна из собак в зоне слышимости — прибегут сломя голову. Дерек, тем временем, поднялся на лапы, к чему-то прислушиваясь. Несколько секунд спустя он развернулся и рысцой побежал вниз к реке, после чего с разбега бухнулся в воду и куда-то уплыл. Едва затих плеск выгребаемой лапами воды, Стайлз услышал приближающийся лай и повернулся в ту сторону. — Эй, дружище, иди сюда, сюда! — звал Стилински. — Это ты, Арни? Брюс? Давайте, парни, бегите сюда и получите Стайлза! Лай неуклонно приближался, а за ним послышались и крики людей. Неожиданно, но они резанули по ушам, такие странные после двух дней диалога исключительно с Дереком. Потом из-за деревьев показались собаки. Их было много: Арни во главе их стаи, а еще Брюс, Хайди и Лерой. Стайлз обнял их, и пусть они облизывают его, оставляя на нем клочки шерсти, ведь тогда ни у кого не возникнет вопросов про шерсть Дерека. Люди показались через пару секунд, сначала двое помощников шерифа, а затем и его отец, одетый в свитер и джинсы. Его лицо было красным, и он бежал быстрее их всех. — О боже, только не сердечный приступ прямо сейчас, — пробормотал Стайлз и попытался встать, но это у него не совсем получилось, поэтому он просто поднял здоровую руку вверх, показывая большой палец. Его отец прибежал быстрее всех, хотя Стайлз смутно понимал, что помощники шерифа связываются с другими по рации и успокаивают собак. Отец упал на колени рядом со Стайлзом и трясущимися руками погладил по щеке. Он дышал слишком глубоко, и не мог сказать ни слова, а глаза были мокрыми. Подросток обнял отца за шею. — Я в порядке, пап. — В порядке, — повторяет он шепотом, руками ощупывая сына, а затем уже громче говорит. — В порядке! В порядке, говорит он, когда неизвестно где был все эти два дня… Джон резко замолчал, прижимаясь лицом в макушку Стайлза и причиняя боль, но подростка это заботило сейчас меньше всего. — Сейчас все в порядке, — спокойно произнес подросток, вдыхая запах свитера. Он пах домом, свежим бельем и потом, когда в выходные они делали генеральную уборку. В обязанности Стайлза входило вынести мусор, когда он возвращался со школы. — Все в порядке, — повторил Стилински, закрывая глаза. Отец говорил что-то еще, но Стайлз молчал. Он так устал. Он так чертовски устал. *** Стайлз проснулся только тогда, когда его имя во всю глотку орал Скотт. Он попытался встать, но отец придержал его. Да и не только он. — Шейный корсет? — спросил подросток, глядя по сторонам. На руке красовалась аккуратная шина, а тело было плотно зафиксировано к больничной кровати, но врачей в поле зрения не наблюдалось. — Серьезно? Моя шея в полном… — Стайлз, — прохрипел Скотт. — Ингалятор, — произнес Стилински на автомате. По крайней мере, если растяпа-Скотт потерял его, поблизости были медики. Но Эллисон уже была тут, опираясь на плечо Маккола, со спасительным ингалятором. Скотт благодарно ей улыбнулся и сделал несколько быстрых затяжек. Пока Скотт был занят, Эллисон посмотрела на Стайлза и неловко улыбнулась. Эта улыбка означала «я рада, что ты жив, но ты испортил мои планы на выходные». — Мы беспокоились, — сказала она практически так же серьезно, как и Скотт, — и помогали в поиске. Я рада, что ты нашелся целым и практически невредимым. Скотт неистово закивал, подтверждая слова девушки. — Чувак, где ты был? Ты выглядишь просто ужасно. Мы нашли твой джип, а потом телефон с фонариком около дома Хейлов, но пошел дождь, и собаки сбились со следа. Пришлось пол-леса обыскать. — Я упал, — сказал Стайлз, потому что это было очевидно. Он должен был рассказать почти всю правду, исключая из рассказа Дерека. — Я был на втором этаже дома Хейлов, а потом свалился куда-то. Скорее всего, у меня было сильное сотрясение, потому что я шел, сам не зная куда. Я оказался в какой-то пещере. А сегодня проснулся и почувствовал себя лучше, а в конце пещеры нашел выход. Вроде бы вся история. Скотт сразу поверил в эту «почтиправду», а вот его девушка нахмурилась, к счастью, это было тогда, когда папа взял его за руку и спокойно сказал: — Пора идти.