Мальчик и чудовище

На следующий день Скотт приехал на своем велосипеде к дому Стайлза, дабы сопроводить подростка до школы. Приехал он достаточно рано, поэтому успел поесть хлопьев с молоком и выслушать лекцию шерифа о том, что его сыну ни в коем случае нельзя перенапрягать сломанное запястье. На самом деле — это все было обычным делом; и Мелисса, и Джон с давних пор могли спокойно отчитать обоих детей, словно Скотт и Стайлз были братьями. — Сын, думаю, сегодня тебе придется потесниться с твоего водительского места, потому что сегодня будет вести Скотт, — увидев, что Маккол делает какие-то знаки младшему Стилински, Джон одним предложением уничтожил весь великолепный план подростков. Скотт сразу стих, сделав примилейшее выражение лица и выглядя при этом, как прилежный ребенок. Стайлз открыл рот, чтобы сказать Нет, пап, я смогу и сам спокойно доехать, а затем снова закрыл его. — Да, — слабо протянул он. — Отличный план. Стилински был настолько раздражен тем фактом, что ему требуется водитель в его собственной машине, что даже не кричал на Скотта, когда тот делал что-то не так. Он был в прострации — ничего не замечал и ничего не говорил, пока они не добрались до школьной стоянки. Все это было похоже на какой-то дурной сон, кошмар, глюк, чрезмерно развитую фантазию. Все — нет, не так — ВСЕ в этой школе смотрели на него и перешептывались. Стайлз опустил голову и сильнее прижал гипс к боку, словно отгораживая его от чужих косых взглядов; как будто не он был тем ребенком, чьи фотографии показывали в местных новостях, как будто это не его отец разыскивал по всему городу все выходные. Нет, это все не так. Подросток чувствовал, что Скотт шел рядом, ступая в идеальном ритме. Его бро тут. Он его не бросит. На секунду Стайлз представил себе одну вещь — Дерек сзади толкает его вперед. Затем он понял, что все время волк был с ним, рядом, в отпечатке лапы на гипсе. И плевать, что все в этой школе думают, что он обдолбанный фрик, сбежавший из дома. Может быть это и так, но было правдой и другое — он тот единственный парень, который знает, что Дерек жив. Дойдя до двери, Стилински поднял подбородок и когда Скотт открыл дверь, отступив, Стайлз бодро улыбнулся и громко произнес: — Привет, ребятушки! Сообщаю вам, что мои выходные прошли так, что вполне сойдут для сценария какого-то фильма, а ваши… Да мне плевать, если честно. Рядом засмеялся Скотт, а Стайлз почему-то внутренне успокоился, представляя, как Дерек бы закатил глаза на это заявление. И это было достаточно большой причиной, чтобы продолжать идти, улыбаясь. *** Все это школьное безумие рассосалось только к обеду вместе с таблеткой ибупрофена. Или просто аддерол, наконец, подействовал, или он просто действительно настолько устал, что даже не было сил отвлечься на что-либо. Всем учителям внезапно приспичило каким-то образом напоминать о прошедших выходных, и все одноклассники, ранее просто игнорирующие его, внезапно так заинтересовались им, что каждые пять минут оглядывались на него. Это серьезно утомляло. Плюхнувшись, он сел за обеденный стол. Положив здоровую руку под голову, он стал рассматривать закорючки, нарисованные на гипсе. Скотт и Эллисон с жалостью посмотрели на него и предложили взять обед. Стайлз даже не был удивлен, когда перед ним сел… Ладно, он был шокирован тем, что прекрасная королева Лидия Мартин села с холопами в виде него и Скотта. Ах, да, Эллисон же ее подруга. На самом деле все это казалось до ужаса глупым, ведь еще четыре дня назад он был по уши влюблен в рыжеволосую красавицу. А теперь… Теперь Лидия Мартин всего лишь одна из многих, кому он не расскажет ни о Дереке, ни о Лоре, ни о чем, связанном с этими двумя. Нет, конечно же, Лидия оставалась такой же красивой и самой идеальной девушкой на планете, но он никогда не мог подумать, что будет чувствовать себя букашкой, под ее внимательно-прожигающим взглядом. Сзади послышались беспорядочные шепотки — Лидия сладко улыбалась Джексону, а Скотт и Эллисон хихикали о чем-то своем, пытаясь отобрать друг у друга поднос. Денни и несколько других ребят выглядели слишком круто, чтобы заговорить со Стилински. Насупившись, Стайлз несильно потряс коробку с молоком. Он взглянул на поднос и глубоко вздохнул, стараясь скрыть огорчение оттого, что там не было поп-тартс, а лишь овощи и что-то жареное во фритюре. Стараясь не показать свою угрюмую мину, Стайлз решил заняться делом — засунул трубочку в коробку с молоком и начал пить. Он почти докончил с напитком, как вдруг Лидия повернулась к нему и негромко спросила: — Так что это было? Пейот* или что-то менее традиционное? Он чуть не выплюнул выпитое молоко на новое платье Мартин, но вовремя остановил порыв, отчаянно кашляя в рукав рубашки. Скотт поднялся и постучал Стайлза кулаком по спине, а Эллисон произнесла: — Ты не видела его там, Лидс, он чуть не умер. Это не шутка. Стилински, наконец, удалось остановить Скотта, и он с благодарностью кивнул Эллисон. Она всегда ему нравилась. — Я и не говорила, что все было безоблачно, напротив, все это ужасно, практически трагично, — сладко произнесла Лидия. — Но кто сказал, что Стайлз не сделал это под действием наркотика? Искал в лесу что-то, потом подумал, что его тотем — волк, поэтому нарисовал его на руке. Поэтому просто любопытно: пейот? Все снова заинтересованно посмотрели на подростка. Скотт, нахмурившись, посмотрел на здоровую руку друга, в которую тот продолжил кашлять. Прижав гипс еще ближе к груди, он стал шевелить мозгами, дабы придумать новую порцию лжи. Просто захотелось нарисовать ужасная отговорка для Лидии, ведь она наверняка думала, что он глуп и также одержим волками и телом в лесу. Но довольно неплоха, чтобы спасти Дерека от смерти. — Да, - хриплым от кашля голосом произнес Стилински. — Да, огромный, размером с кирпич пейот. Сначала я собирался испечь его, ну или что-то сделать дома, но потом я съел его сырым. Не рекомендую, ведь из-за него можно упасть с горы и проваляться в пещере около двух дней. Ухмыльнувшись и поправив выбившийся локон из прически, Лидия сказала: — Какое разочарование для шерифа — сын-наркоман, да еще и несамостоятельный неумеха. Что может быть хуже? — Эй! — закричал не своим голосом на всю столовую Скотт. — Стайлз не наркоман! Со всех столиков вновь повернули голову к ним. Ну вот, опять. *** Финсток задержал Стайлза после экономики, чтобы сказать ему то, что подросток знал и сам: из-за сломанного запястья придется распрощаться с лакроссом. В этом сезоне команда снова вышла вперед, поэтому, скорее всего, в команду он больше не вернётся. Стилински на эти слова только кивнул и уставился на свои ноги, Финсток, заметив перемену в парне, вдруг смягчился и, неловко почесав нос, продолжил: — Я знаю, это довольно глупое правило, хотя, черт, не то хотел сказать, — раздраженно сказал учитель. — Я имею в виду, играть одной рукой в лакросс просто-напросто невозможно, парень. Стайлз вымучено улыбнулся, но так и не поднял голову. Тон Финстока стал еще более серьезным: — Так или иначе, ты все равно будешь в ежегоднике. Поместишь его в приложении для заявления в колледж, хотя, как я понимаю, ты никогда не стремился получить спортивную стипендию. Хотя, может быть, лакросс — просто не твое? Может быть, твое предназначение — плаванье? — Ага, — пробормотал Стайлз, но умом понимал, что туда не пойдет в любом случае. Пловцы редкие зазнавшиеся болваны. — Или кросс-кантри*. — Точно-точно! — радостно улыбаясь, закивал Финсток. — Там не нужно столько координации в движении. Ты бы, наверное, катался на байке без рук, честное слово! Но… Зазвенел звонок на следующий урок, а это означало, что Стайлз опоздал на испанский. Просто замечательно! Все любопытные головы будут снова повернуты на него, когда он войдет в класс. Настроение стало портиться с еще большей скоростью. — Ладно, тебе стоит идти, — сказал учитель. — Удачи с другим видом спорта, парень! Кивнув, Стайлз вышел. Он свернул налево, а не направо, куда ему следовало идти, и спустился в библиотеку. Миссис Картрайт подняла голову, когда он вошел и Стайлз показал какой-то замысловатый жест, указывая то на гипс, то снова на дверь, оправдывая себя тем, что это была библиотека, а в ней нельзя кричать или громко разговаривать. На весь этот каламбур, миссис Картрайт лишь подняла бровь и вернулась к своим постоянным обязанностям. Стайлз хмыкнул, ожидая это. Женщина была довольно добродушна к нему, а особенно теперь, когда парень сломал руку, ее сердце потеплело к нему в десятки раз. По крайней мере, он так считал. Проскользнув в книгохранилище, в мыслях Стайлза была одна расплывчатая мысль — остаться незамеченным для посетителей библиотеки. Чихнув, он осмотрел полки с книгами: в основном безобразные, старинные, исчерканные школьниками книги, но были и довольно новые. Дойдя до последней полки, прямо под окнами, он обнаружил всю коллекцию ежегодников, начиная с 1940 года. Он остолбенел. В одном из них была мама. Краешки его губ опустились, и он издал тихий стон. В одном из этих ежегодников, улыбаясь, на него смотрела совсем молодая мама со своими подругами. А еще тут, наверняка, была мама Дерека. Может быть, они даже дружили. И тут Стайлза осенило — здесь точно был Дерек! Сделав несколько шагов к другому концу ряда, Стайлз, упав на колени, достал один из ежегодников. «Пожар был шесть лет назад, то есть зимой 2005-го, но школьные фотографии делаются в октябре, значит, Дерек должен быть в этом ежегоднике», — судорожно листая страницы, рассуждал подросток. Дыхание перехватило, когда он увидел его в разделе с второкурсниками. Дерек Хейл. Затаив дыхание, Стайлз стал внимательно рассматривать его фотографию: Дерек был одет в костюм, сочетающий черно-белые цвета. Стайлз не мог сдержать улыбки глядя на белозубо улыбающегося парня. На самом деле Дерек был одет в ужасные, страшные очки с — Стилински прищурился — тонированными линзами. Они выглядели просто кошмарно. Но наряду с темными, неподдающимися контролю волосами, он становился похож на Гарри Поттера. Только без знаменитого шрама. Его улыбка была… Ооо, Стайлзу очень понравилась его улыбка. Если бы Стайлз учился с ним в одном классе, то наверняка просто-напросто ходил бы за ним по пятам. Подросток оглянулся, чтобы посмотреть, не следит ли за ним кто-то, чтобы разболтать всем и всюду, что Стилински долбанутый гей, дрочащий на парней из старых ежегодников. Нет, Стайлз не был чистым геем — прекрасная и серьезная богиня Лидия была тому подтверждением. Но Дэнни был тоже определенно неплох. А теперь вот Дерек. Стайлз посмотрел вниз и понял, что снова бездумно поглаживает отпечаток лапы на гипсе. Он снова взглянул на фотографию. Даже если Дерек превратится обратно в человека, он больше не будет таким. Во-первых, прошло уже шесть лет, да и смерть всех его родных, включая Лору и Питера, сказалась на нем не лучшим образом. Вряд ли он снова будет улыбаться так искренне и солнечно. Но Стайлз просто запомнит эту улыбку, сохранив ее в своей памяти. А затем заставил себя перелистнуть страницу. Он продолжал листать, пока вновь не увидел фамилию Хейл. На этот раз его глаза наполнились слезами, а в горле появился комок. Закрыв рот здоровой рукой, он часто заморгал, пытаясь унять слезы, и заставил снова себя посмотреть. Там была она, на второй фотографии слева — Лора Хейл. Улыбка Дерека и ее были во многом схожи. И носила она ужасно похожие очки. У нее были длинные темные волосы, которые волнами ложились на ее плечи, а на ее шее было красивое ожерелье. Он громко шмыгнул носом, вытер лицо рукавом и быстро перевернул страницу, чтобы не видеть фотографию Лоры. Он медленно пролистал фотографии с различными спортивными командами, делая вид, что ничего не искал. Остановился он только, когда увидел команду по лакроссу. Финсток все еще стоял, как тренер, точно в том же месте, что и всегда. А вот парни — Стайлз их не знал. И все это выглядело немного сюрреалистично, словно кто-то пошутил и поменял все лица на незнакомцев. А когда Стайлз перевернул страничку, обнаружил фотографию команды по кросс-кантри. И ему не надо было искать Дерека, тот нашелся сам, причем очень быстро — в самом последнем ряду, отвернувшись от камеры, прикрыв глаза руками на всякий случай. А с другой стороны Лора, в похожем положении. Они оба были без очков в этот раз. Скорее всего, это было преднамеренно. Возможно, какая-то оборотническая штучка, типа, вампиры не отражаются в зеркале, а оборотни?... Что-то связанное с серебром? Когда-то давно подросток читал про то, что в фотокамерах есть серебряная пленка. Может быть, серебро плохо на них действовало, и они должны были защитить свои глаза таким образом? Стайлз посмотрел и другие снимки — на одном была Лора, пересекающая финишную линию, запрокинув голову назад и поднимая руки вверх в победном жесте. И другая фотография — десяток бегунов, а вот тот темный хохолок, возможно, принадлежал Дереку. Подросток сощурился, глядя на картину, пытаясь определить — где именно ноги Дерека, пока на фотографию не упала тень. Стайлз быстро захлопнул ежегодник и поднял голову вверх. Это была Эллисон, с которой он не слишком удачно стукнулся лбом. — Прости, — виновато произнес Стайлз, потирая лоб. — Прости-прости-прости, мне очень жаль, не ушиблась? Эллисон помахала на него. — Боже, Стайлз, ты ни в чем не виноват, это я виновата. Когда я жила в Сан-Франциско, моя подруга хотела надеть на меня колокольчик, чтобы знать, когда я иду. Стилински усмехнулся и попытался незаметно положить ежегодник на место. Но когда он снова повернулся к Эллисон, та уже села и внимательно наблюдала за действиями парня. А еще она смотрела на гипс, именно с той стороны, на которой был отпечаток лапы. — Итак, Лидия была права? — мягко спросила Эллисон. Он неловко пожал плечами и заставил себя вновь говорить неправду. — Мне было просто скучно, вот я и нарисовал. — Но ты продолжаешь трогать его, а еще, — продолжила брюнетка. — Скотт заметил, что во время обеда делал то же самое. Похоже, что ты знаешь… — Эллисон нахмурилась и притронулась к метке. — Гарри Поттера. — Темная метка, — Стайлз облегченно вздыхает. — Я не присоединялся к Пожирателям Смерти, Эллисон. Я просто думал о волках, когда сидел вчера дома. Папа заставил следить за мной своих помощников, будто им больше нечем заняться, честное слово. Порой, мой отец похож на твоего, не находишь? Вот я и развлекался разрисовыванием гипса. Он выглядел довольно спокойным и безразличным, пока говорил все это, хотя в голове у него было: Боже мой, Дерек, прости меня. Прости-прости-прости. Только сейчас в его голову пришла мысль, что эта метка была где-то только на месяц, а затем доктор просто выкинет ее и Стайлз больше не сможет видеть этот подарок. Не стоило думать об этом сейчас. — Ты же видел нечто подобное там, в лесу? — снова мягко спросила Арджент. — Я знаю, ты говорил, что никогда не видел волков. Но ты ведь нарисовал их след. Ты не задумывался, зачем ты это сделал? Щеки девушки заалели. — Прости, я не… О, боже, еще раз прости, просто я сказала папе о том, что ты говорил мне, а он сказал, что… Прости, — Эллисон замахала руками и застенчиво улыбнулась. — Даже если ты и видел следы, возможно, они были старыми, да и у тебя было сотрясение, так что… Извини за допрос. — Ага, — осторожно согласился Стайлз, чувствуя себя неловко оттого, что Эллисон сама придумала ему оправдание. Эллисон кивнула. — Что же, мне стоит вернуться на геометрию. Скотт написал мне, что потерял тебя, когда ты не пришел на испанский, и попросил написать, если я найду тебя тут. Ты будешь здесь? — Да, миссис Картрайт не вышвырнет меня, — кивнув, пробормотал он. Эллисон встала и внимательно осмотрела его взглядом, и Стайлз, предвидя очередной вопрос про: «ты точно в порядке?», перебил: — Ты же не расскажешь своему отцу? Взгляд Эллисон вновь упал на гипс: — Я сохраню твой секрет, Драко, — улыбнувшись, сказала девушка. Эллисон молча ушла, и Стилински провел остаток шестого урока, глядя на полки и ведя внутренний спор с воображаемой Эллисон, — а когда это оказалось слишком легко — с Лидией — о том, почему он Драко, и будет ли Дерек больше похож на Снейпа или Сириуса Блэка. Но он точно не был Волдемортом. Раздавшийся звонок заставил его встать и пойти на урок Истории Искусства. *** До конца урока по Истории Искусств он только и делал, что смотрел на часы. И, если быть честным, хотел слинять сразу же после звонка. Но как всегда в его планы вмешались. В этот раз это были Эллисон и Лидия, ждущие его у самого входа в класс. — Ты пойдешь с нами, — начала Эллисон. — Я знаю, что ты больше не играешь в лакросс, но ты же хочешь поддержать Скотта? Она сделала умилительные щенячьи глазки (причем, имитируя в этом Скотта). Стайлз был действительно рад за своего бро — попасть в первую линию лакросса ему стоило множества упорных тренировок в течение нескольких месяцев. Он даже был рад смотреть на него отсюда — с трибун зрителей. Но сегодня у отца дневное дежурство, поэтому у него есть только два с половиной часа. Метка жутко зачесалась. С другой стороны — почему бы и нет? Он позволил девушкам сопровождать его до шкафчика, а затем и к трибунам. Увидев их, Скотт радостно заулыбался (снова щенячья атака?). Джексон, подняв голову, ухмыльнулся. — Ооо, подружка и парень Маккола пришли посмотреть, как мило! — Не ревнуй, Джекки, — крикнул он в ответ. — Зато за тебя поболеть никто не пришел! Уиттмор на эти слова лишь быстро надел шлем и сгорбился, словно защищаясь. Стайлз взглянул на Лидию — та была безразлична. Значит, действительно, снова поссорились. Наблюдая за игрой, в груди почему-то защемило, вновь появилась тупая пульсирующая боль. Хотя, чему он огорчается, он сидит между двумя прекрасными девушками в дорогом пальто. Он пытался не ерзать, хотя это плохо получалось. Через полчаса игры, Эллисон обеспокоенно спросила: — Ты в порядке, Стайлз? — Э-э, я думаю, что на холоде моему запястью становится только хуже, — сказал Стилински. — Психосоматика, — отмахнулась Лидия, не отрываясь от игры. — Да, — резко ответил Стайлз. — Потому что эти два дня на холоде сделали меня сумасшедшим, как я мог забыть! Эллисон начала говорить что-то примирительно и Лидия хотела начать свои скупые извинения, повернувшись к подростку лицом, но это было идеальным для того, чтобы спокойно смыться. Он встал и быстро спустился на несколько ступенек вниз. — Вы же подвезете Скотта? — не глядя, сказал Стайлз, даже не дожидаясь ответа. Он не оглядывался, пока не дошел до джипа.