30 дней ОТП челленджа

      Иви совсем не хотела ссориться с братом, но все чаще и чаще ее задевали какие-то мелочи, которые и вовсе можно было проигнорировать, но в силу своего характера, Фрай наоборот замечала только их, отвлеченная очередной неуместной шуткой или иронией Джейкоба. Его грязные сапоги каждый раз оказывались на письменном столе девушки, когда та работала, и каждый раз она вскрикивала, вспыхивала словно яркое пламя, на что брат, конечно же, не обращал особого внимания, ибо знал темперамент сестры. Однако изо дня в день отношения близнецов не менялись и даже превратились в какую-то изощренную вражду, где и Иви, и Джейкоб пытались не уступать друг другу и попеременно оказывались то побежденными, то победителями в их странном соревновании.       Апогея их отношения достигли именно тогда, когда шутки прекратили быть безобидными, а претензий стало больше, чем взаимных одобрений. Они оба были на взводе и, наконец, решили взорваться, когда Джейкоб без предупреждения ввалился в вагон сестры и упал в ее кресло всем телом, своевольно закидывая ногу на ногу. Иви была сосредоточена на документах о частицах Эдема, которые принес ей этим же утром мистер Грин, а брат, словно ураган, сносящий все на своем пути, ей, откровенно говоря, мешал, даже своим присутствием.       Фрай, неожиданно для себя, стукнула кулаками по столу, заставляя фарфоровую чашку с чаем, стоящую на деревянной поверхности, задребезжать и перелить немного остывшей жидкости через край, заливая собой документы, что еще сильнее взбесило Иви.       — Джейкоб! Убирайся отсюда к чертовой матери и не мешай мне.       Брат, совсем не ожидавший такой реакции, встрепенулся и привстал с насиженного места, возвращая на голову цилиндр, который он успел отложить на маленький столик. Он был обыкновенно весел, но в глубине души ужасно злился на сестру, хотя и пытался не подавать виду. Джейкоб даже не помнил, когда он в последний раз касался губами ее губ, или, хотя бы, обнимал.       — Полегче, сестренка, — начал Фрай, приблизившись к ней на расстояние вытянутой руки, так, чтобы привлечь ее внимание к себе. Он нахмурился, но попытался избежать конфликта в своей привычной манере. — Неужели я настолько тебе противен?       — Да, противен! — не унималась Иви, обернувшись к Джейкобу. Ее глаза пылали гневом, а морщинки на переносице снова были заметны, когда она хмурилась — именно так Фрай понимал, что сейчас она достигла своего предела, но уже ничего не смог с этим поделать. — Ты ведешь себя как ребенок, Джейкоб! Неужели ты не можешь наконец повзрослеть? — она вздохнула и прикрыла глаза, с особой грустью в голосе продолжая. — Тебе было плевать на отца, на его уроки, на кредо… Тебе было плевать на меня. За всю свою жизнь ты ни разу не усомнился в своей правоте, Джейкоб, а ты — не прав! — голос Иви принял другую интонацию, в ней чувствовался какой-то горький укор в сторону брата. — Всегда скрываешь свои эмоции за глупым шутовством. Знаешь, какой ты на самом деле? Ты — разрушитель, Джейкоб. Ты крушишь все на своем пути, уничтожаешь все, что тебе дорого. Ты разрушаешь сам себя и всех окружающих тебя людей. Ты — бессердечный эгоист.       Фрай был поражен теми словами, которые сейчас вылила на него Иви, словно чан с грязной водой. Он совершенно не был готов к таким откровениям, но слова, словно по инерции, вырывались сами из его губ, принимая совершенно иной оборот, не такой, какой в действительности хотел кто-либо из близнецов.       — Хватит называть меня ребенком! — его ладонь так же оказалась на поверхности стола, а по всему пространству вагона раздался глухой стук. — Тебе в жизни всегда все легко доставалось. Отец в тебе души не чаял… Не тебя винили в смерти матери и не тебя все время не воспринимали всерьез! Меня, Иви. Везде был я, — Джейкоб едва не шипел, ядовито растягивая слова и наблюдая за сменяющейся реакцией на лице сестры. - Вам, женщинам, вообще жить легко — кокетливо опустила глаза, и уже всех очаровала. Мне приходилось всегда всего добиваться самому. Я был один, даже когда был с тобой, или с отцом, или с кем-либо еще… Ты ни черта обо мне не знаешь и тебе никогда не были интересны мои чувства. Так что подумай тысячу раз, прежде чем назвать меня эгоистом.       Иви удивленно охнула и приоткрыла рот, когда речь брата подошла к своему логическому завершению. Она впервые задумалась над теми вещами, которые произнес сейчас Джейкоб, и даже в чем-то была согласна с ним. Фрай никогда не думала, что тоже может оказаться неправой. Ее голос дрогнул, когда Иви вновь обратилась к брату, который уже успел отвернуться и сложить руки на груди.       — Джейкоб…       — Послушай, Иви, это — яд. У нас ядовитые отношения. Мы терзаем чувства друг друга, раним друг друга сильнее, чем кто-либо другой, потому что знаем наши слабые места. Зачем все это, Иви, зачем?       — Джейкоб… Ты заставляешь меня исправлять твои ошибки. Каждый чертов раз, — на глазах Фрай были слезы, когда она заговорила вновь, а голос слегка охрип от непроизвольных всхлипов. — Заставляешь меня изменять моим принципам снова и снова… Заставляешь задумываться над истинностью всего, во что я верю! Снова! Потому что я люблю тебя!       — Так разлюби!       Близнецы кричали взаимно впервые, находясь под властью бури эмоций, которая внезапно накрыла их с головой. Эта фраза была роковой и заставила обоих Фраев замолчать на мгновение, уставившись друг на друга в немом вопросе. Первой эту тишину прервала Иви, захныкав особенно громко и вскинув руки над головой.       — Не могу!       — В этом и есть вся проблема, — вздохнул Джейкоб, вновь заглядывая в заплаканные глаза сестры. Ему безумно хотелось прижать Иви к себе, обнять, зная, что она желает того же самого. — У нас не получается.       Но Джейкоб Фрай не был бы Джейкобом Фраем, если бы не сделал все в точности до наоборот. Его пальцы прошлись по краю стола, а затем оторвались, сжимаясь в кулак.       — Решено. Это должно закончиться.       — Уже закончилось, — Иви вытерла слезы рукавом своего плаща и теперь смотрела на Джейкоба трезвым взглядом, который не выдавал никаких эмоций. — Мы расстаемся.       Никто из них не мог поверить в собственные слова. Ни Джейкоб, ни Иви на самом деле не хотели этого, но сказали — они не понимали, почему подобные лживые фразы сорвались с их губ. Напряжение витало в воздухе, подогревая воцарившуюся тишину между близнецами. Они оба не знали, что делать дальше, но в конце концов сделали: и Джейкоб, и Иви ринулись друг к другу в объятия, а Фрай, больше всего боявшийся потерять сестру, обхватил ладонями ее лицо и притянул девушку в нежный и долгий поцелуй, на что Иви крепко обняла брата, пройдясь ладонями по его широкой спине. Они не разрывали объятия еще пару минут, так и находясь посередине вагона, а весь мир теперь не имел для них никакого значения. Когда близнецы вновь встретились взглядами, Джейкоб не удержался от глупого смешка и напоследок чмокнул припухшие губы Иви.       — Только попробуй сказать еще раз что-то подобное… Неужели ты и вправду думала, что я возьму и уйду? Нет уж, сестренка, без боя я не сдамся.       Близнецы тихо рассмеялись. Иви была безмерно счастлива, что брат настолько хорошо знал ее и не поверил в слова, сказанные сгоряча. Она позволила ему зарыться в свои волосы пальцами, растрепывая прическу, идеально собранную еще утром. Джейкобу всегда нравился легкий беспорядок — что на голове, что и в жизни.       Сейчас Фраи были вместе. И пока близнецы будут неразлучны, они справятся со всеми невзгодами, которые встанут у них на пути. Даже если это будут их собственные взаимоотношения.