* * *
— Неплохой запас, — заметила Гермиона, указав на поданный Малфоем ящик с зельями. Драко кивнул. — Что-то серьезное? — спросил он. Гермиона подняла голову, улыбнулась испуганно моргающему эльфу по имени Уолти и сказала: — Нет. Всего лишь какое-то случайное заклинание вызвало внутреннюю мозоль на стопе. Уолти ответил ей нерешительной улыбкой и нервно захлопал ушами: — Хозяин должен наказать Уолти. — Нет, не должен! — запротестовала Гермиона. — Должен, но не накажет, — кисло поправил Малфой. Она бросила на Драко быстрый взгляд через плечо и принялась рыться в зельях. — Откуда такое милосердие? После некоторой паузы он ответил: — Если ты узнаешь о том, что эльф получил от меня хотя бы подзатыльник, помогать мне наотрез откажешься, не так ли? — Абсолютно верно. Я, Малфой, нахожу в тебе неожиданную открытость к компромиссам и готовность жертвовать принципами. — Дядя Волдеморт научил. Склянка с темно-бурой жидкостью выскользнула из ее руки и с громким звоном разбилась вдребезги. Имя, которое долгие годы волшебники боялись произносить даже мысленно, употребленное в таком необычном контексте, болезненно отозвалось эхом в голове Гермионы. В висках застучало. — Уолти поможет, — пропищал эльф. — Нет-нет, — встрепенулась она. — Лежи. Гермиона потянулась за палочкой, но, когда собралась воспользоваться ею, зелье уже исчезало по велению волшебной палочки Малфоя. — Репаро, — прошептала Грейнджер. Склянка плавно приняла свой изначальный вид. — Это было нужное зелье? — холодно спросил Малфой. — Нет, — быстро ответила Гермиона. — Вот нужное. Малфой проследил, как она глубоко вдыхает и медленно, неровно выдыхает, пряча от него дрожащие руки. Он попытался подобрать что-нибудь разряжающее обстановку, но в результате лишь молча стоял за ее спиной. — Ты можешь не дышать мне в затылок, пока я лечу твоего эльфа? Я его не убью. Драко отошел на несколько шагов от сидящей на мягком ковре Гермионы, продолжая контролировать каждое ее движение. Не оборачиваясь, она недовольно уперла руки в бока. — Малфой. Он не отвечал. — Сделай хотя бы чай! Ты умеешь это без эльфов? — У меня есть второй. Гермиона нетерпеливо взглянула на него снизу вверх. Закатив глаза, Малфой широким шагом покинул комнату.* * *
— Ну, вот и все, — мягко произнесла Гермиона, слегка похлопав эльфа по ноге, завернутой белоснежной тряпкой. — Завтра сможешь бегать. — Уолти очень благодарен мисс Грейнджер, — ответил тот, кланяясь и касаясь большими ушами ее ладоней. — Не играй больше с незнакомыми заклинаниями, — заговорщически прошептала Гермиона. Домовик смущенно улыбнулся, и его уши опустились, стремясь прикрыть глаза. — Пока, Уолти. Гермиона поднялась. Она аккуратно открыла дверь комнаты и взглянула в удаляющийся коридор. Стены чернели, уходя бесконечно вдаль, тяжелые деревянные двери охраняли, кажется, никем и никогда еще не открывавшиеся комнаты. Откуда-то издали будто бы веяло запахом пустоты и одиночества — запахом, который невозможно описать, но иногда можно вполне реально почувствовать. — Там спальни для гостей. У меня они не часто бывают. Она вздрогнула от неожиданности и резко повернулась, мгновенно оказавшись в дюйме от Малфоя. — Твоя привычка подкрадываться ко мне со спины начинает раздражать, — возмутилась Гермиона. Его губы, находящиеся, к несчастью, как раз на уровне ее глаз, растянулись в кривой усмешке. Грейнджер передернуло. Она сделала два больших шага назад. — Уолти будет совершенно здоров завтра утром. — Все-таки ты недооценивала свои возможности. — Я оцениваю их объективно. Малфой медленно облизнул губы. — Есть хоть что-то, чего ты не умеешь делать? — Налаживать связи с богатыми дяденьками. — Ну, для этого особый талант не нужен, — заметил Драко. — Важнее деньги, статус и семья аристократов. — Да, здесь не помогут мои объективно оцененные способности. Малфой немного помолчал. Гермиона стояла, не двигаясь. — Что-то ты замешкался с приготовлением чая. Думаю, сортов огневиски у тебя гораздо больше. С появлением Драко Малфоя в качестве постоянного клиента бармен в нашем кафе уже забыл, когда убирал напитки с градусом на дальнюю полку. — Считаешь меня алкогольным гурманом? Нет, — продолжал Малфой, — ты смотришь на меня с осуждением и плохо скрываемым отвращением. Мне так легче. Не тебе меня судить. — Нет, тебе так тише, дальше… Это притупляет чувства, но не спасает. Малфой выдавил смешок. — Ты тоже так пробовала, Грейнджер? Раз такой знаток. — Я изучила это, избежав, — покачала головой Гермиона. — Разве подобное возможно? Малфой понял, что не хочет, чтобы этот бессмысленный разговор заканчивался. Грейнджер стояла перед ним, смотрела на него, обдумывала ответ на его вопрос. Она не могла завернуть за угол или сделать вид, что очень нуждается в разговоре со стоящим рядом коллегой. И он не мог. Эта мысль заставила его нахмуриться. А Гермиона вдруг произнесла: — Нам всем очень нужно, чтобы рядом был кто-то, кто может нас спасти. — Меня надо спасать? — удивился Малфой. А сам подумал о другом и согласился — действительно, надо. — Да, Драко. Ты нуждаешься в помощи, потому что идешь ко дну. Малфой усмехнулся, стараясь ничем не выдать того, что чувствовал. — И на кого мы возложим эту обязанность? — Вообще-то, у тебя есть Астория. Усмешка исчезла с его лица. Гермиона сказала это специально. Она была рада подвернувшейся возможности. Грейнджер думала, что на Драко можно положиться, что он быстро выпроводит ее, но оказалось — туз в рукаве Гермионы. — По-видимому, у нее это не очень хорошо получается, — выдавил Малфой. Гермиона видела, как лицо Драко приобрело сероватый оттенок, словно откуда-то резко запахло ядом. — Тебе пора. — Конечно, — отозвалась она. — Спасибо за эльфа. Гермиона поправила юбку. — Проводи меня до моей мантии. Иначе я заблужусь. Малфой кивнул и пропустил ее вперед, указав путь движением руки. — На сколько ярдов защита от трансгрессии? — На сорок. Драко стоял, прислонившись к стене, и наблюдал, как она застегивает мантию до самого подбородка. — Сколько лет прошло? — неожиданно поинтересовался он. Гермиона почувствовала, что от его интонации внутри что-то предательски дрогнуло. — О чем ты? — С нашей последней встречи на территории Хогвартса. Когда ты почти испепелила меня прощальным взглядом. Гневным таким. Гермиона с трудом сглотнула и сделала вид, что задумалась. Она считала несколько дней назад. — Почти шесть. — Шесть лет. — Он глубоко вздохнул и запрокинул голову, словно по потолку плясали картинки из всего произошедшего с ними за это время. В глазах Гермионы защипало. Почему всегда так? Ты топишь, топишь себя в работе, в домашних делах, в других людях, но стоит кому-нибудь спросить, сколько прошло лет, как сразу кажется — все это было только вчера. И все еще больно, и все еще плохо! — Шесть чертовых лет не очень-то помогли, да? Я все еще помню, как Крэбб падал в этот огонь. Мне было жарко от Адского пламени, а он горел там. Страшно до звона в ушах. Помню, что несся как угорелый от Уизли… как его звали? Фред? … который лежал там, такой похожий на брата. — Хватит! Он опустил глаза и почувствовал, что Грейнджер ненавидит его в этот момент сильнее, чем когда-либо. Но в то же время она выглядела такой слабой… Абсолютно беспомощной. — Прекрати. Я пойду. — Тебя тоже ничто не спасло, Гермиона. И никто. Она втянула в себя воздух и сжала зубы. — Пойду затарюсь огневиски. — 1980 — самый лучший год. — Отлично. Грейнджер повернулась, собираясь уйти, но застыла в нерешительности. — В какую дверь выходить? Не услышав ответа, Гермиона обернулась. — В любую? — Ты точно хочешь уйти? — Предлагаешь грязнокровке ночной приют? Взгляд Малфоя ничем его не выдавал, а в глазах Гермионы без труда читалось одно: «Да отпусти ты меня уже!» Драко оттолкнулся плечом от стены и приблизился к Грейнджер. Она шагнула назад. — Не делай этого! Не делай этого снова, Драко. У нас и так все плохо. — У нас? Что у нас плохого? Гермиона смотрела на него умоляющим взглядом. — Ты знаешь, о чем я. Он поднял руку и поправил ее локон, коснувшись щеки кончиками пальцев. — Что было бы, если бы Гермиона Грейнджер поцеловала меня лет восемь назад? — Я бы сожалела об этом. А тебя бы вырвало. Он тихо рассмеялся и сдержал порыв очертить пальцем контур ее губ. — Я хочу, чтобы она поцеловала меня сейчас. Ни годом раньше, ни годом позже. Гермиона закрыла глаза и покачала головой. — Ты знаешь, что я отвечу «нет». Через пару дней приедет Рон. Я люблю его и не хочу обманывать. Пусть, как ты говоришь, он меня не спас, но Рон и Гарри – все, что у меня есть. А ты завтра зайдешь ко мне в кабинет и скажешь, что я пятнаю твою репутацию. Так зачем держать меня сейчас? Хочешь лишить меня последнего, чтобы наконец выиграть эту борьбу с магглорожденной зазнайкой? Малфой провел рукой от мочки ее уха до воротничка мантии. Дыхание Гермионы сбилось. Он пододвинулся еще ближе, хотя, казалось бы, уже некуда, и поднял ее голову за подбородок. Она не открывала глаз. — Я хочу этого, — прошептал Драко. — Не бутылку огневиски, не по праву принадлежащее мне тело Астории, а твой поцелуй. Гермиона распахнула глаза. Малфой смотрел на нее, и ему казалось, что эта сильнейшая ведьма как никто другой нуждается в помощи и спасении. Его помощи, такого же нуждающегося и потерянного. Гермиона вцепилась в его предплечья, будто стараясь вернуть ему всю свою боль. — Ты не должна перешагивать через себя снова. Ты ведь делаешь это всю жизнь, да? Она приподнялась на цыпочки и прильнула к его губам… Но спустя несколько мгновений отстранилась, слегка отталкивая Драко ладонями в грудь. — Не тебе решать, чего я не должна делать. — Поцелуй на прощание? — догадался Малфой. Гермиона сглотнула и обернула шею шарфом. — Вроде того. — Самая левая дверь. Грейнджер повернулась и торопливо зашагала в указанном направлении. Она не знала, почему до сих пор щиплет глаза — ведь это не маггловский фильм с печальной концовкой. Даже если и так, они с Малфоем явно не тянут на красивых главных героев. Дело не во внешности, нет, хотя она и растрепана и почти не накрашена, а он ссутулился, и с рукава его рубашки слетела пуговица. Дело в том, что Гермиона никогда не скажет себе: «Ты молодая свободная женщина, у тебя есть право на счастье», а Малфой ни за что не встанет перед своей матерью и (присев на колени) не признается, что отдал себя и свою душу магглорожденной девочке. Отпустили, как птицу, говорил он. Молодость! Свобода! Да больно они ей нужны, когда она уже разобралась, в какую дверь выходить! Малфой проследил, как быстро Гермиона исчезла за дверью. Драко уже совершенно не думал о том, что он делал, зачем, и что будет дальше. Но был уверен, что она уже все решила: отныне Грейнджер вряд ли будет стремиться сказать ему больше двух слов. Пытаясь расслабиться, он вдруг поймал себя на мысли, что не предупредил ее о скользких ступеньках. Она, скорее всего, уже убежала за ворота и трансгрессировала, с такой-то скоростью, но преодолеть желание посмотреть на ее удаляющуюся фигуру он не смог. Драко налег плечом на дверь и окинул открывшийся вид взглядом. А Грейнджер оказалась не так далеко, совсем близко. Она сидела на одной из ступенек. — Кажется, я подвернула ногу, — не оглядываясь, тихо сказала она и еще сильнее склонила голову, почти свернувшись в клубок. «Не можешь уйти отсюда, — подумал он. — Просто не можешь».