Гром и Молния.

Иокэчи закончил работу и кликнул санитаров. Он выполнил свою работу на отлично, более того, неожиданно для себя самого провалился в разум Юри-химе слишком глубоко. Добрался не только до событий на реке, но и угодил в гораздо более ранний временной отрезок. Увяз в недрах чужой памяти, как в трясине. Голова куноичи покоилась на спинке кресла, грудь вздымалась спокойно и размеренно — Акира-сан пребывала в гипнотическом сне. Весь сеанс длился не более десяти минут, как вдруг в середине процесса совершенно неожиданно из-под закрытых век девушки хлынули слезы. Такое случалось, когда исследователь доходил до самых болезненных воспоминаний. — Она проспит еще несколько часов, медики дадут выпить стимулятор и энергетический коктейль, — сообщил Яманака. Тобирама поднялся из-за стола и сделал шаг навстречу менталисту. — Давайте поскорее закончим со всем этим, мне нужна информация. Юноша коротко кивнул и положил ладонь на лоб Сенджу. Много раз ему приходилось таким вот образом получать сведения, на какие-то мгновения сенсор окунался в жизнь и судьбу другого человека. Сначала это было дико и неприятно, но со временем он привык к той грязи, что таят в себе посторонние мысли и воспоминания. В конце-концов, он и сам был далеко не идеальным человеком. Виски будто что-то защекотало, и в мозг ворвалась круговерть из картинок и образов, которые постепенно складывались в отрезки из жизни химе. …высокий черноволосый мужчина с раскосыми зелеными глазами, облаченный в доспехи шиноби, опускается на одно колено. — Папа! Папочка, я тоже тебя люблю, не уходи-и-и! Мужчина треплет широкой рукой по волосам, сухо целует в лоб, поднимается. — Прощай… И шагает в залитый утренним светом дверной проем… …кругом лес, слышатся веселые детские голоса. — Не догонишь! Не догонишь! — Акира! Ты бака! — мелкий темноволосый мальчишка спотыкается и падает лицом в траву… Страницы из книги жизни перелистываются быстро-быстро, годы летят подобно мгновениям. Мелькают люди, лица, одинаковые, как листья на деревьях. Огонь, вода, молния, земля, лязг металла, смех, пение, плач, стон, хохот, грязь, облака и небесная синь. …В зеркале отражается девочка одиннадцати-двеннадцати лет в нарядном жемчужно-голубом кимоно, её черные волосы длинной волной ниспадают до талии. Она с недовольным выражением лица проводит ладошками по гладкому шёлку, как вдруг серьезное лицо искажается, девчушка начинает корчить страшные рожи своему отражению… .- Я хочу! Ну пожалуйста, дя-дя-я-я! — Тебе не место на войне! Пронзительный взгляд серых глаз еще молодого Яцучи примораживает к месту. Со стола слетают чашки, кружки, кувшин с водой летит в стену и брызжет осколками. — Ты даже не умеешь контролировать свои эмоции, — уже мягче говорит мужчина… … — Я ненавижу тебя, мелкий больной ублюдок! — незнакомый шиноби плюётся кровью. — Будь проклят ты и все твои потомки! Рука ложится на грудь, покрытую грязной коркой, и тело, окутанное ярко-голубыми разрядами, начинает биться и хаотично размахивать конечностями. Когда техника деактивируется, вкрадчивый голос произносит: — Ну, теперь ты будешь более сговорчивым или мне придется повторить? Сколько вас? Где ваша база?.. … впереди лес в огне, крики бьют по ушам, земля пропитана кровью. Райтон против Дотона, Стена из грязи, Копье молнии, Великое разрушение… и снова, как в первый раз, стон, лязг, скрежет, вспышка, кровь, бешеный вихрь из сюрикенов и техник. Одна из сотен, похожих между собою, схваток… …рука в черной перчатке наотмашь бьет по лицу связанного шиноби, его голова беспомощно мотается из стороны в сторону. — Я ничего не скажу тебе, — а в глазах чёрная ненависть и полное отсутствие страха. — После того, как ты убил моих друзей, мне больше нечего терять. — Тебе пока рано умирать, — рука, окутанная искрящимися молниями, тянется к пленнику. — Для начала я тебя как следует помучаю. За Кейко, за Юрико, за всех тех, кого ты прикончил, — произносит странный омертвевший голос. Это ли голос совсем молодой принцессы Юри? Нет, печать, что стоит на маске, меняет тембр, делая его более низким и хриплым. Шиноби пронзают электрические разряды. Пытка продолжается до тех пор, пока кто-то не вскрикивает: — Хватит, Инацума, пора уходить! Выхваченный из-за пояса кунай уверенным движением перерезает глотку шиноби, и тот захлебывается в крови… …израненное тело мужчины в боевом облачении клана Юри распластано на траве. Один глаз выбит, другой стремительно затекает. — Не говорите им ничего! Меня уже не спасти! — кричит он, но голос сорван. Перед глазами массивная фигура шиноби, ухмыляющаяся, уверенная в своей победе физиономия. — Что, сука, страшно? Кто бы мог подумать… Он вспарывает куртку, рубашку, оставшиеся клочки одежды срывает уже руками. Стаскивает ленту с длинных черных волос и топчет ногой. Алчный взгляд скользит по телу, к которому уже тянется окровавленный кунай. — Я сделаю с тобой то же, что ты сделала с Ибуро, дрянь. И я заставлю тебя смотреть, как мои люди будут отрезать по кусочку от твоего командира… …Водоворот из картинок, незнакомые лица, кровь, безысходность. В глазах кровавый туман, над головой качаются верхушки сосен, в прорехах виднеется хмурое серое небо. Вдруг его закрывает лицо того же мужчины. — Теперь, когда я добавил тебе несколько новых шрамов, никто уже не назовет тебя красивой, сука. Я заберу тебя в страну Земли, посажу на цепь, и ты будешь рожать мне маленьких ублюдков с кеккей генкаем. — Пошел ты! — плевок в лицо. Звучная пощечина вырвала из груди сиплый всхлип. — Я трахну тебя прямо здесь, на трупах твоих товарищей! В ушах звенит истошный женский крик, полный звериной ярости… — Да ни за что! Нет! Нет! Не-е-ет! Мерзко, больно, горько. Все утонуло в безысходности. Хотелось как можно скорее пролистать дурные воспоминания и выбраться на поверхность из этой трясины. Картинки замелькали быстрей. Они почти не запоминались, не врезались в память, потому что были слишком однообразными. Череда боёв, тренировок, важных и не очень переговоров, дождь и металла и крови, осень, зима, весна, лето, осень, зима… Юри, Учихи, Кагуя, Сенджу, люди, аристократы, крестьяне, шиноби, торговцы, артисты, горы, трава, песок, море, камыш, болото и снова кровь. Много крови. …ночь, лес, исчезнувший клон. Поединок с ним, с Тобирамой Сенджу. Клинок мелькает быстро-быстро, удары сыплются один за другим… …падение в неизвестность, густые заросли, кашель с примесью крови. Земля и небо меняются местами… … гибкая фигура отражается в зеркале, химе с печальными глазами перебрасывает черную косу на грудь, юката скользит вниз и растекается белой лужицей у ног. Девушка с горечью рассматривает свою обнажённую спину и красный шрам под лопаткой, уродующий гладкую кожу… …от быстрого бега рябит в глазах, прыжок, за ним следующий, сто метров по выжжегной земле и зелень леса. Навстречу ковыляют трое подростков-шиноби. Два мальчика и девочка. Точнее, девочка с мальчиком тащат раненного товарища, закинув его руки себе на плечи. — Инацума-сенсей… — шепчут потрескавшиеся губы девочки, глаза загораются надеждой. — Кто вас туда послал?! Какого, мать вашу… Сейчас перемирие! Юные шиноби трясутся от страха, одежда их опалена, волосы слиплись от грязи и крови. — Сенсей, простите, мы не знали… мы спасали Киоши, он был в плену у шиноби Листа. Они схватили его вчера. Бесчувственное тело Киоши опускают на землю. Дрожащие руки разрезают изрешеченный жилет. — И что, спасли? Он уже давно мертв… А сюда движутся шестеро шиноби Конохи. Что мне теперь делать, дурачье? Тихий, спокойный голос, пронизанный грустью и тревогой. Мальчишка закрывает лицо руками, девчонка припадает к груди мертвого друга и начинает рыдать. — Простите нас, сенсей. На вид им не больше тринадцати лет. Дети, познавшие вкус крови. — Убирайтесь. Чтобы через две секунды я даже чакры ваши засечь не мог, иначе сам прикончу. Молодая глупенькая куноичи всхлипывает. — Мы вас не бросим. — Не бросим, — героически поддакивает ей сокомандник. Два сильных шлепка по загривку валят их наземь. На кончиках пальцев угрожающе потрескивают синие искры. — Проваливайте. Я их задержу. Уразумев, что угрозы сенсея не пустой звук, дети бросают последний слезливый взгляд на распростертое тело товарища и убегают. Пошатываясь, идет вперед. Повязка на бедре начинает промокать, кровь сочится по штанине вниз, из груди вырывается хриплое дыхание и надсадный кашель. Вот и берег реки, метров тридцать, не более. На противоположной стороне показываются три фигуры шиноби в униформе Конохагуре. Должно быть, остальные трое на подходе. — А, это ты, ублюдок?! Сдавайся, и ты умрешь быстро! Один из них складывает печати, и над водой вырастает глиняный мост. Не теряя времени, троица устремляется по нему вперед. Они не спускаются на песок, атакуя с моста: огненные шары вперемешку с водяными бомбами не дают совершить ни одной атаки. Глыба твердой грязи припечатывает к дереву, вынуждая болезненно застонать. — Хватай его! Он ранен! Руки с трудом отлепляются от вязкой массы. — Райтон: Удар Молнии! С рук срывается луч концентрированной чакры и бьет прямо в глиняный мост, который тут же взрывается. Куски его с плеском падают в реку, увлекая за собой шиноби. Несколько метров ползком на коленях, до кромки воды. Когда клубы пара и пыли немного рассеиваются, взору предстают трое бегущих по воде коноховцев. Еще немного, еще чуть-чуть. Мгновения тянутся подобно смоле. — Нет! Нет! — кричат мужчины. Обнаженные до локтей загорелые руки сжимаются в кулаки так крепко, что белеют костяшки. Ярко-голубая чакра обволакивает предплечья, становится продолжением рук. — Райтон: Небесные клинки. Одно верное движение под воду, и река будто вспыхивает. Жидкость — отличный проводник. Все вокруг вспыхивает синим цветом, а в глазах мутнеет от боли. На память об использованном дзюцу остаются жуткие ожоги до локтей… … тусклый свет пробивается сквозь занавешенное окно. — Ты хоть понимаешь, что наделала? — напряженный голос Яцучи. — На территории страны Огня, да после перемирия, да сразу троих… — Мне надо было ждать, пока прикончат меня или моих учеников? — Акира, ты меня поражаешь! — Глава клана в сердцах махнул рукой. — Никто их туда не посылал, какого биджу они поперлись туда?! Сдохли бы — другим была бы наука. — Прости меня, пожалуйста, — тихий голос, всхлип. — Я тебя подвела. Я готова держать ответ. Яцучи метнулся, сел рядом, прижал голову к груди. — Никто тебя у нас не отнимет. Пускай только попробуют… Тобираму выкинуло из воспоминаний резко, словно толчком. Сенсор сделал глубокий вдох, будто только что выплыл из бурлящей реки. Голова полнилась чужими мыслями и образами, чтобы это все переварить, нужно было время. — Спасибо за работу, Иокэчи. — Рад служить, Тобирама-сама. Ни на кого не глядя, Сенджу быстрым шагом направился прочь из этого здания. Его сторонились, должно быть потому, что от брата Хокаге исходила темная, пропитанная жаждой крови аура. Он всё понял, сейчас те события предстали под другим углом, раскрывая полноту картины. Но разом принять это и до конца разобраться не получалось — мешали другие события, которые настырно лезли в голову, путали сознание, мешались в адское варево. То, через что прошла Юри-химе, не могло не затронуть её психику. А то, что делала она сама, превращало её в глазах обычных людей в чудовище, но для шиноби — это обычное дело. Страшное, рутинное, кровавое и даже естественное.

***

Пробуждение было не самым приятным. Наверное, так просыпаются после пьянки, точно девушка сказать не могла, потому что никогда не напивалась. Зато пару раз заставала дядю с похмелья. Она лежала на кровати в светлой комнате, рядом на стуле сидела миловидная девушка в белом халате. — Проснулись, Акира-сан? — та улыбнулась. — Выпейте это. Куноичи без раздумий влила в себя бледно-розовую жидкость и свесила ноги с кровати — предметы ещё несколько секунд будто кружились, постепенно вставая на свои места. — Сколько я спала? — голос прозвучал хрипло. — Четыре часа. Юри повернула голову к окну — на улице сгущались тени, вечерело. Небо приобретало стальной оттенок, окрашенный бледно-розовыми всполохами предзакатного солнца. — Я в госпитале? Медсестра покачала головой и поднялась на ноги. — Нет, это всего лишь кабинет профилактики. Скоро вам можно будет его покинуть. Акире ничего не дала эта информация, сейчас её больше всего занимали мысли о еде, желудок болел от голода. Вдруг дверь тихо отворилась — внутрь зашел уже известный Иокэчи Яманака, и Юри опасно сузила глаза. — Пытались сорвать печати? Признавайтесь! — вскочив с постели, на непослушных ногах ринулась к менталисту, но весь её гнев испарился под равнодушным взором юноши. Она замерла в двух шагах от него, будто натолкнулась на незримый барьер. — Даже если бы захотел это сделать, то не смог. Печати наложены мастером фуиндзюцу S-класса, мне пока не по зубам. Акира ухмыльнулась, а девушка в халате бочком покинула комнату, оставив их один на один. — Работа бабушки, — похвалилась она. Неожиданно Иокэчи улыбнулся. Легонько так, осторожно. — Из-за индивидуальных особенностей вашего организма и излишней чувствительности натуры восстановление после сеанса было более длительным, чем у других шиноби, Акира-сан. Между прочим, члены нашего клана могут не только считывать чужие мысли, мы умеем также подтирать память. Неприятные воспоминания, проще говоря. Если нужна помощь — я к вашим услугам. — Что вы имеете в виду? Яманака посмотрел на неё, как на непонятливого ребенка. — Многие шиноби пострадали во время эпохи войн, и, чтобы помочь им адаптироваться к нормальной жизни, мы подчищаем их память. Плохое забывается, как кошмарный сон. Юри внимательно смотрела в голубые глаза Иокэчи и понимала, что видел он не так мало, как казалось. Захотелось закрыть лицо руками и расплакаться, но нельзя. Никак нельзя демонстрировать свою слабость и уязвимость при посторонних — привычка, вбитая с малых лет. Нельзя подставлять спину для удара. — Предлагаете избавить меня от кошмаров? Но это моё прошлое, и всё, что в нем было — тоже моё, — она говорила медленно, пропуская через себя каждое слово. — Я должна отомстить одному человеку, поэтому мне нужна моя память и моя злость, иначе я не смогу его убить. Я не хочу забывать то, что он со мной сделал. Придавленная тяжестью воспоминаний, химе стиснула кулаки. Он обязательно поплатится, только бы выпал шанс отыскать его. Перед мысленным взором замелькали кровавые картины расправы над врагом, даже дыхание перехватило от ярости. Она была прежней, жгучей, глубокой — и это хорошо. Тем временем, шиноби понимающе кивнул и, обойдя её, встал у окна. — Наш человек проводит вас в ваши аппартаменты, Акира-сан. Всего доброго.