Гром и Молния.

Первую ночь в камере Акира провела почти без сна. Сидела на койке, подобрав под себя ноги, и гипнотизировала взглядом светильник. Её чакра… То, чем она всегда так гордилась, что считала своей главной защитой, была порабощена двумя металлическими браслетами. Сложно поверить, что сейчас она не может использовать ни одно дзюцу. Чтобы в этом убедиться, Акира несколько раз попыталась активировать свои способности, но, стоило чакре потечь быстрее, как браслеты впитали её подобно губкам — поглотили жадно и голодно. Юри невесело усмехнулась. Вот так попала! Принцесса клана угодила в тюрьму, как самая обыкновенная преступница. Сидит в одиночной камере, из мебели — кровать да грубый стол, под потолком маленькое зарешёченное окошко, в которое сочится блёклый лунный свет. «Сама виновата, теперь нечего жаловаться» — твердила себе каждый раз, стоило возмущению и негодованию поднять голову и зароптать. Тобирама-сан и в самом деле был очень строгим и принципиальным, и она боялась представить, как он обходится с проштрафившимися подчинёнными, если уж её, химе клана, отправил за решётку и лишил чакры. Честно сказать, Акиру задело подобное обращение и осталось горьким осадком на душе, но разум настойчиво твердил: «А чего ты хотела? Каждый должен получить по заслугам, будь то последний нищий или сам Дайме». Даже после того, что произошло между ними вчера. Для неё те моменты в саду стали бесконечно дороги и, воспроизводя в мыслях, должно быть, в сотый раз их разговор, она ощущала сильное душевное волнение. Интересно, было ли это хотя бы в половину ценно для него, как для неё? Или промелькнуло короткой вспышкой, даже следа не оставив? Думая об этом, Акира не могла не вспоминать самого Тобираму-сана: его холодность и резкие манеры, властность и глубокие, всепонимающие глаза цвета тёмной крови. Ещё недавно он казался таким близким, земным, а теперь их разделяла стена отчуждения и бескрайние леса страны Огня. Всё началось давно… Впервые она услышала о нём лет десять назад, попав на передовую. Больше всех о Тобираме Сенджу болтали Учихи, что было вовсе не удивительно, их кланы враждовали, казалось, с самого начала времён. Слухи о гениальном шиноби ходили наряду со слухами о его брате и других прославленных ниндзя, наподобии Мадары и Изуны Учихи. Говорили, что он может использовать стихию Воды хоть среди пустыни, где нет ни одного озерца или речки, что владеет пространственно-временными техниками, и в его арсенале много разработанных им самим дзюцу. А взрослые куноичи из других кланов, хихикая, называли его симпатичным и загадочным парнем, и жалели, что они враждуют. Акиру снедало любопытство, хотелось посмотреть, кто же этот шиноби, что некоторые отзываются о нём чуть ли не с благоговением, а иные клянут последними словами. Принцесса была ещё зелёной девчонкой и ясно понимала, что, встреться она с ним в бою, от неё не осталось бы и мокрого места. В течение нескольких следующих лет, когда происходили стычки с Сенджу, Юри видела его сражающимся и была поражена. Столько силы, грации и смертельной опасности было в его движениях, он напоминал молодого хищника. И, встретившись с ним лицом к лицу, Акира уже ни на что не рассчитывала, спасло её лишь чудо. После боя она поняла, что до мельчайших нюансов запомнила его чакру, и так и не смогла отпустить воспоминания о нём самом. Акира была искренне рада тому, что выиграла в их споре — Нибори-кун действительно проникся к ней доверием, а она разглядела в ершистом мальчишке ранимого сироту, который боится подпускать к себе посторонних. Будут ли скучать по ней ученики? Она надеялась, что им никто не скажет, что их правильный и строгий сенсей загремела в тюрьму за нанесение тяжких телесных повреждений собственному брату. Когда Сенджу поинтересовался её желанием, Акира совсем растерялась, ведь она лелеяла надежду выведать секрет техники Клонирования, но… Это казалось слишком наглым, вопиющим, особенно в свете недавнего происшествия. Того и гляди, прибил бы её на месте за такую просьбу. С какой радости Тобирама-сан должен раскрывать перед ней свои карты? Девушка мечтательно вздохнула и подпёрла рукой подбородок. Совершенно лишние мысли зудели в голове, будто назойливые пчёлы, ни с того, ни с сего она вдруг представила, что просит у Сенджу совершенно другое… Нет-нет, ну что за глупость! Захотелось срочно побиться головой об стенку, чтобы вытряхнуть из неё такую ерунду. Или подумать о другом, о более важном. Например, как далеко он успел уйти? В чём заключена его миссия, и, если небесам будет угодно, Тобирама-сан вернётся быстро и … живой. Бесспорно, её точило беспокойство. Хотя, что плохого может случиться с воином такого высокого уровня? Но судьба любит играть людскими судьбами и карать даже своих любимчиков. Далеко ходить не надо, отец Акиры был очень сильным шиноби, наводящим ужас на врагов одним лишь именем. А теперь у Изаму Юри нет даже могилы. Одни воспоминания. Свою маму принцесса почти не помнила, осталось лишь чувство защищённости и бесконечной любви, зато моменты, проведённые с отцом, накрепко въелись в подсознание. Вот он учит её выводить иероглифы, а маленькая рука дрожит и пачкает драгоценный свиток чернилами… Вот он играет для неё на свирели, а с длинными чёрными волосами резвится ветер… Вот они сидят под ветвями цветущей сакуры и смеются… А потом он подхватывает катану и уходит, чтобы найти последний приют в землях Сенджу. Могло ли произойти так, что всю жизнь Акира искала его черты во встреченных мужчинах? Быть может, то стихотворение и почерк Тобирамы-сана — вовсе не случайность? Юри пыталась запретить себе думать об этом человеке, но в камере нечем было себя развлечь, вот и лезли в голову непрошеные мысли, бередили и без того неспокойное сердце. Вспоминая о том, как близко друг к другу им довелось оказаться, Акира густо краснела. А вдруг… а если на минуту представить, что её чувства на самом деле взаимны? Чутьё подсказывало, Сенджу хотел коснуться её тогда, и она представляла, как сильные руки обнимают за талию, сжимая до боли, как он скользит по шее губами… Интересно, чем могла завершиться та ночь, будь она более распущенной и смелой? Ведь это был первый раз, когда она желала близости с мужчиной после того, как… Акира, бессильно зарычав, спрятала лицо в ладони. Хватит об этом думать! Куда в такие моменты девается её гордость? Как же хорошо, что Тобирама-сан не умеет читать мысли, Ками-сама, какое облегчение…

***

Днём заявился Нобу, Акира узнала товарища по громогласному голосу и тяжёлым шагам. Он кричал ниндзя-стражникам, что имеет разрешение на посещение от самого Хокаге. И вот, тяжёлая дверь отворилась, запуская внутрь отпрыска клана Куроки. Он скривился, оглядывая помещение, а в следующий миг ринулся к девушке. — Проклятье, Акира! Вот уж не думал, что буду навещать тебя в подобном местечке! — пророкотал он, сжимая её плечи. За нарочитой весёлостью и расслабленностью читалась тревога. — Привет, Нобу. Ничего страшного, мне здесь вполне уютно, — спокойно произнесла Юри, высвобождаясь из стальной хватки. — Как Ичиро? Товарищ рухнул на койку и, закинув ногу на ногу, метнул на куноичи осуждающий взор. Не хватало, чтобы и он начал читать ей нотации. — Дырка в брюхе затянулась, а вот изуродованные чакроканалы пока не восстановились. Я знал, что рано или поздно ваши стычки этим и закончатся! — Знаю, погорячилась, — взгляд упал на серебристые браслеты. Друг их заприметил и ухмыльнулся. — Это тебе Сенджу придарил? Он очень щедр. Акире не понравился насмешливый тон, она сузила глаза и холодно произнесла: — Что значит, придарил? Красноречием от Ичиро заразился? Тоже в госпиталь захотелось? Она помнила об их недавней ссоре по поводу задания Райкаге и всё ещё была рассержена на Нобу, хотя умом понимала, что тот взывал к её здравомыслию. Да, всё-таки способность мыслить трезво и холодно — явно не самая сильная черта всех Юри. Куроки взметнул руки ладонями кверху и примирительно отвечал: — Но-но-но! Не принимай всё так близко к сердцу, радость моя. Я всего лишь беспокоюсь за тебя, кроме того, с этими штуками ты мне точно ничего не сделаешь, — мужчина поиграл бровями. Он сидел вразвалочку, чуть ли не с ногами, на койке Акиры. Наглец. — Ногти и зубы всё ещё при мне. Так что даже не думай распускать руки. Они ещё немного поболтали, Акира просила его в следующий раз принести свитки со своими наработками по технике, чтобы, раз уж она тут застряла, время даром не терялось. Вскоре их беседа была прервана бдительным ниндзя-охранником. — Ваше время истекло! — прокричал он в зарешёченое окошко двери. — Держись, не падай духом, я буду заходить, — пообещал Нобу перед уходом. Акира снова осталась одна. И не сказать, что это её печалило. Дни летели за днями, а из внешнего мира не было никаких вестей. Странно, стены темницы уже не давили, как в первые сутки, Акира привыкла к полумраку и, сидя на полу, занималась медитацией, дыхательной гимнастикой, зарядкой. И много думала. Здесь было тихо и спокойно, будто внезапно она оказалась совсем одна во всём мире. Не было постоянных перегрузок чакросистемы, не было неукротимой жажды раз за разом, как зависимая, испытывать себя на прочность разрушительными дзюцу, даже сенсорные способности молчали. Внутренний пыл умерился, и принцесса с удивлением отмечала, что стала спать всю ночь, как убитая, не вскакивая от кошмарных сновидений. Это было поразительно. Наверное, стоит сказать Сенджу спасибо за этот незапланированный отдых. В конце первой недели заточения к ней наведался брат. Он был бледен, лицо — ровное, безэмоциональное, никаких ужимок и ухмылочек. Прямой, как струна, младший Юри стоял напротив Акиры, а та сидела на койке и внимательно изучала его взглядом. Молчание длилось минут пять, пока тот, переборов глупую гордыню, первым не сдвинулся с места. Он опустился рядом с сестрой, и, ни слова не говоря, обнял её за плечи. Подобного поступка она не ожидала, как и собственной реакции. Что в этом такого? Самый обычный жест, но он всколыхнул в душе целую гамму чувств. Оказалось, что именно его Акире не хватало, этого проявления заботы и нежности она ждала много долгих лет, сама об этом не ведая. Она глубоко вздохнула и положила голову брату на плечо. — Прости меня, — произнесла еле слышно, будто преодолевая внутреннее сопротивление. — Это ты меня прости. Я самый настоящий больной ублюдок. Он говорил совершенно искренне, спокойно, без иронии. — Я не должен был говорить те слова, просто внутри что-то щёлкнуло, и меня понесло. Ох, как они были похожи! Иногда Акира ощущала то же самое — щелчок, замыкание, рубеж, после которого срывало крышу и уносило здравый смысл, а эмоции брали верх над рассудком. — Скажи мне одно, тот мерзавец, который посмел тебя обесчестить, всё ещё жив? — на этих словах голос Ичиро задрожал от ярости, а пальцы впились в плечо. Как и всегда, когда принцесса вспоминала этот эпизод своей жизни, сердце сдавили ледяные щупальца, захотелось закрыть глаза и умереть, чтобы не чувствовать этой боли и унижения. — Не знаю, — она инстинктивно сжала пальцы в кулаки. — Я его больше не видела. Юри ругнулся сквозь зубы. — Почему ты ничего никому не сказала? Мы вместе могли бы отомстить! — Отомстить? — Куноичи горько рассмеялась. — Ты думаешь, я должна была рассказать о своей боли всему клану, выставить раны напоказ, чтобы их не только рассмотрели и пощупали, но и наплевали туда? А после все мы дружненько собрались и отправились в страну Земли разыскивать этого урода? Я намеревалась молчать о случившемся до конца жизни, не знаю, что заставило меня сказать об этом тебе… — Ты хоть имя его знаешь? Скажи мне, я сам его отыщу и прикончу. Из-под земли достану. Убью медленно и жестоко, чтобы помучался напоследок, чтобы харкал кровью и ссался в штаны, чтобы рыдал, как баба… — Прекрати! — Акира толкнула размечтавшегося брата коленкой. — Он не твой, он мой. И, если судьба сведёт нас опять, я уничтожу его собственными руками. Никому не отдам! Успокоение, которое химе клана Юри обрела за эту тихую неделю, растворилось под влиянием гнева и застарелой обиды, в ней пробуждалось то чудовище, что должно было погибнуть с концом войны. Это было неправильно, но уйти от своей памяти она никак не могла. Пока он жив, Акира не успокоится, смерть врага — единственное, что поможет отмыться от унижения и подарить совести хотя бы иллюзию покоя. И тогда она сможет вздохнуть свободно. — Как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась спустя некоторое время. Ей не хотелось возвращаться к прежней теме. — Как заново родился, — Ичиро позволил себе усмешку. — Медики говорили, что с такими ранами не живут, это Хокаге вырвал меня из лап Бога Смерти. Акира невольно поёжилась. Она снова представила себе, чтобы было бы, не окажись Хаширамы-самы в деревне. Но рука брата по-прежнему сжимала её плечо, он был жив и почти восстановился. — Ох, если бы ты помер, я бы себе не простила, — сказала она, и скулы окрасил румянец. Признания такого рода всегда давались ей с большим трудом, дурацкая гордыня, биджу бы её побрал. — Я бы тоже тебе этого не простил! Но вижу, тебя наказали, — он оглядел помещение и возмутился. — Это уже слишком, мне кажется, Сенджу забывают, что имеют дело не с рядовыми шиноби, а с принцессой клана. Представляешь, я вовсе не злорадствую из-за того, что ты тут сидишь. Нонсенс, да? Не думал, что когда-нибудь придётся навещать сестру в тюрьме! — Это не так страшно, как кажется на первый взгляд, — спокойно отвечала Юри-химе. — Меня никто не донимает, я отдыхаю и сплю в своё удовольствие. Она нацепила самую искреннюю улыбку. Братец долго сверлил её взглядом, пытаясь найти подвох в её словах, но вскоре оставил это дело. — Кстати! — вдруг спохватился он и хлопнул себя по коленкам. — В госпитале меня кое-кто навещал. Кажется, прежний Ичиро возвращался. Глаза загорелись хитрым огоньком, на губах заиграла ухмылочка. Акира непонимающе уставилась на младшего. — Угадай! — потребовал тот. — Не имею никакого желания! Или говори, кто, или вообще молчи! — хотелось закатить глаза и дать брату по лбу. Он молчал несколько тягучих секунд, мучая её томным взором, после чего изрёк: — Ко мне приходила Тока. Как бы так между прочим, пробегом была в госпитале, навещала товарища… Как же, как же, товарища, ага! Теперь Акира уже не сомневалась — Ичиро, которого она знала, ни капельки не изменился. Самоуверенный, напыщенный индюк. Только пёрышки немного потрёпаны. — Такая гордая, равнодушная, высокомерная, — младший попытался изобразить выражение лица куноичи. Получилось смешно. — Спрашивала, долго ли я собираюсь отлёживать задницу в госпитале, ведь она хочет скорее возобновить тренировки! Акира не сдержалась и прыснула, а в следующий миг дала ему затрещину, потому что братец выдал с ухмылкой: — Знаю я, тренировки какого рода она мечтает провести со мной. — Ичиро! Нельзя быть таким пошлым идиотом! Говорил глупости он, а краснела, почему-то, старшая Юри. — Да ладно тебе, я же правду говорю! Я всегда всё замечаю. Эти Сенджу такие… такие… они все меня бесят! Ненавижу, — он с опаской повернулся к сестре. — Вот ты на меня тогда обиделась, чуть не угробила, а я хотел тебя предостеречь, чтобы ты поменьше водилась с этим красноглазым. Кажется, Ичиро урок не усвоил… — Ещё раз ты об этом заговоришь… — прорычала она. — Да послушай ты! — нетерпеливо перебил юноша и покровительственным жестом взял её за руку. — Хоть ты и ужасная старшая сестра, но я всё равно за тебя волнуюсь. Я же вижу, как он на тебя смотрит, просто глазами раздевает! — Что-о-о-о?! — Акира прикрыла ладонью рот, а глаза округлились от изумления. — Ты в своём уме? Я тебе голову, случайно, не отбила? Я ему совсем не нравлюсь, я его раздражаю! Глаза промой, Ичиро. Тебе везде мерещатся пошлости. Тобирама-сан не такой. Брат поглядел на неё, как на глупого ребёнка, и сердце забилось с удвоенной частотой. — «Он не такой», — передразнил парень. — Все мы «такие», и не строй иллюзий. Стремительно теряя последние крохи своего терпения, Акира соскочила с кровати и указала пальцем на дверь: — Выметайся! Ичиро поднялся с горестным вздохом, будто на его плечах лежала вся тяжесть этого бренного мира. — Тебя не переубедить и не переупрямить. — Не суй нос, куда не просят. Я не нуждаюсь в твоих нотациях. Казалось, что наконец-то брат с сестрой достигли взаимопонимания, но традиции так просто не забываются! Воздух между ними уже начинал искриться, один не следил за языком, другая — за руками. — Ах, чуть не забыл! — братец достал свиток, распечатал целую кипу бумаг и вывалил их на стол. — Это твоё, мне пришлось полчаса убеждать Хашираму, что они не опасны и я не задумал отомстить тебе за побои. Это были её наработки! Напряжение стало потихоньку уходить, девушка предвкушала, как сейчас усядется за работу, беспокойный ум не мог долго оставаться без дела. — Спасибо, — Акира слегка наклонила голову. — Заходи ещё, я буду ждать. Только перед следующим визитом зашей себе, пожалуйста, рот, — мстительно добавила она, а Ичиро ухмыльнулся. Дерзко и привычно. — Бывай, сестрица! И камера снова погрузилась в тишину.