Гром и Молния.

Акира засветила лампу и бросила через плечо: — Раздевайтесь. Она много раз помогала раненым товарищам на поле боя, когда ирьенинов не было в зоне досягаемости, видела оторванные руки, ноги, висящие кишки, но сейчас девушку терзало странное чувство. Дело не в том, что рана могла напугать её — принцесса к крови привычна, дело в том, что предстоит подойти очень близко к так неоднозначно влияющему на неё шиноби. Быстрая прогулка по крышам на некоторое время освежила голову, но сейчас туман возвращался. В какой-то момент Юри даже подумала, что осмотр надо было провести в госпитале — в белых стенах, среди персонала, она чувствовала бы себя менее неловко. Распечатав лекарство, куноичи тайком наблюдала, как Сенджу разоблачался: сначала доспех, потом металлический протектор, футболка. Когда на нём остались одни штаны, мужчина сел на циновку и стал терпеливо ожидать действий Акиры. Она не могла не признать, Тобирама-сан был красив настоящей мужской красотой: широкие плечи, крепкая грудь, закалённые в сотнях боёв мускулистые руки, величественный разворот плеч. Облизнув пересохшие губы, химе опустилась на колени за его спиной и разрезала ножницами повязку. Пропитанная сукровицей ткань сползла, обнажив распухшую рану аккурат под правой лопаткой. — Ох! — вырвалось у неё. — А вы в курсе, Тобирама-сан, что у меня есть в точно таком же месте шрам, который оставила ваша катана? От такого мистического совпадения по коже прокатилась волна мурашек. Да уж, жизнь иногда подкидывает сюрпризы. Шиноби усмехнулся и спокойно ответил: — Вот как? Значит, Провидение отомстило мне за вас. Девушка, стараясь не причинить боли, осторожно ощупала края раны. Они были горячими, тёмно-фиолетового цвета, кожа казалась натянутой, и в стороны, точно витиеватые ручейки, разбегались тонкие багровые полоски. — Как вы могли довести себя до такого состояния? — возмутилась она. — Или ваши медики совсем бездарны? Помнится, подобную фразу в отношении лекарей клана Юри когда-то говорил Сенджу, и сейчас принцесса не могла сдержать мстительного укола. Может, стоило заранее заклеить себе рот, чтобы не было искушения болтать ерунду? — Наши медики, — строго начал шиноби. — Сообщили о своих подозрениях касательно состава противоядия. Готовили его талантливые врачи под надзором моего брата, они не могли ошибиться, так почему средство не работает? Тон сочился подозрением, как будто он хотел вывести Акиру на чистую воду, услышать, что данные действительно неверны. Пальцы на миг замерли в воздухе, но в следующий момент прошлись по зоне под лопаткой, ощупывая воспалительный инфильтрат. — Я не берусь судить, но мне кажется, что вы несправедливы. Войны между нашими кланами больше нет, и вредить друг другу незачем. Это неразумно, — она говорила негромко, с придыханием, будто старалась убедить в этом, в первую очередь, саму себя. Сенджу молчал некоторое время, и химе поражалась тому, как стоически он терпит боль. Сама же Акира кусала губы от напряжения. — Так что с раной? — наконец, поинтересовался он. — Жить будете, Тобирама-сан, — успокоила она его и саму себя. Но только бы это было правдой! — Видимо, люди не врали, говоря, что у Сенджу чудовищно сильный иммунитет. Многие умирали от этого яда в мучениях. Она вытащила пробку и нанесла немного противоядия на тканевую салфетку, после чего бережно протерла рану, снимая засохшую кровь и омертвелые клетки. Хотелось провести процедуру как можно аккуратней, чтобы доставить минимум дискомфорта. Должно быть, рана жутко болела, и Акира не знала, как вела бы себя на его месте. Конечно, она умела терпеть болезненные ощущения, одно использования Покрова Молнии заставляло кожу гореть адским огнём, но отравление ядом Айи — это совсем другое. Случалось ей слышать вопли тех, чью плоть разъедает заживо. — Противоядие проникнет вместе с кровотоком, но немного ткани всё равно придётся удалить хирургически. Думаю, в этом вам с удовольствием помогут в госпитале. И, кстати, в средстве есть обезболивающий компонент, — Акира выбросила грязную салфетку в таз и потянулась за новой. — Можете быть спокойны, химе, боль — это последнее, что меня волнует, — Сенджу говорил уверенно, как будто действительно ничего не чувствовал или просто не хотел ей в этом признаваться. Акира снова приложила смоченную раствором ткань к ране и замерла. Спешить нельзя, как можно больше противоядия должно впитаться. Глаза были как раз напротив шеи Тобирамы-сана, она сосредоточилась на бугорке позвонка, чтобы не скользить любопытным взглядом по всей его спине. В таком положении она ещё больше попадала под власть умопомрачительной чакры, ощущала запах его кожи, и вдруг крамольная мысль посетила девичье сознание — интересно, а какова она на вкус? От собственной наглости захватило дух, и щёки покрылись густой краской стыда. Так нельзя думать, это очень и очень плохо, но развратный голосок упрямо звенел, что стоит лишь податься вперёд и припасть губами, обвить руками сильный торс и прижаться близко-близко, до головокружения. «О-о-о не-е-ет! — Юри зажмурилась, — я не поддамся тебе!». Искушение было так велико, и лишь осознание того, с каким презрением на неё поглядит после этого шиноби, удерживало Акиру от безрассудства. Принцесса кашлянула и выбросила вторую салфетку. — Я заметила, что теперь за мной следят не два АНБУ, а четыре, — молвила она тихим голосом, лишь бы не молчать. Молчание убивало хуже громких криков. Сенджу сжал руки в кулаки и упёр их в колени. — Как думаете, зачем я это сделал? — спросил он таким тоном, будто разговаривал с несмышлёным ребёнком. — Не знаю, — буркнула девушка и, нанеся на кончики пальцев густой пахучий состав, принялась втирать в кожу вокруг ранения. Конечно, догадки были, но озвучивать их вслух Акира постеснялась. — Вы — одна из мишеней для пока неизвестной мне организации, орудиями в руках которой являются самые отмороженные нукенины из всех деревень. Кто знает, что может случиться? Я не всегда могу оказаться рядом, — от его раздражённого тона захотелось спрятаться подальше. — Ещё вопросы есть, Акира-химе? «Неужели он за меня переживает?» — мелькнула волнительная мысль. Рука очертила угол лопатки, скользнула по позвоночнику вверх. — Тобирама-сан, — произнесла она с придыханием. — Я думала над этим, и… В общем, быть может, с моей помощью удастся заманить их в ловушку? Сенджу дёрнулся, и Юри почувствовала выплеск негативной энергии. — Нет! — обрубил он. — И никакой самодеятельности, иначе пожалеете. Эти шиноби — не маленькие дети, поэтому сидите ровно и не высовывайтесь, если дорога жизнь. Честно говоря, Акиру покоробило это высказывание. Сжав зубы, девушка произнесла: — Я повидала разных противников, много раз была на краю гибели, и страха смерти во мне почти не осталось. Если я могу сделать что-то полезное, я буду только рада, — плеснув ещё противоядия, Юри стала растирать его по области, которую затронула отрава. — Не пытайтесь убедить меня в моей никчёмности, если бы я была такой слабачкой, какой вы меня считаете, меня бы уже давно не было в живых. — Сколько в вас упрямства! — буквально выплюнул Тобирама-сан. — Лучше не испытывайте моё терпение, иначе мне снова придётся запереть вас в камере. Акира обиженно засопела, память о заключении ещё была свежа. — Между прочим, я изобрела новую технику. С помощью Мито, конечно, но всё же… — Вот как? Принцесса улыбнулась краешками губ и не без гордости начала: — Техника базируется на создании замкнутого очага циркуляции чакры, подавая определённое её количество в тело оппонента, можно парализовать его на длительное время. Разрушению этого очага препятствует особая печать, которую помогла мне создать Мито, другая же отменяет действие техники. — И что, техника прошла испытания? — Конечно! Мой брат пал первой её жертвой, — похвастала девушка, забыв о недавней обиде. Хотелось, чтобы Тобирама-сан оценил её старания, она жаждала его похвалы. — Я так понимаю, основа в электричестве? — Верно, стихия Молнии дает широкие возможности и большое поле для фантазии. Акира заметила, что голос начал садиться, и она то и дело откашливалась. Раньше такого не было, но от волнения даже дыхание начало сбиваться, словно она бежала длинную дистанцию. Близость Тобирамы-сана завораживала, от его тела шло обволакивающее тепло, и виски Юри покрылись мелкими капельками пота. Надо взять себя в руки! О, Ками-сама, как это сложно… Он совсем рядом, такой близкий и далёкий одновременно. — Можете мне не рассказывать, — голос немного оттаял. — Я это прекрасно знаю, Акира-химе. Принцесса сглотнула стоящий в горле ком и накрыла ладонью рану Сенджу, пропуская сквозь кожу мелкие электрические разряды. — Эта электрическая стимуляция нужна для того, чтобы противоядие лучше впиталось, — пояснила она. — Ток стимулирует расширение сосудов, микроциркуляция работает лучше, а мелкие тромбы рассасываются. Скоро вы почувствуете себя лучше. Конечно, это было не ирьениндзюцу, но данный приём широко использовался шиноби, владеющими Райтоном для взаимопомощи. Там, где требовалось расслабить мышцы после утомительной тренировки или тяжкой битвы. Акира по себе знала, какое это приятное чувство, когда под кожей бегают тысячи мурашек, становится тепло, а от покалываний кружится голова. Она надеялась, что Тобирама-сан оценит её широкий жест. Он слегка наклонил вперёд голову и сильней упёрся кулаками в колени. — Так, что вы думаете о моей технике? — ей действительно было важно узнать его мнение. Мужчина резко втянул носом воздух. — Это хорошая идея, Акира-сан… Но, скажите на милость, почему вы используете только одну стихию? Ну, вот, надавил на больную мозоль. Как объяснить, что другие ей никогда не давались? — Знаете, многие мои родственники с легкостью используют ещё и Ветер, однако я…- она задумалась над подходящим словом. — В общем, у меня не получилось освоить Фуутон, не говоря уже об остальных. Зато Райтон компенсирует это досадное недоразумение. Юри услышала, как Тобирама-сан усмехнулся и уверенно произнёс: — Вы ведь внесли вашу чакру в состав противоядия? Знаете, это помогло мне узнать о вас и ваших способностях ещё больше, и дело в том, — Сенджу выдержал томительную паузу. — Что у вас есть предрасположенность к Воде. Акира вздрогнула от неожиданности и ток чакры из её ладони прервался. — Как? Что, правда? — это казалось таким нелепым… но ведь такой сильный сенсор не может ошибаться! — О, Боги, и как же этого никто раньше не заметил… — Наверное, у вас были плохие учителя, Акира-химе, — с губ мужчины слетела ещё одна усмешка. Куноичи вдруг обуяло чувство несправедливости. Её наставники были самыми лучшими, и пусть они были строги с ней, порой жестоки, но именно благодаря этим людям она осталась жива! Он не должен говорить такие вещи. — Ах, ну да, куда им до вас, — ехидно заметила Юри и возобновила ток чакры, усилив его. До мурашек на коже Сенджу. — Это ведь вы гений Водной Стихии. Может, станете моим учителем? — куноичи наклонилась слишком близко к уху Тобирамы-сана, раздувая волосы над ним. — Я не беру в ученики всех подряд. Только лучших, — сохраняя поразительное самообладание, произнёс шиноби. — Мои прежние наставники говорили, что я способная. Я буду прилежной ученицей, вы не разочаруетесь, Тобирама-сан, — Акира чувствовала, что её несёт в опасном направлении. Сейчас она напоминала себе Ичиро, который, если уж начинал трепать языком, сам по себе уже не затыкался, ему помогала только хорошая взбучка. И отчего-то принцессе показалось, что Сенджу сейчас ей это обеспечит. — Сомневаюсь в правильности этой идеи, — хрипло произнёс мужчина. Он сжимал кулаки так сильно, будто едва удерживался, чтобы не влепить ей затрещину. Резко отпрянув, Юри вытерла дрожащие руки полотенцем и взяла бинт. — Заведите руки за голову, мне нужно наложить повязку, — велела она, и, когда тот подчинился, куноичи, стараясь не касаться обнажённой кожи, принялась бинтовать. Что с ней творилось? Стоило только пропустить руки у него под мышками, чтобы передать рулон стерильной ткани из одной ладони в другую, тело пронзили сотни мелких молний. Она всё-таки коснулась пальцами мышц на его груди и неосторожно прижалась собственным животом к мужской спине. Акира дрожала и дышала поверхностно, часто, будто страдала гипоксией, и от нехватки воздуха, от тепла его кожи и запаха мозг затуманивался. Но её чувства носят платонический характер, так ведь? Стоило признать, что не совсем. «О, Ками, помогите мне» — молила Юри, оборачивая бинт вокруг торса Сенджу. Тобирама держал руки за головой и сплетал пальцы настолько сильно, что на руках взбухли вены. Юри всё делала так, будто нарочно изводила его своей медлительностью. С каждым туром бинта шиноби чувствовал, как её крепкая грудь прижимается к спине, и от этого дыхание перехватывало, а мысли приобретали всё более развращённое течение. Мало того, что она так нежно и чувственно растирала по коже противоядие, будь оно неладно, так потом провела эту проклятую электрическую стимуляцию, от которой мышцы заполнила приятная истома, даже боли почти не ощущалось. Ещё это неровное дыхание, низкий голос, который то и дело переходил в интимный шёпот… И дурацкая просьба стать её учителем. Всё это заставляло представлять, что пальцы Акиры-сан скользят не только по спине, но и переходят на плечи, на грудь, живот и ещё ниже. А из всех уроков на ум приходили только уроки из книги весьма вольного содержания. Да как он вообще смеет о таком думать?! Тобирама стиснул зубы. Вот, проклятье! Сейчас она своего добьётся. Повод. Ещё один повод. Если эта безумная девчонка даст его, Сенджу не сможет больше сдерживать собственные порывы. Теперь ему было плевать на то, что она химе клана, в первую очередь — это женщина, которую он безумно желает. Наверное, она это понимала, потому и вела себя подобным образом, издеваясь над нервами мужчины, пробуя собственные силы, как молодой зверь, впервые вышедший на охоту. И, конечно же, повод она дала. Закрепив край бинта, Акира была уже на пределе, нервы сдавали. И вдруг, совершенно случайно, рука дёрнулась, и пальцы скользнули по животу мужчины. Юри ощутила, как он вздрогнул, а потом… …В нём сыграли многолетние привычки шиноби, один миг — и Акира лежала на лопатках, придавленная к циновке. Сенджу завладел её запястьями, стиснул их до боли, и теперь нависал подобно скале, глядя сверху вниз. — Вам нравится меня провоцировать? Хотели увидеть мою реакцию? — сквозь зубы прорычал он, и от этого тона всё внутри заледенело. — Это щекочет вам нервы, не так ли? Может, мне стоит вас проучить как следует, чтобы вы запомнили это на всю оставшуюся жизнь? Акире показалось, что Тобирама-сан смотрит на неё с лютой, звериной ненавистью, готовый накинуться и растерзать в любой момент. Глаза горели лихорадочным блеском, губы упрямо поджаты, крылья носа раздувались от тяжёлого, прерывистого дыхания. Вся её смелость тут же испарилась под напором страха, на горле сомкнулись незримые щупальца. Сейчас девушка напоминала самой себе напакостившую кошку, которая, страшась наказания, спряталась в кустах. Трусиха, не желающая отвечать за свои поступки. Она внутренне сжалась, поддалась панике, думая, что делать и куда бежать, и лишь сила воли заставила принцессу Юри сохранить видимость спокойствия. — Я не хотела ничего дурного, — произнесла куноичи, отчаянно краснея и надеясь, что голос звучит ровно и холодно. — Я не понимаю… Уголок упрямо сжатого рта дёрнулся. — Правда? — ни капли ей не веря, поинтересовался мужчина, и в лице промелькнуло нечто хищное, однако в следующий момент шиноби выпустил правую руку и коснулся её щеки. — Правда не понимаете? Акира распахнула глаза и охнула от неожиданности, но прикосновение получилось на удивление чувственным. Тело затрепетало, будто только этого и ждало, сладкая дрожь окутала до кончиков пальцев, и химе неосознанно подалась навстречу его руке. Тобирама-сан погладил тылом ладони нежную кожу, прошёлся вверх-вниз, от виска до подбородка, медленно и мучительно очертил овал лица. Она будто окаменела, пытаясь осознать, что сейчас с нею происходит. Это просто злая шутка подсознания, не верилось, что всё наяву! Ну не может сдержанный и суровый шиноби это с ней делать. Он ведь никогда не видел в ней привлекательную девушку, она была всего лишь частью ненавистного клана, союз с которым был заключён от безысходности. Она — убийца его соотечественников, раздражающий фактор, человек, который притягивает неприятности подобно магниту… А он не останавливался, внимательно изучал реакцию Акиры и продолжал касаться пальцами девичьей кожи. «Он, верно, издевается». Откуда-то изнутри хлынул колкий жар, сравнимый с мощными техниками Катона. Под взглядом Сенджу он поднимался и окутывал всё тело, проникал через поры, затруднял дыхание. — Провоцировать — это ваше семейное. Ничем не отличаетесь от своего неразумного братца, только ваши провокации носят совсем иной характер. В голове предостерегающе загудел набат, стало жутко стыдно и неудобно. Неужели всё выглядело так, будто она пыталась его совратить? Ведь ей просто хотелось быть как можно ближе, подарить каплю своей нежности, избавить от боли. Положение, в котором Акира оказалась, было очень недвусмысленным: ночь, полумрак и тишина, она под ним очень уязвима, как жертва. Не знала, что сказать, слова комом застряли в горле. В следующее мгновение Тобирама-сан сделал то, отчего Юри покраснела ещё гуще, а ресницы затрепетали от стыда. Он задумчиво коснулся её нижней губы большим пальцем, провёл от одного уголка рта к другому, а потом снова назад. Такой интимный жест, полный скрытого желания. — Хва-тит… — с трудом выговорила Юри и отвернулась, чтобы прервать постыдную ласку, которую до сегодняшнего дня не позволял себе ни один мужчина. — Пожалуйста… — Вы очень мило смущаетесь, Акира-химе. Акира с удивлением и подспудной тревогой отметила, что голос его сел и приобрёл загадочную хрипотцу. Скосив взгляд, куноичи поняла, что в лице мужчины не осталось и следа раздражения, взгляд блуждал по её губам, подбородку, скользил по шее и тому, что находилось ниже. В голову хлынули воспоминания, отравившие всю юность, мысли о насилии наполнили тело почти осязаемой болью. Не верилось в то, что этот человек может захотеть сотворить с ней что-то подобное! Только не он, ведь Сенджу… не такой? Или, всё-таки, такой? Мужчины слишком эгоистичны, когда идут на поводу у своих желаний. Чтобы предотвратить нехорошее, надо было что-то делать. Окутав свободную руку чакрой, она упёрлась в грудь шиноби: — Немедленно отпустите меня, иначе я буду драться, — тон был почти твёрдым, уверенным, но внутри всё дрожало. Она думала, что можно ему противопоставить, наверное, попытаться использовать новую технику. Тобирама-сан не сдвинулся ни на волосок, напротив, навис ещё ниже, обдавая жаром дыхания. — Деритесь, кричите, только всё это бесполезно… Раз — и мужчина снова перехватил кисть, пропустив через неё волну своей чакры. От острой боли Акира зарычала и дёрнулась, ударившись затылком об пол, так, что перед глазами замелькали мушки. — Чего вы хотите? — сквозь зубы выдавила Юри. Будто издеваясь, он сократил расстояние до критического, касаясь её лба своим, потёрся сухими губами о щёку девушки и спустился ниже, к основанию шеи. — Того же… — девушка ощутила прикосновение горячего языка и еле сдержала стон, — что и вы… — мужчина прижался к шее губами и прикусил кожу, — Акира-химе. От этого приглушенного, искушающего голоса и откровенных слов хотелось закричать, заткнуть уши, провалиться под землю от удушающего стыда. Но хуже всего было то, что тело откликалось, жаждало больше и больше острых ощущений. Хотелось закрыть глаза и отдаться им, но проклятый страх, скованность и память о боли и горечи… — Думаете, я не замечал ваших томных взглядов… двусмысленных фраз… соблазнительных поз?.. не надо отрекаться… это всё имело место быть… — обличительную речь Тобирама-сан сопровождал влажными поцелуями, и от каждого Акира дёргалась, как от удара хлыстом. Места, которых касались его губы, жгло огнём, а по телу разливалась постыдная истома, заставляя щёки алеть. — Видят Боги, я старался держаться от вас подальше, но вы искали приключений на свою пятую точку… — он навалился на Акиру всем своим весом, исторгнув протестующий вскрик. — И нашли. Это было непостижимо, за гранью, такого Акира допустить просто не могла! Разве этого она хотела? Разве она похожа на развратную соблазнительницу?! Возможно, где-то глубоко внутри, в мыслях, но только не в реальности! Наяву всё имеет другие краски, всё гораздо страшнее, хуже, и боль настоящая, беспощадная. Если повторятся события восьмилетней давности, то сердце будет окончательно разбито. Он был тяжелым и раскалённым, как нагретый за день камень, его крепкая грудь прижималась к тяжело вздымающейся грудной клетке, заставляя чувствовать полную беззащитность. Признавая власть Сенджу над собой, Акира чувствовала жуткое смущение, страх перед тем, что может случиться, но одновременно это… заводило. С самого первого касания она почувствовала, как внизу живота начало приятно ныть от возбуждения. Но как же это было неправильно! Она ведь химе, куноичи, а не какая-нибудь девка из борделя, для которой желания тела стоят на первом месте. Стиснув зубы, Юри задёргала ногами, которые находились в плену его колен, и послала в руки чакру. Сенджу какое-то время держал её, как рыбак держит трепыхающуюся рыбу, потом выдохнул: — Какая же вы лицемерная притворщица… И поцеловал. Коснулся губами её губ, властно и настойчиво, игнорируя попытки отвернуться. Посасывая верхнюю, придержал рукой волосы, не позволяя дёргаться и вдоволь наслаждаясь своей победой. Затем погладил плечо и предплечье, а после уделил внимание нижней губе — укусил легонько, потом ещё раз — сильнее. Провёл кончиком языка, надавил пальцами на подбородок, вынуждая приоткрыть рот. Акира застонала, пытаясь вытолкнуть его язык, но Тобирама-сан лишь усилил нажим, и через пару мгновений она приняла эту возбуждающую игру. Юри ни разу в жизни не целовалась, считая это дело противным и гадким, но эти глупые мысли испарились под напором новых эмоций. Кислорода не хватало, казалось, будто сознание сейчас её оставит, но чувство это было таким сладким, тягучим, как горячая патока. Может, стоит и правда довериться этому человеку, тем более, душа так давно жаждет ласки и нежности? Она сделала то, что подсказало тело — оторвала затылок и плечи от пола, приподнимаясь, попыталась слиться в поцелуе как можно теснее. Она чувствовала, как Сенджу напряжён, как под кожей играют его мышцы, и как бурно он отреагировал на её негромкий стон удовольствия. А удовольствие было реальным, как и пол под её спиной, как слабое мерцание лампы и блуждающие по телу ладони. Но уже через несколько секунд шиноби нехотя оторвался от её губ, и девушка бросила на него непонимающий взгляд. Вишнёвые глаза казались чёрными, подёрнутыми дымкой страсти. — А теперь поднимайтесь, — Сенджу резко выпрямился и дёрнул Акиру с пола. После тепла объятий её окутал холод, Юри ощутила укол разочарования, от того, что томительные мгновения закончились, и вместе с этим с души будто камень упал — сейчас он просто уйдёт, и у неё не будет повода для мук совести. Этот поцелуй будет единственным, что произошло между ними, и каждый постарается забыть об этом инциденте. Но чаяниям химе не суждено было сбыться, потому что в следующий момент шиноби притиснул её лицом к стене, сам наваливаясь сзади. Его правая рука тесно оплела талию, а левая — шею, не давая пошевелиться. — Значит, хотите быть моей ученицей, м? — выдохнул Тобирама-сан ей в ухо, сильнее запрокидывая голову девушки, так, что она оказалась прижата затылком к его плечу. Новая волна паники захлестнула неразумную голову, с упорством тонущего корабля Акира вцепилась в литые предплечья. — Пожалуйста, перестаньте… Это ведь унизительно! — Вовсе нет. Я дам вам то, чего вы так упорно просили. На что вы вообще рассчитывали, бессовестно приставая к мужчине? — волнующим шёпотом произнёс он и прикусил мочку уха. — Хотели проверить, насколько далеко можно зайти? — Я не приставала, вы не так поняли! — Акира выгнулась, как кошка, и, сгорая со стыда, добавила. — Я просто хотела… ой! — горячий язык прошёлся от ключицы до угла челюсти, спровоцировав волну мурашек. — Вам помочь, чтобы вам… было хорошо… — Спасибо. Теперь моя очередь сделать вам хорошо, — усмехнулся шиноби и тут же добавил. — Но вы можете использовать всю свою чакру и арсенал дзюцу, чтобы сопротивляться. — Просто оставьте меня в покое! — Ни за что, даже если завтра я об этом пожалею. У меня не железное терпение, я всегда беру то, что хочу, и сейчас я хочу вас. Сомнений в его намерениях не осталось, когда мужчина потянул завязки пояса. Шёлковая лента невесомо скользнула на пол, края юкаты распахнулись, и горячая ладонь коснулась нежной кожи живота, вызвав рефлекторный мышечный спазм. — О-ох! — слетело с губ против воли. — Пустите же! Не делайте этого, иначе оба пожалеем! — Вы обещали быть послушной, — Акира почувствовала, как Тобирама-сан улыбается. — Просто расслабьтесь, я не причиню вам боли. — Нет! — Юри забилась с упорством мухи, попавшей в клейкую паутину. Рассудок твердил, что надо спасаться, но с чакрой творилось что-то ненормальное, она не поддавалась контролю, весь организм сходил с ума! Мужчина держал крепко, ломая настойчивостью волю к сопротивлению. Он не собирался останавливаться и поддаваться на уговоры, лаская Акиру умело и требовательно, желая, чтобы она, наконец, нашла смелость посмотреть своим желаниям в лицо. Пальцы шиноби вычерчивали замысловатые узоры на коже принцессы, поднимаясь всё выше и выше, к закрытой эластичным топом груди. А потом мужские руки накрыли упругие холмики, скрытые за темно-синей тканью, а пальцы нащупали затвердевшие соски. — Почему нет? — он знал, что делает, и уже через несколько мгновений Акиру прошил электрический разряд гораздо сильнее любого молниевого дзюцу, она дёрнулась, сильнее прижимаясь к груди Сенджу и упираясь ладонями в стену. Слова застряли в горле, на висках выступили капельки пота, и девушка до крови закусила губу, чтобы не завыть. Он совмещал ласки груди с покусыванием кожи шеи, прихватывал её губами, так, чтобы наутро остались красноречивые следы от их утех. Он не был чересчур нежным, но в то же время в этих действиях не виделось животной грубости и желания опустить, растоптать, причинить боль. От собственного распутства ощущения казались острее, низ живота давно горел огнём, требуя логического завершения. С ужасом Акира поняла, что уже некоторое время сама трётся бёдрами о его чресла, и возбуждённая плоть упирается ей прямо в… — Не надо, — как заведённая, повторяла девушка, и собственный голос показался ей чужим и севшим, Акира будто видела себя со стороны, распалённую, извивающуюся в крепких мужских объятьях. Тобирама-сан стиснул нежную грудь до боли, которая растеклась удовольствием по венам. Его правая рука неспешно погладила бок, скользнула по талии, ягодицам, и Юри пожалела, что сейчас их тела разделяет проклятая юката. Пожалела, и тут же устыдилась собственных мыслей. Правила поведения для приличной девушки накрепко засели в подсознании, сигнализируя об опасности. Но где они были раньше? Неужели притяжение оказалось сильнее здравого смысла? Сенджу по-хозяйски проник ладонью на внутреннюю поверхность бедра. Акира испуганно ойкнула и свела ноги вместе, поймав чужую руку в ловушку. Но препятствие оказалось несущественным — шиноби усмехнулся, обдавая шею жаром своего дыхания, и протиснул колено меж её бёдрами. В тот же миг мышцы свело судорогой, будто в них вонзились сотни тонких игл — Акира беспомощно распахнула рот, хватая воздух, потому что боль была мгновенной, зато наслаждение, которое пришло ей на смену, чуть не лишило бедную девушку рассудка. Она заёрзала, заскребла ногтями стену, изо всех сил сдавила ногу Сенджу, будто хотела расплющить её и вместе с наглой рукой, что уже добралась до святая святых. — Видите, я тоже владею стихией Молнии и кое-что знаю о мышечной стимуляции, — тоном, от которого внизу живота стало ещё жарче, прошептал Тобирама-сан. Пальцы, нежные и настойчивые, принялись поглаживать её сквозь ткань нижнего белья. Ритмично, чуть надавливая, да так, что Акира мигом забыла, как надо дышать, и застонала. Левой рукой мужчина развернул подбородок к себе и впился поцелуем в алеющие губы, вбирая, покусывая, терзая. Принцесса извернулась змеей и ответила со всем пылом неудовлетворённого желания, в то же время желая отомстить за то, что он творил с ней. Едва ли не рыча, укусила за нижнюю губу, оттянула на себя, но услышала лишь одобрительный стон Сенджу. В безотчётном порыве она вскинула правую ногу, шире разводя бёдра, и уперлась носками в край низкой скамеечки, так кстати оказавшейся у стены. — О-о-ох, — выдохнула Юри, когда он усилил нажим, и пальцы заскользили быстрее. Кажется, это была её капитуляция. Остатки стыда и совести спешно покинули мозг, оставив лишь туманную дымку вожделения. Даже насквозь промокший кусочек ткани не казался существенной преградой, но хотелось ощутить его как можно ближе, теснее, внутри себя, и только врождённое упрямство мешало проговорить желание вслух. — Тобирама… — раздался беспомощный стон, потонувший в серии судорожных вздохов. — Я… Вы… — Ммм? — послышалось вопросительное. Акира запрокинула руку и притянула голову шиноби к своей шее, и тот незамедлительно впился зубами в гладкую кожу, покрытую бисеринками пота. — … я не знаю…ооо… Сенджу ухватился за ворот топа и дёрнул вниз, так, что груди выскочили из утягивающего лифа. Одна из них сразу попала в плен его ладони, и Акира захлебнулась от острого наслаждения. Он стискивал грудь синхронно с движениями пальцев между трясущимися ногами, а куноичи только и могла, что рвано выдыхать и впиваться ногтями в его руку. Больше всего на свете Юри боялась того, что он остановится, и она останется опустошённой. Химе не заметила, когда он успел сдвинуть полоску ткани в сторону, и вот твёрдые пальцы касались уже голой кожи. Сенджу шептал ей на ухо сбивчивым шёпотом, заставляя щёки гореть от смущения, в то время, как внизу его руки творили что-то невообразимое, и она, как больная, извивалась и хватала ртом загустевший воздух. В какой-то момент она привстала на носочки, сильнее откидывая голову и напрягаясь всем телом, лицо исказилось, будто от нестерпимой муки. «Неужели… Сейчас?» — промелькнула единственная здравая мысль, когда Акира почувствовала надвигающуюся волну, и шиноби, будто зная об этом, ускорил темп и сильнее прижал её к груди. Химе закусила фалангу до боли, подавляя судорожный всхлип, но из глаз хлынули слёзы. Тело наполнила неведомая доселе лёгкость, оно стало донельзя слабым, будто испарилась вся чакра, и девушка обязательно упала, если бы её не держали сзади. Не давая прийти в себя, Тобирама-сан поцеловал её за ухом и принялся стаскивать пропитавшуюся их потом юкату, так что скоро та упала к ногам, словно ненужная тряпка. Юри мелко дрожала и плакала, не понимая, что с ней происходит, ведь было так хорошо, так приятно, откуда тогда эти слёзы? Акира хотела повернуться к Сенджу лицом, но он не дал. Мужчина мягко, но настойчиво прижал её раскрытые ладони к стене, осыпал жаркими поцелуями шею, плечи, верх спины, не забывая уделять внимание груди и поглаживать упругий живот, округлые ягодицы, которые прижимались к нему. Он запустил руку в бельё и дёрнул, разрывая лёгкую ткань. А после этого куноичи почувствовала, как Тобирама-сан расстегнул собственные штаны, и вскоре его горячий член скользнул между бёдер. Акира прикусила губу и зажмурилась, готовясь к боли и понимая, что ему это сейчас жизненно необходимо. Сенджу ласково провёл пальцами вдоль позвоночника, вынуждая сильнее прогнуться. — Я не могу… — внутри ожил старый страх, и Юри вся сжалась. — Не бойся… — шепнул он и прикусил мочку уха, правую ладонь положил на живот, и его плоть начала проникать внутрь. Он не спешил, щадил её, и потому боль была недолгой. Акира, плотно зажмурив глаза, застонала, но стон этот быстро перешёл в изумлённый вздох — удовольствие накатило так резко, что помутилось в голове. Она оказалась зажата между стеной и его сильным телом, а он не торопился, будто пробуя на вкус, входя постепенно и сдерживая звериные порывы. Акира втянула воздух сквозь плотно сжатые зубы, когда потерявший терпение Сенджу, положив обе руки на талию, резко насадил её на себя. От его низкого рыка по телу прокатились мурашки, и Акира прогнулась, шире разводя ноги, подалась назад, стремясь усилить ощущения абсолютной полноты. Чакра хлынула в ладони — деревянная стена под ними нагрелась и потемнела, появился сизый дымок, но никто не обратил на него внимания. Шиноби замер на некоторое время, упираясь лбом в её шею и крепко сжимая в объятьях, а потом начал двигаться — сначала медленно, выходя почти до самого конца и снова входя целиком, уверенно руководя девичьими бёдрами, всё быстрее и быстрее. Акира запрокинула голову так, что затылок её почти касался мужского плеча, и прикрыла глаза. Никто не учил её тому, как правильно заниматься любовью, но что-то подсказывало — она всё делает верно, так, как велит далёкий и глубинный зов человеческой природы. Она училась быстро. Она понимала и чувствовала, что он сделает в следующий момент. Слёзы застыли на щеках солёными дорожками, волосы разметались по спине, повисли безжизненными прядями, ноги тряслись, и Акира боялась, что они подогнутся. Тело окутала нега, концентрируясь там, где соединялись их тела — слишком жарко. Было хорошо и сладко, даже боль, когда мужчина слишком сильно сжимал пальцы, отдавалась яркой вспышкой и лишь усиливала наслаждение. Юри дышала прерывисто, то и дело постанывая. — Тобирама… — позвала она, сама не зная, зачем, не зная, что хочет сказать, потому что её распирало изнутри. Она оказалась такой, как Тобирама и представлял: ласковой и податливой, стоило лишь сдёрнуть замки, на которые эта девушка запирала свою настоящую сущность. Он едва сдерживался, не хотел пугать, дожидаясь, когда Юри унесёт первая волна оргазма. Сенджу хотел верить в это, хотел думать, что после того изнасилования ни один мужлан не касался её там, и то, как счастливо и бессильно она застонала, сорвало у шиноби крышу окончательно. Расправившись с бельём и собственными штанами, понимая, что промедления не вынесет, он начал медленно проникать в это желанное тело. О, какой же узкой и влажной она была! Это была не только радость от осуществления того, о чём он грезил в моменты собственной слабости, это было гораздо больше, удивительней. Наверное, впервые в жизни он хотел не только брать. Тобирама, сжимая бёдра принцессы и оставляя короткие влажные поцелуи на солоноватой коже, начал вколачиваться, чередуя короткие резкие рывки с медлительными движениями, заполняя её до упора. У Юри-химе были потрясающе упругие, выпуклые и нежные ягодицы, которые он уже давно представлял обнажёнными и которые сейчас прижимались к его чреслам. Сенджу переместил ладонь на грудь и сжал маленький твёрдый сосок, чуть оттягивая — стоны девушки были настоящей музыкой для слуха. Акира самозабвенно отдавалась ему, ловя темп и время от времени с губ слетало его имя. Сейчас она забыла про официоз и уважительные суффиксы, и верно, они ещё никогда не были так близки друг другу. Просто мужчина и женщина, потерявшиеся в сладости и во тьме этой ночи. Тобирама наклонился, прижимаясь к её взмокшей спине, вдохнул аромат шелковистых волос и, стиснув зубы, вышел. Но лишь затем, чтобы развернуть Акиру к себе лицом, на котором отражалась сложная гамма эмоций. Румянец и смущённый взгляд очень красили принцессу, она обвила руками его шею и запрокинула голову, прося поцелуев. Сенджу просто не мог отказать, припал к губам, как усталый путник припадает к кувшину с водой. Не разрывая поцелуя, закинул девичью ногу к себе на талию и продолжил то, что недавно прервал. Он чувствовал, как Акира впивается пальцами в плечи, стремясь притянуть ещё ближе, слиться кожей и стать единым целым. Она оторвалась первой, жадно втянула воздух, обрисовала пальцем контур его губ, погладила татуировки на скулах… — Посмотри на меня… — велел Тобирама, и встретился взглядом с затуманенными изумрудными глазами. Зрачки были расширены от удовольствия, ресницы трепетали — она была такой прекрасной! Сенджу толкался в неё, как одержимый, и, спустя несколько коротких мгновений принцесса Юри запрокинула голову и часто задышала, по лицу пробежала судорога, а после она обмякла в его руках. Шиноби отчётливо слышал, как грохочет её сердце. — Можно мне?.. Акира рассеянно кивнула, разрешая. Наверняка она, как и многие куноичи, использовала барьер от нежелательной беременности, который снимался только после свадьбы. Тобирама стиснул гладкие бёдра, сделал несколько размашистых движений и, поймав ртом губы девушки, наполнил её своим семенем. Утолив первичный голод, он слегка отодвинулся и, удерживая Акиру одной рукой, пальцами второй погладил её щёку. Химе совсем разомлела от ласк, веки была наполовину прикрыты. Встрепенувшись, Юри подняла глаза и встретилась с ним взглядом. — О-ой, — кажется, она только сейчас стала осознавать, что произошло. Быстро потупив взор, принцесса попыталась вывернуться. — Куда? — строго поинтересовался Сенджу и притянул девушку ближе. — Далеко собрались, Акира-химе? Ему доставляло огромное удовольствие смущать её, видеть, как стыдливый румянец расцветает на щеках, точно маковое поле. Наклонившись, Тобирама мстительно прошептал: — Я с вами не закончил. _______________________ ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ, НЕ ЗАБЫВАЙТЕ СТАВИТЬ ЛАЙКИ!))))