Гром и Молния.

Взмах, прыжок, и два лезвия встретились, высекая друг из друга искры. Братья кружились по поляне, словно партнёры в замысловатом танце, и каждое их движение было точным, плавным, продуманным на несколько ходов вперёд. — Будь внимательней! — бросил Хаширама, который секунду назад едва не сбил младшего с ног. Втянув со свистом воздух, Тобирама ушёл от удара. Тренировочный поединок должен был отвлечь его, помочь забыться, но мысли то и дело возвращались к событиям недавних дней, терзали его, как стая голодных псов, и не давали покоя. Даже сейчас, в пылу битвы, он умудрялся терять из-за них бдительность. Весь предыдущий день Тобирама не мог найти себе места. Злой, разбитый, с гудящей с похмелья головой, он просидел на холодной земле своего опустелого сада, раздумывая над тем, что возможно, именно в те мгновения Юри-химе покидала Коноху. Прийти туда означало бы проявиться слабость, ведь решил же для себя — это всё, точка. Безоговорочный конец. Эти чувства не могли привести ни к чему хорошему, поэтому финал закономерен. Внутри клокотала бессильная ярость, свивалось ядовитой змеей ущемлённое самолюбие, но всё же шиноби не хотелось верить, что та, кому он посмел довериться, обманула. Сенджу пытался сопротивляться воспоминаниям, но они упорно лезли в голову: вот Акира лежит на футоне, закинув ногу на ногу, и изучает древний свиток. Лицо её, подсвеченное тусклым светом лампы, сосредоточено и серьёзно, а губы едва заметно шевелятся. Вот она обнимает себя за плечи и беззвучно плачет, сидя на скамье в росистом саду, будто чувствует скорое крушение их счастья. Вот принцесса, по-мальчишески закатав штаны и рукава, ловит рыбу в быстрой реке, и ветер колышет подол белоснежной туники. Вот она, охваченная желанием, торопливо срывает с него одежду и гнётся в его руках, живая и податливая. Сенджу не мог разобрать, где правда, а где ложь. Юри казалась вполне искренней, но почему тогда молчала, почему не доверяла до конца? И вроде бы знал ответ, только признавать не желал. Мысли эти были невыносимы, поэтому оставалось выпускать пар в поединке с Хаширамой. Не давать ни себе, ни ему ни секунды передышки, рвать жилы, истязать себя до боли и крови, лишь бы отвлечься. Но не только гнетущие думы разворошили душу Тобирамы, прошлая ночь тоже успокоения не принесла. Казалось, будто он, мастер водной стихии, тонет. Море окружало его, Сенджу чувствовал, как вода забивается в ноздри, заполняет легкие, и они лопаются от удушья. Ещё ему снилась смерть Акиры и много крови, багровое небо над багровой землёй, выжженный лес и чёрные камни. Вокруг свистал ураган, молнии вспарывали медленно ползущие тучи, и средь этого ада принцесса, совсем одна, тянула к нему ладони. Глаза её были закрыты, из-под век катились кровавые слёзы, а сама она казалась потерянной. Тобирама не мог ничем ей помочь, не мог двигаться, слова замёрзли в горле. А потом шиноби вернулся в день нападения Мадары на Коноху: огонь, дым, сажа, пепел, неподвижное тело девушки и отчаянье, которое захлестнуло Сенджу в тот миг. Мог ли этот сон быть навеян предшествующими событиями? Должно быть, всё это игры подсознания, таким образом оно отреагировало на прощание с химе. Вжух! Сияющее лезвие мелькнуло перед лицом, куснув за щёку. Хаширама, вытерев клинок о собственный рукав, со звоном загнал его в ножны. — Всё, я так не могу, — раздосадованно бросил нии-сан. — Тебя будто здесь нет. Кожу запекло, и Тобирама коснулся раны пальцами. Кровавый ручеёк тут же достиг подбородка и, скользнув по шее, устремился за воротник косодэ. Брат прав, он сегодня ни на что не годится, буря в душе ещё не улеглась. Сохраняя мрачное молчание, Сенджу уставился туда, где сливались два холма, покрытые первым в этом году инеем. Утреннее небо хмурилось, пряча за сизыми облаками тусклое, неприветливое солнце. Вместе с дыханием изо рта вырывался пар, но шиноби было жарко, на лбу и спине застыли капли пота. Старший брат начал медленно приближаться, и Тобирама, сам не зная зачем, смотрел, как проседает схваченная морозцем жухлая трава под шагами великого ирьенина. Не спрашивая разрешения, Хаширама самым естественным в мире жестом накрыл царапину ладонью, и она начала затягиваться, повинуясь чужой воле. Младший Сенджу был безмерно благодарен за то, что брат ничего не спрашивает, не пытается ему что-то внушить, уговорить, убедить. Да и что тут скажешь? В этом случае тихая поддержка лучше всего. — Ну, вот и всё, — в уголках тёмно-карих глаз обозначились мелкие морщинки. — Сам распорол, сам зашил. Сенсор кивнул. — Спасибо. И прости, что испортил весь поединок. Надеюсь, что в скором времени я вернусь в прежнюю форму. — Уж в ком, а в тебе я не сомневаюсь, отото, — нии-сан ободряюще похлопал его по спине. — Может, тогда вернёмся в Коноху? Пару мгновений назад он бы согласился с Хаши, но сейчас, повинуясь неясному порыву, Тобирама опустился на колени и коснулся пальцем земли. Нахмурился, сосредотачиваясь. Неподалёку хрустнула ветка, и на поляну выскочил испуганный заяц, заметался, а потом шмыгнул в кусты. — Ну, что ты чувствуешь? — через некоторое время поинтересовался старший. Сенджу только что уловил едва различимую чакру, которая приближалась с севера. Должно быть, неизвестный держит путь в деревню — этот факт не мог не заинтересовать ниндзя, поэтому он без колебаний отвечал: — Незнакомый шиноби. Направление на двенадцать часов. Хаширама задумчиво кивнул, но на лице отразилось беспокойство. — Что ж, давай проверим? Они синхронно сорвались с места, растворяясь в сумраке леса. Движения их были почти неслышными, и тишину сонной природы нарушал только лёгкий скрип слишком старых ветвей. С каждым прыжком возрастало ощущение гнетущего, липкого беспокойства, словно ржавый гвоздь ввинчивался куда-то под рёбра. Сенсору удалось определить, что незнакомец истощён и движется медленно, выжимая из себя остатки сил, поэтому двум братьям не составило труда выйти ему наперерез. Светловолосый, совсем юный парнишка шарахнулся в сторону, выхватывая кунай. Сиплое дыхание с трудом вырывалось из горла, грудь под разодранной, заляпанной кровью водолазкой тяжко вздымалась, а в глазах поселился ужас с долей безумия. Он был похож на загнанного зверька, готового обороняться до самой своей смерти, потому что даже смерть казалась легче того, что он оставил позади. Но вовсе не этот юнец завладел вниманием Тобирамы — взор его обратился к старшему брату, напряжённому, как тетива боевого лука. Нии-сан смотрел на мальчишку широко распахнутыми глазами, будто не верил в происходящее, а его чакра стремительно темнела, наливаясь гневом. И тогда Сенджу всё понял. По лицу Хаширамы, по взгляду незнакомца, по закопченному протектору со знаком Кумогакуре на плече, и это открытие заставило Тобираму похолодеть. Внутри что-то оборвалось, и вместе с этим начала рушиться стена его самообладания. Не помня себя, шиноби ринулся к юнцу, не обращая внимания на выставленный кунай. Схватил за плечи, тряхнул, приводя его в чувство. — Что с ней?! — первый и самый главный вопрос эхом повис над застывшим лесом.

***

Сперва Акира ощутила дикую жажду. Облизнув пересохшие губы и сглотнув вязкую слюну, куноичи, опираясь на трясущиеся руки, неуклюже села и подождала, пока глаза привыкнут к полумраку. Тело повиновалось плохо, внутренности скручивало от голода, взгляд был замутнён, словно она пребывала в жутком похмелье. А тем временем в памяти начали распускаться картинки последних событий. Лес, ночь, туман, злорадная ухмылка Мицу… По коже поползли мурашки, а сердце пропустило удар. Принцесса обхватила голову руками и до крови прикусила губу, чтобы не завыть. Блеск малиновых глаз, свист стали, грохот взрывов, кровь Акено на её руках, смерть Керо, Шуу, холодный, лишённый жалости взор маньяка с широким мечом и отделённая от тела голова Таки. Акира заскребла ногтями по деревянному полу и, не сдержав нахлынувших эмоций, два раза саданула по нему кулаком. «Проклятье! Неужели это всё происходит со мной?!» Несчастья шли за ней по пятам, и, когда, казалось, чёрная полоса оставалась позади, судьба вновь подкидывала испытания, словно хотела сломать её до конца, раскрошить волю и растоптать в пыль. Ну почему выбор этого урода пал именно на неё, почему в сотый раз на её глазах умирают друзья, почему она, как всегда, оказалась бессильна? Химе запрокинула голову и прижала ладони к глазам. Сейчас бы заплакать, но внутри всё иссохлось, лишь из горла вырывалось тяжёлое дыхание. Акено, Рюо, Нобу, Така, Шуу, Керо — вереница лиц, череда имён, которые в скором времени украсят гранитную плиту. Уж лучше бы она к ним присоединилась! Сейчас, вспоминая ту кровавую баню, Юри не могла понять, каким образом умудрилась выжить? Она отчётливо видела сияющее лезвие меча прямо перед глазами, видела, как оно вгрызалось в плоть, слышала хруст костей и чувствовала боль, что разрывала пополам. Кровь её брызнула во все стороны, орошая форму Мицу и его довольную рожу. А потом всё закончилось. Принцесса снова ощупала лицо, шею, грудь и убедилась, что это не морок и повреждений на ней нет. Либо здесь постарался опытный ирьенин, либо… Кулак снова врезался в пол. «Либо это было гендзюцу». Да, такой ответ был самым очевидным. Будь проклят ублюдок Араши! Грязный манипулятор и безумный маньяк. Только теперь стоял вопрос, в какой момент она успела попасть под его влияние? Злость на саму себя захлестнула с новой силой и, не имея возможности выплеснуть её, химе, что было сил, наподдала пяткой кувшин, стоящий в каком-то метре от неё. Тот отлетел и врезался в стену, разбрызгивая воду и осколки. Должно быть, грохот привлёк внимание таинственной стражи, потому что через секунду заскрежетал замок обитой железом двери. Собрав силы в кулак, куноичи встала на ноги и приготовилась. — Это был недальновидный поступок. Голос, знакомый до бешенства и режущей боли в груди. Силуэт, волосы и даже запах — Мицу Араши. Акира взметнула руку и попыталась воссоздать Сеть Молнии, чтобы захватить ублюдка, но ничего не произошло. Ничего не изменилось. «О, Боги, почему?!» — её охватила дрожь, и девушка инстинктивно шагнула назад. Почему она не может пользоваться чакрой, ведь на ней нет браслетов! Тем временем, ожидавший атаки ниндзя негромко усмехнулся и покачал головой. — Извините, Юри-химе, но это убежище защищено особыми печатями, в этих стенах использовать чакру могут только избранные. Смысл сказанных слов доходил медленно, словно она всё ещё спала. — Откуда вам известны эти печати? — жёстко поинтересовалась девушка, награждая врага презрительным взглядом. Насколько она могла помнить, подобная техника держалась страной Водоворота в секрете. Мицу, будто не заметив этого, спокойно привалился к стене, потом соскользнул на пол, небрежно рассевшись и вертя в пальцах глиняный черепок. — Неужели вы думаете, принцесса, что в клане Узумаки отродясь не было отступников и предателей? Иной мать родную готов продать тому, кто больше заплатит. Слова его сочились ядом, но, несмотря на это, в них была капля истины. Неприглядной правды их мира. Акира изогнула губы в хищном оскале. Её переполняла ярость, она бурлила по венам раскалённым коктейлем, выжигая дотла. Убийца. Подлец. Мерзкая падаль. Сидит так спокойно, будто думает, что сейчас она уязвима и ни на что не способна. Наивный. Ей ведь нечего терять. — Вам больше нечего спросить, Акира-сан? — почти невинно осведомился Араши, скользя по ней внимательным взором, от которого захотелось отмыться, как от болотной жижи. Несколько секунд она сверлила туманника взглядом, прикидывая, какие пытки будут для него наиболее мучительными, а потом сквозь зубы спросила: — Это ведь было гендзюцу? Шиноби вздохнул и отбросил черепок. — Частично, — прозвучал уклончивый ответ. — С какого момента? — всё так же, не размыкая полностью челюстей, процедила Юри и шагнула вперёд. В этот миг замигала тусклая лампа на потолке, отвлекая внимание, но Мицу так и остался сидеть. — Пусть это будет моим секретом. «Что? Да он, сволочь, издевается» — Акире захотелось сомкнуть пальцы на горле киригакурца и как следует треснуть головой о стену, чтобы мозги разлетелись. Он намеренно хочет вывести из себя и насладиться её бешенством, хочет, чтобы она кричала и кидалась на него, словно больная. Не дождётся. — Хорошо, Мицу-сан, — на выдохе произнесла куноичи, отметив, что в глазах его промелькнуло удивление. — Хорошо? Вам что, не интересны судьбы ваших сокомандников? Акира передёрнула плечами. Со стороны могло показаться, что ей действительно плевать, но на самом-то деле она пыталась держаться ради Акено и остальных. Даже если все они погибли. — Пусть это будет моим секретом. Полутёмная комнатка наполнилась задорным смехом туманника. Каждый звук грохотал в голове куноичи подобно гонгу, её подташнивало, но чистое упрямство не давало сорваться и продемонстрировать ублюдку степень своего отчаяния. — Шутить в вашем положении, химе? Похвааально… — ниндзя медленно поднялся и скрестил на груди руки. — Это только подтверждает тот факт, что я не ошибся в своём выборе. Акира скрипнула зубами, а он ровным тоном продолжил: — Видите ли, принцесса, я очень сильный сенсор, и я почувствовал в вас большой потенциал в тот день во время собрания. В вас, как ни в ком другом в вашем поколении, проявился кеккей генкай. Такой яркий, манящий, грех было упускать. Ваш дядюшка как раз вёл с моим отцом переговоры на счёт брака, но в последний момент заупрямился, — ниндзя разочарованно развёл руками. — Пришлось прибегнуть к более варварским методам. — И поэтому вы добавили меня в свой список, чтобы с моей помощью воплотить в жизнь свои гнусные планы? — «Гнусные планы», — передразнил он. — Сколько в ваших словах пафоса, Акира-химе. Мои планы отнюдь не гнусные, я всего лишь желаю укрепления позиций Кири, ведь враги не дремлют. Коноха, Кумо, а там и Суна с Ивой силу набирают. А на что готовы пойти вы ради своей родной земли? Сын Мизукаге с замашками мясника пытался воззвать к её патриотизму? От этой мысли сделалось смешно. — Не говорите мне, что вас волнует только успех Киригакуре. От вас за версту разит тщеславием и гордыней, ради своих эгоистичных целей вы переступите даже через друзей, отца и братьев, — Акира не выдержала и скривилась. — Вы можете беситься и тявкать, словно маленький щенок, всё равно вам нечего мне противопоставить, Акира-сан. Хотите вы того или нет, я завладею наследием вашего клана, и это станет очередным моим достижением. Атмосфера между ними накалилась ещё сильней. Расслабленность Араши слетела, точно маска, обнажая звериный оскал, и Юри прекрасно понимала, что ей сейчас действительно нечего противопоставить этому сильному шиноби. Чувство собственной беспомощности пугало. — А ведь то, что мой отряд повстречался с вашим — это чистое везение, — наконец, произнёс Мицу. — На самом деле мы преследовали другую цель. Это признание выбило землю из-под ног, и химе оцепенела. В это было невозможно поверить, это не укладывалось в голове. Если бы она покинула Коноху на день раньше или позже, если бы не попалась на шпионаже, если бы Тобирама её не вышвырнул… Бесконечная череда «если бы». На свете нет более невезучего человека, чем она. Под какой несчастливой звездой она родилась? — Вижу, вы опечалены, — ненавистный голос вырвал из задумчивости. — Могу поднять вам настроение, проведя экскурсию по своему убежищу. Акира метнула на него взгляд, полный откровенной, неприкрытой ненависти. — А не страшно, Мицу-сан? Вдруг я сбегу и выдам ваше месторасположение и прочие тайны? Араши распахнул дверь и вышел за порог, бросая на ходу: — Отнюдь. Из этого места ещё никто не убегал. Так вы идёте? Несколько секунд принцесса стояла, сжимая и разжимая кулаки, пытаясь упорядочить мысли и привести в порядок чувства, взывала к самообладанию и помощи высших сил. А потом наклонилась, подхватывая с пола глиняный черепок и пряча его в карман, и отправилась следом за Мицу.