Рассветало. Воздух был пропитан первыми заморозками и с каждым вдохом будто врывался в лёгкие острой кристаллической пылью. Над головами шиноби смыкались густые кроны криптомерий, нехотя пропуская лучи восходящего солнца. Потревоженные отрядом птицы вспархивали с насиженных мест, поднимая в воздух невесомые облачка инея — зима в этом году обещала прийти рано и задержаться надолго.
Предчувствие гнало Тобираму вперёд, к месту, которое за много миль фонило страшной давящей чакрой — следами недавнего побоища. Ученик Акиры, Така, дал координаты, но для сенсора подобного уровня они почти не пригодились. Сенджу являл собой молчаливую сосредоточенность, в то время, как внутри клокотала ярость, подогреваемая разными тяжёлыми думами. Чувствуя настрой командира, никто из четверых спутников не решался приставать с вопросами, а он всё нёсся, с каждым часом ускоряя темп. Они бежали весь вечер и всю ночь без остановки, возмещая утраченные силы пилюлями, зная, что смогут отдохнуть только после того, как достигнут места трагедии.
Сперва Хаширама намеревался отправиться вместе с братом, но Тобирама сказал ему твёрдое «нет», аргументируя это тем, что рискованно покидать деревню двум сильнейшим шиноби одновременно. Во-первых, давние соперники знают, что сейчас Коноха как никогда слаба, поэтому могут предпринять попытку нападения. Во-вторых, Мито ещё не научилась в идеале контролировать Девятихвостого, и, если он захочет вырваться, только Мокутон сможет его остановить. И, в-третьих, чакра Хокаге настолько яркая и заметная, что будет привлекать много лишнего внимания. Скрепя сердце, Хаширама согласился.
Мимо мелькали овраги, пригорки и скованные первым морозцем ручьи. По мере приближения к северной границе страны Огня, становилось всё холодней. Мысли о том, что он может опоздать, заставляли Тобираму гневно стискивать кулаки и вновь и вновь погружаться в зияющую бездну, полную рвущих душу картин и образов. Как бы там ни было, бой давно окончен, и вряд ли Мицу оставил в живых кого-то, кроме Акиры. То, что мальчишке удалось сбежать, виделось каким-то небывалом чудом. Така утверждал — ему помогли уроки маскировки бывшего сенсея, что мужественно дала ему уйти, отвергнув просьбы товарищей спасти и себя тоже.
Акира. Она была настолько предана своим убеждениям и дорожила сокомандниками, что ни на секунду не позволила бы страху одержать верх. Сенджу пытался представить, что чувствовала куноичи в те чудовищные минуты, когда всё вокруг взрывалось и рушилось, а те, кого она знала много лет, уходили один за другим. Представлял и стискивал зубы в бессильной злости, потому что его в тот момент не было рядом.
Химе из клана Юри. Если она жива (о другом сенсор и думать не хотел), то всё равно находится в чудовищной опасности — киригакурцы никогда не отступают от своих целей и преследуют выбранную жертву до самого конца. В эти минуты Тобирама ненавидел всех: острозубого ублюдка Мицу за его коварство и хитрость, самого себя за пагубные чувства, которые упрямо тянули в пропасть, Райкаге за проклятое задание, Акиру за то, что обманывала и не доверяла. Хотя, это была скорее не ненависть, а разочарование, чувство уязвлённого самолюбия и растоптанной гордости.
Вспоминая последнюю встречу и разговор, Тобирама остро жалел о том, что снял с принцессы метку Хирайшина. Вот же проклятье… сколько упущенных возможностей! Да, скоро они прибудут на место битвы, но дальше следы могут затеряться. Араши не идиот, чтобы светить своим месторасположением направо и налево, особенно после того, как убежище в стране Воды было уничтожено.
— Капитан! — к нему обратился Хьюга с активированным бьякуганом. — Я вижу впереди слабое мерцание чакры.
Сенджу поймал себя на том, что из-за своей задумчивости едва не потерял бдительность. Ощупав местность при помощи сенсорики, он убедился — шиноби прав. Надо сказать, та чакра оказалась очень знакомой и встревожила Тобираму не на шутку.
— Всё в порядке, он не опасен, — заверив подчинённых, Сенджу ускорился и, минуты через две, в поле его зрения попало место битвы.
Ещё на подходе опытные взгляды уловили вспаханную землю, сломанные ветви и опалённые деревья. По мере приближения картина разрушения усиливалась, плавно подводя к чернеющей язве, в которую превратился обширный участок леса. Страшно представить, какой ад разразился здесь чуть более суток назад!
Ступая по выжженной земле, Тобирама чувствовал запах, который можно красноречиво назвать дыханием смерти. Он словно наяву видел, как срабатывали техники, как летела клочьями земля, а небо вспарывали сотни молний. То и дело под ногами встречались искарёженные, оплавленные сюрикены, кунаи и сенбоны.
— Дрянь какая.
Сенджу заметил, как поморщился Яманака, когда его взгляд упал на застрявшую в груде камней обугленную руку с обломком клинка.
Решив, что изучить место побоища он сможет и позже, ниндзя в несколько затяжных прыжков пересёк его, а дальше стал торопливо продираться сквозь густой подлесок. Острое чутьё сенсора вывело его к дохлому ручейку, у истоков которого, привалившись к замшелым камням, сидел раненый шиноби. Лицо и одежда грязные, рваные, глаза были закрыты, а лоб прорезали глубокие морщины. Грудь его вздымалась тяжело и неровно, запёкшуюся рану на бедре перетягивал обрывок куртки — единственное, что попалось под руку для перевязки. Казалось, мужчина никак не отреагировал на появление Тобирамы, поглощённый собственной болью, но, стоило тому приблизиться, как взметнул дикий взгляд тёмных глаз.
— Сенджу? — прохрипел он и сплюнул сгусток крови на стылые камни, но несколько капель попало на рубашку.
Теперь Тобирама смог увидеть следы ожогов, покрывшие смуглую грудь, а рука, которую он прижимал к себе, оказалась сломанной в двух местах.
— Не двигайтесь, Нобу-сан, — велел он. — Сейчас вам поможет ирьенин, а после вы расскажете мне обо всём, что здесь произошло.
Спустя долгих полтора часа подлатанный Куроки пил горячий, только что вскипевший отвар лекарственных трав и стимуляторов, пытаясь не морщиться от боли. Рядом с ним сидел Такеши, сосредоточенно вливая в медицинскую чакру в пациента. К слову, после гибели Иори, который выполнял в их команде роль «два в одном» и был не только менталистом, но и медиком, Тобираме пришлось с тяжёлым сердцем искать ему замену. Узнав об этом, Такеши предложил Хашираме свою кандидатуру для сегодняшней миссии, переложив обязанности в госпитале на своего заместителя. Ещё одним членом их небольшого отряда стал Исао Яманака, довольно опытный мозголом, а также Хьюга Коу, дальний родственник Главы своего клана. Ну, а Кагами с самого основания Конохи работал с Тобирамой бок о бок и стал для него не просто учеником и близким по духу человеком, но кем-то вроде младшего брата. Мог ли Сенджу помыслить о подобном каких-то четыре-пять лет назад? Естественно, нет.
— Нашли что-нибудь? — спросил Тобирама приблизившихся сокомандников.
Те лишь развели руками.
Все они, до глубины души взбудораженные дерзким и беспринципным поступком банды Араши, горели желанием отомстить за павших коноховцев. Сам же Тобирама, едва выслушав рассказ мальчишки из Кумо, ринулся по следу, решив не тратить время на сбор команды. Этим занялся Хаширама, и уже через несколько часов ребята догнали своего командира. Надо признать, Хаши оказался прав: иногда два великих додзюцу, ментальные техники и ирьениндзюцу бывали просто незаменимы в бою, а чего ждать от паршивца Мицу, Сенджу примерно представлял. На кону стоит слишком многое, чтобы поддаваться подростковой браваде и геройству, которое может никому не пригодиться. На этот раз шиноби решил твёрдо — он или додавит гадину, или сам умрёт.
И вот, сенсор только-только закончил исследование местности, пытаясь найти хоть какую-то улику или поймать даже эфемерную ниточку, которая могла вывести к цели. Но это оказалось гиблым делом — отступая, киригакурцы уничтожили все следы, в том числе и трупы. Та обгорелая рука была единственным, что осталось, и принадлежала она одному из туманников. Последняя надежда — это два клона, отправленные далеко на север и на запад, быть может, им удастся засечь следы чакры Акиры или среднего сына Мизукаге.
— Мы почти одолели их, — кривясь от ядрёного варева, говорил Куроки. — Их осталось двое или трое, они собирались бежать, поджав хвосты. Трусливые шавки. А потом был взрыв, который отбросил меня, демон знает, куда, — под кожей облачника заходили желваки, а глаза вспыхнули углями, — и я отключился. Но перед тем, как это произошло, Акира и Рюо были ещё живы!
При упоминании имени химе внутри у Сенджу что-то перевернулось. Вся обида и злость на неё меркла, стоило подумать о том, какая дикая опасность ей грозила. Будучи до крайности самонадеянным, он пообещал Юри, что всегда будет защищать её, и до недавнего времени упрямо следовал по этому пути. Что ж, придётся сделать всё для того, чтобы вытащить Акиру из западни, но этот раз уж точно будет последним. Чувства к этой женщине изменили его, и данный факт Тобираме не нравился. Он делал его уязвимым.
Сейчас, глядя на Нобу, Сенджу больше не испытывал по отношению к нему прежнего раздражения, даже то, что этот тип нагло шпионил в деревне, отошло на второй план. Общая проблема сблизила, и он с уверенностью мог сказать, что понимает Куроки, как человека, потерявшего нечто ценное. И его жажду мести тоже разделяет.
— Я не верю, что их больше нет, — продолжал шиноби надтреснутым голосом. — Эта мразота говорила, что хочет заполучить их живыми, потому надежда ещё есть.
«Да, есть», — Тобирама опустился на камень неподалёку от Куроки и уставился туда, где чернели верхушки сосен. В голове его шёл активный мыслительный процесс.
Но при этом он был сбит с толку, потому что не мог понять, в каком направлении дальше двигаться, а драгоценное время быстро утекало. Это чувство выводило из себя, выкручивало руки и заставляло приходить к решению, которое ему ну абсолютно не нравилось. Если и клоны не найдут никаких следов, придётся снова посетить страну Воды и старика Бьякурена. Он или его сыновья могут ведь знать о примерном местоположении ублюдского родственничка?
Такеши закончил сращивание переломов и принялся за бинтование. Всё это время облачник с отбитой головой что-то бубнил, костерил Мицу последними словами и приставал к коноховцам с какой-то ерундой. Ребята выглядели порядком изнурёнными, Яманака откровенно клонило в сон, но он мужественно одёргивал себя.
Тобирама метнул в сторону болтливого Куроки взгляд, способный заморозить целую пустыню. Друг Акиры постоянно сбивал его с мысли своей болтовнёй.
— Вам лучше направиться домой, в Облако, Нобу-сан. Я выделю человека для сопровождения.
Кумогакурец резко замолчал, а потом дерзко выпалил, игнорируя правила приличия:
— Я тебе что, девочка что ли?! Не нужны мне поблажки! Я больше всего на свете мечтаю убить этих мразей, — в доказательство он поднял здоровую руку и сжал пальцы в кулак. — У них в лапах мой старший брат и моя любимая подруга. Если я сейчас отправлюсь домой, спасая шкуру, то разве смогу ещё когда-нибудь назвать себя шиноби?
Такеши возмущённо толкнул его назад и возобновил прерванное дело, а Тобираме захотелось как следует приложить головой этого идиота, чтобы не смел возражать.
— Вы будете нас задерживать, — холодно, стараясь не допустить в голосе нетерпеливых ноток, пояснил он. — С вашими ранами вы далеко не уйдёте.
То ли Нобу был слишком горд, то ли слишком упрям и глуп, но отступать он не собирался.
— Через час я буду здоров, как бык, поэтому можешь даже не беспокоиться! — его беспардонность и тыканье заставили Сенджу недовольно свести брови над переносицей. — Если сочтёшь, что я слишком медленно двигаюсь, можешь бросить меня в лесу, как бесполезного калеку. И будешь прав.
В голосе облачника звучало столько уверенности, столько огня и жажды отмщения, что лёд в душе сенсора тронулся на долю миллиметра.
— Договорились, — шиноби поднялся и по очереди оглядел притихших спутников. — У вас есть немного времени, чтобы отдохнуть и набраться сил, прежде, чем я определю нужное направление.
Сейчас лучше не думать о том, что в любую минуту с Юри может произойти непоправимое. Не думать, чтобы не потерять присутствие духа.
***
Дождь сделал окружающий пейзаж серым и унылым. В воздухе повисла туманная дымка, смазывая очертания покосившегося барака, сарая под тростниковой крышей, деревянного сруба и пришвартованного на пристани небольшого судёнышка. Сарай тот был огорожен бревенчатым забором, внутри которого рылись в грязи шестеро поросят и огромная жирная свинья. Вокруг дома, не боясь ничего и никого, разгуливали пёстрые куры.
Внезапно, будто почуяв неладное, свиньи тревожно захрюкали, а потом вовсе сбились в кучку и пронзительно завизжали. Спустя минуту дверь сруба распахнулась, и на пороге возник рослый детина с длинными сальными волосами, собранными на макушке в хвост. Облачён он был в видавшие виды штаны, в то время, как рыхлый живот с татуировками в виде сплетённых змей оставался обнажённым.
— И какого вы орёте?! — прикрикнул он на животин, грозя им кулаком. — Зарежу сегодня же, если не заткнётесь, твари! Поспать нормально не даёте.
Сплюнув густую слюну и бросив прощальный, полный ярости взор на поросят, он вернулся в дом, со всего размаху хлопнув дверью. Выругался. Почёсывая пузо, неспешно обернулся.
И оказался припечатан к стене мощным рывком, а в свете масляной лампы блеснула сталь острого, как бритва, куная.
***
Следы вели в страну Медведя. Одному из клонов удалось обнаружить отголоски чакры Мицу, когда тот, больше не опасаясь преследования, перестал её скрывать. В этой стране был всего один порт, из которого можно было спокойно добраться в страну Воды, но преступники не стали бы им пользоваться по одной простой причине — им нельзя было попадаться на глаза. И отсюда следовал закономерный вывод — Араши пришлось прибегнуть к незаконной переправе, коей занимаются контрабандисты и все, с ними связанные.
Тобирама, отслеживая чакру Мицу и его сообщников, был крайне дотошен, стараясь не допустить ошибки и не спутать её с другими. Один раз он даже смог ощутить нечто, похожее на чакры Акиры и Рюо — это вселяло надежду. Но, к сожалению, где-то в окрестностях крупного торгового города все следы терялись. Пришлось действовать, полагаясь на интуицию.
Было интересно, каким образом киригакурцы заставили шиноби Облака пойти с ними. Тащили волоком? Или ублюдок погрузил их в гендзюцу, внушив следовать за собой? В любом случае, раздумывая над этим, Сенджу гневно прищуривал глаза. С каждым прошедшим днём напряжение нарастало и все яснее ощущалось, насколько взвинчены члены отряда.
Надо признать, что Нобу держался молодцом, сглаживая произведённое на Сенджу резко-отрицательное впечатление. Не до конца восстановившийся после серьёзных ран, он двигался наравне с командой, ни словом, ни делом не показав, что ему тяжело. Хоть Такеши и постарался над ним, но для полного заживления раны на бедре и сращения переломов левого предплечья требовалась неделя, как минимум. И сейчас рука ниндзя из Кумо была плотно прибинтована к торсу, дабы движения не вредили процессу.
Преодолев болотистый участок, группа шиноби вышла к небольшому холму. Вокруг высились густые ели, сосны, и вообще, сам лес был диким и непролазным для обычных людей.
— Скоро мы прибудем к месту, о котором говорил тот человек, — заключил Тобирама. — Судя по всему, оно пользуется популярностью у контрабандистов.
Действительно, пробежав около пяти миль в северном направлении, отряд увидел серебристую кромку моря. Дикая прибрежная полоса здесь была облагорожена: деревья вырублены и построено некое подобие фермы, однако, всё утопало в жидкой грязи.
— Здесь явно не шиноби живут, — негромко произнёс Куроки, разминая плечо.
Сенджу согласно кивнул. Он мог поклясться, что все их движения были бесшумными и аккуратными, но проклятые свиньи их почуяли и подняли такой визг, будто это к ним пришли и собрались резать. Пока хозяин постройки орал на пороге, Тобирама проник в дом через окно и, когда тот соизволил обернуться, как следует приложил о стену.
— Ты Масару? — остро заточенное лезвие красноречиво защекотало шею молодчика, и глаза его расширились от ужаса.
Он открыл рот и, заикаясь, произнёс:
— Ннн-нетт…
Вскипая от негодования, сенсор с нажимом повторил:
— Ты Масару?
Всё в нём свидетельствовало о том, что церемониться с этим типом Тобирама не станет, слишком серьёзным был настрой. Появившиеся один из другим спутники окончательно запугали хозяина этого местечка. Он судорожно выдохнул, сильнее втягивая кадык, чтобы тот не касался холодной стали.
— Доп-п-пустим.
— Около трёх суток назад ты переправлял отсюда группу шиноби из Киригакуре, среди них была девушка, — он не спрашивал, а утверждал.
Контрабандист замотал головой, заставив Сенджу гневно сдвинуть брови.
— Лжёшь.
Эти все разбойники, пираты, контрабандисты такой народ, что до последнего будут отпираться, даже если их жизнь висит на волоске. Ноздри широко носа судорожно раздувались, краска отхлынула от лица мужчины, он косился то на кунай, то на спутников Сенджу, избегая смотреть прямо в глаза.
— Я не могу вам сказать, — в подтверждение этого Масару широко разинул рот, демонстрируя слабую, едва заметную в неверном свете лампы печать на нёбе. Печать молчания. — И вы меня не заставите.
Ну конечно. Вряд ли Мицу позволил бы себе промахнуться. То, что туманник не убил этого человека, говорило об одном — он не впервые пользовался его услугами и планировал делать это и дальше. Контрабандист нужен был ему живым.
Тобирама зло усмехнулся, пуская по шее мерзавца тонкую струйку крови. Взгляд заметался в ужасе, и в этот момент ниндзя оттолкнул его с брезгливостью.
— Исао!
Яманака не требовалось повторять дважды. На ходу разминая пальцы, он стал приближаться к Масару, оставляя на дощатом полу грязные следы от сапог. Мужчина глядел на шиноби исподлобья, должно быть, гадая, какую участь для него приготовили.
— Командир, а если его голова разлетится, как и в случае с теми нукенинами? — невинно поинтересовался Кагами. — Эта техника блокирует не только способности менталистов, но и мой шаринган.
Услышав, что его может ожидать подобная лютая смерть, контрабандист попытался шмыгнуть в дверь, но Сенджу резким движением поймал того за руку и швырнул в угол, к ногам Исао.
— Не надо, господин шиноби! Я ни в чём не виноват, меня заставили! Пощадите, будьте людьми! — завопил пособник Араши, скребя пятками по полу и делая неуклюжие попытки подняться.
Игнорируя вопли мужчины, Тобирама коснулся дверной ручки, бросив через плечо:
— Сделайте всё, что в ваших силах, чтобы разузнать хоть что-нибудь. Но если даже Масару умрёт, я переживу. Всё равно от него никакого толку, потому что фуин во рту не даст ему ничего поведать ни устно, ни письменно.
И ниндзя хлопнул дверью. Изнутри некоторое время слышались возмущённые вопли и бормотание, но они стихали по мере удаления от халупы.
Остановившись на причале, сенсор вдохнул прохладный морской воздух и под жалостливые крики чаек забрался в покачивающуюся на волнах лодку. Здесь ещё оставались неясные следы чужой чакры. Он ни на минуту не прерывал размышлений, гадая, куда мог отправиться Мицу. Продолжать свои грязные делишки в окрестностях Кири ему теперь не с руки. Что остаётся? Ему нужно тихое, по возможности спокойное и безлюдное место, но такое, чтобы до него было удобно добираться из Тумана и отсюда, из страны Медведя.
Тобирама сосредоточенно потёр пальцем переносицу. Что это? Страна Когтя, или, может, страна Демона? Или один из многочисленных островов, разбросанных вокруг Мизу-но-Куни?
Проклятье! Шиноби опустил кулак на борт лодчонки. Можно целую вечность обыскивать их и так ничего и не добиться, а обращаться к Мизукаге, значит, потерять уйму времени. Надо думать и решать сейчас, сегодня, иначе может быть поздно.
— Эй, Сенджу-сан! — ветер донёс бодрый голос Куроки. Тот шёл к нему и что-то быстро говорил, но взор сенсора вдруг упал на одну маленькую, вроде бы неприметную деталь.
Опустившись на одно колено, Тобирама вытащил из-под свёрнутой веревки бутыль с размытой водой этикеткой и повертел в пальцах.
Судно покачнулось — это Нобу шагнул на палубу.
— И что нам делать теперь, когда этот уродец помер? — облачник навис над сенсором, заглядывая ему за плечо. — Время не играет нам на руку… что за хрень ты там нашёл?
Это было как озарение, как внезапно ударивший громовой разряд. И как единственная соломинка для утопающего. Сенджу неспеша втянул запах и поморщился.
— Есть у меня одно предположение.
