***
Битва сразу приняла крутой оборот. Акира не льстила себе и не думала, что Араши будет щадить и церемониться с ней, словно та была несмышлёным ребёнком. У него есть цель, и этот шиноби прёт к ней напролом, а одна дерзкая женщина посмела встать у него на пути, усомнилась в силе и отваге. У него выход один — сломить, проучить и подчинить. Прыжок, удар, прыжок. Мечник напустил тумана, который частично блокировал повышенную чувствительность её кеккей генкая и сенсорику, заставляя действовать на пределе собственного организма. Скорость Молнии позволяла уходить от атак Мицу, а он упрямо навязывал ближний бой, не давая оторваться и применить её коронные дзюцу. Видно, ему не хотелось становиться жареной рыбиной, Великий Молниеносный Змей успел немного потрепать отморозка. «Проклятье, он так быстр…» — куноичи блокировала удар. Что ни говори, она ослабла ещё на том побоище, а тяжёлая дорога, пребывание под гендзюцу и заточение в тёмной камере здоровья не добавили. Как назло, она не могла нащупать ни одного слабого места соперника, тот будто имел обзор в триста шестьдесят градусов и вертелся змеёй, стоило ей оказаться у него за спиной. Надо ранить Араши хотя бы один раз, до крови, как уточнил он перед тем, как броситься в атаку. Если слову вероломного туманника можно верить, то он её отпустит. Ха! Даже если так, она не станет бежать, поджав хвост. Надо расправиться с Мицу и разнести его логово в пыль. Клац! Клац! Обезглавливатель сцепился с катаной, взметнув тучу раскалённых искр. Поворот, удар, пригнуться, рвануть вперёд, и… Снова нет. Лезвие встретило на своём пути не шейные позвонки, а холодную сталь. Сцепив зубы до скрежета, Акира пустила по клинку больше чакры и яростно, до ломоты в суставах, принялась наносить удар за ударом. Если в начале битвы ниндзя позволял себе ухмыляться, то теперь лицо его приобрело сосредоточенное и даже свирепое выражение, бледная кожа покрылась гневным румянцем, а глаза хищно сузились. Мицу растворился в тумане, и через миг Юри ощутила — тот начал материализовываться у неё за спиной. Одно быстрое движение, поворот и удар такой силы, что от звона металла заложило уши, и куноичи не поверила своим глазам — катана, усиленная Райтоном, расколола меч едва ли не пополам. Но ещё не время для радости — прыжок назад, чтобы не попасть под град водяных пуль и режущей струи, призвать из печати на запястье три дымовых бомбы и, пользуясь недолгой заминкой, сложить пальцы в прочно зазубренных комбинациях. — Ты сломала его, сука! — нечеловеческим голосом заорал киригакурец, и краем глаза Юри заметила что-то белое. Проклятье! Он использовал техники Кагуя, и теперь, норовя наколоть её, словно бабочку, из земли стремительно прорастали острые когти — аналог бамбукового леса. — Костяной Плен! Акира использовала каварими, подменив себя обломком серой колонны. На этом месте и до них были развалины, но сейчас они превратились в нечто уж совсем неузнаваемое. А Мицу всё продолжал бушевать, атакуя и уже не пытаясь взять её живой, потому что смертельно острые белые осколки пролетали в каких-то миллиметрах от шеи. Сердце то замирало, то срывалось в галоп, и девушка забывала как надо дышать, уворачиваясь от бешеного урагана. Араши попытался утопить её цунами, но куноичи, научённая самим Тобирамой, противостояла натиску гигантской волны. Туманник явно не ожидал от неё такой прыти, поэтому даже удивился: — Ещё на ногах? — рывок вперёд, и ниндзя за долю секунды вырастил из костей запястья два острых меча, но так и замер с занесёнными руками. Химе успела создать клона в дымовой завесе, и теперь он удерживал противника сетью из молний, стоя на ветке ближайшего целого дерева. Во взгляде шиноби застыло непонимание, но очень скоро оно сменилось звериной яростью. По лицу его стекал пот, в глазах полопались капилляры, а Юри, не тратя зря времени, стала приближаться к нему. Её колотило, ноги слушались плохо, поэтому каждый шаг давался с трудом. Банальная хитрость, и Араши попался в ловушку. Единственное, что ему оставалось, это проживать последние мгновения своей жизни, наблюдая, как неотвратимо приближается смерть, и как скользят молнии вдоль лезвия. — Прощайте, Мицу-сан… — голос прозвучал глухо, потому что в груди саднило, а во рту пересохло от жара и обезвоживания. Когда их разделяло не больше пяти шагов, Юри-химе занесла катану, чтобы одним взмахом снести голову мерзавцу, как… их взгляды пересеклись. Чувство головокружения, словно кто-то качнул под ней землю, и она стремительно зажмурилась. Но было поздно. Малейшая потеря концентрации, и клон развеялся, а вместе с ним и сеть молний. Но принцесса никогда бы не позволила себе упустить драгоценный момент, она всё же ринулась к зашевелившемуся врагу… Свист стали, болезненный вдох — Акира была уверена, что попала. В тот момент, когда Араши в очередной раз начал скрываться в тумане, клинок полоснул его по груди и мог даже вскрыть рёбра. Всё произошло настолько быстро, Мицу бы не успел защититься! И вдруг виски полыхнули такой болью, что девушка выронила клинок и рефлекторно прыгнула назад. Тело среагировало на опасность быстрее, чем разум. Что за дьявол?! — была единственная доступная мысль. Юри сдавила руками голову, наклонилась и застонала. Тело парализовало от боли, чакра словно взбунтовалась, а во рту появился привкус крови от прикушенного языка. Яд и горечь словно пропитали каждую её клетку, наполнили отчаяньем. Какое знакомое чувство. «Ками-сама… это же…» От неверия в происходящее хотелось рвать и метать, но единственное, что она сделала, это наскоро заблокировала разум и, когда зрение вновь обрело чёткость, куноичи увидела — белёсый туман стал рассеиваться, словно его что-то сжирало, испаряло. Тело Мицу начала окутывать ярко-синяя демоническая чакра. Она стелилась над ним второй кожей, переливаясь и вспыхивая, точно лава, и через какие-то секунды шиноби оказался обёрнут ею целиком. Вырисовывались контуры пластинчатого панциря, удлинялись руки и ноги, от спины начал отделяться извивающийся отросток — первый хвост. И тогда Юри по-настоящему испугалась. До широко распахнутых глаз, до паралича и задержки дыхания. Араши не справился с демоном внутри себя и Санби, почувствовав его уязвимость, стремительно завладевал киригакурцем. От него исходила сумасшедшая жажда крови и мести, в голове химе ревели сотни голосов. Чудовище вскинуло голову, разинуло рот в немом крике, и девушку едва не смело ударом хвоста. — Искусство ниндзя: Змеи-близнецы, — уже не соображая, что творит, Акира сложила нужные печати. Эта техника была сложна и энергозатратна, поэтому химе пользовалась ею редко, но сейчас только она могла помочь. Именно сейчас, когда у демона всего один хвост, и он полностью не возродился. Взметнувшийся из земли сияющий столб ушёл далеко ввысь, разорвал тучи, и оттуда, из свинцовой высоты, низверглась пара извивающихся драконов. Они вцепились в то, что ещё недавно было Араши, зубами и лапами, свились вокруг него стрекочущим клубком. Словно живые существа, они удерживали демона, чтобы тот не мог вырваться и искалечить их хозяйку. «Пора…» Акира, чувствуя, как стремительно утекает чакра, закусила палец до крови, мазнула им о свою ладонь и с силой ударила о землю. — Акира, когда-нибудь тебе пригодится эта техника, — бабушка говорила тихо, но строго. Юная куноичи, нетерпеливо подскакивая на стуле, выписывала кандзи кончиком беличьей кисти. — Не получается! — крупная капля чернил сорвалась и испортила кропотливую работу. — Я бездарь, ба! Та мягко улыбнулась. — Получится, ведь в тебе течёт кровь Узумаки. — Зачем мне нужны запечатывающие техники? — Акира выпятила нижнюю губу. — Покажи лучше мне что-нибудь, чтобы… ба-а-ах! И всё взлетело на воздух! — несмышлёная Юри эмоционально взмахнула руками и опрокинула чернильницу на стол, забрызгав свитки, собственное лицо и бабушкино кимоно жирными кляксами. — Акира-а-а-а!!! — Ой… — Водоворот Печатей. Слова слетели с пересохших губ, и в этот миг от ладони во все стороны побежали сотни чёрных иероглифов. Под рукой начало нестерпимо печь, и Юри прыгнула назад. Там, где мгновение назад стояла куноичи, образовалась чёрная воронка — из неё рождались всё новые и новые символы, стелились по вздыбленной земле, камням, обломкам деревьев, опутывали клубок из двух драконов и демона. Техника высасывала из чудовища чакру и медленно, но верно подтаскивала к центру водоворота. О, Ками-сама, хоть бы всё получилось! «Убью тебя!.. убью… убью… разоррву…» — эти голоса звучали в голове, заставляя цепенеть и дрожать, как осиновый лист. Она сражалась со многими шиноби, выступала против двоих, троих, пяти, Акира знала, как победить их… но как остановить это? Принцесса попыталась выровнять дыхание и не обращать внимания на рвущую сухожилия боль, но через несколько секунд что-то оглушительно треснуло, полыхнуло, и искры сыпанули прямо в лицо, заставляя крепко зажмуриться. Санби взревел, пытаясь уйти от техники, затем последовал мощный выплеск Яки — уже два хвоста обвились вокруг сотканных из молний тел драконов, сдавили, придушили, как щенков. Секунда, другая — и змеи исчезли с громким хлопком, а монстр повернулся лицом к Акире. Он окончательно утратил любые человеческие признаки, превратившись в силуэт, кокон из демонической синей чакры, а два хвоста танцевали, свиваясь причудливыми узорами. Акира отступила на шаг, из последних сил удерживая печать и не позволяя смертельному ужасу взять над ней верх. Если она не сдастся, водоворот затянет чудовище, вышвырнув во временной карман. С принявшим свой полноценный облик биджу это бы не сработало… Но почему не попытаться, тем более, других шансов нет! Мгновения, в течение которых вырывающийся хвостатый пытался освободиться от техники, казались вечностью. Его подтягивало к воронке медленно-медленно, и всё это время он оглушительно ревел, выл, испепелял ненавистью и рвался на волю. Понимая, что силы на исходе, и она не выдерживает этой схватки, Юри закричала — из глаз хлынули слёзы, смешиваясь с солёным потом, мешая обзору. Один удар сердца, второй… Обессилевшие руки разжались и упали плетьми вдоль тела — демон разорвал сковывающие его путы, завыл громко, ликующе, так, что земля под ногами задрожала. Чакра его сделалась ещё более густой и ядовитой, вспыхнула ослепительной вспышкой, и от туловища Санби начал отделяться третий хвост. Акира завороженно наблюдала за представшим перед глазами зрелищем, истратившая последние силы и веру в себя. Да что она такое перед лицом тысячелетнего монстра? Так, жалкая песчинка. Сейчас он сметёт её своей силой, не заметив, и пойдёт крушить всё, что попадётся на пути. Некоторые говорят, что в последние секунды перед смертью вспоминаешь всю свою жизнь — у неё подобного не случилось. Лишь на мгновение всплыли в памяти лица дорогих людей, и из круговерти хаотичных мыслей сложилась единственная целая, важная: «Прости, Тобирама… я не справилась…» — она рухнула коленями прямо на каменное крошево, но боли не почувствовала. Сейчас всё закончится… И перед тем, как чудище приготовилось совершить решающий прыжок, Акира ощутила до боли знакомую чакру. Пространство замерцало, пошло волной — или это у неё в глазах помутилось — и демон со всей силы влепился в барьер. От громогласного рёва заложило уши, и Акира попыталась отползти подальше от кровожадного монстра. Не было ни одной трезвой мысли, всё смешалось, спуталось в тугой клубок нервов — она ничего не понимала. Хотелось одного — убраться отсюда как можно дальше, всё равно куда, лишь бы уйти от ужасающей чакры. Но… как? Почему среди этого ада, в пелене дыма и пыли, ей видится знакомый силуэт? Она тряхнула головой, прогоняя морок, но он не исчез. И тогда Акира смогла, наконец, поверить, что он нашёл её. Нашёл в самый последний момент, решающий, когда жизнь её висела на волоске, чтобы снова спасти. И он сделает это, ведь есть ли на свете человек, готовый ради неё на большее? Не ради награды или признания, а просто ради того, что она — это она. Хотелось завопить во всё горло и броситься к нему, как маленькая девочка, ищущая защиты, но разумом понимала — нельзя. Сейчас нельзя. Хвостатый всё ещё не побеждён, и глупые порывы могут нарушить концентрацию шиноби. Он заточил Санби вместе с собою под барьер, и бился с ним там. Акира следила глазами за каждым движением, рывком, прыжком, заламывая пальцы и молясь, чтобы с Тобирамой ничего не случилось. Он ведь сильнее всех знакомых ей шиноби, лишь немного уступая своему богоподобному брату. Он всегда знает, что надо делать, как поступать, Сенджу просто не может проиграть, ведь так? Они бились долго. Очень долго. Или это только для неё время замедлило свой бег? Она даже дышать боялась, боялась шелохнуться, чтобы ничем не помешать ему одержать победу, ведь помочь ничем не могла — последние силы иссякли. Сердце сорвалось с ритма, когда один из хвостов хлестнул Тобираму по груди, откинув назад и оставив вмятину на доспехе, но тот перегруппировался и не прервал сражения. Думая над тем, сколько же в нём сил, сколько воли, чтобы терпеть эту боль, Акира испытывала внутренний трепет и благодарность. Даже просто за то, что ей удалось узнать этого необыкновенного человека. Очередная атака опрокинула демона на землю, и в тот же миг тело его пронзил напитанный молнией меч шиноби. От дикого воя зверя чуть не лопнули барабанные перепонки, хвосты взметнулись, пытаясь опутать Сенджу и задушить, но чакра Санби начала рассеиваться и бледнеть — демон умирал. Словно под порывом ветра слетал синий кипящий покров, обнажая то, что когда-то было Мицу. Тело в страшных ожогах больше напоминало груду мяса — туманник расплатился за свои преступления, за жажду силы и честолюбие. Его уже не увидит эта земля, зато Трёххвостый снова возродится, когда придёт его время. — Аки-и-ира! — знакомый голос полоснул по нервам, и химе встрепенулась, повернула голову. К ней нёсся, сверкая глазами, старый друг. На какой-то миг Юри подумала, что умерла так же, как и он, иначе что ему тут делать? Но Куроки опустился перед ней на колени и сгрёб в медвежьи объятья здоровой рукой. — Ками, ты жива! — прогремел он ей на ухо, и тогда принцесса убедилась — Нобу действительно настоящий. Не в силах выдавить из себя ни одной членораздельной фразы, Акира судорожно вздохнула и ответила на объятья, прикрыв глаза. Её колотило от переизбытка чувств. Сначала Тобирама, теперь встреча дорогого друга, которого она уже успела оплакать. Невероятно… так просто не бывает. Или бывает, ведь сердце рвётся пополам от радости и эйфории. — Но-обу… — прохрипела девушка, откашлявшись. В горле першило от висящего в воздухе смрада, хотелось выбраться туда, где веет свежестью и нет этого мерзкого запаха горелого мяса. Парень начал что-то быстро тараторить, но внимание Юри вновь вернулось к тому единственному, что сейчас глядел прямо на неё, не отводя глаз. Быстро сообразив, в чём дело, Куроки помог подруге встать — её вело, как пьяную, и широко улыбнулся. — Ну что ж, иди к нему. Иди к своему спасителю, — и подтолкнул. Акира уверенно, насколько позволяли её заплетающиеся ноги, двинулась в сторону Сенджу, а потом побежала. И в тот миг, когда он шагнул навстречу, прыгнула и повисла у него на шее, уткнувшись носом в белый воротник и крепко зажмурившись. Левой рукой шиноби сдавил её талию, и ноги Акиры оторвались от земли. Внутри клокотали непролитые слёзы то ли счастья, то ли боли. Из-за железной хватки было трудно дышать, но это было ничем по сравнению с упоительным чувством полного единения и полёта. — Спасибо… спасибо… — шептала она, захлёбываясь эмоциями и сильнее переплетая руки у него на шее, вкладывая в слова всю нежность, на которую только была способна. — Спасибо-спасибо-спасибо-спасибо тебе… Тобирама ничего не ответил, но показалось, что его губы коснулись виска — это место будто огнём обожгло. Правой рукой он сжимал клинок, левой — женщину, которой был нужнее воздуха, и молчал. Наверное, со стороны эта картина выглядела довольно странно, но Акире было всё равно. Те мгновения растаяли как сон — и вот она снова стоит на обугленной земле, пытаясь отдышаться и унять дрожь во всём теле. — Можешь показать их убежище? — глухо спросил Тобирама, а лицо его в этот момент было похоже на каменную маску. Действительно, он прав. Пока они тут будут стоять и таращиться по сторонам, почуявшие неладное нукенины могут просто разбежаться. Надо спешить! Акира кивнула, опуская голову, пытаясь уйти от глаз цвета заката. Сейчас не до нежностей, и пусть сердце готово разорваться, главное — додавить врага. — Я отведу вас туда.***
Конец был скорым и предсказуемым. Тобирама окинул пленников внимательным взглядом, проверяя, на всех ли надеты чакропоглощающие браслеты. Эти шестеро отступников были единственными, кто выжил в ходе сражения, и теперь их ждал суд. В логове всё было перевёрнуто вверх дном, Сенджу лично обыскал каждый уголок и был поражён тем, как далеко Мицу зашёл в своих исследованиях, и насколько грандиозными были его замыслы. Всей добытой информации суждено быть похороненной в архивах Конохи на веки вечные, и не дай Ками кто-то задумает продолжить дело Араши. Ниндзя устало выдохнул и спрятал клинок в ножны. Этот день был невероятно длинным, словно растянулся на столетия, а сейчас клонился к закату — небо темнело и поднимался ветер, шатая верхушки тонких сосен. Взор сам собой метнулся туда, где отдыхали после боя ребята. Он был рад, что сегодня никто из них не простился с жизнью, и что с Мицу, принявшим облик хвостатого, справился в одиночку. Но как же он спешил! Едва отыскав чакру Акиры, сенсор понял — та в огромной опасности. Рядом обнаруживалась демоническая чакра разъярённого биджу, и, честно сказать, Тобирама уже не чаял застать Акиру живой. — Капитан, — Такеши учтиво склонил голову. — Я проверил здоровье членов отряда, они все в порядке. И подлечил раны Акиры-химе. С ней всё будет хорошо. При звуках её имени внутри всколыхнулась жаркая волна, и сенсор упрямо сжал кулаки. Он правильно сделал, что запретил принцессе вступать в бой с нукенинами, её и без того неслабо потрепал ублюдок Мицу. Храбрость и безумие в ней шли рука об руку. У нежной с виду девушки внутри пряталась стальная сердцевина, иначе как объяснить то, что она так долго противостояла демону и вообще смогла вынести то, что выпало на её долю? Акира… Как бы ему хотелось, чтобы все эти ужасы с ней никогда не происходили. — Спасибо, Такеши. А теперь отдохни, дорога предстоит нелёгкая. — Хай! — ниндзя отсалютовал и поспешил к аптечке, а Тобирама неспеша направился туда, где в окружении шиноби его отряда сидела Юри-химе. Она грела руки о кружку с горячим стимулирующим отваром, набросив на плечи плащ с меховой опушкой, была по прежнему бледна, а глаза… Он никогда не видел у неё таких огромных, бездонных, словно ждущих чего-то глаз. Куноичи неотрывно следила за ним, и взор этот задевал что-то глубокое, потаённое, давным-давно забытое. — Идём, — он протянул руку, и Акира вложила свою ладонь в его, сдавила прохладными пальцами, отставив кружку, поднялась. И плевать было на откровенную ухмылку Куроки, любопытный прищур Кагами, нарочито равнодушный Хьюги, косой взгляд Яманака. Он не чувствовал неловкости под прицелом чужих глаз, чего нельзя было сказать о Юри. Едва поднявшись, она отдёрнула руку, точно обжёгшись, и спрятала в полах плаща. Без единого слова направилась за ним по узкой тропинке, подальше, чтобы поговорить без свидетелей. Осенний лес полнился своими, таинственными звуками, и негромкие шаги двух человек гармонично вплетались в его мелодию. Принцесса шла немного позади, молчала, но Сенджу мог поклясться — он слышит, как грохочет её сердце. Он чувствовал её чакру: озон, аромат сочной травы и ветер в горных лугах, и всё было так, словно шиноби возвращался домой. Когда в поле зрения показался обрыв, а под ним река, сенсор остановился. — Тобирама… — послышалось робкое. Оба знали, что должны друг другу сказать, и знали, что этот разговор должен стать последним. Они воспитаны совершенно не так, чтобы позволить себе одним махом перечеркнуть долг, честь и обязанности. Эгоистичные порывы незрелой души хороши лишь для безответственных подростков, но никак не для двоих сильных шиноби — надежды их поселений. Повернувшись, Сенджу опустил руки на девичьи плечи и несильно, чтобы не доставить дискомфорта, сдавил. — В прошлый раз мы даже не попрощались, а я ещё не всё тебе сказала, — Акира набрала в грудь побольше воздуха и заговорила быстро, боясь, что он прервёт. — Мне очень, очень жаль, что так получилось, я не хотела никого обманывать и предавать, и бы отдала всё, чтобы повернуть время вспять, и… — Я понимаю тебя, — Сенджу не мог слышать её полный раскаяния и боли голос, потому что он рвал его в клочья. — Не надо этих оправданий и объяснений, просто помолчи немного. Юри взметнула на него непонимающий взгляд, а ниндзя продолжил: — У меня было время, чтобы подумать и остыть, но это ещё не значит, что я забыл обо всём. Мы с тобой слишком разные и в то же время слишком похожи. Ты выбрала то, что выбрал бы любой уважающий себя ниндзя. «Клан, деревня, товарищи… но не я. А было ли у меня право требовать, чтобы она нарушала присягу и наступала на горло правилам шиноби, которые я сам бы никогда не нарушил?» Нет, не так. Он нарушил. Внутри свербело мерзкое чувство от собственного лицемерия, как он, пользуясь своим высоким положением и хорошим отношением Йошичи Яманака, уговорил того солгать. А ведь это был далеко не единственный эпизод… Он поставил свои чувства выше долга перед деревней и её жителями, а ведь всегда считал, что такие сильные и разрушительные эмоции, неумение их контролировать — признак слабости. Что же, за всё рано или поздно наступит расплата. Принцесса резко выдохнула и попыталась было скинуть его руки с плеч, но Сенджу продолжил держать, глядя прямо в глаза. Их зелень и глубина затягивали, как гиблое болото. — Я уже давно потеряла уважение к себе, — горько заметила она, смирившись со своим положением. По крайней мере, вырываться перестала. — Я подставила и тебя, и Кумо, теперь мне нет места ни в Конохе, ни в Облаке. Мне ужасно мерзко от самой себя и не понимаю, зачем ты пришёл меня спасать! На последних словах голос её сорвался, и принцесса спрятала лицо в ладонях, стыдясь чистых и самых простых эмоций. Тех самых, что делали Акиру живой. Тобирама медленно переместил руки с плеч на лопатки, притягивая глупую девчонку ближе. И как можно её отпустить, такую? От этой мысли стало физически больно, словно огонь пожирал его изнутри. — Я не хотел, чтобы он тебя убил. Я ведь обещал защитить тебя. — Ты мне ничего не должен. Голос звучал глухо, потому что она уткнулась носом ему в грудь, а тот боялся разжать руки, хотелось ещё немного продлить эту близость. Помнится, в тот вечер они сидели у неё на кухне, и тогда Сенджу дал обещание, которое было равносильно признанию в любви. А потом случилось то, после чего их жизни понеслись по наклонной. Хотя, если подумать, это случилось гораздо раньше. — Как ты меня нашёл? — спросила Акира тихо, еле слышным шёпотом, как будто громкие слова могли разрушить иллюзию единства. И он начал рассказывать про то, как они с Хаширамой нашли в лесу мальчишку, её ученика, про Нобу, про контрабандиста и аралиевую эссенцию. Сенджу рассказывал обстоятельно и даже как-то буднично, словно это не они сейчас стояли перед лицом неизбежного. А Юри молчала, только изредка вздыхала да возилась в его руках, прижимаясь щекой к твёрдой броне. Она умела не только слушать, но и слышать собеседника — эта её черта импонировала Тобираме, ведь пустословие и легкомыслие шиноби никогда не любил. — Я ужасно жалею о том, что не уничтожил Мицу гораздо раньше, — вырвалось признание, и Сенджу раздосадованно покачал головой. — Ведь был такой шанс, но из-за моей слепоты произошли эти кошмарные вещи. — Зря ты винишь себя, — девушка погладила его щёку тылом ладони, и он вздрогнул от этого незамысловатого жеста. — Ты и без того сделал столько, что большинству даже и не снилось. А Мицу оказался настоящим злым гением и умелым манипулятором. Обсуждать эту тему больше не было желания, и тогда Тобирама приподнял точёный подбородок, коснулся большим пальцем нижней губы, глядя при этом прямо в глаза. В них мелькнуло удивление со смущением — Акира залилась краской, но прижалась сильнее, запрокинула голову и приоткрыла губы, давая разрешение на ласку. Было в этом что-то неправильное, бесполезное, наивное, но в тоже время самое искреннее и нужное, как воздух, как свет. И тогда шиноби наклонился к ней и медленно, впитывая в себя каждое мгновение, вовлёк в поцелуй. Он был мягким и неспешным, как вечерняя прогулка после тяжёлого дня, почти невинным, будто первая нежность робких влюблённых. Сенджу на миг приоткрыл глаза — ресницы Акиры трепетали, на лице было написано выражение абсолютного блаженства, и, когда та негромко застонала, шиноби скользнул ладонями по девичьим бёдрам, потом вверх и снова вниз. Пальцы Юри запутались в его волосах, потянули к себе, как можно теснее, ближе. Снова потерять голову оказалось так легко. Она грезила об этом каждый день и вот это снова случилось. Он рядом, такой надёжный, сильный, любимый, самый лучший и великодушный, но по какой-то досадной случайности кодекс шиноби выше законов сердца. Ах, если бы люди были ведомы лишь своими желаниями, то в мире воцарился бы полный хаос… А сейчас хаос в голове, ведь они дышали одним воздухом, руки стискивали в объятьях до сладостной боли, до головокружения и тяжести внизу живота. Губы его были нежны, но требовательны, и надо как следует запомнить этот поцелуй, чтобы безжалостное время не смогло отобрать дорогие сердцу воспоминания. Все говорили, что чувства ничего не стоят, но теперь-то Акира знала, они — это то, ради чего стоит жить. И жалок тот, кто сознательно лишил себя возможности хоть на краткий миг познать безумие взаимной любви, потому что век шиноби короток. И внезапно, когда обоих уже колотило от едва сдерживаемой страсти, слуха достиг громкий крик: — Капитан! Капита-а-ан! Внутри всё оборвалось, но они перестали целоваться только тогда, когда из леса вылетел взмыленный Хьюга. Уголок рта Тобирамы нервно дёрнулся, а Юри-химе захотелось убить обладателя бьякугана за то, что лишил её последней малости. — Один из пленников попытался сбежать, завязался бой, но тот использовал какую-то технику и пропал… Парень был смятён и растерян, словно ожидал наказания за этот неприятный инцидент, но Сенджу быстро вернул самообладание и, кивнув, произнёс: — Я понял тебя, Коу. Сейчас разберусь. Потом бросил взгляд на свои руки, понимая, что до сих пор сжимает талию Акиры. — Они без тебя никуда, — стараясь придать голосу весёлости, Юри фальшиво улыбнулась. — А вот я справлюсь. Как-нибудь. — Акира… Едва он отпустил её, как Юри-химе шагнула назад. Хватит мешать ему, хватит соблазнять и отвлекать от важных дел. Эти мысли казались такими правильными и набившими оскомину, что ей захотелось отплеваться. — Будь осторожна. Всего два слова, но в них был вложен огромный смысл и всё то, что она знала о Тобираме. И она любила его таким.