Steps

Гарри аккуратно крадется по темной аллее, не освещаемой фонарями, внимательно оглядываясь вокруг. Было уже два часа ночи – самое лучшее время для поимки демона, собирающегося напакостить людям, и он не собирался упускать такой шанс убить парочку-другую темных. Луна была скрыта за плотным полотном темных облаков, скрываясь за ними полностью, не оставляя ни намека на то, что она вообще существует. Полнолуние было в самом разгаре, и, соответственно, всем низшим существам нужно было выбираться на улицы, чтобы сначала впитать новоприбывшую силу, а потом ее где-нибудь ее растратить. Холодный ветер трепал выпавшие из пучка кудрявые прядки, которые лезли в лицо, и Стайлс то и дело заправлял их за уши, с неохотой опуская лук из боевой готовности. Он чувствовал себя виноватым перед Луи, которого оставил засыпать в одиночестве, но демон, вроде бы, все понимал, и отпустил свою пару на защиту человечества, пусть и с неохотой. Теперь убивать темных не хотелось абсолютно – возможно, только отвадить от пакостей в такую ночь, не больше. Листва тихо шуршала, встревоженная резкими порывами воздуха, иногда кружась в воздухе маленькими вихрями, и ангел дергался от каждого случайного звука, ожидая нападения. Последние недели он жил в страхе перед будущим, настоящим и прошлым, с болью понимая, как мало у него осталось – друзья, Луи и парочка часов перед днем «икс», когда, увы, его имя вместе с ним самим канет в небытие. Осознание недолговечности пришло к по идее бессмертному существу только недавно, и мысль о том, что, оказывается, конец есть абсолютно у всего, не давала покоя ни днем, ни ночью. Но, что же, у него хотя бы было чем наслаждаться во время бесконечного ожидания. Луи старался держаться, как мог, Гарри видел. Улыбался, смеялся и обнимал, пока в его глазах обживалась бесконечная грусть, которая исчезала только тогда, когда они были наедине. Эта тоска в его взгляде каждый раз, когда они находились более, чем в метре друг от друга, была простительна – каждое прикосновение могло оказаться последним. Ему было гораздо тяжелее, чем Стайлсу, хотя бы потому, что покидать свою пару, переставая существовать самому гораздо легче, чем смотреть на смерть своей молодой влюбленности и жить после этого еще несколько бесконечностей. Может, он и сбежал из дома потому что хотел обдумать все одному, кто знает. Вина за то, что он втянул во все это так много людей, грызла изнутри. Лиам, Найл, все остальные знакомые, Зейн и… Луи, разумеется. Лучше бы он отказался от этого чертового задания сразу же, как только получил. Он потерял бы статус и жил бы себе еще пару бесконечностей, пусть и один, а Луи наверняка нашел бы себе какого-нибудь симпатичного демона, с которым существовал еще миллионы и миллиарды лет. Но не так. Не заставлять его страдать, не причинять ему боль, не покидать его, такого одинокого и влюбленного. Это было неправильно, все казалось неправильным, но, что же, это была жизнь. И сейчас она жестоко расправлялась с ними обоими за какие-то прошлые ошибки. За все надо платить, - пронеслось в голове, - За все надо платить. Он не знает, как пропустил тот момент, когда вокруг его шеи обернулись чьи-то руки, потому что его внимательность всегда оставляла желать лучшего. Горло больно сдавило, и воздух тут же куда-то пропал, но ангелу хватило сил рывком вытянуть руки назад и схватить нападавшего, перебрасывая его тело через себя. Нос защекотал знакомый мускусный аромат вперемешку с запахом кофе и природным запахом демона, но его мозг не успел среагировать вовремя – чужое тело опрокинуло его на землю, придавив сверху. До боли знакомые пальцы вновь со всей злостью обхватили тонкую шею, и в темноте улицы блеснули заполненные яростью голубые глаза. - Луи, - хрипит Стайлс, пытаясь скинуть чужие руки с себя и перевернуть противника, но темный тоже не промах. Демон лишь ухмыляется, сжимая руки еще сильнее, и перед глазами Гарри начинают плыть разноцветные круги. Воздух, где воздух? – Луи, отпусти… меня. Но Луи лишь смеется. Жутко смеется, и его смех эхом отдается от каменных стен гаражей. Как это Гарри не заметил, что оказался на месте их первой встречи? Глаза болят так, будто собираются выскочить из глазниц, а кровь приливает к голове, вызывая жуткое головокружение. Гарри чувствует, что теряет драгоценные секунды и силы вместе с ними, но не оставляет попыток вырваться. В голове набатом звучит «Как, как он мог?», стук сердца невыносимо громким звуком отдается в висках, а Луи все еще смеется. Этот смех заполняет всего ангела страхом, пока перед глазами начинает оседать чудовищная темнота. Он пытается вдохнуть вновь, но все, что у него выходит – это с хрипом выдохнуть последние остатки кислорода из легких. Он чувствует, как все его тело обмякает, и последними, перед тем, как его поглотила чернота, ангел видит как всегда насмешливые голубые глаза и знакомую ироничную усмешку на тонких губах. - Спокойной ночи, Стайлс. - Гарри? Господи, Гарри! – доносится до него чей-то испуганный возглас, а потом теплые руки обхватывают его и трясут, будто пытаясь вытолкнуть остатки кошмара из тела. Ангел цепляется за Томлинсона как только чувствует, что способен двигаться, впиваясь пальцами в его плечи и судорожно вдыхая воздух, будто он только что вынырнул из воды. Электронные часы показывают без пяти минут полночь (они вырубились на их кровати уже в девять часов вечера), а за окном светит полная луна. Луи прижимает ангела к себе, сжимая руками дрожащее тело и чувствуя, как его собственное сердце почти не уступает быстро бьющемуся от испуга сердцу Гарри – так быстро оно колотится. Стайлс с дрожащими вдохами роняет появившиеся еще во сне слезы ему на футболку, и потихоньку успокаивается, осознавая, что сон прошел. - Чшш, - шепчет демон, укачивая парня в руках, как маленького ребенка, - Это был сон, милый. Все хорошо, все хорошо. Они застывают на неопределенное количество времени, когда Гарри полностью успокаивается и чуть отстраняется, уже собираясь извиниться, как Луи прикладывает к его губам палец. - Молчи, Стайлс, - шепчет он предупреждающим тоном, улыбаясь. Гарри кивает, и на губах расползается ответная улыбка, которая, по его собственному мнению, делает его похожим на идиота. Полная луна освещает их фигуры, подсвечивая демона со спины, но кудрявый все равно замечает, как блеснули в темноте его отчего-то почерневшие глаза. Он чуть хмурится, наклоняясь вперед и спрашивая, все ли в порядке, на что Луи мгновенно отвечает чуть севшим голосом: - Полнолуние. - Мне нужно привязать тебя к кровати цепями? – игриво улыбается Стайлс, и вдруг оказывается прижатым к кровати крепким телом. – Луи, я несерьезно, если что. Шатен утыкается носом ему в шею, вдыхая его запах и кивая прямо туда. - Ты так пахнешь, - рычит он, внезапно прижимая запястья ангела по обеим сторонам от его головы, но потом будто встряхивается, отпуская их. – Это ужасно неловко, прости, - и пытается слезть с ангела. Гарри думает о том, что его совершенно не устраивает подобный исход событий, и хватает руками чужие предплечья. - Что происходит? - Полнолуние, - вновь ухмыляется Томлинсон, - Повышенная сила, которую чаще всего мы выплескиваем в сексуальное напряжение, - он пожимает плечами, - поэтому я немножко идиот сейчас, не обращай внимания. Ложись спать. Стайлс хмурится еще больше, потому что его сейчас прямым текстом обламывают, и нетерпеливо утягивает Луи к себе, обернув руки вокруг его шеи. Оставляя несколько сантиметров между их лицами, он обхватывает его лицо ладонями и шепчет в губы: - Так действуй. Чужое тело тут же вдавливает его в кровать, крепко фиксируя запястья по бокам от головы и не давая толком пошевелиться, а тонкие губы соединяются с его губами в настойчивом поцелуе. Запах демона и самого Луи одурманивает, словно наркотик, а его прикосновения, словно оголенный провод, заставляет тело дрожать и дергаться от любого случайного контакта. Ну, может, полнолуние и на ангелов действует? Томлинсон, кажется, теряет голову от Гарри, такого открытого и чувствительного под ним, втайне гордясь тем, что он так на него действует. Он хочет обладать им полностью и без остатка, безраздельно и безвозмездно, любить его и оберегать ото всех напастей. В голове проносится мысль о том, насколько ироничной может быть судьба, но он откидывает ее куда-то на задний план, сходя с ума от жуткого сексуального перенапряжения. Он втягивает сладкий свежий запах ванили и весны, утыкаясь носом в шею ангела и оглаживая руками все его тело. Гарри тает под ним, почти чувствуя, как растекается лужицей на широкой кровати, а бессилие перед напором демона будто заводит еще больше. Наверное, у Луи кинк на доминирование в постели, но, что же, у Стайлса очевидный пунктик на подчинение, так что все в порядке. Сладкие поцелуи в шею посылают толпы мурашек вниз по позвоночнику, а ласковые поглаживания появившейся эрекции взрывают снопы искр у ангела перед глазами. Его запястья все еще пригвождены к кровати у него за головой, но он не может не дать Луи что-либо в ответ, поэтому одним ловким рывком высвобождается и меняет их местами – теперь демон лежит, прижатый к перине телом кудрявого. Гарри улыбается на непонимающий взгляд голубых глаз, направленный на него, и спускается легкими поцелуями вниз по гладкой коже торса демона, стараясь насладиться ее приятным вкусом, тающем на кончике языка, и запахом, ласково щекочущим ноздри. Он одним широким движением облизывает тонкую дорожку волосков, тянущуюся от пупка до паха, и уделяет особое внимание V-образным мышцам внизу живота, оглаживая тонкую талию. Член Луи довольно длинный (для его роста, но это только мысленно, потому что демон просто убьет его за подобные шутки) и толстый, поэтому Гарри с удовольствием посасывает налившуюся головку и проводит кончиком языка по соблазнительно выступающим венкам. Темный громко стонет и запускает пальцы в кудри ангела, оттягивая их назад, на что Стайлс удовлетворительно стонет, закатывая глаза от наслаждения, а потом одним слитным движением насаживается ртом до конца. Луи резко запрокидывает голову назад, почти встречаясь головой с железным изголовьем кровати, и заходится резким почти-вскриком, и резким движением меняет их местами, буквально подминая под себя, и быстро выдавливает на пальцы холодную смазку из бутылочки, которая буквально в мгновение ока была сметена со своего законного места на тумбе, и нежно, но нетерпеливо растягивает ангела под собой. Луна освещает переплетенные тела, будто не стесняясь наблюдать за расцветающей любовью, как за истинным произведением искусства. Они прекрасны. Счастливы и свободны. *** Это наступает, когда они входят в здание офиса, пока еще пустующее в лучах поднимающегося солнца. Золотые пылинки невесомо парят в пронизанном светом воздухе, а тишина такая густая, что, кажется, ее невозможно нарушить, но Найл не был бы Найлом, если бы не сделал это. - Ой, Гарри, а что это у тебя на шее? – Стайлс быстро прикладывает руку к шее, не понимая, что могло задеть внимание Хорана, обычно не особо внимательному к деталям. Наверное, жук или листочек какой прицепился, - думает ангел и пытается стряхнуть это невидимое что-то. Лиам тоже останавливается, пытаясь посмотреть на шею ангела сквозь его же пальцы, но у него ничего не выходит. Водя пальцами по коже, Гарри не чувствует ничего, поэтому не понимает, что не так. Но вот глаза Луи задорно сверкают, и до него доходит. Зеленые глаза расширяются, а руки пытаются прикрыть «что-то на его шее», дабы дать себе хоть минутку форы. Как он проглядел его сегодня утром, когда одевался? Надо было надеть какой-нибудь свитер и не париться, но нет же. Он Гарри Чертов Стайлс, и он не умеет жить спокойно. - Это засос! – кричит Найл, радостно вскидывая руки вверх. – Я знал, я знал, что это засос! Лиам чуть кривится при этом слове каждый раз, но все равно кидает на парочку заинтересованный взгляд. - Ну, рассказывай! Когда? Как? В каких позах? – Хоран не собирает сбавлять обороты. Гарри стонет и прячет лицо в ладонях, потому что ну за что ему такие друзья? Он что-то неразборчиво мямлит прямо в собственные руки, уже собираясь послать лучшего друга лесом или смыть его в унитаз. Это его личная жизнь, и необязательно так ею интересоваться. Луи подходит ближе, сзади обвивая талию парня руками, и зарывается носом в кудрявые волосы. - Сегодня ночью, Найл. Это все, что тебе нужно знать, - со смехом говорит он. - Ну, тогда я скажу Гарри, что ты собираешься сде- - Хорошо, я все скажу! - Что ты собираешься «сде»? – подозрительно спрашивает Стайлс, оборачиваясь через плечо к темному и окидывая его странным взглядом. Томлинсом лишь пожимает плечами, мол, не знаю, ничего я не хотел. Засранец. На заднем плане Хоран уже кричит что-то возмущенное, так что демон улыбается и начинает: - Сначала это был нежный глубокий минет мне, а потом секс с закрепленными за головой руками. Я хорошо его растянул и плавно входил в Гарри на нашей большой кроват… - Замолчи! – пищит Стайлс, пытаясь руками закрыть бойфренду рот, а Найл просто ржет. – Просто заткнись! Луи смеется, запрокидывая голову назад, и прижимает ангела ближе к себе, обжигая ушную раковину дыханием. Он толкается бедрами вперед, смущая парня еще больше, и довольно улыбается при виде порозовевших щек Гарри, просто потому что любит его смущенного. Он вообще его любого любит. Просто любит. Вскоре огромное здание начинает наполняться незнакомыми друзьям людьми, на что босс объясняет о прибытии кучи работников другой компании для стажировки в их агентстве, и они решают не уделять данному факту большого внимания, тратя время на что-то более существенное. Кто-то на работу, а кто-то еще и на поцелуи, но в целом и общем это уже становится привычным; даже Найл почти смирился. Вскоре к ним приходит Зейн, который явно флиртовал со смущающимся Лиамом, но быстро уходит, ссылаясь на дела. Возле Гарри вдруг начинает крутиться мужчина лет двадцати восьми, наверное, представившийся Ником Гримшоу. Он был тем самым работником «по обмену», который старался быть крайне дружелюбным с ангелом, часто делая ему комплименты. Так что тот факт, что он крайне раздражал Луи, был вовсе не удивительным. - Я работал в «Куин энтерпрайзес» уже пять лет и добился немалого успеха, - рассказывал он сидящему рядом Гарри и Найлу с Лиамом, что неодобрительно на него поглядывали. Еще и Луи с другого конца огромной комнаты. – И тут мне говорят: «Давай, иди в эту компанию!», ты представляешь? Я подумал, что меня увольняют, - они смеются, после чего Ник продолжает, протягивая свою ладонь ближе к ладони Гарри: - Но теперь я рад, что пришел сюда и познакомился с таким очаровательным и крайне симпатичным мужчиной как ты, Гарри. Где-то сбоку раздается звон, и, обернувшись, Стайлс видит, что это Луи выронил чашку кофе, осколки которой сейчас валяются у его ног. Он непонимающе хмурится, взглядом спрашивая, все ли в порядке, на что Томлинсон лишь хмурится и, развернувшись на пятках, быстро уходит в свой кабинет. Найл громко прочищает горло, зло глядя на Гарри, и стреляет глазами в сторону Гримшоу, намекая на его немедленный уход, но вдруг гомон оживленного офиса прерывает громкий вой пожарной сигнализации. Парни непонимающе оглядываются, пока все люди почти мгновенно выскакивают из здания, и не понимают, что могло произойти. Офис за несколько мгновений становится абсолютно пустым, за исключением семи незнакомых работников, двое из которых копошатся около кабинета Томлинсона, а трое недалеко от остальной компании: Ника, Гарри, Найла, Лиама. Стайлс волнуется за демона, так и не вышедшего из-за темной дорогой двери, и встает, чтобы пойти за ним, как чувствует что-то холодное на своей шее. - Не так быстро, - холодно произносит Ник, нажимая лезвием кинжала на шею ангела. Найл и Лиам срываются с места, бросаясь на помощь к другу, но их перехватывают те самые оставшиеся работники, которые внезапно распускают белоснежные крылья за своими спинами и нападают на них с мечами и цепями. Осознание приходит вместе с крепкой хваткой Гримшоу на задней части шеи Гарри, заставляющая лечь на стол животом. Они пришли за ним. Он делает отчаянный рывок, высвобождаясь из жесткой хватки, и нападает на ангела с кинжалом, оставляя рубец на правом боку противника, и кидается прочь к друзьям, больше всего на свете желая соединиться с ними в одну маленькую стаю, обороняющуюся от посланников правительства, но не успевает. Его хватают за волосы, резко дергая на себя, назад, и ангел падает на колени подле ног Гримшоу, коротко вскрикивая. Моменты растягиваются в его голове, будто издеваясь. Каждая секунда кажется вечностью, которая и длится и длится, не желая заканчиваться, а минуты миллиардами световых лет туда, вдаль, за которые он успевает умереть миллиарды раз. Дубовая дверь, отделяющая общий офис от кабинета Луи, отворяется, и на темного набрасываются два ангела с серебряными цепями. - Луи! – кричит Стайлс, вырываясь из хватки и бросаясь к нему; в его голове царит абсолютный хаос вместе со страхом за друзей и своего парня. Он знает, что Найл и Лиам смогут справиться с теми ангелами, потому что они учились бороться именно на таких же существах Рая, а не на демонах, но он видит, что Луи не успел подготовиться к атаке, и еще немного – и он окажется пораженным. Этот возглас будто возвращает темного к жизни, и он одним взмахом черных крыльев сметает обоих нападающих, бросаясь к Гарри. В его голубых глазах сияет ужас, когда он переводит взгляд на что-то за спиной Стайлса, и вдруг на спину последнего обрушивается удар серебряной цепью, рассекающий кожу вдоль позвоночника длинной полосой. Ангел кричит, падая на колени, и чувствуя, как кожа на спине вновь разрывается под следующим ударом. Боль настолько сильная и ослепляющая, что он видит перед глазами только яркие вспышки размытых силуэтов, а голос вдруг надрывается, переходя в хрип. Слух размытым эхом улавливает яростный крик Луи, нападающего на Ника, и Стайлс вдруг понимает, что уже лежит на холодном полу, свернувшись калачиком, а по спине струится горячая ангельская кровь. Он понимает, что должен встать, и невероятным усилием воли поднимается на ноги, распуская за спиной крылья. Каждое движение – дичайшая пытка, потому что он все еще чувствует разорванные мышцы, которые содрогаются и пульсируют, пытаясь залечить сами себя. Но в голове пульсирует одна единственная мысль, отдающаяся тысячами эхо в подсознании. Луи Он одним движением перерезает горло помощнику Гримшоу, ни капли не сомневаясь в правильности этого решения, и нападает на второго ангела, который легко отбивает его удар, собираясь одним движением снести ему голову, как крик все того же Ника пушечным выстрелом звучит над ними: - Он нужен нам живым! И мир Гарри рушится. Они хотят забрать его обратно в Рай для публичной казни. Он поворачивает голову, встречаясь взглядом с Луи, позади которого в здание вбегает дополнительный отряд правительственных ангелов, и бросается к нему. Секунда. Руки ангела скручивают за его спиной. Две. Он вырывается, тянясь рукой к Луи, которого тоже схватили. Три. Он смотрит в глаза темного, и видит такое дикое отчаяние в глубине голубой радужки, что ему хочется кричать. Четыре. - Луи! Пять. - Гарри! Шесть. Они сопротивляются, тянясь друг к другу каждый одной единственной свободной рукой, ведь стоит им взять друг друга за руку – и никто уже не сможет их разъединить. Семь. Пальцы легким касанием скользнули друг по другу, как резкий рывок их стражей раскидывает их в противоположные стороны. - НЕТ! – кричит Гарри, прорываясь вперед и почти ничего не видя из-за застилающих глаза слез. Ничего, кроме голубых глаз Луи, наполненных слезами и ужасом. – НЕТ, ПОЖАЛУЙСТА, НЕТ! ЛУИ! – кричит и плачет он, вырываясь из крепкой хватки. - Гарри! – отчаянно кричит темный, глядя прямо в его глаза и так отчаянно пытаясь вырваться, но его крылья больно заламывают, не давая ими взмахнуть. Десять. Толпа врывается в пространство между ними, и они теряют друг друга из виду. Одиннадцать. Первый удар сильный и яростный, вновь рассекающий кожу на спине. Двенадцать. Второй попадает прямо по старой ране, разрезающий мышцы еще дальше. Гарри с надрывом кричит от боли, падая на пол и пытаясь укрыться от ударов, сыплющихся на него со всех сторон. Он не понимает, что происходит вокруг него, потому что перед глазами только ослепительно белые вспышки, а в ушах его собственный нечеловеческий крик, раздирающий барабанные перепонки. Они бьют его снова и снова, не давая вдохнуть. Ангел выгибается на полу, не способный больше выносить эти муки. Он кричит и плачет, рыдая, потому что боль настолько сильная, что ни одно живое существо не сможет вынести такое, и каждый его крик становится все тише и тише, пока из разорванных вен хлещет кровь, заливающая его спину и рубашку, пока в голове и перед глазами не появляется темнота, такая манящая, что он окунается в нее с головой. Последнее, что он слышит, - это пропитанный ужасом и болью крик Луи: «ГАРРИ, НЕТ!», эхом отдающийся от стен огромного помещения.