Осколок

      Перемещаясь короткими рывками сонидо, Барраган нахмурился сильнее прежнего.       Его большие, жилистые руки были опущены, а взгляд тёмного, не пересечённого отвратительным и длинным до подбородка шрамом, глаза был невероятно задумчивым и сдержанным. Впереди, всего через пару сотен метров, его поджидает немногочисленная засада из пары десятков рядовых. Как предполагал старый "минус".       Подчиниться. Это слово для него значило лишь одно — уступить. В Мире Пустых нельзя уступать! Ползи, карабкайся, извивайся, ори, реви, проклинай... да всё, что угодно! Но никогда не сдавай позиций, а иначе станешь вторым, пресмыкающимся.       Но он подчинился аж дважды.       В первый раз он проклинал себя за слабость и трусость. За то что никогда бы не признался в открытую, что он повержен, разбит заносчивым Синигами-предателем, который, мало того что перебил всех его подданных, так ещё и узурпировал власть, трон, дворец и сделал его своей пешкой.       Во второй раз он подчинился даже не слишком задумываясь, наивно полагая что сможет манипулировать мальчишкой, которого, как в дальнейшем оказалось, не смог приструнить даже Соске. Этот случай стал уроком для обоих: для Пустого, который вряд ли опять станет королём, и для само провозглашённого Бога, который чуть не стал воспоминанием.       Мальчишка, сам того, наверное, не понимая, попросту переступил через все заговоры против него и, несмотря ни на что, даже не удосужился обратить внимание на тех, кто желал ему зла, тратя на все эти пакости своё драгоценное время и силы. Он гордо прошёл вперёд, топча все усилия своих недоброжелателей, и сумел возвыситься, доказать, что с его силой нужно считаться.       Сначала был повержен Владыка арранкар. Он проиграл настолько странным образом, что второму было даже немного не по себе. Ведь с ним обошлись и того лучше. А Соске был сражён в середине собственного плана, сражён наповал, а сам Куросаки даже не достал своего занпакто, что говорило о многом и лишь усиливало харизму молодому человеку, также подтверждая что тот может пользоваться мозгами.       На этой "ноте" второй ухмыльнулся, остановился и уставился вниз. Реацу того парня ощущалась слишком слабо, чтобы можно было утверждать, что он в порядке, но и никаких вспышек враждебной духовной энергии возле него так же не наблюдалось, что тоже было странным. Ведь тогда неясно почему мальчишка в таком состоянии, хотя совсем недавно был бодр и здоров.       Признав своё поражение этому рыжеволосому индивиду, Барраган просто начал плыть по течению. Молодой человек был страшен своей невозмутимостью и вызывал уважение своей непоколебимой решимостью, которая не сломалась даже после всего, о чём когда-то поведал Айзен. Мало кто из обычных людей способен прийти в себя настолько быстро, как Ичиго, чтобы быть в порядке после предательства любимой женщины. Но поражала в юноше не столько сила духа и его непоколебимость, сколь реацу и умение разумно её применить, что тот и продемонстрировал в битве с глупым Льярго.       Если этот человек победит в войне, в которую он играет, то Айзен ничего не сможет с ним сделать. У того не хватит сил... ведь будь они у него, то Куросаки сдох бы ещё в Лас Ночес.       Улыбнувшись, Луизенбарн высвободил реацу, раскидавшую "мелких насекомых" второго отряда в разные стороны, когда те повыскакивали со всех сторон, словно комары.       Разодетые в чёрную одежду, скрывающую их лица, члены тайной полиции Белого города, подчиняющиеся Капитану второго отряда, тут же, стоило только давлению немного спасть, вскочили на ноги, вновь нападая на арранкара.       Резво замахнувшись старинной секирой, размер которой мог соперничать с размером некоторых Богов Смерти, второй разрубил пополам троих "насекомых", заливая каменную дорожку кровью и окрашивая часть кроны дерева, стоящего неподалёку, в алый цвет.       Ещё одному "муравью" Барраган просто раздавил череп свободной рукой, когда тот попытался прирезать его. Но клинок рядового, скользнув по плечу Пустого и даже не оставив на том царапины, треснул пополам.       — Насекомые! — громко произнёс "минус", трогая серые усы окровавленной рукой. Всё же участвовать в сражениях — это не для короля. Но, чёрт подери, как же это здорово, ощущать на своих руках кровь врага и упиваться силой, словно он сейчас сам мальчишка. — Где ваша "королева"? — возбуждённо осматриваясь по сторонам, Луизенбарн пытался найти источник духовной силы Капитана этого жалкого "муравейника".       — Похоже в Готей и правда пробрался мусор, — молниеносно возникнув прямо на крыше главного здания, командир карательного подразделения достала из ножен за спиной вакидзаси.       — Ты мне кого-то напоминаешь, — закинув секиру на плечо, старый арранкар про себя отметил, что с появлением этой мелкой заразы остальная шваль куда-то исчезла. — Хотя, неважно, — он опустил топор. — Похоже ты здесь Капитан? — краем глаза отмечая наличие белого хаори на мелкой заразе, задумчиво произнёс "король в отставке".       Нахмурив личико, брюнетка с короткой стрижкой исчезла в сюнпо, скидывая хаори и оставляя на своём месте иллюзию.       Немного наклонившись в сторону, Луизенбарн пропустил мимо своей головы маленькую ножку Капитана тайной полиции, тут же хватая и сжимая её своей свободной, большой рукой.       — Не думал я, что вы настолько стары, — произнёс второй, пока время вокруг него на миг замерло.       Луизенбарн, рванув Фонг за ногу, приложил её об каменную стену, краем сознания отвлёкшись лишь на громадную вспышку неконтролируемой реацу, принадлежащей какому-то Капитану. Если память ему не изменяет, то туда отправился тот зазнавшийся Бог Смерти, которому доверился Куросаки.       Воспользовавшись секундным замешательством своего врага и призвав шикай, Сой, выгнувшись, попыталась достать до кожи арранкара, чтобы оставить метку в виде чёрного цветка, а после, если сможет выбраться из титанической хватки Пустого, прикончить его вторым ударом в правое плечо.       Но время, вновь замедлившись, стало напоминать морскую впадину, давление в которой просто не позволяло нормально двигаться.       Одарив замершую в ужасе Синигами косым взглядом, старый "минус" радостно улыбнулся, оголяя ряд белоснежных зубов, чем распушил густые усы. Похоже тот выскочка-Капитан проиграл, но остался в живых, что лишь больше раззадоривало и злило Баррагана. Вот его враг оказался куда моложе и неопытнее, чем он мог себе представить. Считать, что она сможет победить его, полагаясь лишь на скорость и свой занпакто, наивно и недостойно той, которая носит звание Капитана!       Хотя. Она даже этого ещё не поняла; не поняла, что проиграла.       — Арранкары обладают и могут контролировать свою причину смерти, — скупо и без энтузиазма произнёс Барраган, хмуря старое лицо. Эти слова станут для неё предсмертным уроком. — Вы надменно считаете, что знаете нас, Пустых, — он говорил в унисон с медленно шелестящим ветром. Настолько время вокруг него замедлилось; настолько состарилось время вокруг мёртвых душ. — Но вы ни черта о нас не знаете. Ни наших слабостей, ни наших сильных сторон...       На мгновение отпустив толстую рукоять секиры, Барраган, сжав правый кулак, ударил Капитана в грудь.       Под хруст ломающихся костей и хриплого, сдержанного выкрика, время вновь ускорилось.       Пробив собой соседние бараки, находящиеся за каменной стеной, отделяющей второй отряд от девятого, Капитан второго отряда бессознательно "остановилась" лишь спустя несколько секунд.       — Жалкие насекомые, — изрёк бывший король, поворачиваясь к баракам одиннадцатого отряда. Нечего здесь больше время тратить — оно не вечно. И если тот заносчивый Кучики не справился со своей целью, то лучше ему быть уже мёртвым. А эта мелкая капитанша сама сдохнет, истекая кровью на своей "святой земле".