боль

— И как мне развлекать его? — сказал Чанель самому себе, пока лёжа на кровати буравил взглядом потолок. Тишина не ответила ему, и он со вздохом повернулся на правый бок, смяв под себя подушку. Вообще-то, обстоятельства сложились для него довольно удачно, хотя риск все еще имел место быть. Бэкхен, что же это за человек такой? По сути, Чанель не знал о нем почти ничего. Ну, он из Тэгу, друзей кроме Кенсу и Лухана у него нет, у него нет даже телефона, он любит рисовать и стесняется (?) этого, а еще у него фетиш на мозоли. Вспомнив о последнем пункте, Чанель грустно улыбнулся. Как давно это было, когда они вдвоем шли не спеша домой, а Бэкхен не выпускал руки Чанеля, что, хоть и смущало последнего, но было для него самого даже любопытно и забавно? Пару месяцев назад? А кажется, словно много лет прошло с тех пор. Сам Чанель очень изменился за это время. Этот странный парень Бэкхен разрушил привычную систему жизни Пака. А ведь правда, не появись он на горизонте, Чанель и дальше продолжил спокойно жить, ведь, в конце концов, ему удавалось держать себя в узде не один месяц. Да и даже если бы он сорвался, то легко бы отыскал для себя новую жертву, с которой бы не было проблем. Да, это все его вина. Чанелю казалось, будто его обвели вокруг пальца. Надурили, как маленького малыша. И теперь ему приходится пресмыкаться перед каким-то коротышкой, ему, Пак Чанелю. Вместо всего этого спектакля было бы намного проще забить Бена до смерти. Вот тогда уж точно никто о всех его грязных делах не узнает. За стеной послышался громкий противный скрежет по паркету. Это отец: только он один в доме так шумно отодвигает стулья из-за стола. Точно. Вспомни, ради кого и чего ты это делаешь. Пак откинул в сторону все злые мысли и всерьез начал раздумывать над тем, как бы не разочаровать Бена. : — Привет, Сонен, как дела? — Чанель улыбнулся милой девушке. Та в свою очередь смутилась, но улыбнулась в ответ: — Привет. — Знакомься, это мой… — Друг? Знакомый? Враг? Мальчик для битья? — Это Бэкхен. — Пак подтолкнул угрюмого парня ближе к девушке. — Привет, я Бен Бэкхен, учусь в классе 2-А, очень приятно познакомиться, пожалуйста, позаботься обо мне! — слишком жизнерадостно улыбнулся, словно на камеру, и протянул руку для рукопожатия. Черт, он вообще не умеет общаться с девушками. Сонен улыбнулась в ответ: — Мне тоже. Я Сонен, из класса 1-Е. Бэкхен посмотрел на свою руку, потом вдруг что-то вспомнил, и поднял вертикально. Девушка покосилась на него, но потом поняла, что должна сделать, и хлопнула по ладони. Чанель просто хотел ударить себя по лицу за то, что Бэкхен так его позорит, но долг есть долг, поэтому он сказал: — Сонен, у Бэкхена, к сожалению, нет телефона, и он не может тебе его дать, но это можно компенсировать прогулкой после школы, не думаешь? — Я с радостью, — подарила парням очаровательную улыбку. — Ладно, мне пора, пока. Чанель решил, что первой частью развеивания скуки Бэкхена будет найти ему девушку. Сначала спросил у него самого, тот лишь без особого энтузиазма кивнул. Ель посчитал, что более менее подходящей кандидатурой для парня будет первогодка Сонен: такая же тихая, неприметная, со своими странностями, но милая. Когда он показал Бэкхену ее в коридоре, тот даже не стал ее рассматривать. Бросил быстрый взгляд, повернулся к Чанелю и сказал: «Ну познакомь», и для Пака это звучало обидно, ибо он долго подбирал подходящую пару, а Бен ответил так, словно ждал, когда весь этот цирк закончится. — Ну как тебе она? — спросил Чанель, когда девушка удалилась. — Мила-ашка. Чанелю прорезало слух, когда обычно монотонный и скучающий голос Бэкхена протянул это «мила-ашка». Сердце сделало кульбит: неужели есть шанс на успех? Он нагнулся, заглянул Бэкхену в глаза и на выдохе спросил: — Правда?! — Нет. — А в ответ получил привычную мину и беспристрастный голос. — Но ты же сказал… — То, что я необщительный, не значит, что я не знаю, что такое сарказм. Черт, а вот теперь Чанелю снова стало обидно и грустно. Не получилось. — А что с ней не так? Она ведь и впрямь милашка. — У нее руки противные, и вообще, она странная. А ты значит не странный, да? — Попробуй хотя бы узнать ее получше! — Зачем, она все равно только на тебя и пялилась. — А ты хочешь ту, которая будет тебя очень сильно любить? Бэкхен проигнорировал вопрос и помахал идущему к ним Кенсу. Когда подошел парень, о существовании Пака благополучно забыли, и он решил оставить их. — Давайте, девчонки, работаем ягодицами! Ать-два! — с нескрываемым удовольствием измывался над парнями тренер. — Ублюдок, — шикнул едва слышно Исин, что услышали это только трое рядом бегущие с ним парни: Бэкхен, Намджун и Суджи. — Так-с, а кто тут обо мне так ласково отзывается? — видимо, у тренера слишком острый слух. — Нам, Бен? Кто из вас? Исин пождал губы, а весь бегущий строй парней мысленно пожалел тех, кому сейчас попадет. — А впрочем, неважно. Суджи, Намджун и Бэкхен, плевал я, кто это из вас сказал, но с вас двести штрафных приседаний. И не ныть, зато будет потом попец орехом! Все ребята захихикали, а Исин извинился жестами, пока троица в очередной раз устало вздохнула. Девять парней уже бежали пятый круг кросса, и все были изрядно усталы кроме Пака, которому надоела медленная трусца, и он начал постепенно удаляться от толпы бегущих ребят. — Пак, гребаный ты выпендрежник, куда ушел?! Выебываться будешь перед своей бабой, а здесь вы должны выполнять работу командой! — заорал на него учитель. — А теперь, девочки, дружно поблагодарим Пака, ибо вам плюс два круга! Чанель почувствовал, как мальчишки прожигали взглядом его спину. Черт, ну почему же тренер так его не любит? Тренировка подошла к концу, и все поплелись в раздевалку снимать мокрую от пота форму. На стадионе остались только трое наказанных парней и тренер. Когда Чанель вышел из раздевалки, они все еще были на стадионе, синхронно приседая. Идущие рядом парни сказали: — Он изверг. — Не завидую им. — Уау, а у Бена и без этих приседов задница уже ничешная! — присвистнул один, а другие заржали. Чанелю стало до ужаса противно. — Он, ребят, случаем не голубой? Уж больно по-женски выгляди… — Закрой рот. Компашка обернулась на источник голоса, который прервал их, и разом смолкли. — Чанель, ты чего? Мы же просто шутим, — нарушил неловкую тишину один из них. — Идите в стэнд-ап и там и шутите, — сказал хмурый как туча Чанель. Он вдруг свернул с дороги и пошел в сторону стадиона, где, пыхтя, приседала несчастная троица. Он был зол и напряжен. День и без того выдался неважный. Сам не зная зачем, он пошел к Бэкхену. Оперся о турник, стоящий недалеко от парней, и ждал. Те его заметили, но никто не стал комментировать. После изматывающего упражнения они пошли переодеваться. Два друга вышли первыми из раздевалки, Бэкхен намного позже. Когда его фигура показалась из дверей, Чанель снова вышел на дорогу и молча примкнул к парню. Тот тоже молчал и просто брел дальше. Приятный весенний ветер пробирался под рубашку и слегка щекотал, на улицах было нелюдно и тихо. Слишком идиллично даже. Чанель шел рядом с Бэкхеном, засунув руки в карманы и едва слышно напевая популярную мелодию. — Мне не весело, — вдруг сказал Бэкхен. — Что? — Мы договаривались, что ты будешь меня развлекать. Мне до сих пор скучно, а прошло уже три дня. Черт. Главное, не разозлить его сейчас. Да и самому держаться в руках. — Прости, но я даже не знаю, как это сделать. Просто… что мне делать? — сказал Чанель, почесывая затылок. — Делай так, как было раньше. Чан сначала не понял, и даже задумался, какое еще такое «раньше». А потом вспомнил, и в сердце укололо. Я ведь уже никогда не смогу как раньше. — А что, раньше было не скучно? — Не-а. — Насколько я помню, вид у тебя всегда был скучающий. — Я стараюсь это исправить. Не смотри на мой вид, просто продолжай делать то, что ты делаешь. — Стараешься? Бен пропустил мимо ушей вопрос и потянулся к карману брюк Пака, вытащив из него руку. Спрятал его большую ладонь в своих двух, поглаживая пальцами, и сказал: — Ненавижу прикосновения. Ладно. Все в порядке. Он просто ненавидит прикосновения и поэтому лапает мои руки. Успокойся, Чанель, у всех свои тараканы в голове. — Тогда зачем ты это делаешь? — тактично поинтересовался Пак. У Бэкхена были холодные руки, и от контраста температур у Чанеля побежали мурашки по коже. — Ты исключение. В который раз за день грудь Пака болезненно сжалась. Я… исключение? Знали бы вы, как это приятно — осознавать, что хоть в чем-то ты особенный. Для кого-то ты не такой, как другие. Что-то делает тебя уникальным и отличает от остальных. — … у тебя совсем иные руки. Знаешь, — Бэкхен, сжимая в руках чужую ладонь, смотрел на раскинувшиеся над ними цветущие сакуры, — мне неприятно, даже когда моя родная мать со мной контактирует. И я ненавижу целовать детей, а на шерсть животных у меня аллергия. А у тебя прекрасные руки. — Бэкхен, — прервал его Чанель. — М? — Говори не «прекрасный», а хотя бы «классный» или «крутой», окей? — Голос у него немного дрожал. Бен, услышав странные нотки в голосе парня, наконец повернулся к нему лицом и увидел такую картину: свободной рукой Пак зажал рот, а сам был красным и дрожал. Он едва слышно хихикал, и, судя по всему, едва держался, чтобы не расхохотаться. Но потом разошелся в громком смехе: — Ахаха, Бэкхен! Господи, ну кто говорит так официально? Тебе семнадцать или семьдесят? — он схватился руками за живот. — Пожалуйста, смотри поменьше старого кино! Чанель очень заливисто смеялся, что Бэкхен аж завис при виде зажмуренного счастливого лица и широкой улыбки, хотя так и не понял, что сказал не так. Но потом стал немного понимать суть и осознал, что смеются над ним. Впервые стало неловко, когда кто-то смеется. Он сам не заметил, как налился румянцем и обиженно поджал губы. Ель, заметив изменение в лице Бэхена (а видеть такое доводилось не часто), смолк и сказал: — Прости, я не хотел. Я никогда не видел, как он смущается. Бэкхен, нахмурив брови, пока молчал, но позже сказал: — Ладно. Когда он вернулся домой, достал из ящика стола маленький записной блокнот. На его страницах было немного записей. Только слова, а рядом имена и фамилии. Бисерным почерком было написано совсем немного, и записи выглядели немного бессмысленно: Отвращение: доктор Ли Усталость: мама и папа Сонливость: учитель Кан Любопытство: До Кенсу Благодарность: О Сехун После последней записи Бэкхен аккуратно вывел: Смущение: Пак Чанель.