Алмаз

Асилиец с горечью читал ответ на свой запрос: «К большему сожалению, ЛЗК, мы вынуждены отказать в тактики 666AD, в связи обострившийся пиратской угрозой, ваш подопечный проявляет себя хорошо, но не достаточно, именно на ваши плечи я возложу такую печальную меру, как действие 6, в отношении ДМЛ. Простите меня». Асилиец замер он не ожидал от начальства такого, как действие 6. Буря возмущения и вопрос: «Почему я? Почему не ВАС?». *** Через месяц, после встречи с Рыбой, на одной из необитаемых планет состоялся совет тысячи мелких шаек. Дерзкий прилетел туда первым. Вечная зелень полей, на которые ещё, скорее всего, не ступала нога разумного существа. Планета была жаркой, но нечего кроме травы на планете не было. Бесконечная ширь с вкраплениями воды. Корабль стоял посреди этого огромного поля и подавал сигналы. Вот на планету прибыл Рыба. Только Дерзкий хотел открыть рот, встречая старого знакомого, как кот начал говорить: — Пошли, искупаемся, а то у меня сейчас жабры пересохнут, я хочу в воду! Ах, я забыл, что ты плавать не умеешь. А мне вчера причудилась, что я плавал в безграничном океане Наико. Ой, как хочу в воду! Между прочим, я тебя слушать, не намерен. Я хочу в воду! У Рыбаньки было в команде несколько Наиканцев. Затараторив им без переводчика, они стремительно испарились в общем желании очутиться в воде. Дерзкий чуть поразмыслив, поспешил их догонять, прихватив с собой Алмаза. Они шли по высокой траве. Вот в безграничном поле вырывалось из зелёной растительности одинокая скала, но она была зелена от вьющихся растений. В шагах десяти ещё одна стала, но эта лежала, будто гигант опёрся на неё и она упала. Дерзкий, шедший впереди споткнулся о третью, её полностью скрывала трава. Он поднялся на ноги, как раздался звук, характерный для выстрела и бластера. Пиратский капитан ойкнул, заряд порвал рукав куртки, в области плеча, и как изволил выразиться сам пострадавший: «легко поцарапал его». Тут раздался второй выстрел. Алмаз не обращая внимания на него кинулся, кинулся засаде стрелка. Он оказался там задолго до пиратского главаря. Когда тот очутился там, то увидел, что к камню-укрытию ведут две дорожки, а около него лежит асилиец, врач, корабельный врач, рядом Алмаз пытается помочь раненому. — Алмаз, что здесь произошло? — спросил капитан. — Я знаю примерно же столько же. Но, похоже, наш бедняга вас защищал. Я сюда примчался здесь только он лежит, оружия при нём, как видите, нет. Да я и сомневаюсь, что он умеет стрелять. Буквально через минут пять прибежали врач с корабля Рыбы, и двоя из экипажа «Паиньки». Вскоре жизни асилийца не чего не угрожало. Его перенесли на родной корабль. Он пришёл в себя, но капитану было не до этого, к тому времени, то есть вечером, вернулся Рыба со своими людьми с купания. Дерзкий, буквально, накинулся на него: — Это ты в меня стрелял?! Рыба, прибывавший в прекрасном настроение, буквально опешил: — Чего? — не понял он. Уже не так уверенно Дерзкий сказал: — Ты стрелял в меня? — Я плавал. Я был в воде, — блаженно произнёс Рыба. После этих слов обвинения с него были сняты. Тогда был навещён асилиец, который всё ещё лежал в своём медпункте. Он ещё не пришёл в себя. — Ты видел, кто стрелял? — Отстаньте, я всё рассказал, Алмазу. У меня болит голова, я повторять не буду. — А всё же? — Кто-то высокий, он убежал… — пострадавший поморщился и отвернулся от капитана, сжав голову руками. Это дело не могло не остаться не раскрытым. Поэтому следующий подозреваемый оказался помощник капитана Алмаз. С ним разговор состоялся в его каюте. — Итак, признавайся! Ты? Угрюмый пират уставился круглыми глазами на своего руководителя. — Ты, что, капитан, с катушек слетел? Я стоял впереди тебя. И если бы стрелял бы я с такого расстояния, то точно не промазал бы. Ищите виноватого в другом месте, — ответил он. А виноватый находиться не хотел. В итоге дело, как и не осталось раскрыто, но крайний в нём был. Высокий человек, но влетело ему плетью, да и то, за то, что он пил на работе, но доказательств не было, такой тайный алкоголик. Влетело ему именно за это, но с другой формулировкой. *** Блондин агент сидел в своей каюте и повторял: — Шестёрка, шесть, шестёрочка, шестёрка… Как так можно? Это не по-человечески! Шесть, шестёрочка, шестёрка… Он взволнованно ходил по комнате и продолжал повторять, а в мыслях всё перевёрнуто: » Как так можно? Это нельзя так! Это не решается таким путём! ..». — Шестёрка, шесть, шестёрочка, шестёрка…