Вакантное место на смерть

Уточнив, чей я гость, охранник с завистью окинул взглядом мою машину и пропустил на парковку. Хорошие манеры поведения мне мама прививала с самого рождения, а потому я прекрасно понимала: как бы мне ни хотелось продолжить наметившееся дружеское общение с Лексой, правила этикета требуют откланяться. Не глуша мотор, я вылезла из машины и небрежно облокотилась на капот. Моя машинка достойна внимания, и я уже давно привыкла к тому, как люди реагируют на нее, но когда появившаяся в дверях Лекса восхищенно присвистнула, я довольно улыбнулась. — Не знала, что журналисты столько зарабатывают. — Сосредоточив все свое внимание на машине, удивленно прокомментировала девушка. — Она осталась мне от папы. Это была его мечта. Он нашел ее где-то на кладбище автомобилей, притащил домой и намеревался вернуть ей прежнее великолепие… но не успел. Папа ушел из жизни неожиданно и очень рано. Но я до сих пор помню, как загорались его глаза, как он, не испытывая особенной любви к компьютерам, от руки на листках бумаги рисовал мне картинки того, как должна будет выглядеть отреставрированная машина. И это был мой способ попрощаться с ним. Я бредила идеей восстановить машину. А Рейвен с Октавией, видя, как мне это важно, помогали, чем могли. Мы убили огромное количество времени, денег и сил, чтобы сделать то, о чем он мечтал. Рейв вручную перебрала всю машину, до самого последнего винтика. Мы часами изучали технические схемы, копались в интернете в поисках детальных фотографии салонов классических моделей машины. Я изъездила полстраны, гоняясь за оригинальными колесными дисками, коробкой передач, рулевым трехспицевым колесом из полированного красного дерева и другими спрятанными под капотом деталями. Октавия, ни черта не понимающая в технике, до победного торговалась на е-бей за каждый оригинальный подножный коврик, подходящий нам под цвет салона. И если мама после смерти папы до сих пор пряталась в своей работе, заслужив звание «железной леди», я, оплакав отца, получила самую потрясающую машину в мире: Ford Mustang Shelby GT 500 Eleonora 1967 года выпуска, в цвете лазурит металлик с двумя черными полосами посередине кузова. И возможность наслаждаться адреналином на скорости сто двадцать километров в час. Моргнув, я прогнала внезапно нахлынувшие воспоминания. Как завороженная, Лекса подошла к машине и, не отрывая от нее взгляда, в любовной ласке нежно повела пальцем вдоль кузова: по капоту, вверх по краю крыши и дальше вниз к багажнику. Она выглядела очарованной, а мне казалось, что она творит какую-то магию с моей машиной. Это ведь моя машина! Но, Боже, как она на нее смотрит, как ласкает… Чувствуя, как пересохло в горле, я нервно сглотнула. Я завидовала своей машине… Даже хуже, я ревновала к ней… — У тебя потрясающая машина, Кларк. — Оторвавшись от автомобиля, Лекса подняла на меня глаза и чуть улыбнулась. — Да, — хрипло выдавила я. — Она моя большая любовь. — Ей повезло. — Тихо констатировала девушка. Я оторопело моргнула. Смущение едва заметной тенью скользнуло по лицу Лексы, и я даже не успела осознать этого. — Твой диктофон. — Равнодушно обронила она, в ее глазах вновь поселился холод. Ну, блин, вот как это все понимать? — Что ж, — взяв вещицу, я через открытое окно бросила ее на пассажирское сидение. — Так куда мне прислать текст твоего интервью? Она протянула мне раскрытую ладонь: — Дай свой телефон. — Быстрыми движениями набрала номер, и из ее кармана послышались первые ноты Black Black Heart (David Usher). — Как статья будет готова — звони, договоримся о встрече. Или, может быть, захочешь все-таки узнать мое мнение на свои вопросы. Довольно улыбнувшись, я согласно кивнула и уселась за руль. — Спасибо за компанию, Кларк. — С мягкой хрипотцой, поблагодарила Лекса, заглядывая в салон. — Я отлично провела время. Правда, пробежку можно было и исключить. — Довольно рассмеявшись, она оттолкнулась от машины и пошла к черному входу. Ощущая полную сумятицу в своих чувствах, я нежно погладила рулевое колесо: — Да, детка, она потрясающая… Но тебя я люблю. — Нажав педаль газа, я рванула с места, наслаждаясь рычанием двигателя. Время обеда, а я еще только подъезжаю к офису. Схватив клатч, пакет с бургером и стакан с кофе, бегу к лифтам, мысленно молясь о том, чтобы не столкнуться с мамой. Да, да, кофе! Прости, Господи, я грешна! Но зеленый чай? … Я явно погорячилась, принося такую клятву. Завидев Октавию, я счастливо разулыбалась. У меня сегодня определенно удачный день: стоило мне выйти из лифта, к ней подошел какой-то очень хмурый мужчина, сосредоточенно о чем-то расспрашивая. Похоже, допрос с пристрастием, которого мне в любом случае не избежать, откладывался. И это еще одна моя удача за сегодняшний день. Я обожаю Октавию. Я всегда и всем с ней делилась: от игрушек до самых сокровенных мыслей. Но не сейчас. Видя, с каким трудом Лекса открывалась, мне хочется, чтобы все эти моменты принадлежали только мне, и я не готова рассказывать о них даже близким подругам. Помахав Октавии пакетом с едой в качестве приветствия, я поспешила к себе. Спиной ощущая возмущенный взгляд карих глаз. Включив компьютер, достав блокнот с вопросами, которые я собиралась задать Лексе в нашу первую встречу, я плюхнулась в кресло, разворачивая такой желанный бургер. — Не так быстро, Кларк Гриффин! — Обиженная подруга так резко распахнула дверь, что она чуть с петель не слетела, ударяясь о стену. — Господи всевышний! — Подскочив, я упала обратно в кресло. — Октавия, нельзя же так пугать! — Нельзя являться на работу к полудню! Нельзя игнорировать лучшую подругу, когда она прикрывает твою задницу перед начальницей и твоей матерью в одном лице, пока ты неизвестно где развлекаешься с чертовски сексуальной мировой звездой! Нельзя не брать трубки, когда тебе звонят, и нельзя нервировать меня своим чертовым бургером, когда я сижу на диете! Вот это нельзя! А то, что я, несмотря на твое паршивое поведение, переживаю за тебя, означает, что мне можно все! Она сложила руки на груди, обиженно поджимая губы. — Да, да, ты права, — придав лицу кающееся выражение, я отложила бургер и порылась в ящиках, выуживая оттуда пакетик M&M. Октавия еще с детства их обожает, и у меня всегда имеется запас на случай срочного поднятия настроения или если накосячу, как сейчас. Положив пакетик перед подругой на стол, я подняла на нее виноватые глаза. — Прости меня, Окс. — Я на диете. — Буркнула она, не отрываясь глядя на конфеты. — Завтра сядешь на нее обратно. Я даже компанию составлю. — Ладно! — Рванувшись вперед, она уселась напротив меня, принимаясь распечатывать пакетик. — Но это еще не значит, что я тебя простила. Я подумаю об этом, когда ты расскажешь, как прошла ваша встреча. Закинув пригоршню конфет, Октавия с абсолютным удовольствием на лице принялась жевать их, в ожидании глядя на меня. Вот как у нее это получается? Я улыбнулась, возвращаясь к своему бургеру. — Нечего особо рассказывать, Окти. Рейв должна тебе сотню. Я жевала, Октавия, умыкнув мой стакан, сделала несколько глотков кофе. — И все? Ты с полвосьмого утра с ней и все, что можешь сказать: «Рэйс должна тебе сотню»? — Подруга заводилась по новой, недоверчиво гладя мне в глаза. — Гриффин, ты совсем что ли спятила, так меня сливать? Ты ж, пробегая мимо меня, светилась, как пятисот вольтная лампочка. — Октавия, пожалуйста. — Тихо попросила я, надеясь ее утихомирить. — Мы пробежались с ней по парку, а потом она отдала мне диктофон. Вот и все. Она, знаешь ли, не самый болтливый человек в мире. — Ты опять не задала ей ни одного вопроса? — Нет. — И не договорилась об интервью? — Нет. — Да что, черт возьми происходит, Кларк?! — Ничего, просто не получилось. Октавия, странно глядя на меня, покачала головой: — Врешь. Кларк, когда тебе что-то нужно, ты умеешь быть убедительной. И ты прекрасно знаешь, что если не будет интервью — от Эбби тебе не поздоровится. Так что это достаточно весомый аргумент, чтобы добиться у Лексы интервью. Поэтому я еще раз спрашиваю, подруга, что происходит? — Вот именно, как ты сама выразилась, я прекрасно знаю, чем мне все это грозит от матери. — Прошипела я, подаваясь вперед. — И поверь, я работаю над этим чертовым интервью. — Я рада, что хотя бы работаешь. — Раздался у дверей жесткий голос. Мы с Октавией обе вздрогнув, подняли глаза. Моя мама, сложив руки на груди, сверлила меня возмущенным взглядом. — Привет, миссис Гриффин. — Схватив остатки своих конфет, Октавия быстро вспорхнула со своего стула и поспешила из моего кабинета. Трусиха! — Здравствуй, Октавия. — Мама чмокнула мою подругу в щеку, заходя в кабинет и давая ей возможность выйти. — Я пойду работать. — Бросив на меня извиняющийся взгляд, Окс ретировалась. Трусиха!!! — Здравствуй, мама. — Кларк, ты вновь принялась за старое? — Она опять сложила руки на груди, прямо-таки пригвоздив взглядом к месту, как нерадивую ученицу. — Где ты пропадала все утро? Пользуясь дружбой с Октавией и заставляя ее прикрывать тебя, ты подставляешь ее! Если тебе плевать на свою работу, то подумай хотя бы о других! — Все и так знают, что я твоя дочь, так что можешь закончить со своими показательными выступлениями. — Прорычала я, тоже складывая руки на груди и откидываясь в кресле. — И мне не наплевать. Быстро захлопнув дверь, мама обернулась: — Мне раньше тоже так казалось, пока ты не стала вытворять глупости. Не пойму, чего еще тебе нужно? Ты мечтала о журналистике с десяти лет… — Мечтала, пока это не превратилось в мое наказание. — Ты сама виновата. — Отрезала она, доставая из кармана юбки вибрирующий телефон. Нахмурившись, она нажала отбой. — Что с интервью с Лексой? Я рассчитывала увидеть черновик статьи уже сегодня. Ну вот, теперь понятно, откуда такое внимание к моей персоне. Я и мама — мы не враги друг другу, но и не друзья, какими бывают члены одной большой счастливой семьи. Какое-то время назад, когда я вернулась из Сан-Франциско, я много думала об этом и пришла к выводу, что мы с ней как магниты одной полярности. Когда папа был жив, именно он был прочным связующим звеном нашей семьи. А потом каждая из нас с головой погрузилась в свой траур, и как мы ни пытались, мы лишь сильнее отдалялись друг от друга. Эбби заботится обо мне так, как умеет, но она не понимает… а я не спешу разделить с ней свою жизнь. У нас случаются просветы в общении, но, видимо сейчас это не тот случай. — Я работаю над ним. — Там было небольшое превью в преддверии выхода ее фильма. Что там работать? Выпрямившись в кресле, я сложила руки на стол, принимаясь крутить в пальцах свой телефон: — А если я пообещаю тебе большую статью о Лексе, ты дашь мне свободу действий?