Вакантное место на смерть

— Итак, сверимся еще раз с показаниями. — Серьезно сказала Рейвен, постучав ногтем по бутылке с пивом. Возмущенно фыркнув, я закатила глаза, но тут же хихикнула — Октавия пощекотала мне шею. — Брось, Рейв, впервые из Кларк не вытащишь ничего и клещами. — Ответила она вместо меня, протягивая мне бутылку безалкогольного пива и плюхаясь рядом на диван. — Я попросила о помощи, а вы вместо этого устраиваете очередной допрос с пристрастием. Разве это честно? — Возмутилась я, глядя на большой экран своего телевизора, откуда с прищуром смотрела Рейвен. — Замечу, что это ты нас собрала за этими посиделками. — Парировала подруга. Торжественно кивнув, я приложилась к своей бутылке. — Так вот. Ты заставила Октавию перешерстить весь интернет, чтобы узнать, где остановилась труппа и когда у них выступление. А еще найти телефон моего бывшего. Теперь в это всё безобразие вступаю я. Все верно? — Я снова кивнула, подтверждая ее слова. — Отлично. Итак, найти телефон моего бывшего, чтобы я позвонила ему и договорилась о том, что вообще-то называется проникновением на чужую территорию. И при этом ты наотрез отказываешься сказать, ради кого все эти старания. Но, предположительно — это Лекса. — Да с чего вы взяли! — Воскликнула я, дабы скрыть свое смущение. — Между прочим, пока ты встречалась с этим французом… — Канадцем. — Поправила Октавия. — Канадцем! Ты довольно часто занималась проникновением на чужую территорию, и тебя это особо не волновало. И если это делается с согласия, то это уже не проникновение. — Он один — это еще не вся труппа. Так что это все равно остается проникновением. — Откинувшись на диване, Рейвен сложила ноги на свой журнальный столик, крутя в руках бутылку. — И с чего мы взяли? Да, правда что ли, подруга? За последнее время Лекса — единственная, о ком мы знаем, кто появился в твоей жизни и оставил тебя в возбуждении. — Она насмешливо приподняла бровь, призывая опровергнуть ее слова. — Я не возбуждена! — От возмущения я чуть не поперхнулась последним глотком пива. — Вас послушать, так я сексуальный маньяк какой-то! Рейв ехидно заулыбалась, отставляя свое пиво: — Вообще-то я имела в виду эмоциональное возбуждение, но тебе виднее. Октавия, до этого негромко хихикающая, следя за нашей с Рей перепалкой, теперь во всю хохотала, завалившись на диван. Чувствуя, как мои щеки покрывает румянец, я крутила головой, переводя взгляд с одной подруги на другую и не зная, как поступить. Во мне одновременно бурлили и раздражение, и веселье. Иметь лучших подруг с самого детства это просто замечательно, но у этого были и свои минусы: они читали меня, как открытую книгу, даже если мне самой этого не хотелось, и абсолютно не понимали моего желания не обсуждать общение с Лексой. — Вы обе такие стервы… — Ладно, прости, Кларк. — Рейвен послала мне воздушный поцелуй. — Просто ты такая забавная, когда злишься. — И ты все равно нас любишь. — Чмокнув меня в щеку, Октавия собрала пустые бутылки и убежала на кухню за новой порцией. — Рейв, так ты поможешь или нет? — Обиженно надув губы, я исподлобья посмотрела на подругу. Если обычные уговоры не помогают, надо играть на чувстве вины. — И когда это я тебе отказывала? — Сверкнув глазами, она набрала номер и, глубоко вздохнув, заговорила по-французски. Я победно улыбнулась. Если Рейвен бралась за дело, в его положительном исходе не было смысла сомневаться. Высокая, статная, с блестящими длинными, черными словно смоль волосами, с прекрасным телосложением, с правильными чертами лица и выразительными темно-карими глазами, обрамленными густыми черными ресницами — она могла бы составить конкуренцию любой известной модели. А с ее мозгами в придачу к красоте, вполне создать себе успешную карьеру, наподобие Тайры Бэнкс. Но в гениальном мозгу Рейвен был один изъян — отремонтированная собственными руками машина, вот единственное, что делало ее абсолютно счастливой. Наверное, сказывалось мужское воспитание — отец растил ее один. Однако, поступив в колледж, Рейв быстро поняла, что это не приносит ей радости, и стала партнером отца в его бизнесе автомастерских. У Джошуа Рэйса было четыре мастерских, когда десять лет назад Рейвен заявилась к нему в офис и потребовала взять к себе на работу. Теперь у них была самая крупная сеть автомастерских по всей стране. Рейвен в свое удовольствие копалась в машинах и жила в собственном доме на берегу океана. Почувствовав на себе пристальный взгляд, я обернулась. Октавия стояла, прислонившись к дивану, и разглядывала меня. — Ты довольная. — Нет. — Да. — Нет. — Теперь я и впрямь довольно улыбалась. — Да… — Нееет. — Ой, вот только не заводите эту свою нудную игру! — Воскликнула Рейв, бросая телефон на столик. И я тут же переключила все свое внимание на нее. — В общем, Гриффин, ты мне обязана, как прилетишь в Сан-Франциско. С кем бы ты там ни собиралась, выступление у них в пятницу, генеральный прогон в четверг в семь вечера, на каком выезде из города сама уже знаешь. Позвонишь Нику, он встретит вас на входе и проведет. И кто лучшая подружка? — Видя, как счастливо я заулыбалась, глаза Рейвен весело заблестели. — Ты, ты, ты! — И за это стоит выпить! Пригубив из своих новых бутылок, мы с Октавией удобно устроились на диване, продолжая болтать с Рейв. — Как у вас там дела? Как парни? — Джаспер и Монти нашли себе новых девчонок. Они ничего, но наш темп жизни не выдерживают. Не думаю, что это надолго. — Рэйс беззаботно пожала плечами. Эти парни хоть и не были красавчиками в признанном смысле этого слова, но у них, особенно на двоих, было недюжее обаяние и свой шарм. И девушек они меняли с завидной регулярностью. — А вот с Виком не знаю. Он в последнее время себя странно ведет. Шепчется по телефону по углам, постоянно косится на мои пальцы, заговаривает о возможном далеком будущем. — Она задумчиво цокнула. — Да неужели! — Может он, наконец, созрел сделать тебе предложение? — Боже упаси его додуматься до этого! — Рейв, вы вместе уже три года, почему нет? — Потому что пределы моих мечтаний не ограничиваются свадьбой! И если он вдруг позвонит кому-нибудь из вас двоих поинтересоваться размером моего пальчика, — она помахала ладонью перед камерой. — Будьте добры, намекните ему, что если он не хочет получить гаечным ключом промеж глаз — ему лучше отказаться от этой идеи. — Боже, Рейвен, что за глупости? — Воскликнула Октавия. — Ты ненормальная девушка! Я кивнула со знанием дела, поддерживая Окс. — Я, в первую очередь, состоявшаяся самодостаточная женщина, добившаяся всего сама. Профессионал своего дела, механик, в конце концов. Да и вообще, штамп в паспорте мало чем помогает в семейной жизни. Моего папочку спросите. — Сам по себе штамп ничего не портит. Портят люди. И в мире много и других, счастливых историй семейной жизни. - Высказалась я. — Рейв, и потом, то, что ты целыми днями копаешься в машинах в одной из твоих с отцом ремонтных мастерских, не делает тебя механиком, а вот мужских замашек ты и впрямь набираешься. — Ой, кто бы говорил о нормальности? — Беззлобно фыркнула подруга. — У одной вечное шило в заднице, а другая еще со школы не может определиться, кто ей больше нравится: мальчики или девочки. А нормальной должна быть я? Вот еще! — И то верно, — рассмеялась Октавия, поднимая свое пиво. — За нас, ненормальных! И буквально мгновение спустя, Рейвен, глядя поверх веб-камеры, расплылась в счастливейшей улыбке, опровергающей все ею только что сказанные слова: — Привет, зайчик! Как покатался? — Привет, малыш! Волны просто чистый кайф! — Раздался голос Вика, а следом на экране появилась его мокрая голова. Поцеловав свою девушку, он повернулся к нам. — Что тут у нас? Коллективный сеанс психотерапии? Привет, девчонки! Как дела? — Улыбаясь, он подмигнул нам, стряхивая на Рейвен капли воды со своих пшеничных волос. — Привет, Кайл! Все отлично! Иногда мне кажется, что мы с Окс годами тренировались говорить в унисон. Глотнув у Рейвен пива, Вик направился в комнату за ее спиной, на ходу снимая свой костюм для серфинга. Когда он принялся стягивать его ниже голой поясницы, мы с Окти, громко хохоча, кинулись закрывать друг другу глаза. — Вик!!! — Заорала Рейв, следом послышался грохот, кажется, она бросила в него свои кеды. Вечером, проводив Октавию, я упала на кровать. И подмяв под себя подушку, открыла сообщения на телефоне, вновь перечитывая переписку с Лексой. В очередной раз убедившись, что ночные сообщения не плод моего воображения, я, слегка прикусив язык, задумалась над тем, что написать. Итак, поскольку Лекса сама дала мне повод считать, что мы где-то по дороге к статусу «друзья», что до сих пор мне не понятно, я решила, что она не откажется провести со мной вечер. И несмотря на то, что Октавия и Рейвен были всецело уверены, будто это свидание, я на самом деле думала о прямо противоположном. Нет, конечно, мои эмоции, вызываемые Лексой, далеко не самые скромные. Боже, стоило мне вспомнить ее, ласкающую мою машину, или то, как мягко, по-настоящему, она улыбалась мне, и я тут же чувствовала нестерпимый жар желания во всем теле. И то, что случилось в баре, тоже о многом говорило. Но мне не хотелось акцентировать на этом свое внимание. Испытывать определенные чувства к другому человеку само по себе больно и опасно, но влюбиться в умопомрачительно красивую кинозвезду — это полнейший садомазохизм. Однако, кроме сексуального влечения, сидя утром там, на лавочке, я испытала и совсем другие чувства. После смерти папы я впервые осознала, что никто из нас не вечен. И что еще хуже, от таких потерь до конца боль не проходит никогда. И тогда, пусть бессознательно, но для себя я решила — чтобы не было ТАК больно нельзя привязываться к живым существам, будь то люди или животные. Я больше не позволяла себе привязываться, влюбляться, заботиться, о ком бы то ни было. Октавия, Рейвен, Монти, Джаспер, мама — вот и все люди, чьи жизни никогда не перестанут волновать меня, о ком я буду заботиться всегда, но и они рядом со мной почти всегда. Они уже часть моего сердца. Даже будучи с Финном, с парнем, за которого я собиралась замуж, я не испытывала этого странного, едва уловимого, но такого всепоглощающего желания — желания позаботиться. И вдруг, спустя столько лет после папиной гибели, именно противоречивая Лекса, сидя там, на лавочке под утренним солнцем, вызвала во мне неимоверно нежное, щемящее желание заботиться… заботиться о ней. Я хочу сделать что-то, чтобы увидеть ее мягкую улыбку, услышать переливающийся, с хрипотцой, смех. В моем представлении так можно смеяться, сидя теплой ночью, где-нибудь на пляже Кубы, когда твои стопы ласкает мягкий прибой, что-то неприличное на ухо нашептывают волны, а ты потягиваешь коктейль из огромного кокоса. Ее смех ассоциировался у меня с моей чертовой мечтой! Вот и все о чем я думала, набирая сообщение: «Привет :-) Надеюсь, ты уже составила свой список вопросов. Потому что я готова на них ответить, если у тебя будет свободный вечер. В четверг, вечером?» Судорожно сжимая в руках два стакана кофе, я позвонила в дверь пентхауса Лексы. Предполагала ли я, отправляя тем вечером ей смс, что она сразу же примет мое приглашение? Черта с два! Однако, она приняла и даже не настаивала на том, чтобы я сказала, куда мы пойдем, лишь уточнила: какая форма одежды предполагается. И эти несколько последующих дней до нашей встречи стали настоящим испытанием для моей нервной системы. Каждый раз, когда мой телефон оживал, мое сердце делало кульбит и замирало в болезненном страхе, что это Лекса, и она хочет отменить нашу встречу. Но, к моему огромному облегчению, этого не случилось. Дверь резко распахнулась, и на пороге появилась Лекса: — Привет. Спасибо, что зашла. — Она чуть отступила, пропуская меня внутрь и закрывая дверь. — Я почти освободилась. Моя одежда подходит для того, что ты задумала? Говоря все это, она мягко улыбалась, а ее яркие, ставшие цвета молодой травы, глаза были наполнены теплым спокойствием и еще чем-то… я бы сказала предвкушением. Не отказывая себе в удовольствии, жадным взглядом окидываю ее стройное тело. От босых ступней не спеша скольжу глазами по длиннющим ногам, запрятанным в светло-голубые джинсы скинни, изодранные в хлам и при этом с завышенной посадкой, заправленной белой майке, соблазнительно облегающей небольшую грудь и оголяющей худенькие плечи. В горле пересыхает, стараясь успокоить набирающее обороты сердце, я усердно дышу через раз. В душе лелея надежду, что со стороны это не так шумно, как мне кажется. Собираясь ответить на ее вопрос, поднимаю глаза еще выше и натыкаюсь на такой же оценивающий взгляд зеленых глаз. Слова застряли в горле. Молча протянув Лексе ее стакан кофе, я поспешила глотнуть из своего. — Ты фантастически выглядишь. Боже, Кларк, надо же думать, прежде чем выдавать свои комплименты! Это совсем не по-дружески звучит, если учесть, с каким придыханием я это сказала! — Спасибо. — Она улыбнулась, сделав глоток своего кофе. Интересно, за что именно она меня благодарит? — Ты тоже можешь поразить любого своим видом. — В ее глазах сверкнули искорки. — Кстати, это как раз то, что нам сейчас нужно, идем, думаю, ты можешь помочь освободиться мне чуть быстрее. А вот это, пожалуй, было охренительно великолепно! Ее комплимент, ее горящие глаза — приятное тепло удовольствия разливалось по моему телу. В конце концов, хоть я и не собиралась устраивать из нашей прогулки свидание, произвести впечатление мне хотелось. Поэтому на мне шифоновая блузка без рукавов цвета морской волны, выигрышно подчеркивающая мои формы и оттеняющая белизну кожи. Черные брюки под джинсы с отворотами, оголяющие тонкие лодыжки. На ногах замшевые босоножки цвета слоновой кости на каблуке; в машине, в тон им, на всякий случай лежал замшевый жакет. Пройдя по коридору, мы выходим в большую гостиную с широким кожаным диваном, стоящем в центре перед просто огромнейшим телевизором. Все двери справа от меня закрыты. Слева все пространство делится чисто визуально. С другой стороны стенки коридора прячется лестница, ведущая на второй этаж. Под ней располагаются стеллажи с книгами и висит еще один телевизор, который можно удобно смотреть, сидя в столовой за большим овальным столом на изогнутых ножках или за барной стойкой, отделяющей кухню. Поправочка: офигительную, обставленную по последнему слову техники, кухню. И все это пространство освещается ярким послеполуденным солнцем, заглядывающим в протянувшиеся во всю стену панорамные окна. Раздвинутые шторы открывают потрясающий вид на лежащий у ног Лос-Анжелес, а сквозь раскрытые двери с лоджии проникает свежий воздух, слегка покачивая занавески. Вся мебель и отделка в мягких пастельных тонах; ярким акцентом выделялись лишь букет разноцветных живых цветов на столе в столовой и блюдо с фруктами на барной стойке. Стильно и сдержанно — так бы я описала пентхаус Лексы. Единственное, чего мне не хватало в этой обстановке - проявления самой Лексы. Создавалось впечатление, что ее дом, как и она сама, тоже скрывался под маской извечного спокойствия и равнодушия. Мне все больше и больше становилось интересно, какая она, настоящая Лекса…вернее, настоящая Александра. Задумчиво разглядывая обстановку, я глотнула еще кофе. — Маркус, — позвала Лекса, раздвигая в гостиной стеклянные двери, ведущие на террасу. — Я тороплюсь, давай уже вернемся к делам. Убирая в карман джинсов телефон, в столовую вошел Маркус Кейн, не дойдя до стола, где лежали какие-то бумаги, он остановился, заметив мое присутствие. Сузив глаза, мужчина пронзил меня холодным враждебным взглядом.