Вакантное место на смерть

Генеральный прогон постановки задерживается… естественно, из-за появления мировой кинозвезды. И вместо того, чтобы нам смотреть представление, вся труппа и весь обслуживающий персонал собираются в шатре возле сцены посмотреть на Лексу. В общей сложности нас окружает человек восемьдесят. Я стараюсь держаться поближе к девушке, но она умело справляется и без меня, одним лишь взглядом заставляя людей подчиняться своим желаниям. Что, собственно, и не удивительно. Взгляду этих зеленых глаз сложно сопротивляться, а уж мужчинам так и подавно. Нам разрешают занять любые понравившиеся места, естественно организовывают огромное ведро поп-корна и в придачу к нему напитки. Я была более-менее знакома с Николасом, когда он встречался с Рейвен, пару раз мне даже удалось побывать на закрытых вечеринках, устраиваемых труппой после шоу; что мне всегда нравилось в этих ребятах — они относились к людям, как к равным себе, с уважением и дружелюбием. Поэтому они не накидываются всей кучей в попытке разорвать на кусочки в память об этом дне, а ждут, пока режиссер, рассыпающийся в комплиментах, наконец даст возможность и остальным подойти к актрисе. В итоге Лекса обещает раздать автографы всем желающим после представления. — Извини. — Еще раз тихо шепчу я, когда мы усаживаемся, и в шатре гаснет свет. — Я надеялась избежать повышенного внимания, а получилось все наоборот. — Кларк, — в темноте негромко заиграла музыка, и мягкий рассеянный свет озарил сцену. Лекса смотрела прямо мне в глаза, и зелень ее глаз с каждым мгновением становилась все темнее. — Ты даже не представляешь, что я… — Подавшись вперед, зашептала она мне на ухо, обдавая кожу горячим дыханием. Я тихо выдохнула, чувствуя, как очередное стадо мурашек пробегает по моей коже. Она была так близко, что я ощущала тепло ее тела, вдыхала едва уловимый жасминовый аромат духов, позволяя себе на секунду забыть, где мы и кто мы. Лекса резко оборвала свою фразу и отодвинулась, смущенно улыбнувшись. — Давай просто насладимся представлением! Дождавшись моего кивка, она отвернулась, всецело погружаясь в происходящее на сцене. Это было великолепно! Интересно, ярко, красочно, восхитительно! И хотя я уже не в первый раз видела эту постановку, но так же как и Лекса, в восхищении смотрела на ходящих под куполом канатоходцев, с замиранием сердца следила, как один из них, сорвавшись, повисает на тонком канате, вновь забирается на него и заново с блеском исполняет не получившийся с первого раза номер, не дыша, как завороженная наслаждалась великолепными акробатами и укротителями «колеса смерти». Но стоило мне взглянуть на Лексу, как я забыла про представление, с удовольствием разглядывая ее профиль — от ее извечного равнодушного спокойствия не осталось и следа, она с восторгом следила за происходящим на сцене. Правда, когда появившиеся в очередной раз клоуны бросились к нам, приглашая Лексу на сцену, она заметно напряглась, сильнее вдавливаясь в свое кресло. — Они всегда вызывают кого-то на сцену. — Шепнула я, склоняясь ближе. — Если не хочешь, могу я пойти. Она несколько секунд обдумывала мое предложение, а затем, мягко похлопав меня по коленке, пошла вслед за клоунами. Лекса на сцене — это что-то невероятное! Она определенно была рождена для этого. Лекса преображалась сама и преображала все вокруг. Я смеялась до слез. Она позволяла клоунам выделывать все, что им вздумается, импровизируя, подстраиваясь, шутя вместе с ними. Лекса получала огромное удовольствие, находясь на сцене, клоуны тоже были восхищены. Но больше всех, кажется, в восторге была я. А после представления, устроившись прямо на сцене, она раздавала автографы, фотографировалась со всеми желающими, заразительно смеялась и шутила. Казалось, от ее настроения воздух вокруг искрит. Облокотившись на сцену, я рассматривала девушку и то, как мир крутился вокруг нее, как легко, непринужденно она чувствовала себя в этот момент. — Она потрясающая. — Николас, повторив мою позу, встал рядом. — Похоже на то. — Вся труппа полностью очарована, и ребята прислали меня узнать, не согласитесь ли вы отужинать вместе с нами? Вообще-то нас ждал заказанный столик в маленьком ресторанчике в небольшом спальном районе, где раньше мы жили всей семьей. Ресторан принадлежал одной из тетушек Рейвен, и она, скорей всего, уже ждала нас… Но в тот момент, когда я уже собралась деликатно отклонить предложение, Лекса подняла голову и посмотрела на меня горящими счастливыми глазами. — Конечно, Ник. Думаю, ей понравится эта идея. — Боже, Кларк, спасибо тебе огромное! — Помахав провожающим нас ребятам на прощание, Лекса откинулась на сиденье и, довольно улыбаясь, прикрыла глаза. — Я уже и не помню, когда так нормально, по-человечески, общалась с людьми. — По-моему, я здесь не при чем. Ты их настолько очаровала своей непосредственностью, что они готовы были есть с твоей руки. — Пфф.. — Не открывая глаза, фыркнула девушка. Ухмыльнувшись, я чуть прибавила скорость, наслаждаясь урчанием мотора. — Так тебе понравилось представление? — Шутишь? — Подскочив на сиденье, она развернулась ко мне. — Да я столько эмоций черт знает когда последний раз испытывала! Они все потрясающие! А чего стоит «колесо смерти», да у меня сердце в пятки уходило каждый раз, когда они падали с него! И клоуны! Никогда не понимала, что все в них находят…, но ты так громко смеялась, когда я была с ними на сцене! — Она засмеялась, откидываясь назад на спинку сиденья. Вторя ее смеху, я бросила быстрый взгляд на нее и вновь стала смотреть на дорогу, чувствуя, как мелкая дрожь пробегает по моему телу. Как же хорошо, что в салоне полумрак, рассеиваемый лишь мелькающими за окнами фонарями. Закусив подушечку своего ухоженного пальчика, она смотрела на меня со смесью задумчивости, любопытства, возможно заинтересованности и каких-то других эмоций, лишь на мгновения вспыхивающих в ее глазах. Помоги, Боже, разобраться в этом. Время близилось к полуночи, я сбавила скорость, насколько это было возможно. Для моей машинки это все равно, что ползти пешком, но мне хотелось как можно дольше побыть с Лексой. Я тихо хмыкнула: — О чем задумалась? — Где ты научилась так потрясающе танцевать сальсу? Мда, ужин в компании циркачей малость вышел из-под контроля, когда один из парней утянул меня танцевать дворовую сальсу… Черт! О, и это точно был не тот вопрос, над которым она думала. Я покачала головой. Она вроде и открывалась мне, но в то же время все так же оставалась непостижимой загадкой. Каждый мой вопрос был похож на прощупывание почвы. На эту тему мы можем говорить, а этой темы лучше не касаться, потому что она словно в ступор впадает… А хуже всего, что я вроде как чертов журналист! Но, блять, не могу заставить себя задать ей ни одного действительно стоящего вопроса, боясь оттолкнуть. Тишина в салоне стала почти осязаемо тяжелой, захотелось хоть как-то ее разбавить. Включив аудиосистему и пощелкав треки, останавливаю свой выбор на Dear life (Anthony Hamilton). — Я спросила что-то не то? — Наконец мягко поинтересовалась Лекса, не дождавшись моего ответа. — Прости. Я просто задумалась. — Пытаясь унять свое чувство раздражения, я посмотрела на нее. Закусив нижнюю губу, она откинула голову на стекло дверцы, продолжая терпеливо ждать моего ответа. А ее глаза были настолько полны тепла, что мое раздражение тут же растворилось. — Прости. — Пробормотала я снова. — У моей подруги Рейвен латиноамериканские корни. Помимо отца у нее огромная куча родни, тетушки, дядюшки и так далее. Когда мы росли, все это большое семейство каждые выходные собиралось на воскресные обеды, обычно это заканчивалось танцами на заднем дворе мистера Рэйса. Наши семьи тогда жили неподалеку, и мы с друзьями частенько бывали на этих обедах. Вот так я и научилась сальсе. Троюродный брат Рейв самый потрясающий учитель танцев. — Первая любовь? — Вряд ли. Он давал нам с девчонками первые советы по макияжу, а я тягала у него ванильный блеск для губ. — У тебя много друзей? — Рейвен, Октавия, Монти и Джаспер, но они скорее моя семья, — я горько усмехнулась. — Скорее даже больше, чем моя собственная мама. Мы с ними давно дружим, еще с детства, со школы. Все остальные так, знакомые. Разве друзей может быть много? — Не знаю. — Отозвалась Лекса. — Когда живешь такой жизнью, как у меня — их априори не бывает. — А как же те люди, что были с тобой до того, как ты стала известной? — Рядом со мной почти не осталось людей из прошлого. Пожалуй, Маркус единственный, кто со мной достаточно долго, чтобы знать меня такой, какой я была до всего этого. Вообще-то можно сказать, что он меня практически создал и дал эту жизнь. — В голосе Лексы сквозила грусть и усталость. — Устала? — Нет. — Она аж головой замотала, но в этот раз как-то не совсем правдоподобно. — На самом деле я бы сейчас куда-нибудь поехала, потанцевала. Хороший вечер, хорошее настроение… да и в пентхаус возвращаться пока не хочется. Она говорит это с легкой улыбкой, но в глазах все еще не успевшая скрыться грусть. Мое сердце болезненно сжимается. Вот так неожиданно мне открылся один из секретов Лексы — эта грусть в ее глазах не исчезает никогда, просто чаще она ее лучше маскирует. Не раздумывая, я съезжаю на обочину и останавливаюсь. — Эй, ты чего? - Лекса с настороженностью следит за тем, как я выбираюсь из машины, обхожу капот и открываю пассажирскую дверь. — Я, вообще-то, тоже не против потанцевать. Но думается мне, ты лучше знаешь такие места, где папарацци не смогут до тебя добраться. Так что и везти тебе. — Я рассмеялась, таким удивленным было сейчас ее лицо. — Ты серьезно? Пустишь за руль своей машины? — Да. — Офигеть! — С восторгом восклицает она, выскакивая и легко огибая меня. Я опять замираю, поражаясь ее умению так быстро менять свое настроение. В последний момент хватаю за руку, и Лекса разворачивается, удивленно приподнимая бровь. — У тебя права-то есть? — Естественно. Мы усаживаемся, и она с такой скоростью срывается с места, что за нами остается огромный столб пыли. Вцепившись в приборную панель, на ощупь пытаюсь найти ремень безопасности: — Ты точно умеешь водить? Черт! Или я совсем отвыкла ездить на месте пассажира, или Лекса совсем безбашенный водитель! — Спокойно, Кларк. — Тихо смеется она. — Я правда умею водить, просто все мои машины стоят в гараже Маркуса с тех пор, как каждый идиот стал кидаться мне под колеса, или еще хуже, устраивать погони за моей машиной. Боже, как же я соскучилась по этому! Она вжимает педаль в пол, переключаясь на повышенную скорость, машина довольно рычит, фонари за окном бешено мелькают, превращаясь в сплошную полосу света. По салону негромко разливаются звуки музыки Siempre me quedara (Bebe Cocaina Baby Spain launge), я смотрю в окно и почти наслаждаюсь скоростью. Все-таки это не одно и то же, когда ты сам контролируешь летящую сквозь ночь машину, и когда просто доверяешь свою жизнь другому. Прямо сейчас я учусь доверять Лексе.