Вакантное место на смерть

Из душа я выбираюсь только после того, как нахожу более-менее правдоподобное оправдание своему внезапному едва не случившемуся признанию: нервы ни к черту, а эмоции зашкаливают, вот мозг и переоценил степень испытываемых мною чувств. Этой формулировки вполне хватает, чтобы утихомирить непомерно расшалившееся сердце и, наконец, унять непослушную дрожь в руках. Успокоившись, я вернулась в гостиную. Беспорядка в коридоре на полу больше нет. Новое зеркало висит на прежнем месте, а из мойки исчезли осколки стакана. Из-за закрытых дверей кабинета доносятся негромкие голоса Маркуса и Лексы. Не желая быть заподозренной в подслушивании, включаю телевизор, художественно раскидываю подушки по дивану и, вытащив бутылку холодного пива из холодильника, устраиваюсь в гостиной, разложив перед собой меню ресторанов с доставкой. Я как раз металась в выборе между итальянской и китайской кухней, изо всех сил стараясь не вспоминать о чуть не вырвавшихся на лоджии словах, когда из кабинета вышел Маркус. Прикрыв за собой дверь, он тяжело привалился к стене и зарылся руками в волосы. Оставаясь незамеченной и впервые имея возможность наблюдать за человеческой стороной агента Лексы, я в наглую рассматриваю понуро опущенную голову, поднятые и сгорбленные плечи, замечаю, как тяжело он вздыхает и качает головой — в каждом движении Маркуса читается усталость и подавленность. Оттолкнувшись от стены, мужчина развернулся, встречаясь со мной взглядом. — Хотите пива? Несколько секунд, засунув руки в карманы джинс, он молча рассматривает меня, одетую в домашнюю одежду Лексы и сидящую по-турецки, обложившись подушками, на диване. — Она ждет тебя. Я кивнула, ставя бутылку на столик и поднимаясь: — Так вам принести пиво? — Кейн все еще смотрел за мной, обходящей диван. Вздохнув, он кивнул: — Да… было бы не плохо… — Принимаясь расстегивать манжеты и закатывая рукава своей рубашки, Маркус шагнул к креслу рядом с диваном. — Лекса пригласила остаться на ужин. — Констатировал он, получая свою бутылку холодного пива и сверля меня взглядом. — Тогда вам и заказ делать. — Я указала на брошюры, разбросанные по столу. — Если вы не против, конечно? — Она любит пиццу. — Словно бы говоря с самим собой, отозвался Кейн. — Пиво и пицца с огромным количеством сыра… Оставив его разбираться с заказом, я скользнула в кабинет. Как и все остальное пространство в пентхаусе, кабинет отделан стильно, дорого и безлико холодно. Выкрашенные в нежно-персиковый цвет обои, массивный стол из красного дерева, широкие черные кожаные кресла, небольшой кожаный диванчик цвета шампанского, спрятанный в закутке, точечные светильники и миленькая, простенькая, но скорей всего жутко дорогая, картина прованского пейзажа посередине стены. Единственное, что приводило меня в восторг каждый раз, когда я оказывалась здесь за эти несколько дней: спрятанные в стену ниши, в которых, купаясь в лучах подсветки, стояли награды Лексы. Возле них сейчас и стояла девушка, задумчиво потягивая виски из бокала. Оторвав взгляд от статуэток, Лекса прокрутила им в воздухе: — Будешь? — Маркус сказал, что остается на ужин. — Отвечаю я, вставая рядом. — Судя по всему, будет пицца и пиво. — Пиццу я люблю, — уголки ее губ дергаются в попытке изобразить улыбку. — И пиво люблю… Значит, не будешь? Я покачала головой. — Тогда только я. — Сделав большой глоток напитка, она возвращается к столу, усаживаясь в кресло хозяина. — Лекса, что происходит? — Чувствуя неладное, я обернулась, пристально глядя на нее. — Я обещала, что мы поговорим. Ты ведь сама хотела. — Хотела. Но нас ждет Маркус. — Он подождет… а потом мы поужинаем. — Спокойно заверяет она. Блять! Меня начинает раздражать ее это равнодушное спокойствие. Я видела состояние вышедшего отсюда Кейна. Если своим поведением она хочет убедить меня, что на самом деле все в порядке, то у нее совсем хреново это получается. Даже моя бабушка лучше врала, когда говорила, что в запеканке нет ни капли шпината. Лекса, сейчас ты очень хреновая актриса!!! — Ладно, давай поговорим. — Усевшись в кресло напротив и закинув ногу на ногу, я складываю руки на груди, изо всех сил стараясь не поддаваться раздражению и не вспылить. Но когда открываю рот — понимаю, что у меня ничего не вышло: холодно, требовательно я выплевываю вопросы один за другим, внимательно следя за ее реакцией. — Что случилось в коридоре днем? Что было в той записке, с цветами? Почему Маркус выглядит так, словно ему пришлось столкнуться с локомотивом? И почему ты сейчас сидишь и напиваешься чистым виски на голодный желудок, пытаясь меня убедить, что у тебя все в порядке? С каждым новым вопросом Лекса становится все угрюмее, пока ее глаза, наконец, не начинают блестеть холодными злыми искорками. Упрямо поджав губы, она отставила стакан с виски, буравя меня взбешенным темно-зеленым взглядом: — Какого черта ты позволяешь себе так со мной разговаривать? Я даже ухмыльнулась. — Дай подумать, — цежу, психуя, и насмешливо вскидываю бровь. — Я не лезу в твое прошлое, беру то, что ты даешь, и, заметь, не давлю на тебя. Мои вопросы касаются не только тебя, они касаются и меня… Я была здесь, когда ты превратилась в чертов истукан! — Понимая, что поступаю неправильно, я все же взмахнула рукой с фиолетовыми синяками на запястье. — Это я залепляла твои порезы на костяшках! И я не знаю, как ты справлялась с этим раньше, но это я уже которую ночь бужу тебя мокрую в холодном поту, приношу воду и держу в своих объятиях, пока ты не успокоишься! И это, блять, не самый лучший вид, который я видела в своей жизни! И даже после твоего дурацкого заявления, что мне не обязательно быть тут, я здесь! В глазах Лексы ураганом сменялись эмоции. Я смогла заметить возмущение, удивление, некое подобие покорности, пока я орала на нее, но вспыхивали и другие эмоции, понять которые из-за своей злости мне не удавалось. — Моя жизнь полна дерьма! Я говорила тебе это! А сейчас его еще больше, я просто… — Вздохнув, она зарылась обеими руками в волосы, как гребнями провела ими назад и, откинув голову, размяла затекшие от напряжения мышцы шеи. — Я просто подумала, что быть со мной сейчас — не самое лучшее времяпрепровождение…. — Хрень полнейшая! Черт! Лекса! — Вскочив, я отошла к нишам, обнимая саму себя за плечи. — Секс между нами, конечно, умопомрачителен… но если ты думаешь, что я рядом только из-за возможности покувыркаться с тобой, то дерьма в твоей жизни даже больше, чем ты предполагаешь. За моей спиной раздался шорох, по полозьям заскользил ящик тумбочки. Лекса, взяв стакан и, видимо, сделав очередной глоток, с глухим стуком вернула его на стол. — Кларк… подойди, пожалуйста. Медленно втянув в себя воздух, я вернулась к столу. — Только не трогай, пожалуйста, руками. — Спокойно попросила она, положив передо мной измятую карточку. — Маркус надеется снять отпечатки пальцев. Глядя за тем, как она вновь тянется к своему почти пустому бокалу с виски, я удивленно моргнула, не совсем понимая, что она пытается этим сказать. «Моя маленькая беглянка в пижамке. Я долго ждал. Статья, я знал, что ты позовешь меня. Теперь все изменится.» — Я не понимаю… — Я забыла. — Лекса вертевшая бокал в руках, посмотрела на меня отрешенным взглядом. — Столько времени прошло, что я совсем забыла. Желтые и голубые герберы. Это… — Ее голос сорвался, допив остатки виски, она поспешила к бару, чтобы налить себе еще. — Это любимые цветы Костии. — Думаешь, это тот же человек? Может быть… может быть, это просто чья-то ужасная шутка? Она покачала головой: — Про то, что в ту ночь я была в пижаме, нигде и никогда не упоминалась. Об этом знали только наряд полиции, приехавший к соседям, и сами соседи. Вряд ли они стали бы заниматься таким. После стольких лет, скорее всего, кто-то из них уже мертв или еще старее, чем были тогда… это он — я знаю. Меня трясло, а Лекса с жадностью пила виски. Справившись c эмоциями, я оттолкнулась от стола и, подойдя к ней, аккуратно забрала бокал из рук. — Притормози, еще немного и ты уже не сможешь стоять на ногах. — Только не прикасайся ко мне, Кларк. — Громко сглатывая, прошептала девушка, в упор глядя на меня. Зелень ее глаз тонула в страхе и отчаянье. — Я держусь из последних сил. Прошу тебя, не трогай меня, не жалей меня. Кивнув, я отошла к столу, вновь рассматривая записку с аккуратно вырезанными и ровно наклеенными одинакового размера буквами. — Нужно вызвать полицию. И… О, Боже! Тебе нужно уехать! Лекса, он прислал цветы сюда! Он знает, где ты живешь! — Резко обернувшись, я подскочила к ней и, схватив за плечи, тряхнула. — Уезжай отсюда. Пусть полиция займется расследованием, а ты пока будешь далеко, в безопасности. — Нет! — Вырвавшись из моих рук, Лекса подошла к столу и убрала записку. — Я напугана, да. Близка к истерике, тоже да, но нет, я не сбегу. В этот раз — я не побегу. Я останусь здесь. — В глазах Лексы сверкала холодная решительность. — И в полицию мы обращаться не будем. Шумиха поднимется еще больше, а я совершенно этого не желаю. Маркус знает, что делать — он обо всем позаботится. Но я не побегу. — Лекса… — Нет, Кларк! Теперь я знаю, это не просто ночной кошмар. Тень за спиной Костии — это не мое воображение. Прежде, чем убежать я видела его тень, а он видел меня… Мне снова захотелось схватить ее, встряхнуть, наорать и заставить подчиниться здравому смыслу, но негромкий стук в дверь прервал мою не начавшуюся тираду. — Девушки, ужин. Подойдя ко мне, Лекса взяла за руку и, сжав, заглянула в глаза: — Пожалуйста, Кларк. Завтра все завертится. Прошу тебя, давай просто поужинаем сейчас. Два бокала виски, кусок пиццы и три бутылки пива. Завтра утром Лексе будет очень плохо… Но это будет завтра, а пока она мило посапывает, устроив свою голову у меня на коленях. Я и Маркус едим пиццу и молча смотрим бейсбольный матч. Никогда прежде этот вид спорта не вызывал у меня такой наиживейший интерес. — Что ж, — сделав глоток пива и поставив бутылку на столик рядом с коробками, Кейн решился заговорить. — Мисс Гриффин… — Кларк. — Кларк… — Повторил он за мной, однако ответного жеста предпочел не делать. Продолжая время от времени кидать на меня подозрительные взгляды. — Как долго ты собираешься здесь оставаться? Уверен, у тебя есть свой дом и неотложные дела, работа в конце концов? — Я буду здесь, пока она не попросит об обратном. Лекса, заворочавшись во сне, нахмурилась. Свободной рукой я успокаивающе погладила ее по голове, скользнув дальше по руке; засунув ладонь мне под бедро и едва улыбнувшись, она успокоилась. На мгновение лицо Маркуса пораженно вытянулось, но он тут же поспешно взялся за свою бутылку, отворачиваясь к телевизору и продолжая следить за игрой. Больше мы не заговаривали. Когда одна из команд все-таки победила и матч закончился, он поднялся, разворачивая рукава рубашки, задумчиво глядя на Лексу. Его пальцы вдруг замерли на пуговице манжета, глаза переместились с Лексы на меня, и только в тот момент, когда наши взгляды встретились, я вдруг осознала, что все это время успокаивающе гладила девушку по голове, пропуская ее шелковистые локоны сквозь пальцы. Отведя взгляд, Кейн принялся распихивать ключи и сотовый по карманам: — Я пойду. — Тихо шепнул он. — Скажи ей, что я приеду завтра с утра. Очень осторожно, стараясь не разбудить Лексу, я подложила ей под голову подушку и поспешила за Кейном. — Вы тоже думаете, что это тот самый монстр, что убил ее семью? — Не выдержав, задала я мучающий меня вопрос, глядя на то, как он возится со своим пиджаком у входа. На мгновение Маркус замер, а после, чертыхнувшись, перекинул его через руку. — Возможно. — Она должна уехать. Плевать, тот же самый или нет. Пока все не выяснится, она должна уехать, туда где безопасно. — Сложив руки на груди и прислонившись к стене, прошипела я. — Думаешь, я ей этого не говорил? — Покачал он головой в ответ. — Думаешь, если бы была хоть мизерная надежда, что, надавив на нее, я добьюсь желаемого, я бы этого не сделал? — Упрямая ослица… — Бросаю с сожалением, оглядываясь на гостиную, где спала Лекса. — Упрямая — это точно. — Кейн иронично усмехнулся, потянувшись к ручке двери. — Но, похоже, ты нашла к ней подход. — Маркус, — подавшись вперед, позвала я, останавливая его. — Лекса говорила мне о неком соглашении о не разглашении… — Мужчина удивленно приподнял брови. — Я не собираюсь никому ничего рассказывать, но я подумала, что в свете последних событий… Она дорога мне, и, думаю, нам было бы проще общаться, если бы мы с вами могли доверять друг другу. Отпустив ручку, он внимательно всмотрелся мне в глаза: — Лекса против того, чтобы ты подписывала это соглашение. — Знаю. Я поговорю с ней. — Хорошо. — Кивнув, Маркус открыл дверь. — Я все сделаю. — Замявшись на пороге, он метнул быстрый взгляд вглубь комнаты, потом скользнул уставшими глазами по мне. — Ей снятся кошмары… — Уже в курсе. — Лекса быстрее успокаивается, если свет горит, когда она просыпается. — Это я уже тоже знаю. Но спасибо. Спать на диване для Лексы привычней, чем спать в кровати. Пока я не обосновалась в ее доме, она предпочитала коротать ночи в дреме в гостиной и, когда кошмары нагоняли, укрываться от них на лоджии с сигаретой в руках, а после вновь возвращаться на диван, засыпая под монотонное бормотание телевизора. Потушив свет во всем пентхаусе и оставив только точечные светильники по периметру гостиной и кухни, я вернулась к Лексе, собираясь убрать остатки ужина и замирая, очарованно разглядывая спящую девушку. Она лежала на животе, повернувшись лицом ко мне, одна рука вытянута над головой, другой она обнимала подушку, которая почему-то была у нее не под головой, а скорее упиралась ей в грудь. Она тихо посапывала и выглядела такой спокойной и умиротворенной. Груз прошлого и проблемы настоящего на время оставили ее, во сне лицо расслабилось, пропала едва заметная морщинка между бровями. Лекса выглядела словно спящий ангел. Маленький, беззащитный ангел в теле самой красивой и соблазнительной женщины. Она забавно сморщила нос и причмокнула губами. Я улыбнулась. Даже во сне Лекса была поразительной. Изящная в каждом изгибе своего тела. Сильная в каждом решении. Решительность, воля, без которой она, безусловно, не добилась бы всего того, что имела, уживались в ней с нежностью, пылкостью, страстью. Тихо выдохнув, я присела на край столика, сдвигая в сторону коробки с остатками пиццы. Поражаясь собственным испытываемым эмоциям, я в удивлении продолжала смотреть на нее. Еще никогда и ни к кому я не испытывала сразу такой гаммы чувств. От одной только мысли о ней, одного взгляда на нее мое тело наполнялось желанием. Мне хотелось чувствовать ее, прикасаться к ней. Я вдруг с удивлением обнаружила, что с нетерпением жду момента, когда мы ляжем в кровать, чтобы, засыпая, чувствовать тепло ее тела рядом. И хочу, чтобы скорее наступило утро, потому что тогда можно будет посмотреть на зелень ее глаз в свете утреннего солнца. Я судорожно выдохнула, прижимая ладонь к губам. Черт… черт… черт! Гриффин, как же ты так???? Всеподавляющее чувство нежности основательно поселилось в моем сердце в компании с чем-то глубоким, всеобъемлющим и поглощающим. Больше не было смысла закрывать глаза и пытаться врать себе, сомнений не оставалось — я люблю ее.