Вакантное место на смерть

— Привет, мам, я знаю, ты жутко зла на меня, и мне действительно хочется перед тобой извиниться. — Я понуро вздохнула, желая хоть как-то выразить степень своего покаяния. — Пожалуйста, возьми, наконец, трубку или перезвони мне….Мааааам. В трубке раздался писк, и запись сообщения на автоответчике Эбби закончилась. Чертыхнувшись, я бросила сотовый на пассажирское сидение и, вывернув ручку громкости магнитолы, утопила салон машины в звуках Away From Me (Evanescence). Машина неслась по сто десятому шоссе прямиком к океану. Пальцы выстукивали ритм. Сердце испуганно билось о грудную клетку. Я сбежала. Пережив очередной ночной кошмар и уговорив Лексу еще поспать, я сама так и не сомкнула больше глаз, дожидаясь рассвета. Едва первые лучи солнца забрезжили в окнах спальни, я выскользнула из кровати Лексы, оставив на тумбочке две таблетки аспирина, стакан воды и записку — я сбежала. Это было глупо, трусливо и как-то по-детски. Но, вместо того чтобы развернуться и вернуться в пентхаус, я продолжала вдавливать педаль в пол, торопясь быстрее добраться до конечного пункта своей поездки. От чего я бежала? От Лексы? От себя? От чувств, что я испытывала? Мой озадаченный мозг никак не мог найти нужный мне ответ и потому спасался в скорости и адреналине, напрочь отключая все посторонние мысли-раздражители и сосредотачиваясь только на ровной дороге. И я злилась. Адреналин, выбрасываемый в кровь, клокотал по моим венам, разнося терпкую, неконтролируемую злость по моему не выспавшемуся телу. И уж тут-то я точно знала, на кого злюсь… Маяк Пойнт Винсент Лайтхаус встретил меня прохладной утренней тишиной, пропитанной влажным воздухом, молочно-белой стеной непроглядного тумана и шуршащим шумом разбивающихся о скалы волн. Как же хорошо! Жадно втягивая в себя свежий морской воздух, я на мгновение прикрыла глаза и медленно выдохнула, начиная успокаиваться. Дальше только пешком. Захватив с собой пару сэндвичей, бутылку воды и пачку сигарет, я оставила машину на парковке и, стараясь быть как можно более незаметной, двинулась вдоль металлической сетки забора к небольшой дырке. Если меня поймают — штраф мне обеспечен, но если нет… Миновав заграждение и пройдя еще какое-то расстояние по узкому отрезку земли, я уселась, свешивая ноги в молоко. Меня окутывал плотный туман, и ничего дальше своей вытянутой руки я не видела. Когда солнце начнет пригревать чуть сильнее, туман рассеется, и прямо передо мной откроется самый потрясающий вид на бескрайний океан и беснующиеся в белой пене волны, разбивающиеся о неприступную стену отвесной скалы, на которой я сижу. Но сейчас под моими ногами белена, и я не вижу разверзнутой пустоты в добрых девять-десять метров высоты, и мне даже кажется, что до земли рукой подать, просто нужно сделать шаг в молочный клубящийся едва уловимым дымком вокруг меня туман. Странное чувство… я на самом краю опасности, но мне совсем не страшно. Головой я понимаю, что должна быть осторожней, но вот чувства говорят, что все правильно, что мне нечего опасаться… нужно просто сделать шаг. Всего один маленький шаг. Отодвинувшись чуть ближе к заграждению, я закурила, доставая телефон и вызывая нужный контакт. — Рэйс у аппарата. — Спустя пару гудков пробубнил недовольный голос подруги. — Рейвен, привет. Это я. — Тихо выдохнув в ответ, я выпустила очередной клубок сигаретного дыма. — Кларк! Черт, подожди минутку… — недовольство в голосе сменяется радостью с примесью беспокойства. — Чарли, замени меня здесь! — Орет она кому-то в мастерской, и я слышу, как у нее на заднем фоне что-то тяжелое падает с характерным металлическим звоном. — Твою ж! Рейвен кроет какого-то парня отборными, наставляющими на путь истинный словами, я же под звуки родного и такого привычно взбешенного голоса докуриваю и, выдохнув, расслабленно улыбаюсь, впервые со вчерашнего вечера. — Кларк, что за фигня у вас там происходит? — Рейв сходу переключается с провинившегося на меня. — Все нормально. Я просто соскучилась. — Вот только лапшой меня не корми. — Отмахивается подруга, но голос смягчается. — Несколько дней назад мне звонила Эбби — искала тебя. Потом Окти злая, словно черт. Ты трубки не берешь, не перезваниваешь… Что у вас там происходит? — А что тебе Октавия сказала? — Ничего путного. В основном кричала, материлась, жаловалась, что ты ее подставляешь перед Эбби, и грозилась, найдя тебя, запихнуть маячок в одно очень не подходящее для этого место. — Она добродушно фыркнула. — Ну, раз мы с тобой разговариваем, либо Окс тебя не нашла, либо ты смогла отвертеться. — Ей еще не довелось увидеть меня в живую. — Я улыбнулась. — Если что, скажешь Окти, что свою машинку я завещала тебе. — Значит все серьезней, чем я думаю… — Рейвен, когда ты поняла, что любишь Кайла? — Хм… не знаю… он же был постоянно рядом, крутился все вокруг да около, мы вместе тусили. Однажды я поняла, что счастлива. У меня есть почти все, чего бы я себе желала, и тогда я поняла, что Кайл неотъемлемая часть этого счастья. — Но вы уже были давно знакомы. Ты знала его всего вдоль и поперек. — Какая разница, как долго ты знаком с человеком, которого любишь? — Удивилась Рейвен. — Ух ты, чипсы! — Воскликнула она и принялась шелестеть пакетиком. — Если тебе хорошо с человеком, если ты испытываешь к нему чувства, то какая разница, сколько прошло времени с момента вашего знакомства? Воздух медленно прогревался, и сквозь туман стали проникать яркие солнечные лучи, раскрашивая завесу передо мной в загадочно золотистый цвет. Распаковав сэндвич, я откусила, медленно пережевывая и размышляя над словами подруги. — Знаешь, Принцесса, — продолжила Рейв, сделав, судя по шипящему звуку, едва доносящемуся с того конца связи, несколько глотков газировки. — Помнится, последний раз мы вели такие разговоры, когда ты без оглядки влюбилась в Джастина Тимберлейка и собиралась ехать отбивать его у Бритни Спирс. — Я фыркнула, вспоминая свою детскую влюбленность. До Тимберлейка я, конечно, так и не доехала. Но самое смешное или грустное было то, что через пару лет умер папа, а я запретила себе привязываться к людям. Так что таких разговоров у нас, и правда, больше не случалось. Рейвен хмыкнула вместе со мной. — И поскольку, если я не ошибаюсь, Джастин сейчас женат и вас больше не связывают совместно исполняемые песни в твоей спальне, мы обсуждаем чисто теоретический вопрос или?.. Сердце бешено застучало о ребра. Отложив сэндвич и запив его водой, я достала сигарету. — Рейвен, — сглатывая подступающий к горлу комок неожиданных, не нужных и совсем не прошенных слез, прошептала я. — Кажется, я влюбилась. И мне до безумия страшно. — Насколько все плохо? — Спокойно и совершенно серьезно спросила она, перестав жевать свои чипсы. — Я курю, сидя на краю обрыва у маяка Пойнт Винсент Лайтхаус… и я держусь из последних сил, чтобы не разреветься. — Охренеть… От одного до десяти — это тянет на все девять? Мои губы дрогнули в невеселой улыбке: — Скорее все девять с половиной. Я люблю ее. В этом я не сомневаюсь, но это пугает меня. — Лекса. — Уверенно констатировала Рейвен и вновь принялась жевать чипсы. — А говоришь, Октавия ничего не рассказала. — Октавия кое-что упоминала, но все было понятно еще когда я просила Ника за тебя. У тебя глаза загорались, стоило тебе начать говорить о ней. — Я не была влюблена в нее тогда! — Возмутилась я, при этом думая о Лексе и улыбаясь. — Возможно. Но она тебе нравилась. — Да. — Итак, почему ты до сих пор не вызвонила Окс и мы не пьем, празднуя событие вселенского масштаба — Кларк Гриффин влюблена? — Все так непросто. — Я вгрызлась в свой недоеденный сэндвич, любуясь загадочно сверкающим на солнце океаном сквозь почти рассеявшийся туман. Рейвен раздраженно выдохнула в трубку: — Ты ее любишь? — Да, я люблю ее. — К своему собственному удивлению тут же выпалила я. — Вот и ответ, Кларк! — Она весело засмеялась. И мой страх стал уменьшаться. — Сколько? Сколько раз за все то время, что ты была с Финном, я тебя спрашивала: Кларк, ты любишь его? И ты мне всегда говорила: конечно, мне с ним хорошо. Но я никогда не слышала: да, я люблю его. Нам с Окс оставалось лишь надеяться, что ты все же испытывала эти чувства. — Если бы это была единственная моя проблема, Рейв! Возможно, я для нее всего лишь… — Черт! Чуть не выпалив «понравившийся вариант», я оборвала себя на полуслове и перевела дыхание. — Все так быстро происходит… Я понятия не имею, где мы сейчас. Уже почти неделю я живу у нее, и нам вроде как хорошо вместе, вот только всего этого бы не было, не случись той статьи в газете. — Какой статьи? — Боже, Рейвен, тебя хоть что-то интересует, кроме твоих машин? — Да. Папа, Вик и вы. — Не задумываясь, ответила она. Я рассмеялась: — Рейв, я люблю тебя. — Взаимно, Принцесса. И вот что я тебе еще скажу: просто будь с ней рядом. Не решай за нее о ее чувствах. Не важно, как и почему вы сейчас вместе — вы вместе. Насладись этим. — Мне страшно… Если ничего не выйдет, если выяснится, что это все для нее лишь способ отвлечься… — Кларк, нельзя всю жизнь бояться и ждать худшего! Да и счастье и боль часто ходят рука об руку, но если мы этого не испытываем, то мы и не живем. Тебе двадцать восемь, когда, если не сейчас, позволить себе нырнуть во все это? На несколько долгих секунд мы обе замолчали. Я раздумывала над словами Рейвен, подтянув ноги к груди и куря свою уже третью сигарету. — Значит, я просто люблю и наслаждаюсь? — Наконец, неуверенно уточняю. — Именно так. — Хмыкнула Рейв. — А теперь, прежде чем я вернусь в мастерскую, чтобы удостовериться, что Чарли не разнес ее к чертям собачьим по кусочкам, скажи мне: каково это спать с кинозвездой и самой красивой женщиной? — Я возмущенно застонала, а она заливисто рассмеялась. — Давай! Расскажу потом Джасперу с Монти, хочу посмотреть на них — завидующих и пускающих слюни. Попрощавшись с Рейвен и кое-как по пробкам вернувшись обратно в город, я еще раз попытала счастье с автоответчиком мамы, но результат предсказуемо остался безрезультатным. Ехать в редакцию и ссориться при всех мне не хотелось. Черт! Меня даже посетила шальная мысль отправить маме цветы с сердечными извинениями, но Октавия, на момент наших распрей подрабатывающая у меня лазутчиком в стане врага, посоветовала дать Эбби еще пару дней. По ее словам, с пустующим местом на два разворота почти все решилось, мама зла, определенно лишила меня премии и зарплаты на ближайшие два месяца, но в целом почти успокоилась, так как она «заранее предполагала подобной выходки». Извиняться мне придется долго… а припоминаться мне это будет еще дольше… И все же, ни на одну статью в мире я бы не променяла возможность быть с Лексой. Отложив свои дочерние порывы примирения на потом, я предложила Окс пообедать, и, к моему изумлению, подруга, радостно заявив, что что-то нашла касаемо прошлого Лексы, но пока еще не понятно — что, отказалась со мной из-за этого обедать. В итоге, навестив свой дом, переодевшись и побросав несколько вещей в сумку с собой, я поехала к Лексе. — Уже вернулись, мисс? Не успела я войти в лифт, как рядом со мной тут же материализовался Кейдж Уоллэс. Приторно улыбаясь своей словно приклеенной фальшивой улыбкой, он скользнул презрительным взглядом по моим голым ногам в сандалях, короткому джинсовому комбинезону, одна лямка которого была небрежно переброшена через плечо, и светло-серой майке с Микки Маусом. Мое хорошее настроение, появившееся после разговора с Рейвен, рисковало вновь быть испорченным. Черт, он что — следит за мной? Утром, сбегая из пентхауса, я уже имела неудовольствие столкнуться с этим напыщенным индюком. Что тогда, что сейчас, от его слов веяло явным пренебрежением. Я что, недостаточно презентабельно выгляжу, чтобы появляться в холле отеля и подниматься в этом чертовом лифте? — Как видите. — Бросила я, отходя вглубь кабинки. — Сегодня вам не нужна ключ-карта или вам другой этаж? Клацнув зубами, чувствую, как бешено забилась жилка на шее, а руки сами собой до боли сжались вокруг поручня. Меня только что завуалировано назвали шлюхой! Дамы и господа, звание «Гавнюка» от Маркуса Кейна официально переходит к Кейджу Уоллэсу! — Теперь у меня есть постоянный ключ. — Улыбаясь самой своей довольной улыбкой, нагло вру я. — То был экстренный случай. На мгновение стушевавшись, мужчина поджал губы; в глазах, впившихся в мое лицо, мелькнуло что-то похожее на злость. Он так резко развернулся ко мне всем телом, что в этот момент совсем перестал казаться мне просто усердным консьержем, рьяно заботящимся о постояльцах отеля и жильцах пентхаусов. Лифт негромко звякнул, и мы остановились. Стоило дверям плавно разъехаться, как мужчина тут же покинул кабинку, и я торопливо надавила на кнопку закрытия. — Похоже, у мисс Лексы появился новый внимательный поклонник. — Возвращая на место свою улыбку, холодно бросил Кейдж. — Надеюсь, ей понравились присланные сегодня цветы? — Какие цветы? — Вырывается у меня, когда двери начинают медленно закрываться. — Герберы, конечно. — Меня затопил ужас. — Хорошего вечера, мисс. Господи!!! Как я могла сбежать и совсем не подумать об этом? Черт! Черт! Черт! Почему она не позвонила мне? Почему не рассказала, что случилось? С утра должен был приехать Маркус, скорей всего Лекса была не одна, когда принесли цветы. Возможно, после вчерашнего, новый букет не так сильно шокировал ее, и в этот раз она сама смогла справиться со своими страхами… А возможно… она просто не нуждалась во мне. В конце концов, большую часть своей жизни она справлялась сама. Так что девушка, делящая с ней постель каких-то пару-тройку дней, вряд ли должна ожидать чего-то другого. Но я все-таки ожидала. Чувства вины и обиды наполняют меня практически одновременно, и я не уверена, чего во мне больше. Но это противное сочетание и практически физическое ощущение того, как противоречивые эмоции разрывают на части, приводит лишь к тому, что я начинаю вновь злиться. Раньше все было просто и понятно: мне хорошо — я остаюсь, мне не комфортно — я ухожу. Теперь же, по непонятно какой причине, я стараюсь контролировать свои эмоции и использовать их в противовес эмоциональным вспышками Лексы! К черту! Очень даже понятно, по какой причине! Ох, Кларк, ну почему ты не влюбилась в какого-нибудь хорошего официанта или в милую девчонку с соседней улицы? Нет же, тебя угораздило полюбить супер звезду с полным шкафом скелетов и не желанием их разбирать! Мда, выбирать я и в правду умею! Этому кретину Кейджу все-таки удалось испортить мне настроение! С досады и раздражения, чуть не пнув дверь пентхауса, я расстроено закусила нижнюю губу и попыталась унять дрожь в руках, сделав пару глубоких вдохов. Стоило постучать, как дверь тут же распахнулась. — Привет. — Удивленно бормочу, рассматривая замершего на пороге бритоголового темнокожего парня в потертых синих джинсах и футболке, обтягивающей отлично прокачанное тело. — Привет. — Он улыбнулся, пропуская меня в пентхаус, и протянул руку. — Я Линкольн, а ты, должно быть, Кларк. — Линкольн. — Пожимая руку, повторяю в ответ. — Лекса говорила, что ты придешь. — Он мило улыбнулся, заинтересованно рассматривая меня с ног до головы. — Сексуальная блондинка с бездонно голубыми глазами. — О! — А еще я сказала, что она моя. — Холодно замечает Лекса, появляясь в дверях кабинета. — О! Хм… кажется, я в одночасье разучилась говорить. А Лекса, совсем не таясь, вдруг оказалась возле меня и, притянув в объятия, поцеловала в лоб. Ого! Что здесь происходит, черт побери?! — Привет. — Выдыхаю ей в ухо, косясь на Линкольна. — Кларк, Линкольн - друг. — Озорно улыбается Лекса. — Если нам не нравятся одни и те же девушки. А нам никогда не нравятся одни и те же девушки. — С нажимом, глядя на парня, повторяет она. — Да, да. Ладно, у меня там бейсбол. — Он проходит мимо нас и с разбега приземляется на диван перед телевизором. Проводив его взглядом, я оборачиваюсь к Лексе с вопросом на устах, но даже не успеваю открыть рот, как ее губы уже властно обрушиваются на мои. — Ммм. — Хрипло протянула она, купая меня в ласке зеленого взгляда, искрящегося удовольствием. — Вот чего мне не хватало весь день. — Не могу не согласиться. — Выдыхаю в ответ и тянусь к ней за новой порцией поцелуев. — Кларк! — Неожиданно громкий голос Маркуса заставляет вздрогнуть и отскочить от Лексы; отчего ее пухлые, манящие губы раздвигаются в легкой усмешке. Прежде чем Кейн успел выйти из кабинета, я состроила девушке рожицу и показала язык. — Как хорошо, что ты пришла. В его голосе сквозила явная надежда, будто он только что обрел поддержку в моем лице, а Лекса наоборот тут же надулась. Так, между этими двумя явно что-то не так. — Маркус, не втягивай в это Кларк. — Раздраженно дернув плечом, она пошла на кухню, Кейн ринулся следом. Побросав вещи в гостиной, я тоже поспешила на кухню. Жутко хотелось пить. Ну, и узнать, что происходит? — Сколько ты еще собираешься сидеть взаперти? — Недовольно прорычал Маркус. — У тебя через неделю съемки начинаются! Съемки? Круто! Она даже словом ни разу об этом не обмолвилась! — Лекса, ты же умная женщина. — Меж тем продолжал увещевать мужчина. — Ну, подумай головой! Слухи после статьи растут, как снежный ком. Еще чуть-чуть, и вездесущие папарацци просто сорвут съемки картины. Сделай заявление! — Нет! — Кларк, — он с надеждой в глазах обернулся ко мне, пока я жадно пила. — Ты же журналист. Ну, скажи ты ей, что добровольным заточением она никак не улучшает ситуацию. Я уже открыла было рот, но Лекса резко вскинула руку: — Хватит, Маркус! Я сказала — нет! Я не собираюсь на потеху всем делать трогательные признания и выворачивать душу. Это моя жизнь, и я не желаю, чтобы она становилась развлечением от скуки для других! Я не собиралась перечить ей, но кое в чем была согласна с Маркусом. Шумиха росла, как на дрожжах. Чем упрямее Лекса молчала, тем настырнее становились журналисты. Только благодаря неусыпному бдению работников отеля в пентхаус еще не ввалилась толпа «желающих знать». Я старалась не обращать внимания на броские заголовки, мелькающие на каждом шагу, но некоторые из них были просто отвратительны. Пользуясь тем, что Лекса хранит молчание и отсиживается в квартире, люди придумывали жуткие небылицы. Как у таких писак язык поворачивался называть себя журналистами, я не понимала. — Тебе не обязательно выворачивать перед ними душу. — Спокойно заговариваю, глядя на девушку. — Можно просто сделать короткое заявление. Зелень взгляда Лексы моментально леденеет, глаза сужаются: — Я так понимаю, заявление подготовишь ты? — Цедит она сквозь сжатые зубы. — Заодно и статью свою напишешь? Слова так быстро слетают с ее губ, что первые несколько секунд после них в полном молчании мы обе ошарашено смотрим друг на друга.