Вакантное место на смерть

Больно… Ее слова прошлись по мне даже болезненнее, чем ожидалось. Грудную клетку сначала с силою сдавило, а потом внутри как будто что-то взорвалось и по телу разлилась тупая ноющая боль. Как она могла? Как посмела? Неужели я для нее совсем ничего не значу? Неужели за все это время, что мы общаемся, я так и не смогла убедить ее в искренности своих намерений? Мы стояли по разные стороны обеденного стола. Маркус застыл у барной стойки, скрестив руки на груди, предоставляя возможность нам самим разбираться в сложившейся ситуации и кидая на нас взгляды заинтригованного стороннего наблюдателя. Вздернув подбородок и расправив плечи, Лекса сердито поджала губы, вцепившись руками в спинку стула. А в следующее мгновение, в ней вдруг словно что-то переключилось, и маска холодного безразличия упала на ее лицо. К черту! Пожалуй, я и впрямь сильно подзадержалась здесь — пора домой. Развернувшись, на ходу подхватываю свои вещи и иду к выходу. — Кларк! — От ее властного приказного тона мне становится только хуже и ноги еще быстрее несут к дверям. Понятия не имею, что все это значит для нас с ней, но сейчас я определенно не готова к дальнейшему разговору. Не хочу! — Кларк… Лекса настигает меня у самого выхода, ее руки уверенно смыкаются на моей талии, и она с силой заталкивает меня в кабинет. Вырвавшись из объятий, отхожу в другой конец комнаты, облокачиваясь на стену и недовольно смотря на то, как она закрывает дверь, пряча ключ в карман широких черных домашних брюк. — Кларк, я не это имела в виду… — Не правда. Ты хотела сделать больно — ты это сделала. — Сложив руки на груди, я отодвинулась чуть дальше, стоило ей попытаться приблизиться ко мне. — Ты как дикое животное, Лекса. Тебе больно, и ты бросаешься на всех кто, рядом, кусая без разбору. Даже тех, кто тебя… кто желает для тебя только хорошего. — Я виновата — я признаю. — Раздраженно взмахнув рукой, выдохнула она, делая еще одну попытку приблизиться ко мне. — В действительности, я просто хотела прекратить этот разговор. — Ты его прекратила. — Пожав плечами, желая показать, что и этот разговор ни к чему не приведет, я обогнула девушку, берясь за ручку. — А теперь отопри дверь. — И куда ты собираешься? — Нахмурившись и засунув руки поглубже в карманы, поинтересовалась она. — Домой, Лекс! У меня есть чертов дом, и, похоже, мне пора об этом вспомнить! — Никуда ты не пойдешь. — О, Боже, Лекса! — Не оборачиваясь на нее, я принялась дергать ручку. — Ты сейчас прям как чертова избалованная звезда! Ты не можешь мне запретить. — Кларк, останься… — Для чего?! — Взорвалась я, разворачиваясь. — Для чего? Зачем я нужна тебе, Лекса? Чтобы утешать тебя в постели? Чтобы тебе было, на ком срывать свою злость? Чтобы тебе было не скучно сидеть в своем замкнутом мирке и обманывать саму себя, будто у тебя все под контролем? Зачем? Зелень ее глаз блеснула обидой, она заломила руки, но так и не нашлась, что сказать. Не получив ни одного ответа, отворачиваюсь, возвращаясь к своему бесполезному делу — дерганью ручки. Может Маркус решит, что я напала на нее и она нуждается в помощи, и откроет эту чертову долбаную дверь с другой стороны? — Пожалуйста, Кларк, останься… — Шепчет Лекса, обнимая со спины и крепко прижимаясь. — Я… мне… — она растерянно вздыхает, обдавая затылок горячим дыханием. — Мне хорошо с тобой. Рядом с тобой я не чувствую себя одиноко… и я… я не хочу опять остаться одна. Она была так близко, а в голосе слышалось столько неподдельной печали. Покачав головой, я развернулась к ней лицом: — Я хочу быть здесь только из-за тебя, и ни по какой другой причине. — Лекса открыла рот, собираясь что-то сказать, но я приложила палец к ее губам и, отрицательно мотнув головой, заставила молчать. — Я еще не закончила. Причины, по которым ты желаешь оставаться в пентхаусе — я понимаю тебя. Но это не может длиться вечно. Ты должна прекратить прятаться. Ты была маленькой девочкой, Лекса, ты ни в чем не виновата. Прости себя, прими это… — Судорожно втянув в себя воздух, она прикрыла глаза, и из них скатилась одинокая слеза. Подняв руку, нежно стираю ее большим пальцем. — Если я останусь сейчас здесь, то мы больше не будем играть по твоим правилам… Общаться с прессой или нет — решать только тебе, но ты должна перестать прятаться в своей квартире, словно ты в чем-то виновата. Слышишь меня? Открыв глаза, Лекса хрипло выдохнула и, повернув голову чуть в бок, поцеловала лежащую на ее щеке мою ладонь. — Хорошо… я выйду поужинать… с тобой. — Хорошо. — Я поцеловала ее в подбородок, чувствуя, как напряжение, сковывающее мое тело, отпускает. — И с Маркусом. — Уже не так впечатляюще, но я переживу. — С легкой улыбкой я поцеловала ее в скулу справа. — И с твоей мамой… На мгновение замерев, оставляю поцелуй на скуле слева: — Боже, да ты камикадзе. Усмехнувшись, она потянулась к моим губам. — Я подпишу бумаги. — Выдыхаю в приоткрывшиеся пухлые губы напротив. — Какие бумаги? — Я попросила Маркуса подготовить бумаги о запрете на распространение какой-либо информации, полученной о тебе, на мое имя. Я их подпишу. — Нет. — Резко отстранившись, хмуро буркнула Лекса. — Этого не нужно. — Лееексааа, — едва не топнув ногой, я раздосадовано застонала. — Мы вроде как миримся, так что не начинай все снова. Обсудим это после… — Моя рука скользнула по мягким темным локонам, прочертила дорожку по ключице и легла на ее затылок, слегка надавливая. — Ну же, поцелуй меня. Недовольно фыркнув, она завладела моими губами. Несмотря на примирение — Лекса задумчива. Выгнав всех с кухни, она принялась за приготовление ужина, погружаясь в тягостное молчание. Линкольн, досмотрев бейсбол, сунулся было к ней, жалуясь на усталость после ночного перелета и огромное чувство голода, но сочувствия не дождался. Вручив парню очищенную морковку, Лекса отправила его разбирать вещи. Он ушел на второй этаж в гостевую спальню, громко и недовольно хрустя овощем. Я же, намереваясь поработать за ноутбуком, уселась в кресло напротив стеклянных дверей, ведущих на террасу, но, заметив Маркуса, мечущегося по открытому пространству перед ограждением и с кем-то сердито разговаривающего по телефону, передумала, сосредотачивая все свое внимание на нем. Стоило Кейну, облокотившись на стеклянный парапет, убрать сотовый в карман, как я тут же, бросив ноутбук на диван, направилась к нему. — Лекса не хочет, чтобы я подписывала это чертово соглашение. — Встав рядом с мужчиной, опираюсь руками на парапет. — Но я попробую поговорить с ней еще. — Не стоит. — Посмотрев на меня, он бросил быстрый взгляд мне за спину и грустно усмехнулся. — Она поорет по этому поводу на меня чуть позже. Она просто еще обдумывает, присматривается к тому, что чувствует по этому поводу. — Так вот чем она занимается. — Хмыкнув, я тоже метнула взгляд в окна кухни, сквозь которые виднелся силуэт девушки. — Я не думала, что она так отреагирует. — Лекса редко кому доверяет, но если она это делает, то безоговорочно. — Но вам не нравится, что она доверяет мне. — Я начинаю смиряться с этим. — Ответил Маркус, засовывая руки в карманы джинсов и пожимая плечами. — Ты заставляешь ее укрощать свой характер. Не потакаешь ей, если считаешь, что права. Ты заботишься о ней… — Подслушивали под дверью кабинета, да? — Прищурившись, поинтересовалась я, криво ухмыляясь. — В этом не было необходимости. Все было и так довольно хорошо слышно. — Мои щеки залил густой румянец, стоило понять, что громко мы не только ругались. Маркус усмехнулся. — «Доджерс» показывал не плохую игру, так что трибуны очень громко болели за них, да и мы с Линкольном тоже. Кивнув в знак признательности за проявленное благородство, я стала смотреть вниз на маленьких, мельтешащих по улицам людей и их машины: — Сегодня и правда был еще один букет от… — Запнувшись на середине предложения, начинаю рыскать в поисках пачки сигарет мелко подрагивающими руками. Язык никак не хотел произносить это слово, и мне дико захотелось курить. Вытащив из кармана комбинезона сигареты и закурив, я сделала несколько глубоких затяжек. — Лекса сказала? — Удивился Кейн. Я мотнула головой: — Уоллэс, консьерж. — Затянувшись в очередной раз, выпускаю дым, глядя прямо на него. — Почему вы ничего не делаете? — Я делаю, Кларк. — Ноздри мужчины возмущенно затрепетали, и он шумно втянул в себя воздух. Почесав подбородок, Маркус стал смотреть за медленно заползающим за горизонт солнцем. — Линкольн бросил все свои дела и примчался из Нью-Йорка первым же рейсом, стоило мне ему позвонить. Он с нее глаз не спустит. — Так Линкольн телохранитель? — Он не просто телохранитель. Он друг. Я доверяю ему, как самому себе. Рядом с ним она будет в безопасности. — Размяв мышцы шеи, он положил руки на парапет. — А если его не будет рядом — буду я. — Или я. — Твердо заявляю Кейну, отчего он тут же кидает на меня косой взгляд и вновь возвращается к созерцанию заходящего солнца. — Линкольн останется здесь и приглядит за вами обеими. У Лексы по этому поводу возражений нет. — Хороший план. — Завтра-послезавтра приедет Индра Гейтс, у нее лучшее частное детективное агентство в Штатах. Она займется этим делом. Она мой хороший друг, и она сделает все, чтобы найти и поймать преследователя. И наши адвокаты уже связались с Блейком, в ближайшее время все имеющиеся у него документы будут у меня. — Я бы хотела взглянуть на них, как только они окажутся у вас на руках. Докурив сигарету, я стала оглядываться в поисках пепельницы, но замерла, натолкнувшись на взгляд Маркуса. У него было странное выражение лица: ошеломления, удивления, недовольства, на скулах нервно поигрывали желваки. — Если вы собираетесь сказать мне, что это не мое дело, — стараясь говорить как можно более спокойно и уверенно, глядя прямо в глаза мужчине, прорычала я. — То можете даже не стараться. Я не собираюсь сидеть и ждать, чем все закончится. Отойдя к узорчатому винтажному столу из кованного черного железа в виде кружева со стеклянной столешницей, я со злостью вдавила окурок в пустую пепельницу. — Эй, вы двое! — Окликнула Лекса, открывая дверь с лоджии и, прищурившись, с подозрением оглядывая нас. — Хватит устраивать очередной сговор за моей спиной. Ужин готов, и Линкольн уже весь на слюну изошелся. Поторопитесь. Отряхнув руки, я пошла к дверям террасы, у которых меня нагнал Кейн: — Она вряд ли это одобрит. — Буркнул он, пропуская меня вперед. — Это уже моя проблема. — Так же тихо ответила я и улыбнулась своей самой очаровательной улыбкой, так как Лекса, стоя во главе накрытого стола в столовой, сверлила нас с Маркусом напряженным взглядом. Черт! Это определенно будет моя проблема… Большая зеленоглазая проблема… Я обреченно вздохнула. Благодаря веселому, дружелюбному и общительному Линкольну ужин вылился в приятные посиделки. Легко перепрыгивая с одной истории на другую, он втягивал нас в разговор, не давая никому отмалчиваться. Он уже с удовольствием рассказал о своих путешествиях по стране и о том, что какое-то время профессионально занимался боксом, но из-за старой травмы ему пришлось оставить спорт. Теперь же, с упоением рассказчика, властвующего над безраздельным вниманием слушателей, делился своими впечатлениями о Нью-Йорке, куда, как оказалось, он переехал не так давно. — Вообще, Нью-Йорк с его переполненным яблоком — не мой город. Еще чуть-чуть, и даже в Центральном парке будут пробки. Лучше уж в ЛА вернуться, здесь климат приятней и дождей поменьше. Правда, для жизни в будущем я бы предпочел Канаду: Торонто, Монреаль, возможно Ванкувер, но там я еще не был. — Заметил Линкольн, накладывая себе очередную порцию куриных крылышек и подводя итог нашему разговору о его мнении о Нью-Йорке. — Помимо дождей, в Канаде еще и снег бывает. Ты не продержишься там долго. — Скептически заметила Лекса, выуживая из салата кусочек козьего сыра. — Зато там низкий уровень преступности. В наше время это важный фактор. — Парировал парень, жуя крылышко. — Тем более, там отличная природа. И климат не так уж и плох. Ко всему можно привыкнуть. — Хочешь осесть на одном месте? — Ее бровь удивленно взметнулась вверх. Маркус, глотнув вина, отставил бокал и с интересом перевел взгляд с Лексы на Линкольна. Линк неопределенно пожал плечами и, посмотрев на меня, улыбнулся: — Всем нужен дом. Даже таким «перекати поле», как мы с тобой, Лекса. Она взмахнула рукой, жестом обводя помещение: — Если ты не заметил, мы у меня дома. Парень покачал головой: — Это скорей твоя «пещера бэтмена». Здесь все настолько стерильно и идеально. Лекс, я, когда вошел, то даже и не понял, что это твой дом. Я тихо хмыкнула себе под нос, вспоминая собственные мысли о пентхаусе Лексы в свой первый визит сюда. — Так, по-твоему, я похожа на летучую мышь? — Уголки ее губ едва приподнялись в улыбке. В отличие от меня, тут же скользнувшей по ее телу взглядом, Линкольн пристально посмотрел в глаза Лексе и любяще улыбнулся в ответ: — С такими зелеными глазами ты мне всегда напоминала дикую кошку. Щеки Лексы приобрели чуть заметный розовый оттенок, и она фыркнула, пряча свое смущение: — Дурацкий комплимент, Линк. Он громко рассмеялся. — Ты же знаешь, мне проще работать руками, чем языком. Поперхнувшись кусочком салата, я едва не прикусила себе язык. — Еще одно дурацкое высказывание. — Бросила Лекса, приподнимая бровь. Теперь уже смеялись и Линкольн, и Маркус. — Я имел ввиду, что мне проще надрать зад, чем утруждаться и ставить зарвавшегося подонка на место словами. — Пояснил парень, смотря на меня. Киваю в надежде, что мое замешательство до этого было не столь заметно. Но он так нагло ухмыляется. Как сказала бы Окс: «Во все свои ровных тридцать два зуба», что сомнений не остается — моя реакция определенно не укрылась от него. Вздохнув, я метнула быстрый взгляд на Лексу, задумчиво перебирающую вилкой салат в своей тарелке. — Итак, — подхватив бокал с вином и откинувшись на спинку стула, я вернула Линкольну ухмылку. — Как вы подружились? — Познакомились в Сиднее и подружились. — О… — Что-то этот ответ мне до боли знаком. Уже слышала. Я обернулась к Лексе, бросившей вилку и теперь смотрящую на нас с Линком сквозь стекло своего бокала. — А можно мне уже развернутую историю? — Поинтересовалась я, приподнимая бровь. Над столом повисло напряженное молчание. И я была больше, чем уверена, что вместе со мной на Лексу в этот момент смотрели и Линкольн с Маркусом, в ожидании ее решения. Обдумав мои слова, она усмехнулась, выгнув бровь в ответ, и беспечно дернула плечом, глядя на Линкольна. — Мы познакомились, когда я сбежал из дома и мне пришлось участвовать в подпольных боях. — Кинув на меня удивленный взгляд, он скороговоркой выдал быстрое объяснение и тут же вновь повернулся к Лексе, внимательно следя за ее реакцией. Сделав очередной глоток вина и выловив из салата оливку, она расслабленно кивнула в подтверждение его слов. — Ладно… — Озадаченно протянул парень. Подхватив свой бокал, он неуверенно поерзал на стуле, вопросительно оглянулся на Маркуса и, наконец, — заметь, ты сама меня об этом спросила. — Хмуро буркнул он, смерив меня долгим, тяжелым взглядом. Я поперхнулась: — Ты собираешься государственную тайну мне поведать? — Хуже. — Довольный произведенным эффектом, он улыбнулся и подмигнул. А затем, понизив голос, перешел на громкий шепот. — Собираюсь связать тебя секретом с нашей тесной компанией. При слове «секрет» у меня сперло дыхание, и я подалась чуть вперед: — Вся во внимании. — Что ж, тогда придется рассказать тебе историю моей жизни… О, блин! Это вообще не то, на что я рассчитывала! — Моя семья жила на окраине Сиднея. Все, как у многих: старший брат, промышляющий наркотой, мать, работающая на трех работах, чтобы прокормить семью, и отец-алкоголик, постоянно с бутылкой и время от времени использующий меня, как грушу для битья. С двенадцати лет все свое свободное время я предпочитал проводить на задворках города, околачиваясь в самых злачных местах и заводя знакомства с различным отребьем. Домой я возвращался только ночевать. К шестнадцати годам у меня был отличный послужной список приводов в полицию и уважение, заслуженное кулаками. — Тебе нравилось драться? — Мне нравилось то, с каким страхом на меня смотрели. Мне нравилось чувствовать себя сильным, способным надрать задницу любому, кто скажет слово поперек, кто просто не так посмотрит на меня. Мне нравилось вымещать свою злобу, накопившуюся за годы издевательств надо мной отца, на того, кто попадался под руку. — Почему твой брат не помог тебе справиться с отцом, или мать? — Когда мне было четырнадцать, брата загребли за хранение и распространение. Его посадили в тюрьму. Доказательства были неоспоримые — при нем нашли столько наркоты, что целый район мог ходить обдолбаным несколько недель подряд. А через пару месяцев, как брата закрыли, кто-то пырнул его заточкой. — Глухо отозвался Линкольн. Подхватив вино, он наполнил свой бокал и принялся крутить в руках бутылку. — Мать никогда не могла противостоять отцу. Когда же узнала про брата — совсем сдала и тоже стала прикладываться к бутылке все чаще и чаще. Господи! Вот же дерьмо! У меня никак не укладывался в голове образ дружелюбного, общительного Линкольна с озлобленным на весь мир парнишкой с тяжелой судьбой. Было ли мне его жалко? Наверное — да. Но сейчас вчерашний мальчишка сидел прямо передо мной, в слегка потрепанной, но в хорошей, дорогой одежде. Он отлично выглядел и, несмотря на ранние лишения, не озлобился на весь мир, а, наоборот, являл собой образец отличного парня, хорошего человека. Все это свидетельствовало, что он смог преодолеть все препятствия и изменить свою жизнь к лучшему. В считанные секунды я окончательно и бесповоротно прониклась уважением к этому темнокожему улыбающемуся парню с татуировкой на бритом черепе. — Как ты выбрался? — Я не выбрался. — Не поднимая на меня глаза, он принялся аккуратно отрывать этикетку с бутылки. — Когда отец в очередной раз поднял на меня руку, я ответил, а мать встала на его защиту. Я сбежал и ввязался в драку с каким-то качком. Я в прямом смысле слетел с катушек, превращая парня в кровавое месиво… Вот тогда-то меня и заметили. — Отставив бутылку с наполовину отодранной этикеткой, Линкольн сделал два больших глотка вина и опять вернулся к своему прерванному занятию. — Качок оказался борцом подпольных боев без правил, и он должен был драться на следующий день после встречи со мной. Естественно, сделать этого он уже не мог, а его хозяин терял большие деньги. Из-за меня. — На мгновение, оторвав взгляд от бутылки, парень посмотрел на меня, уголки его губ едва приподнялись. — Мой выбор был не велик — или я выхожу на ринг и остаюсь в живых хотя бы пять раундов, или… ну, собственно, в другом варианте — я умирал сразу. Почувствовав непреодолимую жажду, я осушила свой бокал, неуверенно косясь на Лексу. Она сидела, чуть отодвинувшись от стола, вполоборота к нам, крутя в руках столовый нож и не отрывая от него задумчивого взгляда. Судя по идеально ровной спине и плотно сжатым, в тонкую полоску, губам — она опять превратилась в сгусток напряжения. Черт! Господи, Гриффин, ну кто тебя за язык тянул? Неужели тебе и так мало было творящегося вокруг дерьма, зачем нужно было заставлять ворошить прошлое???? — Что было потом? — Сипло выдохнула я, сосредотачивая свое внимание на Линкольне. — Я продержался пять раундов. — Оторвав, наконец, этикетку, он, победно, вскинул руку и довольно улыбнулся. — Но на мне живого места не было, и потому меня выкинули в ближайшей подворотне — умирать. Я думал, что это мой конец. Лежал в темноте в луже собственной крови и гниющих отходов. Вокруг меня копошились крысы, норовя укусить, а я даже пошевелиться не мог. Чеееерт! Дерьмо! Господи, какое же это дерьмо! Сколько же ему пережить пришлось… Я так живо представила себе эту картину, что меня непроизвольно передернуло. — Прости, Кларк, — Мягко проговорил Линкольн, подхватив бутылку; он поднялся, разливая содержимое по бокалам. — Я не хотел тебя пугать своим рассказом. Я резко мотнула головой: — Я не напугана, мне… Боже, Линкольн, мне так жаль, это ужасно. Ты сильно пострадал? — Ну, я уже простился с жизнью, и тут… — Он тепло улыбнулся, посмотрев на все так же задумчиво сидящую Лексу. Она как будто и не слушала, о чем он говорит, не переставая крутить в руках нож. — Ты бы видела ее. Она вдруг возникла прямо передо мной: маленькая девчонка с холодным, серьезным ярко горящим зеленым взглядом. — Резко выдохнув, я уставилась на Лексу широко распахнутыми глазами. — Она в прямом смысле слова приказала мне перестать стонать и заткнуться иначе, я привлеку не только крыс, а кого похуже. Собственно, с таким количеством крови вокруг это было бы не удивительно. По ночам на окраины города часто заходят дикие животные в поисках пищи… До сих пор задаюсь вопросом, почему ты мне помогла тогда, а, Лекс? — Твои стоны мешали мне спать. — Холодно бросила она, не поднимая головы. Линкольн улыбнулся: — Короче, она смыла с меня кровь. Считай, почти дотащила до полуразрушенного старого кинотеатра, где обитала сама, перевязала кое-какие раны и помогла добраться до ближайшей больницы, а потом просто исчезла. Как только меня выписали из больницы, в тот же день я окончательно сбежал из дома. Прихватил с собой вещички и пошел искать Лексу. За два года, что мы жили под одной крышей, я превратился в фаворита подпольных боев, а Лекс была под моей защитой… Вот так мы и подружились. К своему ужасу, я не могла проронить ни слова. Боже, Лекса… Моя милая, нежная, страстная и до невозможности закрытая Лекса… Аккуратно положив нож на место, Лекса поднялась: — Извините. — Тихо произнесла она, разворачиваясь к нам спиной и исчезая в проеме лоджии. Над столом повисло очередное тяжелое, неловкое молчание. А с лоджии потянуло табачным дымом, сквозь открытые двери террасы в пентхаус стали проникать достаточно громкие звуки песни Back to Black (Amy Winehouse). — Пожалуй, я пойду к ней. — Виновато прошептала я, поднимаясь следом. — Лучше я. — Отозвался Линкольн, махнув мне рукой, чтобы я сидела на месте. Прихватив с барной стойки новую бутылку вина, он вышел на лоджию, прикрывая за собой дверь.