Вакантное место на смерть

— Нашла детектива… — Удивленно приподнимая брови, охнула я. — Как? — Интернет, Кларк, — фыркает Октавия, внимательно рассматривая статуэтку «Оскар», полученную Лексой в прошлом году за главную женскую роль в фильме «Греховность». — Отличное изобретение — в нем есть все, надо только уметь искать. — Ладно, хорошо… И что он сказал? — Я еще не пыталась связаться с ним. — Обернувшись, она бросила на меня задумчивый взгляд, возвращаясь к креслу и усаживаясь в него. — Но считаю, что это стоит сделать. Он может рассказать то, чего, возможно, не упоминается в отчетах. И высказать свое мнение… да и вообще… В общем, я тут подумала, что если бы Лекса попробовала выйти на него напрямую, эффект был бы быстрее и лучше. Поджав губы, я отрицательно мотнула головой: — Давай сначала сами попробуем. — В смысле, как сами, Кларк? Он же полицейский, пусть и на пенсии. Вряд ли он захочет обсуждать это дело не пойми с кем… Она не знает! — Запинаясь посредине предложения, потрясенно выдыхает Окс. — Кларк! Черт тебя побери, что ты творишь? — Я пытаюсь помочь. — Помочь? Ты вторгаешься в ее жизнь без спроса — это не помощь. Это… это… Боже, Кларк, это не правильно! — А что я должна, по-твоему, делать? Сидеть и ждать? Они и так все сидят и ждут! — Октавия решительно вскакивает с кресла, и я подрываюсь следом, хватая ее за руку, боясь, что она сейчас отправится к Лексе. — Я не могу так, Октавия. Я хочу хоть что-то сделать. — Скажи ей и занимайся этим, сколько тебе влезет. — Скажу, когда будет о чем рассказать. Да и вообще, скоро должна приехать этот хваленый частный детектив — Индра Гейтс. Если до этого времени у нас ничего не будет, то проблема сама собой отпадет — я просто перестану в это лезть. — Ага, как же. — Буркнула в ответ подруга. — Рейвен на тебя нет. Она бы тебе быстро мозги на место вставила. — Не правда, Рейвен бы меня поддержала. — А вот и нет. — А вот и да. — Нет. — Да. — Нет! — Да! — А я говорю — нет! Аррр, все! — Взмахнув руками, Октавия поправила идеально уложенные темные волосы и подняла свою сумку. — С тобой бесполезно спорить. Значит так, не знаю, кто тебя там за задницу кусает, что тебе так не терпится во все это влезть, но я продолжу копаться в этом и попробую связаться с тем полицейским при одном условии, — она указала на меня пальцем с длинным ноготком. — Тебе я ничего не скажу, пока ты все не расскажешь Лексе. — Октаааавия… — Даже слышать ничего не хочу. Пошли уже есть ваше хваленое мясо! Октавия, как никогда, в ударе! Я краснею уже в пятый раз за вечер, Лекса заразительно смеется, а Линкольн смущенно отводит глаза, в очередной раз наполняя наши бокалы. Мысленно я даю себе зарок никогда больше не пускать подругу в этот пентхаус и в одну компанию с Лексой. Но, глядя на то, как они перебрасываются шутками через стол, как искренне и весело хохочет Лекса, подначивая Линкольна рассказать о том, где тот получил свою «сааамую запоминающуюся травму» — я не могу не наслаждаться этим ужином. — Ладно, ладно! — Вскинув руки в капитулирующем жесте, парень обреченно покачал головой. — В семнадцать лет, я сломал ногу. — А почему? — Хмыкнула Лекса, переводя искрящийся весельем взгляд с Линка на меня. — Я спрыгнул со второго этажа загородного коттеджа, сбегая от разгневанного мужа-рогоносца и его биты. Мужик застал меня с его женой в самый неподходящий момент. Мы дружно захихикали. Смущаясь, он потянулся к бокалу, собираясь сделать глоток, но в этот вечер Лекса была беспощадна: — Ты лучше скажи, в чем ты был, когда сбегал с места преступления, и как добирался до города. — Какая же ты настырная сегодня. — Проворчал Линк, все же пригубив вино и откидываясь на спину стула. — Я был в одних боксерах, и потому до города пришлось добираться пешком вдоль автострады. От неожиданного признания у меня удивленно распахнулись глаза. У Октавии они тоже распахнулись, но что-то мне подсказывало, что не от удивления, скорей всего подруга просто представила парня в этих одних несчастных боксерах. — Его подобрала учительница английского языка, а когда довезла — еще и телефончик свой дать пыталась. — Деловито добавила Лекса. Я расхохоталась, глядя на смущающегося парня. — Ладно тебе, Линк, не смущайся, — подбодрила Окс, добродушно хихикая. — На тебе хотя бы что-то было. Кларк вообще, на спор, ночью голышом по лагерю бегала. Я поперхнулась вином. — Серьезно? — Присвистнув, Лекса сосредоточила все свое внимание на Октавии, вроде как моей подруге. — А фото или видеоматериалы остались? — Нууу, — задумчиво почесав подбородок, отозвалась Окс. — Может быть у Рейв что-то и сохранилось. Красная, как рак, я теряюсь настолько, что даже не могу быстро решить, в кого из них, в первую очередь, бросить убийственно-гневный взгляд. Черт! Дал же бог подругу! Обреченно вздохнув, я посмотрела на Линкольна, находя в его лице поддержку и собрата по несчастью. Запомнить на всю оставшуюся жизнь: этих двоих в одну компанию никогда не сводить!!! — Кажется, пора заканчивать с откровенными разговорами на сегодня. — Пробурчала я, поднимаясь из-за стола. — Октавия, пойдем, я покажу тебе террасу, ночью с нее открывается красивый вид на город. Она улыбнулась и отчаянно замотала головой: — Лучше Линк. Боюсь, иначе я не отдеру своих костей от тротуара, а утром мне на работу. Лекса фыркнула, пытаясь скрыть смешок. Тут же поднявшись, Линкольн галантно отодвинул стул Окс, и, словно очарованный, глядя на нее и улыбаясь, повел ее к открытым стеклянным дверям в гостиной. — Ну, Блейк… — зло, шипя себе под нос и скрипя зубами, прожигаю взглядом спину подруги. Обняв меня со спины и зарывшись носом в изгиб шеи, Лекса, хмыкнув, оставила легкий поцелуй: — Так, значит, ты уже давно практикуешь прогулки голышом? — Это было всего один раз. Мы были пьяными. Лекса хихикнула: — Ты такая милая, когда дуешься. — Она оставила еще один поцелуй прямо у меня за ухом и, прикусив мочку, шумно выдохнула. — Мне понравилась твоя прогулка по пентхаусу. Я тут подумала, может, повторишь как-нибудь? — Ни за что. — Хм? — Присоединимся к ним? Выпустив меня из своих объятий, Лекса принялась собирать тарелки: — Сначала надо убрать со стола. — А как же твое правило разделения труда? — Подняв бокал с вином, я вопросительно изогнула бровь. — Вот пусть Линкольн и убирает, с посудомоечной машинкой Окс точно справится. Поставив посуду рядом с мойкой и обернувшись, она облокотилась на барную стойку: — Я — готовила. Октавия — гостья. Линк, как хороший хозяин, ее развлекает. Ты — убираешь. — И она улыбнулась самой обольстительной улыбкой в мире. — Разделение труда. Уверена, ты тоже справишься с посудомоечной машиной. — В правиле — подправило… Круто! — Моя звезда приподняла бровь, продолжая улыбаться. Обреченно вздохнув, я указала на бокалы. — Их я мыть не буду, неси еще вина. Пока я наводила порядки, Лекса вернулась с еще двумя бутылками итальянского вина. Распечатав одну и оставив ее на стойке, она вышла на лоджию. Спустя несколько мгновений оттуда потянуло сигаретным дымом и послышалась музыка. Удивленно прислушавшись, я закрыла крышку и запустила программу мойки. Аккуратно примостив бутылку вина и бокалы на небольшой столик возле диванчика из ротанга, я достала сигарету, глядя через стеклянную дверь на террасу. Эта парочка (женская часть, которой сегодня была явно призвана, чтобы проверить границы моего терпения) поглощенная разговором, стояла совсем близко друг к другу, почти соприкасаясь лбами. Загадочный голос певицы, обласканный звуками музыки, разливался в воздухе. Подкурив сигарету, я встала рядом с Лексой, вслушиваясь в чарующую переливы песни The World Is Not Enough (Garbage). — Да ты романтик, малышка. — Хмыкнула я, вслушиваясь в текст. — Думаешь, слишком? — Нет. Это по-своему мило. — Просто я никогда не видела Линка… таким… — Каким таким? Она пожала плечами: — Поглощенным, что ли. Это так не похоже на него. Мы привыкли быть осторожными, открываться кому-то для нас всегда очень тяжело. Октавия вроде милая, просто… Разве это может быть настоящим? Я имею ввиду — так быстро? — Если это правильный человек, то почему нет? Окти сегодня превзошла саму себя, но она не такая уж и взбалмошная. Она, правда, хорошая, и если у них что-то получится — я буду рада за них, они оба этого заслуживают. Задумчиво докурив, Лекса затушила окурок и, разлив вино по нашим с ней бокалам, сделала глоток: — Твоя подруга забавная. Взбалмошная, но забавная. Я хмыкнула, ловя ее за руку и подтягивая к себе для быстрого поцелуя. — Окти любимая, обожаемая и единственная дочь своей матери. Аврора души в ней не чаяла и многое позволяла. Мы все считаем, что она ее избаловала. Но Окс с нами категорически не соглашается и списывает свою гиперактивность на отсутствие фактора мужского воспитания в своем детстве. Она не знала своего отца. — А что с ним случилось? — Да, наверное, ничего. — Я пожала плечами, наслаждаясь тем, что Лекса, облокотившись на парапет рядом со мной, продолжала держать меня за руку, крепко сплетя наши пальцы. — До сих пор Аврора наотрез отказывается о нем говорить, а сам он, за все двадцать восемь лет, так ни разу и не появился. Правда, надо отдать ему должное, огромные алименты всегда приходили исправно… — Докурив, сминаю окурок в пепельнице, кидая быстрый взгляд на парочку за дверью. Им и без нас не плохо. — Мы даже какое-то время, в школе, думали, что отец Окти — какой-нибудь известный рок-музыкант. Это было вполне возможно, Аврора всегда была неравнодушна к музыке, славе и богатству. Мы изучали фото каждого мало-мальски известного рокера под лупой и сравнивали с Октавией. Ей нравилась идея, что этот дух непокорности и свободолюбия у нее от отца. — Я улыбнулась, вспоминая наши детские рассуждения на этот счет, ночи, проведенные под одеялом с фонариками, и построение совместных с Октавией и Рейвен теорий о том, кто еще может являться родителем подруги. — С тех времен у Окти осталась любовь к коже и косухам. Не у нее одной, кстати… Но с возрастом мы поняли, что, собственно, не так уж и важно, кто ее биологический отец. Семья — это те, кто всегда с тобой рядом и всегда готов тебя поддержать. Аврора и мы с ребятами — семья Октавии. Аврора еще дважды с тех пор успела удачно выйти замуж. Оба ее мужа были дико богатыми и жутко старыми. — И почему же тогда удачно? — Хмыкнула Лекса. — Оба умерли, оставив ей все в наследство, таким образом обеспечив безбедную жизнь и ей, и Окс. Пожалуй, это можно считать удачно. Ближе к полуночи Окти засобиралась, приговаривая, что Золушке завтра на работу, Золушке пора домой. Золушка из нее была никакая — это я знала точно, зато чувство такта время от времени в ней все же просыпалось. Пока Линкольн ходил на второй этаж за курткой, а Лекса в кабинете искала постер к какому-нибудь своему фильму, чтобы подписать его Октавии (подруга все же не удержалась и попросила об автографе), я притянула Окс и крепко обняла: — Ты перешла сегодня все границы, Окти. — Знаю, — хохотнула она, сжимая в своих объятиях. — Я старалась изо всех сил. Зато теперь, думаю, она должна перестать сомневаться и больше доверять тебе. — Она и так мне доверяет. — Но не настолько, чтобы принять твои чувства. Я, как могла, показала ей, что какая ты с ней, такая и с нами, в жизни, за стенами этого пентхауса. Если не поверит — будет идиоткой. — Октавия быстро чмокнула меня в щеку и отодвинулась, застегивая пиджак. — И ты была права, Кларк, Лекса мне понравилась, так что теперь на своем условии я настаиваю еще сильнее. Скажи ей про расследование, она этого заслуживает. — Вот, держи. — Вывернув из кабинета, Лекса протянула Октавии плакат, недоуменно поглядывая на нас. — Чего такие хмурые? — О, круто — Селена! — Оставляя вопрос без ответа, радостно воскликнула Окс, разворачивая постер. — Я тащусь от этой твоей роли. Повешу на работе! Хотя, нет. Там могут спереть, лучше дома. Губы Лексы подрагивали в улыбке, глядя на нее. Ухмыляясь, я открыла дверь: — Все, вали уже домой. — Я скоро вернусь. — Пообещал Линкольн, выходя следом. — Не забудьте поставить на внутреннюю сигнализацию, сразу как закроете дверь. — Развлекайся, Линк, — обняв меня со спины и положив подбородок мне на плечо, фыркнула в ответ Лекса, — и дай другим немного повеселиться. — Она захлопнула дверь прямо перед его носом.