Вакантное место на смерть

На ужин мы опоздали. Что, собственно, было и не удивительно. После всех этих неожиданных разговоров по душам и пролитых потоков слез, макияж пришлось накладывать заново, обеим. Лекса и Маркус опоздали еще больше. — Как-то это не правильно — приезжать позже своих гостей, какой бы звездой ты ни была. — Заметила мама, поправляя съехавшее с одного плеча платье. — Не думаю, что они сделали это специально. — Скептически приподняв бровь, ответила я. — К тому же, Лекса написала, что они подъезжают, и она уже извинилась. — Добавляю, скользнув взглядом по суматохе, поднявшейся у входа в ресторан. За большими витражными стеклами, по бокам от дверей, ярко засверкали вспышки фотокамер. Сидящие за столиками люди принялись заинтересованно поглядывать в сторону входа в попытке узнать, кто вызвал такой ажиотаж. Откуда-то выскочил безукоризненно, с иголочки одетый, управляющий и почти бегом бросился ко входу — встречать гостя. Когда двери, наконец, распахнулись — я была не удивлена. Я была не удивлена… но ослеплена в мгновение вспыхнувшей в груди радостью. Черт… похоже это становится сильнее меня… Прикрывая глаза от слепящего света вспышек, в ресторан, в сопровождении Маркуса, вошла Лекса. Кейн, по-свойски приобнимая ее за талию, что-то шептал на ухо, пока Лекса, изображая легкую заинтересованность, глазами пробегала по залу. Уголки моих губ радостно дернулись и, стоило нам встретиться взглядом, как по моему лицу стала расползаться широкая улыбка, полная восхищения. Однако, Лекса, замешкавшись лишь на одну лишнюю секунду, тут же отвела глаза, и я поспешила спрятать свою мегавольтную улыбку, делая глоток воды. Черт, Кларк, малознакомые люди не пялятся друг на друга с обожанием, и не улыбаются так, словно жутко скучали и безумно ждали встречи! Черт! Черт! Черт! Быстро кошусь на маму, невозмутимо проверяющую свой сотовый, словно бы появление суперзвезды ее никак не касается, будто бы и не у нас сейчас ужин с этой парочкой, наделавшей столько шума. Конечно, я раз так в надцать меньше общаюсь со знаменитостями, чем Эбби, но как ей удается оставаться такой равнодушной, мне не понятно. Не торопясь, в сопровождении управляющего, они приближались к нам, лавируя между столиков. Маркус, следуя за Лексой, на ходу придержал небрежно наброшенный ей на плечи длинный кардиган тонкой вязки, и она, легко выскользнув из него, словно бабочка из кокона в начале августа, подошла к столику. Улыбнувшись вежливой приветственной улыбкой, обернулась к нему, чтобы поблагодарить, и у меня перехватило дыхание. Сшитые в стиле юбка-брюки широкие штаны, заставляли долго-долго скользить по ним взглядом от пола до тонкой талии, опоясанной тканевым пояском из того же материала и давали воображению возможность представить стройные, идеальные ноги, прячущиеся под тканью. Верх комбинезона покроем напоминал рубашку с дерзко стоящим воротником, рукавами три-четверти, завернутыми чуть выше локтя и умопомрачительно глубоким вырезом, не обнажающим грудь Лексы только потому, что края были скреплены золотыми зажимами-булавками. Мало того, что комбинезон цвета темно-синий металлик сидел на ней, как влитой. Так еще и ее шикарная загорелая спина была абсолютно обнажена, что и добило меня окончательно. Едва не застонав в голос, я вовремя спохватилась, шумно сглотнула и заставила себя подняться. — Привет. — Сохраняя равнодушное выражение лица, поздоровалась Лекса. Уголки ее губ едва заметно дрогнули в полуулыбке. — Привет. — Сипло выдохнула я, поднимая на нее глаза и утопая в теплой зелени взгляда, наполненной нежностью, восхищением, желанием и искрящейся в них довольной улыбкой. Вообще-то, правила поведения за этим ужином мы с Лексой не обсуждали. Все получилось как-то быстро и почти спонтанно: мама сразу согласилась, лишь уточнив, что в ее расписании свободно только два последующих вечера, а Маркус по первой же просьбе своей подопечной заказал столик в самом известном ресторане города. Подозреваю, что он был даже счастлив хотя бы таким способом вытянуть Лексу на люди. И вот мы стоим в шаге друг от друга и со стороны кажется, будто ничего кроме вежливой любезности она ко мне и не испытывает, а я плавлюсь под ее взглядом, не в силах успокоить грохочущий в висках и закладывающий уши пульс, жаром разносящий по венам непреодолимое желание прикоснуться к ней. — Что ж, — с нервным покашливанием, сквозь шум в моей голове, в сознание врывается напряженный голос. — Маркус Кейн, менеджер Лексы. — И я, медленно выныривая из солнечно-зеленых омутов, оборачиваюсь, чтобы заметить, что мир вокруг нас все еще продолжает существовать: где-то негромко играет скрипка, мелодично подпевая роялю, мама пожимает Кейну руку, в двух шагах позади него стоит управляющий и мается официант, нетерпеливо переступая с ноги на ногу, держа в руках бутылку шампанского. — Мда, — выдыхаю я, обращая на себя внимание. — Лекса, знакомься, главный редактор «Cosmopolitan» и моя мама, Эббигейл Гриффин. — Миссис Гриффин. — Думаю, правильнее будет сказать, что сначала я мама Кларк, а уж потом главный редактор. — Отвечая на рукопожатие Лексы, мягко заметила мама. — И зовите меня просто Эбби. Едва мы успели расположиться за столиком, как управляющий, представив нам нашего официанта, преподнес в подарок от ресторана бутылку шампанского «Crystal» и, пожелав хорошего вечера, исчез из нашего поля зрения. Официант исчез следом за ним. — Позвольте принести свои искренние извинения за опоздание, — голосом полным сожаления, галантно произнес Маркус, обращаясь к Эбби. — Перед самым выходом случились непредвиденные технические неполадки… — Я сцепилась с Линкольном. Образно выражаясь. — Обронила Лекса и Кейн неодобрительно нахмурился. — Он собирался отменить свое свидание с Октавией из-за нашего ужина. — Раздосадовано выдохнула она в ответ на мой вопросительный взгляд. — Когда эти двое ругаются, это похоже на атомную войну, и в целях самосохранения между ними лучше не вклиниваться. — Похоже, вы частенько практикуете эту тактику. — Заметила я, поглядывая на сидящего рядом с Лексой мужчину. — Наверное, сложно с желанием держаться в стороне оставаться самым успешным менеджером в Голливуде, быть в курсе всего и держать всех под своим контролем? Лекса заливисто рассмеялась, мама, сидящая рядом со мной, тяжело и шумно вздохнула, так, словно я уже опозорила ее на весь ресторан. Насупившийся Маркус подал знак официанту, чтобы тот разлил вино по нашим бокалам. — Не вижу никакой необходимости в его безотлучном нахождении подле меня. — Отсмеявшись, тихо обронила Лекса, объясняя причину ссоры. У меня чуть челюсть на пол не отвалилась. — Прости? — Мы с Маркусом одновременно недоуменно взираем на нее и в его взгляде я успеваю прочитать тоже желание придушить чертову своенравную звезду собственными руками, что клокочет и внутри меня. — Ладно вам. — Раздраженно фыркает она, едва заметно дергая плечом и давая понять, что совершенно не хочет продолжать разговор на эту тему. — Мы нашли компромисс: я пообещала дать знать, как поеду обратно. Он столько сделал за эти несколько дней, что вполне заслуживает свободный вечер в компании Октавии. Я одна это понимаю, что ли? — Это случайно не про нашу Окти речь идет? — Неловко откашлявшись, вклинивается в разговор Эбби. — О ней самой. — О! Надеюсь, мальчик знает, с кем связывается… Задумчиво, с легким сочувствием в голосе, выдает мама, чем разряжает обстановку за столом и мы с Лексой, потеряв всякую воинственность друг против друга, одновременно начинаем хохотать. — Кажется, он уже увяз по уши… — Дамы. — Маркус, обводя нас взглядом и очаровательно улыбаясь отчего на подбородке у него появилась доселе незнакомая мне небольшая ямочка, поднял свой бокал. — Пока наш официант не вернулся с меню, предлагаю немного пригубить этого прекрасного вина. И я должен сказать, Эбби, что для меня большая честь познакомиться с вами. Ваши очерки в журнале «National Geographic» об Африке, Азии, Ближнем Востоке были просто изумительны. — Боже, — заливаясь румянцем, мама потрясенно захлопала ресницами. — Это же было еще до того, как родилась Кларк. Это действительно были удивительные поездки, но с рождением дочери я решила осесть на одном месте. Это просто поразительно, что еще кто-то помнит об этих статьях. — Ваше видение мира произвело на меня неизгладимое впечатление. Ох, ну надо же! Я удивленно переводила взгляд с мамы на Кейна и обратно. И куда только делся всегда недовольный и насупленный агент Лексы — Маркус Кейн. А мужчина, добавляя еще пущего эффекта — галантно стрельнул глазками… или это Эбби стрельнула, а он только ответил ей? Святые угодники! Моя рука, с бокалом из безумно дорогого хрусталя, с безумно дорогим содержимым внутри, дрогнула. Чтобы глаза не ослепли, а вино ненароком не пролилось, я предпочла сосредоточиться на столь же обескураженной, и при этом не менее прекрасной, Лексе: — Нам понадобится больше алкоголя. Мама опять вздохнула, словно я вновь опозорила ее на весь ресторан, а Лекса, сверкнув глазами, поджала губы, пряча улыбку. Видимо, мне и в правду удалось заключить сделку с высшими силами. А может, это просто Эбби и Лекса слишком хорошо знали правила поведения в обществе известных личностей, потому что после пригубленного вина все шло просто идеально. Кто бы мог подумать, что у этих двоих найдется столько общих тем для разговоров. Они обсуждали различные мероприятия, на которых обе были, но не имели честь быть представленными друг другу, общих знакомых, новые веяния моды и даже договаривались о возможности совместного посещения нескольких показов в будущем. Круто! Я, вообще-то, тоже была бы не против побывать на показах, только меня никто почему-то не приглашал. Возмущенно засопев, я как раз раздумывала над тем, чтобы и впрямь обидеться на них за это, но Лекса, переведя свой взгляд с Эбби на меня, быстро подмигнула; в ответ я состроила ей рожицу и мы почти одновременно улыбнулись. Мама о чем-то увлеченно разговорилась с Маркусом, предоставляя нас самим себе. — А помнишь бар «X-Rain»? — Улыбаясь, поинтересовался Маркус у Эбби, накрывая ее ладонь своей. К концу вечера ужин плавно перетек из совместных посиделок в ностальгические воспоминания молодости этих двоих. — Боже, да! — Весело засмеялась мама. — Это же был самый популярный бар в мои времена. — Его не так давно реконструировали и вновь открыли. Там даже те же напитки подают. «Старый осёл» помнишь? — «Старый осёл», не может быть! Его стоило запретить еще в те времена! — Даже не хочу знать, что смешивают в коктейль с таким названием. — Глядя на Лексу, тихо фыркаю я, делая глоток вина. Она отстранено улыбается, и моей лодыжки, неожиданно, касаются голые пальцы ступни Лексы. Дернувшись, я подавилась и закашлялась. — Кларк, все в порядке? — Заботливо поинтересовалась мама, сосредотачивая на мне свое внимание и несильно хлопая по спине. — Ага. — Сдавленно сиплю в ответ, чувствуя, как неторопливо Лекса скользит по моей ноге вверх и как на моих щеках яркими пятнами расцветает румянец. — Подавилась. — Аккуратней, Кларк. — Да, Кларк, — отзывается зеленоглазая чертовка, поддерживая маму. Едва уловимым движением она чуть склоняет голову на бок, рассматривая меня из-под опущенных ресниц, а на губах блуждает легкая улыбка. — Надо быть осторожней. Офигеть! Да какое, к черту, осторожней??? Тут бы не забыть, как дышать! Я киваю, судорожно втягивая в себя воздух. Потупляю взгляд на бокале своего вина, чтобы не смотреть на нее так уж красноречиво, и поспешно делаю еще пару глотков. Ох, блин! Полегче, Кларк, ты вообще-то сегодня за рулем! Забавно, но никто кроме меня, похоже, этого даже и не помнит. Эбби вновь возвращается к разговору с Маркусом. Я мимолетно радуюсь длинной скатерти в пол на нашем столе и тому, что она сейчас скрывает; и сильнее развожу ноги, стоит Лексе добраться до моей коленки. — …прямо сейчас? — Доходит до моего затуманенного разума довольный голос мамы, я резко свожу ноги вместе, зажимая стопу Лексы между ними. — А? — Я говорю, девочки, как вы смотрите на то, чтобы перебраться в бар, как и предлагает Маркус? — Эбби смотрит на меня с невинным любопытством в глазах, ожидая ответа на свой вопрос, и я чувствую, как на щеках вновь поселяется румянец, а уши начинают гореть. — Ммм… — Потерянно выдыхаю, глядя на то, как Лекса устало зевает. Во мне все горит, оседая внизу живота тугим ноющим узлом. Ее взгляд, стоит ей посмотреть на меня, наполняется бушующим ураганом желания, ее нога между моих ног и при этом она с выражением легкой усталости на лице — зевает… Кажется, я мало выпила, чтобы понять, как такое вообще возможно. — Похоже, мы утомили наших девчонок. — Усмехаясь, замечает Маркус, глядя на свою подопечную. — Простите. — Тут же сконфуженно извиняется Лекса, высвобождая из плена свою ногу, — День выдался тяжелый, кажется, вино и хорошая компания меня немного разморили. — Неуверенно улыбаясь и невинно хлопая ресницами, в свое оправдание бормочет она, глядя на Эбби. — Оу, тогда, может быть в другой раз? — Нет, нет! Мы так хорошо сидим, я совсем не хочу, чтобы из-за меня мы все сейчас разъехались. — Кларк, а ты что думаешь насчет похода в бар? — Вдруг спрашивает Маркус и все трое, как по команде переводят взгляд на меня. — О, нет! — Изображая ужас на своем лице, я замахала руками. — Своим воспоминаниям молодости, пожалуйста, предавайтесь без моего участия. — Что ж, похоже, нас только двое. — Подвела итог мама. — Возможно, в следующий раз… Кейн уже не в первый раз за вечер очаровательно улыбнулся, сверкая своей ямочкой на подбородке: — Я буду только рад такой компании, как ты, Эбби. — Да, мам, сходи. Уверена, там будет весело. Развеешься. — Пожалуй, так и сделаю. — Вот только, — Лекса бросает на меня быстрый взгляд, полный скачущих чертей, и тут же переводя свое внимание на Кейна с мамой, невинно хлопает ресницами, изображая легкую грусть. — Мы приехали с Маркусом на одной машине. — В этом нет никакой проблемы. — Радостно заверяет ее Эбби, улыбаясь в ответ. — Кларк может подбросить тебя, а меня потом довезет Маркус. — Отличная идея. — Мгновенно поддержал Кейн, разве что не захлопав в ладоши. — Что ж, — Лекса бросила на меня очередной быстрый взгляд из-под опущенных ресниц. — Тогда мы, наверное, уже поедем? Согласно кивнув, я поднялась, на ходу допивая свой бокал вина. Прощаясь, она поцеловала Маркуса в щеку и, обойдя стол, протянула руку маме: — Эбби, мне безумно приятно было с вами познакомиться. — Мне тоже, Лекса, — ответила мама, пожимая руку. Подавшись вперед, она запечатлела на щеке девушки быстрый поцелуй. — Еще обязательно увидимся. Надеюсь не раз. — Я тоже. — Вежливо отозвалась моя звезда, отступая на шаг назад и ожидая, когда я тоже со всеми попрощаюсь. — Маркус, надеюсь, вы доставите маму в целости и сохранности? — Можешь быть уверена, Кларк. — Мама, увидимся завтра на работе. — До завтра, милая. — Она поцеловала меня в щеку и, прижавшись к уху, тихо выдохнула. — Не забудь с утра заехать домой и переодеться, прежде чем явишься на работу. — Да, мам.- Оторопело промямлила я, замирая на месте. Пока я в прострации пялилась на маму, она послала Лексе еще одну дружелюбную улыбку поверх моего плеча и вернулась за стол. — Идем, Кларк. — На мгновение оказываясь рядом и хрипло выдыхая мне в ухо, шепнула девушка, быстро касаясь моего локтя в тот самый момент, чтобы успеть почувствовать легкую дрожь, пробегающую по моему телу от ее голоса. Молча, все еще пребывая в прострации, разворачиваюсь и иду к выходу. Мы все прекрасно справились со своими ролями и разыграли этот спектакль, как по нотам. Станиславский был бы нами доволен… Охренеть! И откуда во мне появилась эта глупая, наивная уверенность, что я смогу хотя бы какое-то время скрыть наши отношения с Лексой от мамы? Да, Гриффин, в чувствах ты извечная, наивная дурочка… У выхода мы задержались всего на несколько минут, пока ждали мою машину. — Кларк, иди первая и будь готова сразу ехать, как только Лекса сядет. — Напряженно дает указания Маркус, провожающий нас до машины. Кивнув, я выскользнула на улицу, попадая в оцепление из темных фигур. Пришлось приложить немного усилий, чтобы протиснуться сквозь не самых вежливых и не самых доброжелательных представителей прессы. Меня пару раз ослепило вспышками, отчего я чуть не запнулась и не растянулась прямо перед капотом собственной машины. Но это оказалось ничто по сравнению с тем, что началось, стоило двери ресторана открыться, выпуская Лексу. Ночной воздух вдруг резко сгустился плотным кольцом, огромной темной массой вокруг появившихся Лексы и Маркуса. Улицу затопили гулкие вопли и перекрестный огонь вспышек. Невысокого роста, худенькая Лекса жалась к своему агенту, словно тростинка ищущая опору и, прикрываясь рукой, прятала лицо у него на груди. Кейн, уверенно прижимая ее к себе, как мог, защищал от одичавших папарацци, вскидывающих свои фотоаппараты и бросающихся в атаку на них двоих. Окружившие девушку и мужчину представители прессы мало чем походили на людей, больше напоминая однорогих носорогов в брачный период, с прижатыми к лицам аппаратам и торчащими над головами вспышками. Открыв пассажирскую дверь, Маркус запихнул Лексу внутрь, и тут же захлопнул ее. Мы оказались в ловушке, со всех сторон зажатые барьером из живых тел и беспрестанно слепящих вспышек камер. — Дайте проехать! — Ору я, отчаянно сигналя и медленно двигаясь в окружении толпы. Черные фигуры кружат вокруг нас, заглядывая через стекла в салон автомобиля и что-то крича. Лекса, опустив козырек, прикрылась подолом своего кардигана. — Поехали уже! — Прорычала она, поднимая на меня зло сверкающие глаза, и я сильнее вдавила педаль. Фотографы рассыпались по сторонам, давая дорогу, чем мы с моей машинкой поспешили воспользоваться — за секунды увеличивая скорость и скрываясь в темноте за поворотом. Мы мчимся по ярким улицам ночного города. Лекса взвинчена и рассержена. Кулаки сжаты, спина прямая, она смотрит в окно и я могу видеть только напряженную линию скул. — Завтра повсюду будут наши фотографии. Мои слова, казалось бы, не производят никакого эффекта. Они словно, сорвавшись с моих губ, тут же затухают в гнетущем молчании, наполняющем салон машины, так и не достигая ушей Лексы. Даже негромко играющая музыка Bad Blood (Nao) никак не может избавить меня от этого ощущения давящей тишины между нами. Мы останавливаемся на светофоре, давая машине перед нами возможность умчаться по пустой улице вперед и помигать на прощание красными огнями стопов. — Плевать мне на эти фотографии. — Зло шипит она, резко оборачиваясь ко мне. — У меня что, черт побери, не может быть друзей или подруг? Я ведь человек, в конце концов! Почему прежде, чем с кем-то встретиться, куда-то пойти, или просто прокатиться с кем-то по городу, я должна думать о том, какую очередную сплетню про меня напишут завтра с утра? Я могу хоть один вечер просто побыть нормальным человеком? — Можешь. Ты и есть обычный, нормальный человек. — Тогда к чему была эта твоя фраза про фотографии? — Продолжает давить Лекса. — Ты не думала об этом, соглашаясь на ужин? Или ты не предполагала, что эта сторона моей жизни коснется и тебя? Я тяжело вздохнула. Господи, не смотря ни на что, с ней все равно не так-то просто. — Думала, Лекса. Я лишь хотела узнать, нормально ли это для тебя? В порядке ли ты? В порядке ли… мы? Она молчит, вновь отворачиваясь к окну, наблюдая за проплывающей мимо нас сверкающей рекламой, обещающей счастливую жизнь, стоит только купить отбеливающую зубную пасту, взять новый улучшенный кредит, навестить офтальмолога и гинеколога, и застраховать себя от всевозможных опасностей, которые могут встретиться на вашем пути. И во всем этом нет ни слова правды… Любопытно, есть ли между нами хоть доля правды? — Мы будем в порядке, если ты вспомнишь, наконец, где у твоей машины педаль газа и довезешь меня уже до дома. — Спустя несколько минут выдает Лекса, оборачиваясь ко мне и приподнимая бровь. Я невозмутимо переключаю передачу и моя машинка, довольно урча, летит по направлению к отелю Ritz. Ох уж, эти ее чертовы перепады настроения!.. Не успеваем мы зайти в лифт, как туда же протискивается напыщенный мистер Кейдж Уоллас. Проявляя чудеса общительности и дружелюбия, он здоровается и, улыбаясь, интересуется, как прошел вечер Лексы. Я клацаю зубами так сильно, что кажется, этот звук заполняет небольшое пространство кабинки лифта даже громче, чем играющая в динамиках классическая музыка, в сопровождении которой мы поднимаемся на этажи пентхаусов. Лекса благодарит его за проявленное «внимание» и заводит отстраненный разговор о погоде. Ну, какая, к черту, погода? Что, вообще, этот человек делает здесь в двенадцатом часу ночи? Мне до безумия хочется взорваться, нажать кнопку «стоп» и высадить его на первом же попавшемся этаже. Но Лекса, чуть смещает руку и, едва касаясь моей раскрытой ладони, проводит подушечками пальцев вверх и вниз. Я выдыхаю и мысленно даю обещание потерпеть этого назойливого консьержа до нашего шестьдесят седьмого этажа, если она продолжит и дальше так делать. Телефон в моей сумочке звякает одновременно с лифтом и я, радостно хватая Лексу за руку, вытягиваю ее из этой пыточной кабинки. — Хорошего вам вечера, леди. — Спасибо, Кейдж. — Еще успевает ответить моя звезда, прежде чем мы натыкаемся на злющего Линкольна у дверей пентхауса. — Твою мать, Лекса! — Угрожающе надвигаясь на нас, с ходу начинает орать он. — Я ведь сказал тебе, позвонить! Линкольн так сильно зол, что мне кажется, будто он становится темнее тучи и раза в два больше, стремительно приближаясь к нам, и я непроизвольно делаю шаг назад. Но Лексу, видимо, этим не напугать. Она вздергивает подбородок, упрямо поджимает губы и шипит в ответ, прищуривая глаза: — Не позвонила — значит, не посчитала нужным! Я здесь и со мной все в порядке! — Ни хрена не в порядке! Если ты не делаешь, как я тебе велю, то ни хрена не в порядке! — Как ты мне велишь? Это, вообще-то, ты на меня работаешь, а не наоборот! Залезь в интернет и проверь значения слов рабочий и работодатель, раз сам не можешь смекнуть! — Катись к черту, Лекса! Меня нанял Маркус, а не ты и в подписанном нами договоре черным по белому прописано, что в случае опасности или необходимости, расцениваемой телохранителем, как опасность, объект обязуется беспрекословно выполнять все его указания! Я сказал, будешь делать, как тебе велено, значит — будешь! Что сложного, взять телефон и набрать всего лишь один единственный номер прежде, чем куда-то двинуться? Парень переводит на меня свой взбешенный взгляд и я, ежась под ним, примирительно выдавливаю: — Прости, Линк, мы столкнулись с фотографами, и это немного выбило нас из колеи. Упс! Наверное, зря я это сказала… Его лицо темнеет еще сильнее. Хотя куда уж еще? — Блять, Лекса! — Взрывается он, врезая кулаком в стену. — Хватит орать! У тебя выходной, вот и отдыхал бы! — Я отдохну! В могиле я отдохну, по соседству с тобой, если ты не прекратишь вести себя, как дура и не начнешь слушаться моих приказов! Моя слабая попытка извиниться и примирить их проходит, никем не замеченная. Оба взвинченные до предела, они продолжали стоять в холе перед дверью в пентхаус, в полушаге друг от друга и орать. Кажется, я начинала понимать Маркуса. Аккуратно обойдя обоих, вхожу в уже открытую, и снятую с сигнализации, квартиру. Достав телефон и бросив сумочку на столик под зеркалом в коридоре, я посмотрела сообщение от Октавии: «911». Хмыкнув, нажимаю кнопку вызова. — Линкольн жутко злой. — Вместо приветствия выдает подруга, отвечая после первого же гудка. — Ты мне это говоришь? — Угрюмо бурчу в трубку. — Мы столкнулись с ним у дверей пентхауса. — И? — И они стоят и орут друг на друга, как два потерпевших. — Я прошлась по первому этажу, добавляя верхний свет, к точечным светильникам, что уже успел включить Линкольн и открывая двери на лоджию и террасу. — Знаешь, когда сегодня Маркус сказал, что их ссоры выглядят, как ядерная война, и в этот момент к ним лучше не соваться, я посмеялась над ним. Но теперь склонна согласиться. — Блиииин, — расстроено стонет Окти. — У меня были планы на эту ночь и на Линкольна. — Прости. — Что прости? Я вообще-то внизу, сижу в машине. Линк сказал, что он быстро. — Ну, может тогда твои планы еще в силе. Он злой и взвинченный, твоя ночь определенно будет яркой. — И не забудь включить сигнализацию! — Доносится до меня голос Линка, а следом громкий хлопок двери. — Кажется, они закончили. Удачи, Окс. Отключившись, выхожу в гостиную. Лекса, на ходу снимая кардиган, бросает его на диван и, проходя мимо, ловит мой вопросительный взгляд: — Лучше молчи или тоже поругаемся. — Предупреждает она, шагая в спальню. На ходу она заводит руки под волосы и через голову стягивает стойку воротника, на которой и держался весь верх комбинезона, в одно мгновение оказываясь абсолютно нагой по пояс. Ладно, могу и помолчать. Бросаю телефон рядом с ее кардиганом и иду следом. Кажется, я уже знаю способ, которым ее можно лучше всего успокоить. И для этого нам точно не нужно разговаривать.