Вакантное место на смерть

Белое острие кинжала, сверкнув в лучах усталого зимнего солнца, легко скользнуло по коже ладони. Ярко-красная кровь, окропив металл, закапала на свежую могилу. Крылья носа затрепетали и, опустившись на колени, она прижала ладонь к земле. — Я обещаю, — тихо произнесла Лекса и зелень ее глаз, задрожав, наполнилась и засверкала непоколебимой решительностью. — Клянусь своим именем, своей жизнью, даже если для этого мне придется отдать ее без остатка. Но Эйлуэ будет свободной. Я тебе обещаю. Тяжело вздохнув, я потянулась за бокалом вина. Это уже был второй фильм с Лексой за вечер. Бутылка с красными чилийским вином опустела наполовину, а моя тоска по девушке почти достигла своего апогея. С наших выходных прошло чуть больше недели. Чертовски долгая неделя, заполненная нескончаемой работой и редкими, короткими звонками Лексы. Линкольн, прежде, чем увезти ее обратно, выдал нам обеим по телефону с предоплаченными номерами. И, поскольку график съемок был напряженным и часто менялся, мы договорились, что я буду писать смс, а Лекса звонить при случае. За всю неделю, как оказалось, случаев у нее выдавалось всего три. В первый раз, когда мы с Окс, Джасом и Монти, наконец, вернулись в ЛА. Парни загорелись идеей оснастить мой дом качественной системой безопасности, но на деле им до жути хотелось посидеть за рулем Porsche 911. Они долго толкались у двери водителя, пока Октавия, чертыхнувшись, не пересчитала их считалочкой и не выявила очередность ведения машины. Пока парни везли нас из Сан-Франциско в Лос-Анджелес, мы с Октавией успели обсудить наши шансы на возвращение в расследование по поиску маньяка — идею, которую теперь не одобряли ни Лекса, ни Линкольн; растущую привязанность между Окс и Линком; мои теперешние отношения с Лексой, и, конечно же, вечеринку года — девичник Рейвен. За те три дня, что мы с Окти неторопливо добирались до дома, Лекса не объявилась ни разу и больше всего на свете я боялась, что как только она оказалась за стенами особняка и вне досягаемости для меня — она опять вернулась к тактике отталкивания. Поэтому, когда вечером я, уставшая, упала на кровать и вдруг зазвонил мой новый секретный телефон, я несколько секунд просто в нерешительности пялилась на светящийся дисплей, прежде чем ответить. Второй звонок случился сразу после нового букета, доставленного курьером. Оказалось, что за время нашего уикенда был еще один. Теперь признания в любви сменились на угрозы в адрес самой Лексы. Индра и Линкольн утверждали, что преследователь теряет терпение и скоро начнет совершать ошибки, но она в это не верила. К сожалению, я была с ней согласна. Он изводил ее уже второй месяц. И если ему до сих пор не надоела эта игра, то нет никакой уверенности, что и эти его шаги не являются частью хорошо продуманного им плана. Но больше всего я переживала из-за последнего разговора. Лекса была взвинчена и расстроена. Почти не говорила, отвечая односложными фразами и междометиями и довольно быстро попрощалась. Все мои последующие попытки связаться — проваливались. Пока Лекса, в образе Селены, на экране обменивалась любезностями с принцем, я сделала еще один глоток вина и, откинувшись на диванные подушки, принялась крутить в руках сотовый, пытаясь придумать очередное сообщение. Словно вняв моим молитвам, гаджет вдруг ожил стандартной мелодией. Испуганно дернувшись, я чуть не выронила телефон из рук. — Лекс! — Привет. — Черт! Я волновалась, могла бы хоть на одну смс и ответить! — Последние несколько дней были сложными. И тридцатишестичасовой съемочный день не способствовал моему нормальному функционированию. — Холодно выдохнула она, следом щелкнув зажигалкой. — Я знаю, прости. — Расстроено пробормотала я, прикрывая глаза. — Это немного сложно. Нам просто надо привыкнуть, да? — Расскажи, как прошел твой день. Хмыкнув, тянусь за пультом и отключаю звук на телевизоре: — Я скучала по тебе. Весь день и все прошлые дни, и прошлые ночи. Боже, Лекса, я знаю… Я все понимаю, но это пытка какая-то. — Кларк… — Подожди… я просто хочу сказать, — тяжело выдохнув, я удобнее устроила голову на подушке. — Я истязаю себя просмотрами фильмов с твоим участием и практически ненавижу каждого твоего партнера. И я… я ревную, Лекс. И я глупее себя в жизни не чувствовала, и счастливей тоже. Так что… — Открой дверь, Кларк. Резко подорвавшись, я села. Комната плавно покачивалась перед моими глазами. Сердце уверенно набирало обороты. — Ч-что? — Открой дверь, Кларк. — С усмешкой повторила Лекса и в коридоре раздался негромкий стук. Вскочив, я бросилась открывать. — Ты же не шутишь, да? — С надеждой выдохнула я, спотыкаясь о разбросанные туфли и тут же впечатываясь плечом в деревянное полотно. Ее хриплый смешок в трубке моего телефона послал тонну мурашек по моим рукам и, когда я распахнула дверь, то ее улыбка, спрятанная в уголках губ, была первым, что я увидела. — Привет. — Тихо произнесла Лекса, приспуская свои авиаторы на кончик носа и заглядывая мне в глаза. — Привет. — Так же тихо ответила я, не веря тому, что вижу. На пороге моего дома, в самом обычном и непримечательном квартале города, стояла самая необычная Лекса. Одетая во все черное: черные слипоны, рваные черные джинсы, черная майка с черепом и черная косуха с вязаным капюшоном, небрежно накинутым на голову — она выглядела так, словно пришла не из этого мира и я заворожено моргала, скользя по ней взглядом. — Как ты здесь оказалась? Хмурясь, Лекса задумчиво закусила нижнюю губу и, окончательно сняв очки, засунула их вместе с телефоном в небольшой кожаный рюкзачок с личными инициалами. — Оказалось, иметь собственный самолет — очень удобно. — Переминаясь с ноги на ногу и отводя взгляд, она торопливо заправила выбившуюся прядь волос себе за ухо. — Эм…я… Я не могла работать. — Неуверенно выдохнула она, подходя ко мне ближе. Глаза возбужденно блестели в последних лучах заходящего солнца и, хоть она все еще хмурилась, это не выглядело, как недовольство. — У меня совсем не получалось сосредоточиться. Я не могла думать ни о чем… ни о чем кроме тебя. И я… я заваливала почти каждый дубль. — Лекса нервно усмехнулась. — Тейт ужасно злился. И Маркус, вообще-то, тоже… В конце концов, он сказал, что такими темпами я сорву все съемки и уговорил Тейлора дать мне небольшую передышку. Улыбка сама собой расплылась на моем лице и я оглянулась по сторонам: — А где Линкольн? — Там, — она нервно взмахнула рукой, указывая на дорогу. — В машине, ждет, когда ты меня впустишь. Ты же меня впустишь? — Нерешительно улыбнувшись, добавляет она и я, наконец, соображаю, что все еще держу ее на пороге. — Боже, да. Схватив за майку, втягиваю внутрь и пинком закрываю дверь. Ее руки, обвивая талию, притягивают к себе. Изголодавшиеся губы встречают друг друга на полпути. И я тихо стону в поцелуй, пока она впечатывает меня своим телом в дверное полотно. — Боже, Лекса… С глухим стуком на пол падает рюкзак, а следом и куртка. Не разрывая поцелуй, несильно толкаю ее вглубь дома. Лекса на мгновение отрывается от меня, чтобы стянуть мою футболку и вновь припадает к губам, руки ласкают обнаженную спину, грудь. Спотыкаясь и запинаясь о разбросанные по полу туфли, мы врезаемся в тумбочку. Она шипит от боли, прижимая меня к стене, спускаясь губами по шее, оставляя засосы на ключицах. Ладони, скользнув ниже, ложатся на грудь, зажав соски меж длинных пальцев. Откинув голову, не могу сдержать очередной стон удовольствия. Но теплый влажный язык уже кружит вокруг напряженной вершины соска, дразнит, вызывая новые всхлипы. Она то опаляет его горячим дыханием, то дует, разгоняя бессметное количество неуправляемых мурашек. Мои руки зарываются в темные волосы, притягивая ближе, и губы Лексы послушно накрывают сосок, стоны смешиваются, наслаждение граничит с легкой болью от укусов. Ноги дрожат. Кровь нескончаемым гулом шумит в ушах. От каждого дразнящего прикосновения языка сердце, сбиваясь с ритма, заставляет меня рвано втягивать в себя воздух. — Лекса… Боже… Я пытаюсь… Я пытаюсь не забыть, как дышать… но черт! То ли из-за нехватки воздуха, то ли из-за неимоверно восхитительных ощущений, но я почти растворяюсь в этих ласках, упуская момент, когда она, скользнув пальцами под резинку домашних штанов, опускается на колени, стягивая их вниз. — Ты совсем перестала носить белье? — Ее брови с насмешкой взлетают вверх, а глаза хищно сверкают, оглядывая мое голое тело снизу вверх. — Я, вообще-то, дома. — Фыркаю в ответ и это последнее, что я могу выдавить из себя в здравом уме. Удовлетворившись подобным ответом, она жадно прижимается губами прямо к моему, так нуждающемуся в этом, центру между ног. — О, черт! Мои громкие стоны разносятся по дому, пока язык Лексы с самозабвением овладевает каждой клеточкой моего тела. Ее затуманенные от возбуждения, ставшие цвета темной хвои омуты глаз, неотрывно следят, приковывая мой собственный взгляд к ней, ладони зарываясь в темные локоны сжимаются в кулаки, бедра неконтролируемо двигаются в установленном ею ритме. Ее глаза не отпускают меня до самого последнего, и уже теряя последние крупицы связи с реальностью, я, откидывая голову, замираю, закрывая глаза, срываясь под ее умелыми ласками… — Лекса! Довольно улыбаясь и придерживая меня за талию, она неторопливо прокладывала дорожку из мягких, мокрых поцелуев, возвращаясь к моим губам. — Принцесса, я очень хочу посмотреть твой дом, но в шесть утра мне нужно будет вылететь обратно на съемки. Пожалуйста, давай начнем экскурсию со спальни? — Тихо шепнула Лекса, прижимаясь лбом к моему лбу. Все еще сбивчиво втягивая в себя воздух, я не смогла произнести ни слова. Кивнув, беру за руку и веду за собой наверх. Где-то посреди ночи мы решили, что нам стоит поесть. Спустившись вниз, я включила сигнализацию и отключила все еще работающий телевизор. А потом, облокотившись на кухонный островок, я любовалась за сидящей на обеденном столе, расслабленной Лексой, поглощающей приготовленные мною сэндвичи и запивающей их колой из бутылки. Одетая в одну только мою длинную футболку для сна, с растрепанными волосами, она выглядела по-домашнему мило, ведя себя так, словно сидела здесь уже тысячу раз прежде и будет так полуночничать со мной и впредь. И мое сердце заходилось в бешеной скачке от невыразимой нежности, пока, в ласках изливая свои чувства, я любила ее на этом же столе. В предрассветный час, слишком ранний, чтобы считаться утром, спотыкаясь на каждом шагу, я почти на ощупь добралась до кухни, чтобы включить кофеварку. Жутко хотелось спать. В эту ночь сон не входил в наши планы, о чем я ни капли не жалела, но с чем категорически не был согласен мой собственный обессиленный организм. Чтобы не заснуть стоя над кофеваркой, пока Лекса наверху принимала душ и собиралась, я неторопливо прошлась по дому, раздвигая занавески и впуская внутрь первые сонные лучи солнца. Я как раз заканчивала с окнами в гостиной, когда к дому подъехал неприметный синий седан и из него вышел Линкольн, на ходу потирая лицо руками. — Привет.- Поприветствовала я парня, открывая дверь. — Кларк, жутко выглядишь. — Дружелюбно хмыкнул он, останавливаясь на пороге. — Та еще ночка, да? — Ой, кто бы говорил! Или хочешь сказать, что если я сейчас позвоню Окс, она будет в лучшем состоянии? Пряча довольную улыбку, Линкольн почесал лысый затылок: — Когда я уходил, она собиралась залечь в спячку на ближайшие пару сотен лет. — Это она может. — Усмехнулась я, опираясь головой о дверь. — Значит, у вас все хорошо? — Она удивительная. — Уверенно кивнул Линк, в подтверждение своих слов. — Я ее не обижу, Кларк. — Ну, тогда, пожалуй, все, что я могу тебе предложить — это кофе. Распахнув дверь пошире, я жестом пригласила его войти. Посматривая на часы, он покачал головой: — Спасибо, но нам бы уже выдвинуться. Где Лекса? — Наверху, собирается. — Лекс! — Позвал парень, заглядывая в дом. — Двигай своей задницей быстрей! Даже частные самолеты летают по расписанию! Мы оба прислушались к тишине на втором этаже. — Может, она еще в душе? — Ты ее совсем что ли вымотала? — Пфф… — Несильно пихнув его в бок, я закатила глаза. — Я не собираюсь с тобой обсуждать наш с ней секс. — Ладно. — Он вновь посмотрел на часы. — Тогда, может, поднимешься и поторопишь ее, нам и правда пора уже ехать. — Тогда заходи. — Я махнула в сторону кухни, притормаживая у подножья лестницы. — Там найдешь чашку и готовый кофе. Мы скоро. Быстро взбежав по лестнице, я торопливо завернула в раскрытые двери спальни и остановилась на входе. Полностью собранная, Лекса сидела на краю кровати, держа в руках фотографии в рамках с прикроватной тумбочки. Это были фото с нашего уикенда. На одной мы с ней сидели на качелях друг напротив друга. Лекса о чем-то рассказывала, вскинув вверх руку, я улыбалась, с обожанием глядя на нее и обе выглядели такими счастливыми. Засыпая, я смотрела именно на это фото. Во второй рамке стояла общая фотография после обручения Кайла и Рейвен. В центре подруга — все еще ошарашенная и хмурая, рядом Вик совершенно довольный собой, а вокруг все мы — весело смеемся. — Эй…- Тихо позвала я, забираясь с ногами на кровать и обнимая ее со спины. — Все хорошо? Там Линкольн внизу ждет. — Я боюсь, Кларк. — С дрожью в голосе отозвалась Лекса, осторожно проводя пальцем по стеклу рамки. — Посмотри на вас. Вы словно одна большая счастливая семья. У меня никогда такого не было. — На этой фотографии есть и ты, Лекс. — Вот именно! — Она тяжело вздохнула, ставя фоторамки на тумбочку и продолжая рассматривать изображения. — Это так странно почувствовать себя частью чего-то… такого. Мне… Мне понравилось, Кларк. Мне понравились твои друзья, мне понравилось, как они общались со мной, как с обычным, равным себе человеком. Мне понравилось, что им плевать на все личные границы и что они такие простые и дружелюбные. И мне понравилось, что они приняли меня просто потому, что я твоя девушка. — Она повернула голову, заглядывая мне в глаза. — Мне понравилось быть твоей девушкой. И поэтому я боюсь. Если из-за меня с тобой или с кем-нибудь из них что-то случится… я… я не смогу этого пережить снова, Кларк. Тяжело сглотнув, она попыталась отвернуться, прикрывая глаза, но я мягко обняла ее лицо ладонями, вновь разворачивая к себе: — Милая, ни с кем из нас ничего не случится. Мы будем очень осторожными. Линкольн будет всегда рядом. — А кто будет с тобой? — Мы ведь расстались, да? И официально День Независимости я провела, валяясь на пляже в Доминикане. Джас и Монти установили в доме самую крутую сигнализацию. И Октавия держит меня под своим наблюдением почти двадцать четыре часа в сутки. Я даже в туалет не могу сходить, чтобы она не знала об этом. Мне никакой маньяк уже не страшен. Издав еще один тяжелый вздох, она сползла вниз, укладывая голову мне на колени: — Я устала, Кларк. Я больше не могу все это выдерживать… — Потерпи, малышка. Мы справимся с этим. Скоро все обязательно закончится. — Шепнула я, успокаивающе перебирая ее шелковистые локоны. — Я больше не верю в это. Индра летала в Австралию, встречалась с тем детективом. Беллами Блейк — это реальный человек. Мистер О`Райли — детектив, вспомнил, что Костия подрабатывала в бакалейной лавке Блейков. Беллами Блейк старший умер десять лет назад, а его внук Беллами Блейк младший погиб около года назад, его лодка взорвалась, когда он рыбачил в океане. Когда умерла Кос, он был всего на год младше нее. Индра ищет связь между Хендриксом и Блейками, но О`Райли утверждает, что они тогда тщательно отрабатывали все связи. Между Хендриксом и Блейками нет никакой взаимосвязи. Хендрикс в то лето был на каких-то сборах в другом штате, это подтвердили огромное количество людей. А Блейки… она работала там с конца весны, всего лишь пару-тройку дней в неделю. Он говорит, что Костия была милой, доброй и дружелюбной девушкой. Она хорошо училась, подрабатывала, и все свое свободное время старалась проводить дома, помогая родителям. У нее было несколько подруг и Аарон Хендрикс, который учился в той же школе, что и она, на год старше. Как они связаны? Я не понимаю. — Индра разберется. Вот увидишь… И это все? Других предположений или зацепок у нее не появилось? — Я не знаю… Она подняла финансовую отчетность родителей. Оказывается, ферма была не такой уж и процветающей, как мне казалось. На самом деле она едва ли приносила доход. Дом был заложен, на отце висело несколько крупных долговых обязательств. Но убивать из-за этого? И как тогда это связано со всеми этими посланиями? — Задумавшись, она потерлась щекой о мое колено. — Чем больше я об этом думаю, тем меньше понимаю. — Индра разберется, она обязательно все поймет. — Шепнула я, наклоняясь и целуя ее в висок. — Не зря же Маркус и Линкольн ей так сильно доверяют. — Мне кажется, время уходит… Ее прервал негромкий стук. Вздрогнув, я обернулась. На пороге мялся Линкольн: — Девушки, мне жаль, но если мы сейчас же не уедем, мы окончательно опоздаем. — Уже выходим, Линк. — Отозвалась Лекса, поднимаясь и собирая волосы в хвост. От расстроенной и эмоционально выжатой девушки не осталось и следа. Расправив плечи, она надела маску спокойствия и холодного равнодушия, на глазах превращаясь в недосягаемую знаменитость. — Заводи машину, я спускаюсь.