Вакантное место на смерть

Боль… Я была болью…. И боль была во мне… она разливалась по мне… И я была одним сплошным сгустком боли…. Она, усиливаясь в висках, давила и стучала, а все вокруг было черно. Меня охватил животный ужас, когда я вдруг осознала, что совсем не чувствую свое тело. Но потом… потом пришли ощущения и стало еще хуже… В желудке клубилась тошнота, противно поднимаясь к горлу, перехватывая его спазмами. Силясь открыть глаза, я сглотнула и, превозмогая головную боль и головокружение, попыталась сфокусировать зрение. Веки вроде приподнимались и, справившись с застилающей глаза пеленой, я все же, не сразу, но сообразила, что небольшой участок кожи, нервно поднимающийся и опадающий — это моя собственная грудная клетка. Поморгав, я проскользила взглядом чуть дальше… мои ноги, а под ними… Черт, что это? Закрыв глаза и как можно медленнее втянув в себя воздух, я открыла их снова, внимательно всматриваясь в то, что находилось под моими ногами. Темные лакированные доски — вот что это было, это пол… мой пол в кухне. Тело, наконец, стало отзываться на сигналы мозга и я осознала, что сижу. Руки неудобно завернуты назад… и при слабых попытках ими пошевелить что-то больно врезалось в кожу на запястьях. Ноги… ноги, похоже, тоже не подвластны мне, привязаны к ножкам стула. С тихим стоном я подняла голову и тут же пожалела об этом, наткнувшись взглядом на холодные злые глаза напротив. Аарон Хендрикс, расслабленно облокотившись на кухонный островок, тот самый, на котором стоял открытый ноутбук и валялся брошенный мною нож, с ненавистью рассматривал мое застывшее в ужасе лицо. — А вот и наша спящая красавица! — Воскликнул он, и я тут же поспешила зажмуриться. — Нет-нет. Открой глаза, я тебя видел…. Я не хотела смотреть на него снова. Может, если он решит, что я потеряла сознание, он не тронет меня? — Открой глаза, сука! — Зарычал Хендрикс. Мою щеку опалила жгучая боль пощечины, от неожиданности и боли я непроизвольно распахнула глаза. — Вот, так-то лучше. Он вернулся обратно к островку, задумчиво осматривая его. Обойдя, заглянул в ноутбук, усмехнулся и закрыл крышку. Потом, протянув руку, взял нож, покрутил, рассматривая рукоятку, проверил насколько острое лезвие, сделав надрез себе на ладони и, довольно улыбнувшись, положил обратно. Рядом с ножом лег вытащенный из-под футболки пистолет. По телу пробежал озноб и я шумно втянула воздух, пытаясь успокоиться. Нужно срочно что-то придумать. — Что тебе нужно, Хендрикс? -А ты не догадываешься, миз Гриффин? — С издевкой спросил он, оскалившись и удивленно приподняв брови вверх. — Собираюсь составить компанию на ужин. Ухмыльнувшись, он посмотрел на часы и мое сердце пропустило удар. Господи, только не это! Только не Лекса! — Я не понимаю, о чем ты, здесь только я! Это мой дом! — Но-но! — Хендрикс погрозил пальцем, недовольно прицыкнув. — Не стоит даже пытаться. Мы оба знаем, что скоро приедет наша девочка… — Нет… нет, никого не будет… только я… Укоризненно покачав головой, он нарочито неторопливо осмотрел кухню и, сняв с крючка кухонное полотенце, подошел ко мне. — Как неприятно, когда тебя недооценивают. — Спокойно заметил мужчина, разрывая ткань пополам и сворачивая жгутом. С силой надавив на скулы, он заставил меня открыть рот и засунул кляп. Его внимательно всматривающиеся в меня глаза хищно сверкнули: — Ты мне сразу не понравилась, миз Гриффин. Была так близко к ней, смотрела на меня волком… — Скрестив руки на груди, он укоризненно покачал головой. — Я столько времени искал к ней подход, а ты вдруг раз и появилась. — Резко взмахнув рукой, мужчина вернулся обратно к кухонному острову, облокачиваясь на него. — Я хотел знать о ней все. И я не хотел приходить вот так неожиданно, она бы мне не поверила. Мне понадобилось время, чтобы придумать способ, как заставить ее поверить, а потом еще время, чтобы правильно написать статью… Она должна была позвать меня и она позвала. Но ты, — Хендрикс обвинительно ткнул в мою сторону пальцем. — Ты уже успела, каким-то непонятным мне образом, втереться к ней в доверие…. И все, что я так тщательно спланировал — провалилось! — С яростью прорычал он, стукнув кулаком по столешнице. — И я стал писать ей, чтобы она поняла, что может мне доверять, что я чувствую к ней… Но я решил, что теперь она сама должна прийти ко мне. Я ведь мужчина, я столько ей дал, она должна ценить меня. Но ты все еще была с ней. Все повторялось… все вновь повторялось… — В его холодных глазах неотрывно следящих за мной плескались ярость и безумие. — Я не мог этого допустить! — Я вздрогнула, когда он с силой пнул дверцу кухонной тумбы. Он пинал ее до тех пор, пока она окончательно не отвалилась от петель и с грохотом не упала на пол. Только после этого, тяжело дыша, Хендрикс руками пригладил растрепавшиеся волосы и посмотрел на меня. Когда он вновь заговорил, его голос стал совершенно спокойным, а блеск безумия почти исчез из глаз. — Наша девочка уехала на съемки. Это все немного усложнило. Но она же актриса. Все верно, все правильно. Я ею горжусь…. Я стал присматривать за тобой. Ты даже не представляешь, сколько удовольствия мне доставлял твой поникший вид. — Он довольно улыбнулся, засовывая руки в карманы джинс. — А потом ты вдруг исчезла. Думала, куплюсь на билеты до Доминиканы? Не представляешь, как могут помочь двести баксов в получении нужной информации. Ты никуда не улетала… ты просто испарилась… И она тоже. Вздохнув, Хендрикс вновь оглядел кухню. Вооружившись второй половиной тряпки оставшейся от кухонного полотенца, он аккуратно протер все, чего касался. Закончив, он, вполне довольный, еще раз вздохнул. — Сейчас вернусь. — Пообещал Хендрикс, выходя с кухни. Стоило ему скрыться из виду, как я тут же принялась изо всех сил дергать руками, пытаясь ослабить веревки, но чем больше усилий прилагала, тем сильнее затягивались путы. Вскоре веревка стала влажной от стертых в кровь запястий, но все усилия оставались тщетными. По щекам покатились слезы безысходности… Не знаю, сколько прошло времени, но, когда Хендрикс вернулся, солнце за окном кухни плавно пряталось за горизонт. С книгой подмышкой, он по-хозяйски заглянул в холодильник, достал оттуда яблоко и, обтерев об футболку, с громким хрустом вгрызся во фрукт. Я вздрогнула. Усмехнувшись, он, выдвинув стул сбоку от меня, закинул ноги на стол и открыл книгу. — Лучше сиди смирно, Кларк. — Посоветовал он спокойно, переворачивая листы. — Тогда у тебя будет шанс увидеть нашу девочку напоследок. Иисусе! Боже, я знаю, что я не самая достойная и послушная овечка на твоих райских пастбищах. Я не вспоминала о тебе с того дня, как погиб папа. Я грешила и винила тебя во многих бедах случающихся в моей никчемной жизни… но сейчас… сейчас, я смирено припадаю пред тобой на колени… я умоляю тебя… пожалуйста… пожалуйста, спаси ЕЕ! Она не должна проходить через это снова. Она не должна этого видеть! Господи, если ты меня слышишь, я умоляю тебя… помоги мне защитить ее! Черт тебя побери, услышь меня!!! Спустя еще какое-то время, дом погрузился в темноту и давящую на уши гробовую тишину, лишь изредка нарушаемую шуршанием перелистываемых страниц. Отложив книгу, Хендрикс прошел по дому, задвигая шторы на окнах. Беспроглядная тьма обволакивала дом, словно невидимый подельник, шагая за ним по пятам, одну за другой заполняя комнаты. Теперь единственными источниками света остались точечные светильники над рабочей поверхностью и небольшая лампа над кухонным островком, тускло освещающие пространство кухни. Налив себе попить, а после, сполоснув стакан, он перебрался с книгой к острову, аккуратно отодвинув ноутбук в сторону. И только сейчас я заметила тонкие резиновые перчатки на его руках. Внутри все похолодело… этот человек точно знал, зачем пришел сюда… Время медленно тянулось под звук тихого равномерного тиканья настенных часов. Хендрикс читал книгу, я исступленно молилась — впервые в жизни испытывая отчаянную, всепоглощающую веру и надежду на чудо… Но чуду было не суждено сбыться … Мы одновременно вскинули головы, заслышав звук шуршания шин по подъездной дорожке. Закрыв книгу, Хендрикс, засунув за пояс нож, с пистолетом в руках плавно двинулся в сторону выхода. Задыхаясь от страха, я принялась рваться со стула, за что тут же получила еще одну тяжелую оплеуху. — Ты же не хочешь, чтоб я ее убил, да? — Тихо прошипел он мне в лицо и, приложив дуло пистолета к своим губам, мягко двинулся к коридору, весело блестя своими бесовски черными глазами. Все звуки вокруг заглушались гулким биением пульса в ушах. Она не одна! Она не одна! — как на повторе, мантрой во мне колотились остатки надежды. — Принцесса, ты дома? — Любимый чуть хрипловатый голос, позвал из темноты коридора. Но уже в следующее мгновение до меня донесся недолгий звук борьбы и едва уловимый сдавленный приказ незнакомого голоса: — Беги… — а после что-то с глухим стуком упало на пол. По дому разлетелся крик ужаса. Но темнота равнодушно поглотила и его. Я не смела шевельнуться, до одури вслушиваясь во вновь повисшую тишину. Господи! Господи! Господи!.. А потом в дверном проеме показалась бледная Лекса. Увидев меня она вскрикнула, бросившись вперед, но Хендрикс, идущий следом, схватил ее за волосы, отчего лицо исказила гримаса боли. Она остановилась. — Прости, милая. — Нежно проворковал мужчина, проводя дулом пистолета по скуле девушки. — Смотреть можно, трогать нельзя. — Кларк… Из глаз Лексы побежали слезы. Она попыталась еще раз добраться до меня, в ответ Хендрикс грубо толкнул ее к столу. С глухим стуком врезавшись в столешницу, она зашипела. — Ну вот, наконец-то мы все собрались! — Продолжая держать Лексу на прицеле, он подошел к кухонному острову. — Не шевелись. — Спокойно предупредил мужчина, положив пистолет перед собой и протирая остатком кухонного полотенца перепачканный кровью нож, стирая темно-красные потеки с рук. Огромные, расширившиеся от ужаса и ставшие почти черными с едва заметной зеленой каймой, глаза Лексы неотрывно смотрели на меня, а по щекам катились слезы. — Прости меня… Боже! Милая, боже, нет, ты не виновата! Не вини себя… пожалуйста! Боже! Замычав, я яростно закачала головой. И из моих глаз вновь брызнули слезы. — Нет! — Возмущенно вскричав, Хендрикс схватил пистолет и, подскочив ко мне, прижал лезвие ножа к щеке. — Не смотри на нее, смотри на меня! Ты должна смотреть на меня! — Она упорно продолжала вглядываться в мое лицо, и он надавил ножом чуть сильнее. — Смотри на меня! Резко вскинув голову, подчиняясь приказу, Лекса опалила его полным ненависти взглядом. — Я смотрю! — Крикнула она, нервно трясущимися руками убирая за уши спадающие на глаза темные пряди. — Я смотрю! Гореть тебе в аду, Хендрикс! Гореть тебе в аду! Он дернулся и мою щеку едва заметно оцарапал кончик ножа. — Не называй меня так! — Угрожающе прорычал мужчина. — Ты знаешь, кто я! Ты знаешь! Знаешь! — Рука с пистолетом дрогнула и, испугавшись, что он сейчас выстрелит, я принялась рваться со стула. Схватив за волосы, Хендрикс резко дернул вниз. От боли мне показалось, что у меня из глаз посыпались искры, в области шеи что-то громко щелкнуло. — Прекрати. — Велел он, не сводя взгляда с Лексы. — Хватит игр, скажи кто я. — Ублюдок! Вот ты кто! — Я же сказал — хватит игр! Назови мое имя! — Хендрикс! Аарон Хендрикс! — Нет! Не называй меня так! — Истерично закричал он и резко выдохнул. — Хендрикс был слюнтяем. Я встретил его в баре. Никчемный слизняк — он напивался до пьяных соплей, а потом, размазывая их по столу за которым сидел, тыкал всем и каждому твою вырезанную из журнала фотографию, говоря, что ты все, что осталось у него от семьи. — Выпустив мои волосы из своей хватки, он отступил чуть назад. И расслабленно привалившись к кухонному островку, оперся рукой с ножом на столешницу. Пистолет все так же был наведен на Лексу. Рука больше не дрожала. — Было забавно наблюдать за ним и знать, что это я дал все тебе… Потом я решил угостить его, потому что я тоже горжусь тобой. Да, тогда все получилось не так, как я задумывал… но я все равно горжусь тобой… Мне было приятно знать, что ты стала такой известной благодаря мне. Что я освободил тебя. Он вздохнул и добродушно усмехнулся. Лекса неотрывно смотрела на него. Зрачки глаз вернулись в почти нормальное состояние, зелень радужки наполнялась цветом темной хвои. В сумраке помещения ее глаза ярко полыхали холодной, едва сдерживаемой ненавистью. Грудная клетка равномерно поднималась и опадала. Только костяшки пальцев, вцепившихся в край стола, ярко белели от напряжения. — Я сказал ему кто я и угостил выпивкой. Ты не представляешь, как он обрадовался. Сказал, что хоть с кем-то может поговорить о тебе. Ведь его столько лет не было в родном городе и у него здесь никого не осталось, ни родных, ни знакомых. Я слушал, кивал. — Он усмехнулся. — А потом твой Аарон стал плакать, как маленькая девчонка… говорил, что виноват перед тобой. Что всю жизнь любил тебя, но не смог сделать того единственного, что должен был — уберечь тебя. Он ведь не знал, что это я сделал за него. Вздохнув, он выпустил из пальцев нож и задумчиво потер затылок. То, о чем он молча размышлял, ему явно не нравилось: он с силой поджимал губы, хмурился и с каждым мгновением становился все мрачнее. — А потом, в одну из таких посиделок, этот придурок вдруг, вытащив опять из кармана твое фото, сказал, что собирается поехать к тебе. Так и сказал: «Я все продал. Здесь меня больше ничего не держит. Поеду к ней. Мне ничего не нужно, просто хочу увидеть, поговорить». Но я понял… я все понял… — Он мотнул головой. — Я полюбил тебя в тот день, когда увидел как ты танцуешь с маленькой внучкой миссис Пигсбирри на руках, пока она и дедушка о чем-то разговаривали. Ты кружилась перед прилавком в косых солнечных лучах, а пылинки, словно золотые песчинки, кружили вокруг тебя. Ты была прекрасна. И я понял, что ты моя… Я долго думал об этом и голос в моей голове сказал мне об этом. Но каждый раз, когда я звал тебя куда-нибудь — ты отказывалась. Ты постоянно спешила домой, постоянно работала — стараясь помочь родителям… Но они ведь не ценили тебя! Дернувшись, Лекса заставила себя остаться на месте, сильнее сжимая край стола и нервно сглотнула. — Ты убил их. — Прошептала она, не отрывая от него своих потемневших глаз. — Нет… — Он дернул головой, хмурясь. — Я спас тебя. Ты засела у меня в голове. — Он постучал пальцем по виску. — Ты постоянно шептала мне. Я должен был что-то сделать. Да, сначала я хотел все закончить, я не знал, как еще избавиться от этого, но ты сбежала от меня, Костия… я не виню тебя, ты, наверное, испугалась, не поняла, что я просто хочу освободить тебя, чтобы мы смогли быть вместе. — Я не Костия. Я — Лекса… — Нет! — Заорал он, стукнув кулаком. Подскочивший от удара нож звякнул о гранитную столешницу. — Ты Кос, а я Беллами! Беллами Блейк! Хватит играть со мной! — Схватив нож, он обвинительно ткнул им в ее сторону. — Ты сбежала от меня, Кос. Тогда, в доме своих родителей. Сбежала в ту ночь, притворившись своей маленькой сестренкой, но я же вижу, это ты. Ты заставила меня сделать это все, а потом сбежала! И, когда Хендрикс сказал, что поедет к тебе, я понял… я все понял! Я не должен был этого допустить! Ты обещана только мне! — Яростно орал Блейк, размахивая руками. — Я должен был закончить все тогда. Я должен был…. — он вдруг сник, переходя почти на шепот. — Но ты сбежала… если бы ты не сбежала… — Что ты сделал с Хендриксом? — Он теперь кормит рыб на дне океана. Он теперь нам не помешает. Понимаешь? — Понимаю. — Хрипло выдохнула Лекса, медленно кивнув. — Девочку с комик кона тоже ты убил? — Я думал это ты. Ты должна была прийти ко мне… я ждал тебя, очень долго ждал. Но, когда она разделась, это оказалась не ты. — Он расстроено вздохнул. — И я разозлился. Я не должен был, но ты все еще не понимала. Ты все еще была с ней. — Блейк указал кончиком ножа на меня. — Так ты хочешь убить меня или хочешь, чтобы я была с тобой? — Едва слышно прошипела Лекса, склоняя голову чуть на бок. — Я… — Нервно дернувшись, он неожиданно стал бить себя по голове запястьем руки с зажатым в ней ножом. — Ты сбежала от меня, Кос… если бы ты не сбежала, ничего бы этого не было! — Резко выдохнув, Блейк вдруг стал совершенно спокойным. — Нужно было найти тебя тогда и все бы закончилось, но я не сумел и ты до сих пор не оставляешь меня. Твой голос говорит и говорит у меня в голове. Он говорит, что мы не закончили, что осталось одно вакантное место… Вакантное место на смерть. — Его губы растянулись в противной улыбке, и он хихикнул так безумно, что, не сдержавшись, я содрогнулась всем телом. — Но сегодня, — оказавшись у меня за спиной, Блейк приставил нож к моему горлу. — Она займет это место. Я больше тебя не упущу. Теперь мы будем вместе. Теперь нам никто не помешает. Лезвие ножа вжалось в кожу чуть сильнее, и я почувствовала, как по шее побежала тонкая струйка теплой крови. — Нет, нет… пожалуйста… — Взмолилась Лекса, подаваясь всем телом вперед. Ее глаза лихорадочно заблестели, пока по щекам крупными каплями скатывались слезы. Всхлипнув, она протянула к нам руки в молящем жесте. — Пожалуйста, не трогай ее. — Я люблю тебя, Костия. Ты должна это понять. — Прорычал Блейк, как завороженный смотря на стекающие капли крови по моей шее. — А я люблю тебя, Беллами. — Вдруг с неимоверной нежностью и теплотой в голосе, ответила Лекса. Пораженные, мы одновременно с Блейком уставились на нее. — Ты прав, Беллами, это я. Это я — Кос. И все, что я делала, это все было только для того, чтобы ты нашел меня. — Она заломила руки, смотря на Блейка невообразимо влюбленным взглядом. — Я так долго ждала тебя, что никак не могла поверить, что ты и правда нашел меня. И она… она тоже была только для того, чтобы ты пришел ко мне. Боже! Черт! Она смотрела на него такими обожающими глазами и в них светилось столько неподдельной любви… Я пораженно охнула, вдруг перестав ощущать прижимающееся к коже холодное лезвие ножа. — Кос, — восхищенно шепнул Блейк, делая шаг к Лексе. — Ты вернулась. Ты пришла ко мне. Ты же моя? — Твоя. Только твоя. Она неотрывно смотрела ему в глаза, ожидая пока он подойдет ближе. И в следующую секунду все завертелось. С яростным рыком Лекса бросилась на протянутую к ней руку с пистолетом. Они закружились прямо передо мной, переплетаясь руками, рыча и скалясь. В полутьме кухни сверкнула сталь ножа — по дому разлетелся пронзительный вскрик Лексы. — Ах ты, дрянь! — Глухо прорычал Блейк. Прямо перед моими глазами мелькнул окровавленный нож. Но прежде, чем он успел нанести еще один удар, Лекса ударила его локтем в солнечное сплетение и, увернувшись, вцепилась зубами в руку, держащую пистолет. Заорав, Блейк выронил оружие. С тяжелым стуком приземлившись на пол, оно отлетело куда-то в сторону; резко развернувшись, Блейк с силой оттолкнул девушку от себя — врезавшись в стоящий неподалеку от кухонного островка холодильник, она безвольно сползла вниз. Тяжело дыша, он повернулся ко мне. Его лицо, побагровевшее от прилива крови, безобразно исказилось: — Заткнись! — несколько наотмашь отвешенных пощечин привели в чувство и я осознала, что из последних сил рвусь со стула, крича до хрипоты. — Заткнись, черт тебя побери! Заткнись! Удостоверившись, что больше я орать не буду, Блейк стер с прокушенной руки кровь и, бросив быстрый взгляд на распростертое на полу тело Лексы, увереннее сжал нож, оборачиваясь ко мне: — Я любил ее. — Надломлено произнес он. Его лицо исказила гримаса боли и страдания, из глаз потекли слезы. — Я всего лишь хотел, чтобы мы были вместе. Но она никогда не выберет меня. Сегодня все закончится. Я должен освободиться от нее. Ты будешь умирать достаточно долго, чтобы она смогла насладиться этим, прежде, чем я закончу с ней. Он шагнул ко мне. Внутри все похолодело. Я тяжело сглотнула. Быстро и рвано дыша. Но, не смотря на весь страх и ужас, я настойчиво держала глаза широко открытыми, не позволяя себе боязливо спрятаться в темноте неведения. И, даже после двух громких хлопков, когда мне на лицо упали теплые брызги, я все так же продолжала смотреть на расплывающиеся кровавые пятна на груди Блейка, на его ошеломленное лицо и удивленные, почти не верящие в произошедшее глаза. Покачнувшись и хрипло вздохнув, он выронил нож, боком заваливаясь на пол у моих ног. Только после я позволила себе прикрыть глаза и тут же вновь распахнула их, окончательно убеждаясь, что Блейк больше не опасен. Пистолет, выпав из рук Лексы, громко стукнулся о столешницу и, свалившись на пол, скользнул в темноту. Несколько долгих секунд взгляд девушки, лихорадочно блестя на пепельно-бледном лице, неотрывно впивался в мертвое тело Беллами Блейка младшего. На ее джинсах, вокруг раны на левом бедре, быстро расползалось мокрое пятно, кровь, стремительно стекая по ноге — образовало ярко-красную лужицу на паркете. С трудом отведя глаза, Лекса посмотрела на меня и сделала шаг. Ее ноги, неестественно искривившись, подкосились, и с тихим стоном, она рухнула на пол. Боже милостивый! Малышка, милая, ну же! Приподнявшись на локтях, она тяжело выдохнула, прижимаясь лбом к полу. Давай, Лекса! Ты же сильная, девочка моя! Давай же, помоги мне, чтобы я могла помочь тебе! Ну же, Лекса! Черт! Черт! Черт! Мысленно подбадривая, я глухо мычала, надеясь заставить ее двигаться. Крови становилось все больше. Оскалившись и рыча сквозь плотно сжатые зубы, она, подтягиваясь на руках, медленно подползала ко мне. И наконец, совладав со слабостью, перерезала валяющимся у моих ног ножом веревки. — Лекс! — Быстро освободившись от оставшихся пут, я метнулась к кнопке вызова экстренной помощи, установленной Монти, и включающей камеры видеонаблюдения по всему дому. — Сейчас, Лекс. Сейчас. Боже, сколько крови! Разве может быть в человеке столько крови? Упав рядом с ней на колени, я осторожно перевернула ее на спину. Лекса едва заметно дышала, кожа лица с каждой секундой приобретала сероватый оттенок. Нужно было срочно остановить кровь. Ее не должно быть столько! Это опасно! Это очень опасно! Трясущимися пальцами, разорвав штанину, я тихо вскрикнула. Боже! Боже! Боже! Запачканными в крови Лексы руками, быстро вытащив ремень из своих джинс, я изо всех сил перетянула бедро над развороченной рваной раной, но кровь все продолжала выбрасываться ярко-красной пульсирующей струей. Бросившись к шкафу и выхватив чистые полотенца, я вернулась обратно, перематывая саму рану. — Кларк… — Я здесь, малышка, я здесь. — Оторвавшись от быстро пропитывающейся кровью ткани, я перебралась выше, укладывая ее голову себе на колени. — Все хорошо, Лекс. Помощь уже едет. Неглубокие и частые вдохи, натужно втягивали воздух в ее легкие. Сглотнув, Лекса с трудом открыла помутневшие глаза и попыталась улыбнуться, найдя своими холодными пальцами мою ладонь. — Кларк, я люб… — Нет! — Яростно замотав головой, прорычала я сквозь всхлипы. — Не смей мне этого говорить сейчас. Столько молчала… — Я хотела... чтобы... это было как-то... поромантичней. — Это явно не тот момент. Так что не смей. Не смей мне говорить этого сейчас. Не смей со мной прощаться. Слышишь? — Кларк?.. Я не вижу тебя. — Прошептала она, прикрывая глаза. — Я тут… я тут, милая. — Мне холодно, обними меня. — Я уже… — сквозь слезы шепнула я, целуя ее покрытый холодной испариной лоб. — Я обнимаю тебя. Потерпи чуть-чуть, скоро станет теплее. Сильнее прижимая Лексу к себе, я вскинула голову, сотрясаясь в беззвучном крике. Боже, да где же эта чертова помощь! — Лекс, ты только не отключайся. Оставайся со мной. Слышишь?.. Лекс… Лекса?.. Лекса!..