Dispute

      Лоик не любит врать, но когда за день до финала Монс вылавливает его из общей толпы, задавая единственный вопрос: — Ты будешь по мне скучать? Он говорит: «Нет» Монс тихо усмехается, и Лоик в очередной раз убеждается, что врать — это не его. Нотте думает, что совершенно не жалеет о том, что им так и не удалось нормально поговорить. Лоик не любит врать. Лоик любит противоречия. ** Вечером все участники собираются вместе, чтобы банально пожелать друг другу удачи. Нотте по мнению Сары — упертый как баран, совершенно отказывается туда идти. Сара по мнению Лоика — слишком оптимистичная для истинного жителя социума, тащит его ближе к Монсу. Сара обещает, что не подпустит Селмерлева к Нотте, но Лоик все равно упрямится. Говорить о том, что их встреча ровняется чертовому ядерному взрыву, он как-то не посчитал нужным. Девушка молчит, и Лоик думает, это видно без лишних слов. Нотте лишь жалеет, что у него не повернулся язык сказать Селмерлеву правду. Сказать, насколько чертовски он будет скучать. Может, у них бы что-нибудь и получилось. Но Сара — это немного не Монс. Сказать честно — вообще не Монс. И Нотте совершает вторую ошибку за этот день, наступая на те же грабли. Решает промолчать. Хотя подруга бы поняла. Вместо этого, он тихо говорит что-то о «Сложных мужских взаимоотношениях», в которых она вряд ли разберется. Сара лишь улыбается и снова доказывает, что если жить по стереотипам, как это делает она (и наверное Монс), все будет казаться проще репы. Не пареной (потому что Лоик не умеет готовить), но все же репы. — Просто прими то, что он хочет тебя трахнуть. — Тогда пусть примет то, что я его не хочу. — У тебя точно есть яйца? — Хочешь проверить? Девушку, кажется, такие вопросы не смущают вообще. Она лишь громче смеется, толкает Нотте в плечо, говорит что-то на немецком, которого, к слову, Лоик не знает вообще, и довольная выходит из номера. Нотте думает, что завтра они и не вспомнят, что первым «аргументом против» было то, что все это, по сути своей, просто Цирк. ** Монс терпеть не мог нежности. Для него это было очередным глупым чувством, лишь доказывающим человеческую слабость. Слабость и глупость. Что уж говорить о Лоике, наивном маленьком мальчике, который хоть и оказался остр на язык, все так же свято верил в любовь до гроба. Монс вроде бы не винил его за проявленные и выставленные напоказ собственные слабости (которые, конечно, уже не раз сыграли ему, Монсу, на руку), но пообещал, что если вдруг Нотте официально встанет рядом с ним, то мальчишка познает все "радости жизни" в черно-белых тонах. Потому что потом Монс с удовольствием скинет с него эти розовые очки, которые так мешают ему увидеть настоящий мир, в котором такими, как Лоик, пользуются лишь ради собственной выгоды, играя на их доверчивости. А потом до последнего хруста пройдется по этим стеклам, показывая на их собственных отношениях, насколько лояльно нужно относиться к людям. И если даже тогда мальчишка не сломается и снова сможет встать рядом, то Селмерлев дважды убедится, что сделал правильный выбор. Но пока они здесь, и детская доверчивость Лоика позволяет полностью прогибать его под себя, Монс не намерен что-то менять. Просто швед знает - нужно дать мальчишке время, чтобы поскакать по собственным граблям. Иначе, он думает, воплощать это в жизнь будет слишком жестоко. А пока он расслабляется, притягивая к себе за талию очередную пассию, что вешалась ему на шею весь вечер, и усердно пытается, хотя бы смазано, но вспомнить ее лицо.