Живи настоящим и ни о чём не жалей!

Николь.

      Удивительно, но по пути к горе, никто не нападал на детей Аида.       Николь проснулась ни свет, ни заря на зелёной траве, что, в общем-то, и неудивительно, ведь она там и заснула. Добравшись до ближайшей речки, девушка прыснула водой в лицо и прополоскала рот. По пути к месту привала она расплела косу и сделала высокий хвост, чтобы теперь её уже не называли Бьянкой. Дойдя до привала, Николь решила проверить – всего ли хватает на дорогу, поэтому она взяла свой рюкзак и начала вытаскивать всё содержимое.       - Амброзия, вода – надо будет ещё взять – и мюсли, – девушка перевернула рюкзак, но оттуда ничего более не выпало. – Серьёзно? И это всё?       Николь, взяв с собой две пустые бутыли, пошла к речке. Там она набрала немного воды и обратно вернулась. Когда она пришла, Нико уже проснулся – однако глаза ещё не были полностью открыты – и сладко потягивался, но вставать не хотел. Решив сыграть недобрую шутку, девушка взяла бутыль с прохладной водой и подкралась к спальному мешку брата.       - Вставай, – закричала дочь Аида и выплеснула половину жидкости в лицо брата.       В ту же секунду Нико сел и, заметив, как Николь смеётся, выскочил из спального мешка.       - Чт… Что ты делаешь?! – повысил голос Нико. – Я тебе сейчас устрою!        Предугадав эту реакцию, девушка подскочила и побежала к речке, а за ней мчался Нико, выкрикивающий угрожающие слова.       - Вот догоню тебя и… – заорал юноша.       - А ты догони, – крикнула в ответ девушка.       На пути располагалась речка, которую Николь незаметно перепрыгнула. Нико повезло меньше – он не заметил ручей и, споткнувшись о камень, упал в воду. Упал в воду лицом.       Спохватившись, девушка подбежала к брату и помогла ему подняться.       - Что ты ушиб? – обеспокоенно спросила дочь Аида.       - Мне не больно, – сказал юноша, вытирая со щеки кровь.       - Пойдем, у меня есть аптечка в рюкзаке, – девушка осторожно потянула Нико за локоть в сторону ночлега.       Когда они пришли туда, Николь быстро вытащила какую-то жидкость коричневатого оттенка с высоким содержанием спирта, от чего Нико повёл носом. После пары отчаянных и пустых попыток обработать царапину, Николь вышла из себя.       - Не вертись, – сквозь зубы прошипела она. – В глаз попаду.       Однако юноша просто отвернулся и, сев на траву по-турецки, подставил не ту щеку. Девушка села напротив него и, взяв подбородок Нико, Николь моментально повернула его голову в другую сторону.       - Ай, ты мне шею свернуть решила? – зашипел парень.       Ничего не ответив, девушка продолжала держать подбородок, чтобы юноша не вертелся. Обработав небольшую ранку, Николь отпустила Нико и положила аптечку обратно в рюкзак.       - Держи, сам налепишь, не маленький, – девушка отдала юноше пластырь.       Николь собрала вещи и положила их в рюкзак. Взяв мюсли, она насыпала завтрак в две миски, одну из которых отдала Нико. Завтрак не был чем-то увлекательным, скорее унылой трапезой в абсолютной тишине.       Когда солнце уже освещало путь, двое подростков отправились к горе Парнас. Путь, как и завтрак, не включал в себя каких-либо увлекательных диалогов, лишь иногда Николь бурчала себе под нос что-то вроде: «Как жарко» (однако температура едва достигала двадцати градусов Цельсия), «Хочу спа-а-ать», «Где это гора?».       - Сколько нам ещё идти? – проворчала девушка.       - Мы в пути около получаса. Твоя выносливость оставляет желать лучшего, – фыркнул Нико.       После этого Николь молчала ещё около двадцати минут, надув щеки, но зато она ещё чаще вздыхала и охала при каждом удобном случае.       Двое путников дошли до горы и начали взбираться к её вершине.       - Ты ведь всё ещё помнишь, что нам нужно на южный склон горы? – спросила девушка, выискивая местоположение солнца.       - Южный склон? А, ну… – промямлил в ответ юноша.       Николь плохо услышала то, что сказал Нико, но обмозговав его слова в течение пары минут, она вскрикнула:       - Ты серьёзно? И до сих пор идешь не понять куда? Ты вообще знаешь, что высота вершины два с половиной километра? – разбушевалась девушка, от чего пара-тройка птиц недовольно пропищала и улетела в сторону леса. – Чтоб я ещё раз доверилась тебе, – сказала она, вытаскивая карту из рюкзака.       Впереди шедший Нико сбавил шаг и теперь шёл на уровне Николь.       - Ты серьёзно? – передразнил юноша её слова, увидев карту. – И почему ты молчала, когда у тебя была карта? – вспылил он.       - Поделом тебе, – буркнула девушка, определяя местоположение южного склона и себя.       Наконец-таки отыскав расположение южного склона от них, Николь дёрнула Нико за низ футболки, которая была с принтовым рисунком панорамного вида Нью-Йорка, и пошла в определённую сторону. Она не знала, шёл ли за ней её братец, ей было «всё равно», так она себе внушала. Но угнетающая её уже, как семь минут, тишина взяла верх над её терпением и вялой, немного потрепанной гордостью, и она обернулась. Юноша устало поглядел на неё. Она поняла, что ничего о нём не знает, разве что, рассказанные её отцом истории из жизни Нико. Девушка захотела сделать привал и поболтать о его и, может быть, о её жизненных приключениях и предпочтениях.       - Я тут подумала, – она села на траву, – надо сделать привал.       - Прошло около часа, как мы уже в пути, – тут же отозвался он, продолжая идти. – Ты сама говорила, что поиск надо закончить как можно скорее.       Николь так и не нашла чем возразить. Поднявшись, она последовала за Нико. Её план был провален, но ничего, можно и так поговорить, не делая привалов.       - Давай, поиграем? – спросила девушка.       Другого слова она, видимо, не подобрала, и Нико моментально обернулся и посмотрел на неё взглядом: «Тебе делать больше нечего?».       - Я буду задавать вопросы, а ты отвечать и наоборот. Годится? – предложила она.       Нико кротко кивнул. Николь захотелось прыгать от счастья, но сдержав себя и, как ей казалось, сделав сдержанное выражения лица (на самом деле получилась какая-то искривлённая рожица с надутыми и красными щеками, да и к тому же, глаза каким-то образом смотрели в разные стороны, а брови были нахмурены), она, выдохнув, начала:       - Я…       - Я первый, – перебил её юноша, кашлянув. – Мой первый вопрос – почему ты пришла в лагерь?       От такого вопроса у девушки в голове возникло только «Чо?» и ничего более. Но, собрав мозги в кучку, она мысленно построила предложение и рассказала:       - До меня дошли слухи, то есть мама оповестила меня о том, что война с Геей… а, нет, стоп, не так, – девушка поднапряглась вспомнить, что тогда произошло (хотя это было недели две назад). – Вот, вспомнила. Я была в Подземном Царстве и жила себе спокойно у папочки. Даже с Персефоной успела подружиться, – прочитав по взгляду Нико: «Что ты там делала?», она ответила: – Я попала туда года два или три назад – точно не помню. Меня туда силой запихнула мама. Странно, да? Родная мать в Царство Мёртвых гнала, – изобразив грустную гримасу и смахнув невидимую слезинку, девушка продолжила: – С тех пор я её не видела, только во снах, но не об этом. Папа, когда увидел меня, пребывал, как это говорится, «в тихом шоке». Похоже, он не знал, что у него появилась ещё одна дочь. Сначала, когда я только пришла с мамой (она куда-то ушла, и её не было некоторое время), он был в ужасном настроении и чуть не убил меня одним только взглядом. Но потом мама успела прибежать и объяснить, кто я такая и зачем пришла. Папа, узнав, кто перед ними стоит, растерялся. На следующий день должна была вернуться Персефона и отец, как всегда это было, ничего не успевал. А знаешь, почему было? – не дождавшись ответа, она сказала: – Потому что в последующие годы я за целый месяц готовила замок к её приезду. Знакомство с ней – та ещё потеха. Когда она меня увидела, расспросила, кто я такая и что там делаю. Я ответила на все её вопросы, а она мне «мило» улыбнулась и пошла в спальню к папе. Их ругань, точнее истеричные лекции Персефоны, слышались по всему Царству. Я тогда ещё спряталась в её саду – чтобы меня не нашли. В итоге, туда вернулась Персефона и…       - Подожди, я тебя спросил, почему ты явилась в лагерь, а не насчёт твоей жизни в Царстве у отца.       - Ах, ну да, я заговорилась. Ну, так вот, слушай. Я жила у папы, ни о чём не подозревая, и тут он мне говорит что-то вроде: «Гея просыпается», – и исчезает. Хотя может, был и в замке, но я его не видела. А потом, вернувшись, он начал мне рассказывать, что случилось на поверхности с полубогами, которые были в пророчестве семи. Мне было очень интересно слушать его. Всё-таки я не выходила оттуда несколько лет и слышала слухи только от Персефоны – после её возвращения – и от умерших. Кхм, в тот день папа меня и выставил из «дому». Он сказал, что что-то важное должно случиться и, тем более, весь лагерь возвращается. Надо было воспользоваться этим. Тогда я уже могла преодолевать приличное расстояние по теням. И это мне пригодилось. Указав, куда мне нужно будет попасть, и, выставив в каком-то парке, я отправилась в лагерь. В итоге, оказалась я где-то в километре от лагеря и искала его ещё полдня.       Нико переваривал эту объемную информацию. Он хотел услышать только почему, то есть её слова: «…что-то важное должно случиться и, тем более, весь лагерь возвращается…», – а не целую историю, которую можно было спокойно печатать в книгах. Для полукровок, разумеется.       - Моя очередь, – задумчиво протянула девушка.       Знать, кто ему нравится, ей не хотелось – лишний раз раздражать Нико. Кто такая Бьянка и их детство она знала. Что ему тогда нравилось – тоже знала. Она вроде знала всё о его детстве, вплоть до подгузников, которые он носил – об их существовании в то время Николь сильно сомневалась. Однако она ничего не знала о нынешнем Нико.       - Статуя Афины. Как ты её переносил? – спросила она.       - Я, Рейна и тренер Хедж взялись за это поручение. Я перемещал нас на короткие дистанции, но, в конце концов, мы прибыли в лагерь.       Николь показалась эта информация слишком маленькой и она спросила:       - Кто такие Рейна и тренер Хедж? – она впервые о них слышала, поэтому спросила.       - Рейна – дочь Беллоны, второй претор лагеря Юпитера. Глисон Хедж – сатир, он раньше работал в школе Джунглей. И взял под опеку Лео, Пайпер и Джейсона. Характер у тренера Хеджа… не соскучишься с ним. Всё время нас гонял, да ещё и самоуверенный он. Кстати, у него недавно сын родился – Чаком назвали. А жена у него – Мелли, она нимфа ветров.       Он сделал паузу то ли для того чтобы Николь всё осмыслила, то ли для того чтобы придумать вопрос.       - Кто твои предки? Не со стороны отца, а со стороны матери. И почему у тебя глаза меняют цвет? Как у детей Афродиты.       От такого вопроса она закашлялась – подавилась. Слюной. Вообще, Николь не хотела никому рассказывать, хотя её об этом не просили. И тем более девушка терпеть не могла говорить о своей родословной. Нет, она любила своих родителей, ещё как! Но разбазаривание этой информации направо и налево… ничем хорошим это бы не закончилось.       - Ну, начну с дедушки. Его звали Олби Холли. Он родился здесь, в Америке. В семье он не был единственным ребенком, у него была младшая сестра – Вивиан. Он сам рассказывал, какой был непослушный и иногда убегал из дому на полчаса, чтобы погулять со своими друзьями. Дедушка говорил, что был звездой в школе. Хотя его сестра говорила, что во время учёбы он был ниже травы и тише воды. Он был тот тип мужчин, который понемногу разбирался во всём и был довольно-таки привлекателен, особенно его зелёные глаза. Как два изумруда! И ослепительная, очень красивая улыбка! Так моей бабушке, – она немного с трудом проговорила это слово, – понравился мой дед. Они встретились на берегу какого-то моря. «Сама судьба свела нас», – говорил он. Естественно, когда родилась моя мама, бабушка смотала обратно к себе, бросив маму и дедушку где-то в Йонкерсе, в штате Нью-Йорк.       - А как звали твою бабушку и кто она такая?       - Звали? Почему же звали? Её и сейчас так зовут. Знаешь, как? – девушка откашлялась и пролепетала: – А… – Николь замолчала, обдумывая как лучше сказать. – А хотя, знаешь, я тебе расскажу об её родословной. Когда-то давно-о-о жили боги. А до них жили титаны, а до ни-и-их жили Гея и Уран. Ну, так вот, самый младший из их детей – Кронос решил растерзать своего папочку. У него получилось, и он выбросил его остатки, так сказать, в море-океан.       - И что с этого? При чём тут это? – недоуменно спросил Нико.       - Слушай, слушай. Когда волны касались берега, они образовали великолепную, так сказать, богиню любви и красоты. А звали, в смысле, зовут её Афродита.       - И?... – протянул Нико, выгибая правую бровь.       - Что «и-и»? Зовут мою бабушку так.