HBO WI В тело Джоффри попал Октавиан из сериала Рим

Забавно, когда мы вспоминаем Эйриса, собиравшего костры из дикого пламени под слова «Жгите их всех!», то зовем его Безумным Королем, но когда то же делал Джоффри, люди вопили от радости. «Уроки и мудрости от Тириона Ланнистера», 325 ВЭ.​

Красный Замок, Королевская Гавань, 298 ВЭ. С тех пор, как он проснулся в чужом теле, скептицизм Октавиана касательно сверхъествественного был уже не так крепок, как ранее, хотя он все равно склонялся к мнению своего «дяди» Тириона относительно старых сказок о таинственных созданиях за Стеной – без свидетельств внушающего доверия очевидца истории эти были сомнительны, и касались скорее существ, исчезнувших тысячи лет назад. Но если забыть сказки о Белых Ходоках, снарках и грамкинах, то, что можно было самолично увидеть и потрогать скелеты драконов в подземельях Красного Замка, было хорошим подтверждениями рассказов о существах из книг о Валирийской Республике и ранних годах правления Таргариенов в Вестеросе. Еще более интригующим был факт, что в этом мире магия казалась реальной, хотя и редко встречающейся даже в Эссосе, где еще жили чародеи, мейги и повелители теней. Пытаясь по-собственному увидеть этот мир, Октавиан уже провел параллели между доминирующей религией Вестероса, Верой в Семерых, и религией, в которой вырос сам. К счастью, римляне не считали, что боги других народов по умолчанию фальшивы только потому, что лишь своих считали настоящими, а потому в римской теологии было принято внедрять новых богов в существующий порядок. К примеру, считалось, что Юпитер, верховное божество в римском пантеоне, был тем же самым, что Зевс, которому поклонялись греки. Соответственно Марс, бог войны, был Аресом, а Минерва считалась Афиной. Если следовать этому принципу, нельзя ли было счесть местных богов теми же самыми, просто с другими именами? Что, если Юпитер был Отцом, как был Зевсом, Марс был Воином, как Аресом? На самом деле, это прекрасно складывалось в картину, и чем дольше он думал, тем лучше. Дева была Дианой и Артемидой, Кузнец – Вулканом и Гефестом, а Неведомый – Плутоном и Аидом. По крайней мере, эта гипотеза могла объяснить, как он попал на место Джоффри – если те же боги следили за этим миром, как и за тем, который он покинул. Возможно, это была игра, фигурка была передвинута с одной доски на другую, чтобы просто посмотреть, что получится, или, если они хоть как-то заботились о своих созданиях, то надеялись этим улучшить жизнь своих последователей без более заметного божественного вмешательства. «Просто поразить Джоффри молнией было бы куда справедливее», – счел Октавиан. Не без причины Томмен с ужасом относился к нему, старший сын Серсеи годами мучил своего брата. Даже благодаря брата за спасение жизни их отца, мальчик держался подальше, почти отстраняясь от него. Несколько месяцев без насмешек и издевательств не могли перечеркнуть годы физических и моральных страданий. Мирцелла же была не только единственной девочкой, но и самой умной из детей Серсеи, по крайней мере пока сознание Джоффри не переместилось куда-то, Октавиан желал, чтоб это был Тартар. Хотя она не так боялась старшего брата, как боялся младший, она все же настороженно относилась к нему, и Октавиан часто замечал, как она исподтишка наблюдает за ним, словно пытаясь понять, что с ним происходит. За этим хорошеньким личиком кое-что было, думал Октавиан, и однажды она или станет ему полезной, или будет его главной докукой. Читая очередную книгу о династии Таргариенов, Октавиан укрепился в мнении, что тот, кто счел наследование трона по праву первородства династической монархии прекрасной идеей, сам был старшим сыном, не думавшим о том, что его собственный старший сын может оказаться тупым, как пробка. Даже когда Рим был монархией, цари не наследовали просто так, по традиции их выдвигал сенат, а само существование сената и куриатных комиций налагало на царя определенные ограничения. Возможно Вестерос был подобием Египта? История и культура, насчитывающие несколько тысяч лет, в течение которых не менялись традиции и обычаи, и слишком много власти, богатств и влияния были собраны в руках малого количества людей. Несомненно, количество средств, затраченных на постройку столь монументальных строений, как Септа Бейлора в Королевской Гавани, напоминало о великих памятниках, созданных египтянами, народом, склонным тратить ценные ресурсы на символы их чванства, а не на более полезные дела. Как и Красный Замок, септа Бейлора, ее башни и великолепный мраморный купол внушали трепет, но будь они на четверть меньше, почтения внушали бы не меньше, а сэкономленные деньги можно было потратить на превращение канализационной системы столицы в что-то менее ужасающее. Возможно, дело было в косности? Таргариены прибыли из Эссоса несколько сотен лет назад, но их влияние на Вестерос было куда более незаметным, чем казалось на первый взгляд. Возможно они и поставили на колени Семь Королевств, построили огромный город, служащий им столицей, но с точки зрения простонародья жизнь не изменилась, их судьбы по прежнему были в руках старых правящих семей, таких как Старки и Мартеллы, и они верили в тех же богов, что и до того, как Эйгон пришел с драконами. Как Птолемеи, которые пришли в Египет греками, но древние традиции и обычаи поглотили их, а не наоборот. Несмотря на то, что страной правила новая династия из новой столицы, Александрии, Египет оставался Египтом. Птолемеи даже переняли древний обычай египтян женить наследников трона на сестрах, Таргариенам это было бы понятно, со смешком подумал Октавиан. Понадобится чудовищная работа, чтобы полностью перестроить общество и переписать его правила, и хотя у Октавиана уже были идеи, как это сделать, и за ним будет стоять могущественная сила Железного Трона, он не верил, что одной его жизни хватит на то, чтобы переделать все на верный лад. На самом деле ему была нужна угроза, надвигающийся враг, которого нельзя было проигнорировать, одинаково ужасный для простонародья и аристократов, которые вместе последуют за ним, если он предложит им путь к спасению. К сожалению, несколько тысяч дотракийцев не были достаточной угрозой. – Может быть мне повезет, и боги услышат мои молитвы? – прошептал Октавиан, возвращаясь к чтению. Далеко на севере в Черном Замке тела членов Ночного Дозора из неудачливого разведывательного отряда Бенджена Старка ожидали осмотра мейстера Эймона перед похоронами. Один из трупов открыл глаза.