Пусть благо народа станет главным законом. Джоффри Август ("позаимствовано" у Цицерона).
Красный Замок, Королевская Гавань, 298 ВЭ. Обычно Роберт Баратеон умудрялся избежать обязанностей короля, передавая их другим или просто их игнорируя. Но в отличие от, например, заседаний Малого Совета, были вещи, избежать которых было невозможно, например, нужно было сидеть на Железном Троне, принимая посетителей и просителей. Правителя должны были видеть правящим, даже если всю работу за него делали те, кто за сценой. Размер тронного зала был таким, что даже при сотне просителей и тех, кто собрался с ними, не считая Городской Стражи и королевских гвардейцев, комната казалась пустой. До правления Роберта пустые места заполняли черепа мертвых драконов, но их давно перенесли в подземелья, драконы слишком напоминали о Таргариенах для вкусов короля. У него было оправдание, все еще заживающие ребра, а потому он мог передать эту обязанность деснице короля без особых хлопот, но было очевидно, как скучно было Роберту постоянно лежать, что он сам согласился сесть на Железный Трон на несколько часов, чтобы слушать аристократов и простонародье. К счастью за годы Роберт научился выглядеть так, будто слушает своих просителей внимательно и тщательно, хотя на самом деле думал об обеде, веря, что Джон Аррен вместо него будет обращать внимание на дела, а когда не было Аррена, Варис и Мизинец могли скрытно подсказать, когда надо было слушать по-настоящему. В других частях королевства местный верховный лорд выслушивал дела своих земель и действовал именем Роберта, но в Королевских Землях король правил сам, и сам принимал решения. Поэтому его вниманию предлагали самые банальные дела, которые следовало разрешать, и это была одна из плат за сидение на Железном Троне, наравне с его мечами, которые время от времени кололи тебя. Оглянувшись на Неда Старка, который внимательно выслушивал жалобы, представленные перед двором, насколько понял Роберт, какой-то купец жаловался на главу мелкого дома Королевских Земель, который уже не в первый раз не платил по счетам или что-то вроде того, и Роберт порадовался, что выбрал своего друга на замену Джону Аррену. Когда рядом человек, которому можно верить, и который серьезно относится к своей работе - это было настоящее благословение, все остальные будут бегать на цыпочках, пока сам он будет пировать, пьянствовать и блудить... Ну, может быть, пьянствовать чуть поменьше, во всяком случае не во время охоты. Серсея была так зла, когда узнала о новом завещании, но она не отреагировала явно, если не считать смертоносных взглядов, которые она бросала на Неда каждый раз, когда он оказывался поблизости. Роберт не сомневался, что она ныла и жаловалась своему брату Джейме и наверняка написала несколько писем своему отцу Тайвину на Утес Кастерли, но Тайвин был слишком умен, чтобы действовать, не взвесив ситуацию, и пока он будет держать ее в узде. Кое-кто еще обращал внимание на дела, ну или прекрасно притворялся – Джоффри, казалось, действительно делал записи. Если, конечно, он не рисовал на страницах вместо этого, подумал Роберт, на секунду пожалев, что не взял с собой книгу о дотракийцах, чтобы почитать скрытным образом, например, спрятав ее в книге законов. Глава о захвате Иббиша была невероятно захватывающей, столько действия и прекрасно описанного насилия. Нужно побольше книг, написанных искателями приключений и поменьше книг от мейстеров, решил Роберт, когда Варис незаметно подал ему сигнал, что пора выпрямиться и принять вид, будто взвешивает все за и против. К счастью, принимать решения было работой Ренли, за это ему и платили, и потому Роберт обернулся за подсказкой к брату. – Что ж, я знаю, что тут думают, но прежде чем я вынесу суждение, что скажет мой мастер над законом? – спросил он. Ренли Баратеон выглядел подобающим образом задумчивым. – Хотя все прецеденты говорят против купца, должен сказать, что в прошлом решения слишком часто принимались только потому, что у одной стороны не было титулов "лорд" или "сир" перед именем, а не потому, что они были неправой стороной, – сказал он. – Из заявлений свидетелей очевидно, и это подтверждается бумагами, что купцу задолжали за товары, предоставленные дому Роллингфордов. Роберт кивнул. – А что думает десница короля, лорд Старк? – повернулся он к Неду. – Не думаю, что кто-то имеет право не платить долги только потому, кто был его отец, – заявил Нед. – И благородный человек не стал бы это делать, – ровным голосом добавил он. – Согласен, – сказал Роберт, теперь повернувшись к Бейлишу. – Сколько времени дать ему, чтобы расплатиться по счетам? – Одного месяца должно быть достаточно, – предложил Петир Бейлиш. – Значит, один месяц, – согласился король Роберт. – Заплати ему, или корона заплатит за тебя, а я отберу твои земли или другое имущество той же цены, чтобы рассчитаться с твоим долгом, – приказал он. – Но ваше величество, – встревоженно начал представитель дома. – Еще слово, и я отберу все земли и имущество прямо сейчас, заплачу купцу, а разницу оставлю себе, – перебил его Роберт. – Я сижу здесь, чтобы отправлять правосудие для всех моих подданных, не для того, чтобы лебезить перед семьями, которые записаны в исторических книгах, – провозгласил он, отлично зная, что чаще всего это была неправда. На самом деле ему была нужна поддержка лордов и рыцарей, больше, чем поддержка простонародья или даже купцов, но иногда полезно бывало кинуть крестьянам кость и поддержать человека без каменного замка на каких-то землях, это хорошо сказывалось на его репутации справедливого правителя. Кроме того, как прямые вассалы того, кто сидит на Железном Троне, благородные дома Королевских Земель до последнего поддерживали Таргариенов во время восстания, и Роберту все еще нравилось платить им за поддержку Безумного Короля, поддержку, которую они оказывали, когда всем было очевидно, что Эйрис был сумасшедшим убийцей. Хотя неуместно было бы напиваться сидя на троне, Роберт просто не мог вечно сидеть, ничего не выпивая, и решив, что он уже достаточно насиделся, он посмотрел на своего сквайра. К несчастью Лансель Ланнистер пялился в пустоту, и когда Роберт наконец поймал его внимание, король уже едва сдерживал злость. "Надо было принять отставку идиота, когда он ее предлагал" – сердито подумал Роберт, когда Лансель наконец заметил, что король смотрит на него, и понял, чего он хочет. Одно можно было выучить точно будучи сквайром Роберта Баратеона – всегда носи с собой вино, и так как меха были неприличны при дворе, Лансель наполнил богато изукрашенный кубок, уместный в тронном зале, из бутылки дорнийского вина. Роберт принял кубок и отмахнулся от Ланселя свободной рукой, отпивая. Делая записи, Октавиан начал задумываться о реформе законодательства, которую думал внедрить. Пусть Цицерон и был противником его семьи, но было очень любопытно смотреть, как он устраивал свои законнические штучки, когда ораторским искусством он как мечом резал дыры в противниках-дилетантах. Роберт кашлянул, потом кашлянул еще, громче. Должно быть вино попало не в то горло, подумал сначала Октавиан, но кашель становился все громче и громче, и король встал, роняя кубок. – Ваше величество? – с тревогой спросил Мизинец, когда король начал издавать звуки, словно задыхается. – Быстрее! – вскрикнул Нед Старк, устремляясь к Роберту, когда король упал на спину, хватаясь за горло. Октавиан сам подбежал к королю, обогнав Ренли, и Роберт вцепился в них обоих, когда Нед отодвинулся, давая место семье Роберта. Взяв короля за правую руку, Октавиан почувствовал, как король железной хваткой сжал его. – Я буду править хорошо, отец, – сказал он, глядя, как свет уходит из глаз Роберта. – Яд, – сказал Ренли, оглядываясь по сторонам. – Арестуйте его! – закричал он, указывая на Ланселя Ланнистера, который стоял, широко раскрыв глаза и застыв, словно статуя. Среди хаоса и криков очевидцев, сир Барристан едва не сбил с ног Ланселя, схватив его, а другой королевский гвардеец обнажил меч, ожидая приказа проткнуть им сквайра. – Это не я! – в панике закричал Лансель. – Я не травил короля! – воскликнул он, когда острие меча прижалось к его груди. – Это Серсея, не я! – кричал он в ужасе. – Это сделала королева!Глава 15
3 марта 2016 г. в 22:09