Я: Да, представь себе, я волновалась.
Зои в большом городе: нет, не представляю, у тебя ведь вместо нервов — железные проволоки
Зои в большом городе: так и что в итоге?
Зои в большом городе: Кэсси, пожалуйста, хватит издеваться
Зои в большом городе: Фостер, тебе дали работу?
Я: Они решили отправить меня на стажировку в Вашингтон
Зои в большом городе: в эту дыру? из нью-йорка?
Зои в большом городе: я, конечно, понимаю, что тут сейчас аномальная жара
Зои в большом городе: и у всех едет крыша
Я: Может, это и к лучшему.
Я: А то катаюсь между НЙ и домом
Я: Разнообразие
Зои в большом городе: шизофрения
Зои в большом городе: и когда ты летишь?
Я: Уже собираю чемодан
Я: Завтра вылетаю из Джефферсона в три часа дня
Зои в большом городе: хорошо, сообщай мне каждый свой шаг, ладно?
Я: Как дела у Ника?
Я: Вы мне давно не звонили
Зои в большом городе: ну, знаешь, рутина
Зои в большом городе: я хотела позвать тебя куда-нибудь проветриться
Зои в большом городе: но ты каким-то хреном летишь в Вашингтон
Зои в большом городе: и тебя ведь ничего не остановит
Я: Никто не виноват, что их главный офис находится в столице
Я: А то, что ты скрываешь информацию про Ника, меня беспокоит
Зои в большом городе: училась у лучших
Я: Давай сделаем вид, что я не поняла намека
Зои в большом городе: давай.
Зои в большом городе: надеюсь, увидимся сразу после твоего прилета обратно в Нью-Йорк
Зои в большом городе: сообщать каждый свой шаг будешь?
Я: Да, мам!
Мисс Париж Мелани: Птичка на хвостике принесла, что ты улетаешь.
Мисс Париж Мелани: И почему не ко мне?
Я: Джордж Вашингтон оказался ближе, чем ты, подружка
Я: Рада, что ты мне написала
Мисс Париж Мелани: Я бы сделала это раньше, не думай, что это Зои заставила меня пожелать тебе хорошего полета
Мисс Париж Мелани: Но я так устаю с репетициями, что забываю даже выпить воды
Мисс Париж Мелани: Передаю своим камням в почках привет!
Я: Не смешно!
Мисс Париж Мелани: Так и что же ты будешь делать в Вашингтоне?
Я: Репортаж, конечно же, про Белый дом и всё такое…у телеканала там один из главных офисов, поэтому мне по-любому придётся пройти через этот круг ада.
Мисс Париж Мелани: Не настраивай себя на ад! В Вашингтоне очень даже ничего!
Я: Ты была там?
Мисс Париж Мелани: Земля вызывает Кэсседи Фостер!
Мисс Мексика Мелани: Прием, Фостер, вы нас слышите?
Я: Я не понимаю???
Мисс Париж Мелани: Мы ездили с нашим боксером в последний год школы
Мисс Париж Мелани: Я боюсь произносить его имя, но думала, ты сама вспомнишь
Его имя.
Джастин. Я и сама боюсь его произносить, потому что четыре года назад спрятала его глубоко внутри себя, и боялась, что оно станет неуправляемым, станет огромным, опасным, если я когда-нибудь вытащу его обратно. Джастин. Я пробую его имя на вкус, и понимаю, что мне больше не нравится этот привкус. Я запиваю его холодным латте из Старбакса, пока телефон разрывается от сообщений Мелани. До самолёта остался ровно час.
Джастин. Как же непривычно.
Мисс Париж Мелани: Я давно тебя о нем хотела спросить
Мисс Париж Мелани: Но боялась
Я: Я тоже
Мисс Мексика Мелани: Вы вообще с ним не общаетесь?
Я: У меня даже нет его номера.
Мисс Мексика Мелани: Он есть у Зои, ты знаешь об этом.
Я: Конечно, есть
Я: Конечно, знаю
Я: Джастин ведь всё ещё общается с Ником
Я: Если честно, не понимаю, к чему ты ведешь этот разговор
Мисс Париж Мелани: Да ни к чему!
Мисс Париж Мелани: Просто вспомнила
Мисс Париж Мелани: Извини
Я: В последний раз мы разговаривали с ним, когда расставались, и я уже плохо помню, что наговорила ему, а что он наговорил мне, но совершенно точно уверена — это были именно те слова, которые сдерживают нас от сообщений
Я: Я плохо поступила, а он — еще хуже
Я: Какое-то время я ждала, что мы сможем простить друг друга и вернуться, но этого так и не случилось
Я: Точнее, прощение случилось, но Джастина не случилось
Я: Понимаешь?
Мисс Париж Мелани: Да.
Я: Я так и не дождалась от него шага, совсем не понимая, что этот шаг мне больше не был нужен
Мисс Париж Мелани: Ты скучаешь?
Я: Не знаю. Я забыла, каково скучать по нему
Я: Четыре
года, Меллз
Мисс Париж Мелани: Это не такой большой срок, Кэсси
Я: Я захотела забыть и забыла
Я: Я ведь решила двигаться без него
Я: Вот и двигаюсь
Я: Мы закончили колледжи отдельно. Я совсем не знаю, где он теперь.
Мисс Париж Мелани: Я поддерживаю тебя в любом случае, подруга!
Мисс Париж Мелани: Надеюсь, мы встретимся на Рождество дома <3
Я: Жду жду жду
Мисс Париж Мелани: Передавай привет президенту
Я: Передавай привет Микки Маусу
Мисс Париж Мелани: Да уж, с такой нервной работкой, как у меня, только с Микки Маусом и общаться
Мисс Париж Мелани: Фостер, у нас проблемы
Я: Но когда мы с ними не справлялись?
Мисс Париж Мелани: И то верно
Мисс Париж Мелани: Хорошего тебе полета! Напиши, как будешь в отеле!
Я: ххх
Чёртов Вашингтон. В голове воспоминаний — на целых три фильма, последний из которых — с ужасной концовкой, увидев которую, зритель бросает попкорн в экран и выходит из зала, матерясь на самого себя, потому что проглядел афишу и купил билет на этот позор. Чёртов Вашингтон. У меня из головы не выходит его наглая ухмылка на памятнике, к которому меня однажды привел Джастин. Чёртовы четыре года. Кому-нибудь когда-нибудь было легче от того, как быстро проходит время?
Я: Я ненавижу Вашингтон
Зои в большом городе: ты в нем всего сорок минут
Я: Я ненавижу дождь
Зои в большом городе: мне так нравится, что ты с каждым годом становишься все больше похожа на меня
Я: С кем поведёшься
Таксист молча забирает у меня бумажку с адресом отеля, и старый серый опель, который когда-то был белым, медленно двигается с места. Я сжалась на заднем сиденье под музыку, напоминающую мне о школьном времени, когда все казалось безрассудно настоящим. Когда всё успело измениться? С каждым годом мне всё больше кажется, что от той меня, девочки из Ричмонда, не остается ничего: Нью-Йорк заставил меня обзавестись броней, построить крепость и стрелять в каждого близко подходящего человека. Меня съедает тоска по прошлому, с которым я уже давно взаимно простилась. Тоска по имени, которое настолько редко проскальзывало в беседах, что я забыла, как часто оно мелькало в моей голове разноцветными воспоминаниями.
Вот мы заезжаем в нашу квартиру в Нью-Йорке. Вот цветы на подоконнике, оранжевые шторы, свежеиспеченные круассаны из магазина выпечки на первом этаже многоквартирной бетонной коробки. Вот его ладонь, а вот моя. Вот его зубная щётка облокотилась в прозрачном стаканчике на мою. Вот его любовь, а вот совсем рядышком — моя. Тоска по человеку, который так давно не появлялся в моей жизни, что я совсем забыла, каково это — по нему тосковать. Чёртов Вашингтон.
Я: Ты скучаешь по школе?
Зои в большом городе: а есть варианты ответа?
Я: Не хочу навязывать тебе свои
Зои в большом городе: я иногда вспоминаю ту последнюю вечеринку у Сары
Зои в большом городе: но это было так давно. я сейчас минуты три вспоминала это имя
Я: Почему-то всегда всё начиналось именно с её вечеринок?
Зои в большом городе: почему ты спросила про школу?
Я: Эта грёбанная музыка по радио
Я: Мы стоим в пробке под ливнем. У меня ощущение, что Вашингтон начал ненавидеть меня до того, как начала я
Зои в большом городе: подыши в пакетик для рвоты
Я: У меня с собой только сумка, которую ты мне подарила на прошлый день рождения
Зои в большом городе: а вот меня ненавидеть не надо
Он исчез сразу после нашего расставания. Пропал с встреч общих друзей, из инстаграма, ленты фейсбука, из нашей любимой кофейни, забрал все свои вещи и решил сделать вид, что его никогда не существовало в моей жизни. Именно это и позволило мне быстро забыть о нём. Быстро, по моим меркам, это год. Год невыносимо чёрно-белой жизни, когда я искала его лицо в толпе, когда я вслушивалась в голоса, чтобы услышать среди не утихающего шума Нью-Йорка его голос. И не видела. И не слышала. Он не позволил мне натыкаться на него в метро, в Макдоналдсе, в очереди за апельсинами. Он не позволил мне оставаться частью своей жизни — перестал общаться с Зои и моими родителями. Он не стал даже прохожим, даже чужим человеком в подземке. Он просто перестал существовать. Стало ли мне легче?
Я: Мне кажется, что что-то не так
Зои в большом городе: что же?
Я: Ты когда-нибудь думала, что будет, когда вы расстанетесь с Ником?
Зои в большом городе: что на тебя нашло?
Зои в большом городе: мы с ним и расставались несколько раз
Я: Всего на пару дней. Я спрашиваю о масштабном расставании
Зои в большом городе: отвали, а
Зои в большом городе: не думала
Зои в большом городе: мы расстанемся только в одном случае:
Зои в большом городе: только если он не подарит мне обручальное кольцо от Тиффани
Я: Мы всё ещё в пробке
Зои в большом городе: так тебе и надо, токсичная сучка
Я иногда думала: вспоминает ли он обо мне? И если вспоминает, то как? Если вспоминает, то что именно? Последнюю вечеринку у Сары Майорс? Старбакс? Наш первый секс? Или наш последний секс? Если он вспоминает обо мне, что он чувствует? И почему он это чувствует? Надеюсь, у таксиста не заиграет Джордж Эзра. Иначе у меня остановится сердце.
Я считаю капли дождя на стекле и проигрываю, потому что их становится всё больше.
Зои в большом городе: мистер ЯПП тебе не писал?
Я: Кто?
Зои в большом городе: мистер Я Плачу Пополам
Зои в большом городе: с твоего последнего свидания
Я: О боже
Я: Писал. Мы поболтали немного и всё
Я: Он мне не понравился
Зои в большом городе: еще бы!
Я: Это не потому, что мне пришлось платить за себя!
Зои в большом городе: ага
И всё же жизнь после нашего с ним расставания продолжилась. У меня даже были другие серьёзные отношения, которые, ни к чему, кроме приобретения кота (которого тот парень и забрал) не привели, но я была, наверное, счастлива. И, наверное, хотела быть счастлива, потому что мир на Джастине не заканчивался.
Жизнь продолжалась. Менялись люди вокруг, вкусы в кино, в одежде, в новых знакомых. А мне всё еще хотелось обернуться к нему и спросить его мнение о какой-то новости, о какой-то песне. И я оборачивалась, а его не было сзади, и мне сразу становилось так нестерпимо неприятно. Почему это тебя нет? Где же ты?
Где ты? А его не было, и от этого было больно.
Я могла позвонить или написать ему в любой момент, но просто перестала видеть в этом смысл. В нашем последнем разговоре мы договорились друг друга ненавидеть, хотя это было и неправильно. Но когда злишься, не существует верного и неверного, есть только одно — ненависть, и она ничего не оставляет после себя. Я могла написать ему, но боялась ответа, который получу. Поэтому не писала. Интересно, думал ли он также?
Какое вообще это имеет значение спустя четыре года?
Через какое-то короткое время после нашего с ним расставания, мы с Зои уехали в загородный дом её новых знакомых на выходные, и пьяные набрели на поле ромашек. Зои сразу же примяла их своим телом, а я осторожно села на корточки и сорвала цветок.
— Любит, не любит? — улыбнулась я подруге.
Она взмахнула бутылкой виски, в которую была налита кола, и это я расценила как «да». Лепестков не хватило для любви. И я сорвала ещё один. Вторая ромашка предсказала любовь, и мне тогда стало очень тяжело дышать.
— Надо три раза, — сказала Зои. — На третий раз точно сбудется.
Я покачала головой. Я боялась, что в третий раз выпадет «не любит», а мне очень не хотелось знать правду.
Я: Я инфантильная?
Зои в большом городе: иди ты нахрен
Я: А была инфантильной?
Зои в большом городе: да, Кэсси, ты была капризной и чересчур эмоциональной, но мы тебя всегда за это любили. ок?
Я: Ок.
Я: Чересчур?
Зои в большом городе: ну
Зои в большом городе: ты всегда чувствовала сЛиШкОм много
Зои в большом городе: если любить, то до конца
Зои в большом городе: если ругаться, то до битья посуды
Зои в большом городе: максимальная, сопливая
Зои в большом городе: на все готова ради других., а ради себя?
Зои в большом городе: маленькая девочка, в которую еле-еле помещалось ее большое сердце
Я: А сейчас?
Зои в большом городе: сейчас у тебя вообще нет сердца, раз ты решила блевать в сумку, которую Я тебе подарила
Я: иди ты нахрен
Зои в большом городе: лоооол
Зои в большом городе: мне иногда кажется, что ты играешь в крестики-нолики на своем сердце
У нас с Джастином были сложные отношения, несмотря на то, что они были полны любви, они ещё были полны слёз и злости, разбивающихся кружек, наполненных до краёв ревностью. Он ревновал меня ко всем: к моим коллегам, к нашим общим друзьям, с которыми мы иногда выпивали в баре, к парню в метро, случайно дотронувшемуся до моей ладони на поручне. Когда мы приходили домой, он срывался. Нам так нравилось выводить друг друга на эмоции, что мы не заметили, как эти эмоции закончились, и на их месте осталось выжженное поле. Я обо всём помнила.
Я помнила синий сумеречный свет, заливающий нашу крохотную комнату, помнила музыку, которую мы слушали вместе и блюда, которые вместе готовили, измазываясь кремом для выпечки, обжигаясь ручкой сковородки. Помнила, как часто плакала в тусклом свете напольной лампы, и мои руки были на его лице, и он жалел обо всех словах, что когда-то осмелился произнести. Мы хотели расстаться три раза, один из них — по его инициативе. Пузырьки колы на его языке, мокрое от слез постельное белье, скомканные листы, на которых он писал «10 причин моей ненависти к Кэсси», показывал мне их, читал мне их вслух, а потом обнимал мои ноги и целовал мои колени: «Прости, я идиот». Наши силуэты на стене кухни, закрашенной оранжевым закатом.
— Мы можем заехать в Макавто? — впереди за высокими деревьями показалась желтая буква М.
Интересно, помнит ли он, как я доводила его до истерик своими допросами? С кем ты был, сколько можно? И ведь он всегда говорил мне правду. «Мы смотрели бокс с парнями, да, с нами были девушки». Кто такие?
Какая разница? Я ведь тебя люблю. Я верила в его любовь только первый год наших отношений, потом это превратилось в секс и удобство. Мне так казалось. Каждый раз при встрече Зои била меня по щекам: «Очнись, иначе он уйдёт от тебя». Мне думалось, что никогда он никуда не уйдет. Ведь это я своей любовью привела его туда, где он был. Ведь это я знаю, что он впервые подрался под Sonic Youth и что он обожает фильмы Ксавье Долана. Я знала о нем все детали, и украла их у него, нагло забрала, сказала, что это теперь всё моё. Глупая собственница. Инфантильная сука. Так он меня назвал в наш последний разговор.
Я протягиваю таксисту деньги:
— Мороженное и среднюю фри.
Он странно косится на меня через плечо.
Я: Я не могу перестать копаться в воспоминаниях
Зои в большом городе: и что ты хочешь там найти?
Я: Себя.
Может, вся проблема заключается в том, что мы влюбились, когда были подростками? Мы ничего не знали ни о жизни, ни о любви. Для нас обоих это были первые серьёзные отношения с общей жилплощадью и никогда не гаснущим светом в гостиной. Помню, как мы ловили летом мотыльков под лампой и выпускали обратно на волю.
Почему же мы так резко друг от друга отказались?
Помню, как мы обожали окраины Нью-Йорка и постоянно ездили туда на холодных поездах с твердыми сидениями. Джастин сажал меня к себе на колени, и мы рассматривали маленькие дома, на горизонте — высотки-торговые центры, держащие небо своими крышами.
Я не могла без него засыпать. Он не мог без меня завтракать.
— Вкусно? — хмурился таксист, наблюдая в зеркало заднего вида за тем, как я макаю картошку в рожок мороженого.
— Вкус счастья, — улыбнулась я.
Зои в большом городе: я надеюсь
Зои в большом городе: без глупостей?
Я: Я слишком стара для глупостей
Я: Мне забронировали номер в довольно крутом отеле, Меллз
Мисс Париж Мелани: Уже заселилась?
Я: Только-только
Я: Я целый день думаю о Джастине
Зои в большом городе: Я СКАЗАЛА БЕЗ ГЛУПОСТЕЙ
Зои вытягивала меня из глубины, в которую я погрузилась после расставания с Джастином. Она выходила меня, как слепо-глухонемого котёнка без лап, отдала мне всю себя и даже на какое-то время оградилась от Ника, потому что тот всё ещё был лучшим другом Джастина и, естественно, стоял на его стороне. Она не могла его, Джастина, терпеть, потому что видела меня, блюющую в восемь часов вечера после дешевой бутылки вина, которую я выпила одна на голодный желудок. И она видела, как я рву наши с ним общие фотографии, видела, как злюсь, ругаюсь, рычу, плачу. Она видела, как побочное действие любви превращает меня в совершенно другого человека.
Я знала: у нас с ним только два выхода. Либо любовь до гроба, либо самые мерзкие слова, которые мы только могли друг на друга скинуть. Мы пытались расстаться несколько раз, но всегда возвращались: любили. Мелани всегда говорила, что он мой человек по судьбе, а Зои называла его такими словами, о существовании которых я и не знала.
Зои в большом городе: что ты задумала?
Я: Ничего!
Я: Я разбираю чемодан
Зои в большом городе: мой палец дрожит над красной кнопкой
Зои в большом городе: если я нажму ее, вашингтон взлетит на воздух
Зои в большом городе: не заставляй меня ее нажимать
Я: Хаха
Мы оба просто выросли. Несмотря на то, что он больше не уходил в запой, он всё же иногда выпивал. Несмотря на то, что он запрещал мне общаться с одним моим коллегой, я всё же с ним общалась. Мы вредили друг другу и смотрели на реакцию, как химики. Иногда, реакции не было. Чаще, всё взрывалось.
Мама переживала, что я живу здесь, как на пороховой бочке. Но, по правде, Джастин — единственный человек, рядом с которым мне хотелось жить. И я всегда возвращалась к нему.
Мне не было с ним страшно. Мне не грозил ни холод Ричмонда, ни ветер Нью-Йорка. С ним не было жизни о прошлом, не было разбитых стёкол, измен, сомнений. С ним было оранжевое солнце на соленой от пота коже, с ним были объятия. Была его улыбка, его ладони на моих щеках, виниловые пластинки Джорджа Эзры, вишня. Лето в Ричмонде, сквер у Капитолия, правда или действие без действий. С ним жизнь без болевых точек, без ночных кошмаров. С ним — апрель. Мне не было с ним страшно. Но так больше не могло продолжаться.
Я действительно думала, что когда-нибудь мы расскажем нашим внукам историю о том, что случайности не случайны. Я думала, что смогу написать книгу о гребанном Старбаксе на перекрестке, изменившем мою жизнь. Но когда мы расстались, я поняла, что все это — сказки, что у всего на свете есть конец. И если эта случайность действительно была моей судьбой, почему сейчас этой случайности больше нет места в моей жизни?
Он изменил меня, а я — его, ну и что с этого? Разве другой человек не мог сделать того же? Может, мне просто не хотелось в этом признаваться. Прежде всего, себе.
Я: У меня плохое предчувствие
Зои в большом городе: ты нормальная вообще?
Я никогда не сожалела о наших с ним отношениях. Случилось так, как случилось.
Я: Знаешь, как проверить, хорошо ли убирают в отелях?
Картина с тюльпанами висела прямо перед моей кроватью.
Однажды Джастин сорвался и ушел в запой на целый месяц. Он говорил со мной только по-французски — мне пришлось купить разговорник. Через полгода после того, как мы переехали в Нью-Йорк, он исполнил одно из своих главных желаний: взобраться в дом мэра по водосточной трубе. Она обвалилась, и Джастин сломал руку при падении. Не мог еще два месяца заниматься боксом, но никогда не жалел о сделанном. Он вырезал мне на арбузе «я люблю тебя» каждое воскресенье августа, а я за это вечно покупала ему яблочные конфеты и незаметно подкладывала ему их в рюкзак, в карман и даже под подушку. Он учил Лиама боксировать, а папу — смешивать коктейли. Он дарил маме полевые ромашки. Джастин часто вспоминал аварию и никому не давал меня в обиду. И я скучала по нему. Но по какому?
Прошло много времени. И я всё равно снимаю со стены картинку и переворачиваю её.
— Вы обречены.
Я давно так не плакала.
— Мелани, объясни мне, — я плачу прямо на камеру, а Мелани сидит в своем цветочном халате за шесть тысяч километров от меня и смотрит на меня так жалостливо, что мне становится тошно. — Как так могло произойти? У тебя на всё ведь есть объяснения!
— Нет, не на всё, — она грустно качает головой.
— Господи, — фыркает Зои, делая глоток пива из бокала для вина. — Кэсси, возьми себя в руки. Это просто картина.
— Зои, он оставил эту надпись здесь, когда ему было восемнадцать, понимаешь? Сейчас ему двадцать четыре!
— Вот именно! — Зои так близко к камере, что я вижу только ее злые глаза и нос. — Прошло шесть лет, и его жизнь — больше не твоя. Вдруг он прямо сейчас в Майами стоит с кем-то у алтаря?
Я взвыла.
— Мне срочно нужен латте, — сердце у меня билось, как у кролика. — Или гранатовый сок.
И Зои, и Мелани вздохнули.
— Я верю в слу…
— Мелани, заткнись! — Зои была просто в ярости. — Вы расстались четыре года назад. Он мог стать космонавтом за это время, мог убить себя, попав под поезд, завести двоих детей, понимаешь? Чего ты к нему цепляешься?
— Он не может быть мёртв или в космосе, Ник ведь с ним общается! — кричу я. — Я всё это время жила с мыслью, что я больше никогда не встречу его на своём пути, слышите? Я внушала себе, я давила, проглатывала, привыкала к мысли, что он был просто проходящим мимо человеком, почему-то задержавшимся так надолго. Я скучала, получала синяки за эти моменты тоски по нему, шла дальше, спала с другими парнями и теряла веру в то, что наши с ним отношения кому-то, кроме нас, были нужны. Там, наверху…
— Не романтизируй.
— Зои, я здесь! В Вашингтоне! Мне забронировали его комнату!
Мелани тоже плачет. За её спиной — глубокая парижская ночь, куст сирени, который она выращивает на балконе и гордость о том, что она однажды смогла пойти наперекор родителям и стать той, кем всегда мечтала стать, открыв танцевальную студию в самой красивой столице Европы.
— Ты здесь, Кэсси, — кивает Зои. — А он там. Где?
Я подскакиваю на ноги, и девочки резко со мной встают со своих мест.
— На какой-то из картин он оставил мне послание, — я бегаю по комнате, пытаясь не задохнуться от адреналина. — Что же он тогда мне сказал?
Голоса Зои и Мелани спорят друг с другом, но они далеко от меня, мне нет до них дела. Я здесь.
А где ты?
Но в номере больше не было картин. По крайней мере, на стенах.
— Что они делают с картинами?
— Посмотри в шкафу.
— Мелани! — взвизгнула Зои. — Вы обе лишились рассудка? Да что с вами?
— Я люблю тебя, Мелани, — пропела я, проглотив слезы. — Люблю самой настоящей любовью!
На самой верхней пыльной полке лежало две картины: мне пришлось подставить стул, чтобы до них добраться.
— Кэсси! Посмотри в гребанный экран телефона. Тебе меня хорошо видно?
Я стояла на стуле.
— Предельно.
— Зачем тебе это? Ты же видишь, твое прошлое спрятано в шкафу.
— Это мое прошлое, Зои, а не твое.
— Я тебя больше из комы выводить не буду.
И она сбросила звонок. Мне стало невыносимо стыдно перед ней, единственным человеком, который был рядом со мной, когда я просыпалась от своих кошмаров.
Мы с Мелани смотрели друг на друга пару секунд в полной тишине.
— Ты сможешь мне достать телефон Джастина?
Она опустила глаза. Я прекрасно знала её ответ. Несмотря на то, что однажды Мелани внушила мне мысль, что всё в этом мире не случайно, что у каждого есть свое определенное место в огромном пазле времени, она не хотела вмешиваться в течение жизни.
— Я напишу тебе.
Мелани кивнула и тоже отключилась от звонка. Я осталась наедине с собой и своим прошлым. И перевернула одну из картин.
Мне удавалось жить без него. Он ведь не был моим сиамским близнецом, он не был моим аппаратом ИВЛ. Он был просто человеком, однажды начавшим игру в крестики-нолики на моем сердце, спасшим меня от самой себя, которую я медленно уничтожала и показал мне, каким большим и интересным бывает мир. Я могла жить без него. Прожила четыре года после расставания и продолжала бы дальше, однажды даже не вспомнив о его имени, но у меня в руках картина, на которой шесть лет назад он оставил для меня особое послание.
Мне часто снилось ощущение свободы после того, как он ушел, будто я должна была быть где-то далеко, но уж точно не там, где была, а обязательно с ним. Мне всегда хотелось быть с ним. И это всегда было невозможным.
Телефон вибрирует от смс.
Цитата дня: у лебедя 25000 перьев на теле. Цитата недели: где бы я не был, я рядом с тобой. Цитата года: я люблю тебя, Кэсс. Цитата жизни: …
Он что, хотел, чтобы я дописала фразу?
— Идиот! — кричу я Мелани и Зои в голосовое сообщение. — У меня сейчас сердце разорвется на части!
Я мечтала о нём всю свою жизнь, о том, чтобы у нас была сказка с хорошим концом. Я мечтала о нем, о нашем отпуске на берегу холодного Средиземного, на который мы накопили сами впервые. Я хотела, чтобы все у нас закончилось в один день. Правда, не знала, что этот один день может наступить так быстро.
Передо мной снова перекресток двух дорог. Хотела бы я по волшебству оказаться в Ричмонде, чтобы латте спас меня ото всех проблем. Но я далеко от дома. И мне больше не семнадцать.
Я стою на перекрестке двух дорог. И я не знаю, куда мне идти.
Это ведь пустяк. Что самое худшее может произойти, если я позвоню ему?
1. Он действительно стоит у алтаря в Майами
2. Он сделал предложение другой девушке
3. Он не возьмет трубку
4. Он не захочет со мной разговаривать
5. Он пошлёт меня нахрен
6. Он пьян
Что самое лучшее может произойти, если я позвоню ему?
1. Мы снова будем вместе
2. Мы станем друзьями
3.
Мисс Париж Мелани: Это не станет твоей главной ошибкой в жизни, Кэсси
Мисс Париж Мелани: Если ты всё-таки решишь позвонить ему
Мисс Париж Мелани: Но, возможно, ошибкой станет то, что ты решишь не звонить
Мисс Париж Мелани: Я никогда не тороплю судьбу, я не вмешиваюсь в судьбу, не даю ей советов
Мисс Париж Мелани: Я просто загадываю желание, а когда чувствую, что в данный момент я должна что-то сделать, то, чего я боюсь или чего я так давно хотела, но не решалась, я просто делаю это
Мисс Париж Мелани: Есть тысяча сценариев того, как пройдёт ваш разговор
Мисс Париж Мелани: И, если честно, если бы не случившееся с тобой сейчас
Мисс Париж Мелани: Если бы не твоя поездка в Вашингтон и эта чертова картина
Мисс Париж Мелани: Я бы тоже была против
Мисс Париж Мелани: Зои, как всегда, типичный скорпион
Мисс Париж Мелани: Её отпустит через 10 минут
Я ничего не потеряю, если рискну.
Я: НИк я знаю это звучит сейчас абсолютно безрассудно и я уже могу догадываться что тебе сказала Зои
Я: Мне нужен номкр Джастина
Я ждала ответа Ника, кусая свой кулак.
Что же я делала? И ради чего? Чтобы поиздеваться над собой или над ним?
Ник: да, зои мне все рассказала
И теперь у меня есть номер телефона Джастина.
Ник: он в нй если что
Я: Спасибо большое!!!
Ник: с тебя магнитик с изображением белого дома :)
Я схватилась за свою голову так, если бы она отваливалась. Я пыталась найти оправдание тому, что собиралась делать. Но кому эти оправдания были нужны, кроме меня?
Мы встречались с ним почти три года. Мы ломались, резались, били шишки и синяки, пили, курили, плакали, мы жили так, как хотели, в своем собственном маленьком мире. Аноним, однажды решивший, что сделает все, чтобы я полюбила его настоящего. Так почему же он сдался?
Я: Привет. Это Аноним.
В Ричмонде на памятнике Джорджу Вашингтону снова будет лежать снег, в Арбисе — подавать вафли с сиропом. На перекрестке будет мигать зеленый свет, и в тумане пропадет крыша школы. В Нью-Йорке на оранжевые шторы снова ляжет свет мерцающих небоскребов, наша старая квартира приобретет новых хозяев, город взорвется от тоски по чему-то прошлому, совсем недавно забытому. В столице США снова будет лить дождь, в отеле будет много народу с разных уголков мира, и никто не догадается посмотреть за фотографию двух лебедей, которую я сегодня оставлю на последней полке пыльного шкафа. Люди будут делать выбор, рисковать, спотыкаться, влюбляться. Случайности будут происходить, и все будут продолжать называть их случайностями.
Неизвестный номер: Привет, Аноним, я тоже Аноним
Неизвестный номер: Я даже немного испугался
Аноним: Что-то случилось?
Я: Не поверишь, но я прямо сейчас в этом отеле в Вашингтоне
Я: Вы здесь останавливались во время соревнований
Я: В последний год школы
Аноним: Да, я понял :)
— Да что ты! — ругаюсь я, закутавшись с головой в одеяло, пытаясь защитить себя непонятно от чего.
Дождь давно закончился, но город тонет в последствиях.
Аноним: Дай угадаю
Аноним: Ты стала бизнес-леди и теперь останавливаешься в подобных отелях
Я: Почти
Я: Я журналист-леди, но не имею понятия, почему меня поселили именно сюда
Я: В ту комнату с картиной тюльпанов
Аноним: Ооооуууууу
Аноним: Если честно, я не знаю, что сказать, Кэсс
— Не заставляй меня плакать, — я снова кусаю свой кулак. — Только не плакать.
А сама уже готова взорваться.
Аноним: Правда
Аноним: Я не знаю
Я: Я и сама не понимаю, чего от тебя хочу. Я просто увидела, что ты написал сзади картинки с лебедями
Аноним: Сможешь прислать фотку?
Фото
Мисс Париж Мелани: Земля вызывает Кэсседи Фостер
Зои в большом городе: ты написала ему? как дела?
Аноним: Забавно
Аноним: Шесть лет
Аноним: в а у
Аноним: Ну и свалилась же ты мне на голову сейчас, Фостер
Аноним: Допишешь цитату?
Я роюсь в сумке трясущимися руками и достаю оттуда подводку для глаз. Вместо моего сердца — отбойный молоточек. Пишу: «Случайностей не бывает» и отправляю ему фото.
Аноним: Ты помнишь, что сказала мне, когда мы расставались?
Я: Наверное, что-то мерзкое
Аноним: Да, мерзкое было, но я не о том
Аноним: Я спросил, хочешь ли ты мне ещё что-то сказать
Аноним: «Я вообще никогда больше с тобой разговаривать не буду»
Я: Мерзко
Аноним: Не то, что бы я прям помнил всё наизусть..............
Аноним: Четыре года Кэсс ты че с ума сошла
Я: Ахахахах боже прости
Аноним: Уже нет смысла извиняться перед Господом
Я: Пожалуйста, не говори, что ты женишься на днях или через пару месяцев
Аноним: А тебя бы это остановило?
Я: После этого моего поступка, я не знаю, чего от себя ожидать
Аноним: Я не женюсь
Аноним: Я даже не помолвлен
Аноним: Но я прямо сейчас сижу в машине
Аноним: У ресторана
Аноним: У меня свидание
Я: Я вовремя
Аноним: Да!!!!!!
Аноним: Спасибо, Кэсс!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Аноним: Опять ты переворачиваешь мою жизнь!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Я: Если ты против
Аноним: НеТ чЕрТ возьми
Аноним: Я жду тебя в Нью-Йорке
Аноним: Привози с собой картинку с лебедями
Я: Вот так просто?
Аноним: Могу ещё немного поломаться
Аноним: Мы бы могли просто поговорить
Я: Да, выпьем кофе?
Аноним: Когда ты возвращаешься?
Я: В пятницу днем
Аноним: Это не так просто, Кэсс
Аноним: Вообще не просто
Я: А тебя это останавливает?
Аноним: Даже не смей со мной флиртовать
Я: Я прилетаю в 14:40 в Джефферсон
Аноним: Тогда до встречи, Аноним?
Я: До встречи
Я выглядываю в окно. Незнакомый мне город противостоит стихии, обороняется. Длинный светофор меняет свет на зелёный, и машины тянутся одной полосой, разбрызгивая по сторонам дождевую воду. Мне становится тяжело дышать — я открываю окно, и свежесть колючего вечера целует меня в обе щеки, на которых застыли дорожки слез.
Аноним: И ещё кое-что
Аноним: Я ни о чем не жалею
Аноним: Всё так, как должно быть
В ленте событий прошлого я всё ещё та девочка, которая прячется за своими подругами, надоедливая дочка и не очень хорошая, но старающаяся, сестра. Я всё ещё человек, сжимающий свои страхи в двух кулаках и бьющий этими кулаками саму себя. И мне больно. Я еще не раз буду сомневаться в своем выборе, не понимая, что этот выбор уже давно за меня сделан. Но я буду идти, потому что если слишком долго задержаться на этом перекрестке, можно пропустить возможность встретить на своем пути еще одну случайность. А там — неизвестность. А там — всё так, как должно быть.
У меня на сердце выиграна партия в крестики-нолики с самой собой. Я рисую на запотевшем стекле пальцем плохие слова, хотя не могу перестать улыбаться. Светофор снова мелькает. Я вглядываюсь через снова обрушившуюся стену дождя: мне не видно. Что будет дальше?
