Never give up.

*** - Ты что сделал? – искаженный голос Чанмина в телефонной трубке звучит слишком взволнованно и удивленно. – С ума сошел? - А ты разве не для этого его ко мне подослал? – Чонун напротив спокоен и уверен в себе. – Я же не идиот, Чанмин. Пора бы тебе это уже запомнить. Тишина в трубке разбавляется лишь редким отрывистым дыханием Чанмина, и Чонун почти видит множество шестеренок, вращающихся в голове старого друга. - И как? – наконец-то прерывает молчание Чанмин. – Готов сдаться и облегчить мне жизнь? - Тебе совсем не жалко Реука? - С чего бы? Я не подкладывал его тебе в постель, это личное решение Реука. Меня волнуют лишь отношения Кюхена с Сонмином и мое личное спокойствие. А одно следует из другого. Так что отступись уже, хен. Тебе не выиграть. - Думаешь? – задумчиво тянет Чонун. – Прекрати недооценивать меня, Чанмин. И прекрати играть чужими чувствами. Твой комфорт не стоит этого. - Мой комфорт стоит всего, хен. Кюхен справится идеально, я поставил на него… - Чанмин резко замолкает, сталкиваясь взглядом со стоящим в дверях другом. - … свое спокойствие. Чанмин, не прощаясь, нажимает на сброс. Раздосадовано стонет и кидает телефон в ближайшее кресло, предвидя неизбежность серьезного разговора с Кюхеном. - И что это было? – тянет тот. - Блядь, - пытаясь выкроить немного времени, Чанмин садится на диван и зарывается ладонями в собственные волосы, думает. - Говори уже правду, мистер гениальный стратег, - присаживаясь рядом с другом, шепчет Кюхен тому на ухо. – И, возможно, ты отделаешься всего лишь тяжелыми повреждениями. Когда Чанмин начинает говорить, то ему самому становится тошно от собственной глупости. Он всегда любил комфорт и неприкосновенность собственной жизни, поэтому заселение в одну комнату с Кюхеном стало для него огромным шагом вперед. Первое время Чанмин почти готов был собраться и вернуться в теплый и родной родительский дом, но сдаваться было не в его правилах. Именно поэтому, вместе с Кюхеном, они создали что-то наподобие пакта о совместном проживании. Он был настолько идеален, насколько вообще может быть идеально любое соглашение. Все пункты исполнялись обеими сторонами беспрекословно, пока в один прекрасный день Чанмин не поймал Кюхена на обмане. Самым главным и обязательным пунктом пакта являлось правило о том, что ни одна посторонняя душа не должна оказаться в их небольшой комнате без согласия на то обеих сторон. Каково же было удивление Чанмина, когда вернувшись от родителей на день раньше, он увидел сидящую на его диване незнакомую голую девицу сомнительного происхождения и валяющегося рядом в усмерть пьяного Кюхена. Разъяснительная беседа не принесла никакого эффекта, Кюхен, наоборот, почуяв свободу, начал таскать в дом всех подряд, порядком раздражая Чанмина. Еще месяц назад он, не сомневаясь бы, послал Кюхена к чертовой матери и вернулся бы в родительский дом. Но последнее посещение лона семьи явило ему две сестры с проблемами пубертатного периода, что рушило все его планы и надежды. Так началась их война. Чанмин начал с мелких детских пакостей, продолжил более серьезными и закончил полным уничтожением священного для Кюхена электронного агрегата. Скандал был непередаваемым, но оно того стоило, на некоторое время их квартира снова стала оплотом благопристойности. Недели на две. А затем все началось по новой, Чанмину пришлось затаиться и продумать более глобальную операцию. Перебрав все возможные варианты, он пришел к выводу, что если нельзя пресечь нужды друга, то необходимо хотя бы ограничить их кем-то одним. И он стал выбирать, наблюдая за каждой пассией Кюхена, оказавшейся в их квартире. Чанмин даже стоически терпел то, что Кюхен, будто случайно, постоянно путает дверь в его комнату со своей. Затаившись, как лев перед стаей антилоп, он выискивал подходящую жертву. Хотя, честно говоря, выбирать особо было не из кого, вкус Кюхена оставлял желать лучшего. А затем появился Сонмин и внезапно образовавшаяся тяга к нему у Кюхена. Идеальная ситуация. Винтики сами вставали в голове у Чанмина в нужное положение, и все действительно могло быть идеально, если бы не странное поведение Сонмина и упрямство Кюхена. Чего-то не хватало. Делясь своими мыслями с другом детства, а по совместительству преподавателем их университета, Чанмин нашел недостающую деталь. То, что Чонун был знаком с Сонмином, упрощало ситуацию в разы и Чанмин, решившись, попросил друга о небольшой услуге. Кюхен, как ожидалось, начал беситься и действовать так, как было задумано. Но затем все снова пошло не так, Чонун заявил, что Сонмин нужен ему самому, и отдавать он его не намерен. Так в этой истории появился Реук. Но и он, как только что выяснилось, оказался бесполезен. Кюхен ржет, как ненормальный. По-другому назвать звуки, извергающиеся из чужого рта, Чанмин не в силах. - Из-за такой херни. Боже, - Кюхен снова засмеялся, хватаясь ладонями за заболевшие мышцы живота. – Ты там бомбу с расщепляющими наночастицами не разработал, чтоб наверняка? Чанмин поджал губы и отвернулся от друга, понимая, что причина на самом деле, в общем понимании, идиотская. - Ты мог бы попросить. - Я просил. - Если твои крики с несчитаемым количеством децибел можно так назвать, то да, просил, - пытаясь сдержать снова рвущийся наружу смех, отвечает Кюхен. – Ты же понимаешь, какой это был соблазн? Тут бы и половины этих людей не было, если бы не твоя реакция. Сам виноват. - Сволочь, - с наигранной обреченностью в голосе, откликается Чанмин. - Но сумасшедший профессор был лишним, - возвращается к волнующей его теме Кюхен. – Я бы давно справился, если бы не он. А сейчас раз уж и Реук не помог… - Не перекладывай свои неудачи на других, - усмехается Чанмин. – Я все исправлю. Есть смысл? - Есть. И лучше бы тебе поторопиться. Ведь еще столько много людей, которые не побывали на твоей кровати. - Ну-ну, - уверенности в том, что Кюхен не исполнит угрозу, нет никакой, а Чанмину совершенно не хочется каждый день покупать новое постельное белье. – Есть у меня одна идея. Хену бы тоже не стоило меня недооценивать. Чанмин поднимает откинутый ранее телефон, перелистывает список контактов и удовлетворенно улыбается, найдя нужный. - Аджумма, здравствуйте! Как дела? Как же я соскучился, да и мама ждет, - Кюхен с подозрением смотрит на друга, который в мгновение ока превращается из демона в милого беззащитного ребенка. – Хен давно вам звонил? Ясно. И наверняка он вам ничего не рассказал, да? Он сейчас встречается кое с кем. Да, я считаю, что вам обязательно нужно лично это увидеть. Лучше в среду. Конечно, встречу! Хен будет счастлив. Закончив звонок, Чанмин удовлетворенно откидывает голову на спинку дивана и начинает смеяться так, что недавняя истерика Кюхена кажется комариным писком. - Значит, слушай, - отдышавшись, говорит Чанмин. – В эту среду тебе любыми способами надо притащить Сонмина к дому хена и разозлить его, буквально вывести из себя, устроить самую грязную из возможных сцену. Так, чтобы он сорвался на женщину, которая в это же время будет там. Это и будет конец. *** Реук несколько минут стоит у входной двери, не решаясь нажать на кнопку звонка. Это должна быть первая встреча с момента того инцидента, и Реук совсем не уверен в том, как ему следует себя вести, и как вести себя будет Чонун. Сделав глубокий вдох и сильнее сжав в руке ремешок рюкзака, он, наконец-то, звонит в дверь. Она распахивается сразу, будто Чонун стоял рядом и ждал его появления. Реук сразу же чувствует повисшую в воздухе неловкость и решается сказать то, что может кардинально изменить все, а может и нет. - Проходи внутрь, Сонмин тоже скоро придет, - голос Чонуна тихий, и Реуку с трудом удается его услышать. Говорить больше не хочется и, молча зайдя в квартиру, он аккуратно садится на край дивана. - Хочешь что-нибудь? – Реук отрицательно машет головой, так и не поднимая её. – Послушай, то, что случилось… Давай просто забудем? Ты хороший, но… - Да, да. Я все понимаю, - грустно улыбнувшись, Реук зажмуривает глаза, борясь с подступающими слезами. – Забудем. Действительно, о чем он только думает? Разве удастся ему когда-нибудь посоперничать с Сонмином и выиграть? Глупо даже надеяться. Так было всегда, так всегда будет. Очередной неловкий момент прерывает резкий, как кажется Реуку, звук дверного звонка. - Я же сказал ему код, - удивленно шепчет себе под нос Чонун и идет впускать гостя. - Мама? – слышит удивленный возглас Реук, и через несколько секунд в комнату заходит возмущенная красивая женщина лет сорока пяти. - Невоспитанные малолетние хамы, - сокрушается женщина, быстро жестикулируя руками. – Мало того чуть ли не спариваются посреди бела дня, так еще и оскорбляют. Представляешь, этот нахал назвал меня старой сукой, лезущей не в свое дело. И вовсе я не старая. И всего лишь хотела помочь. Сплошные расстройства. Чонун лишь кивает на каждое слово матери, смутно понимая, о чем вообще она рассказывает. - Негодяй, - подтверждает он, когда женщина, наконец, замолкает. – Мам, но что ты здесь делаешь? - Что делаю? – женщина ярко улыбается и переводит взгляд на смущенного Реука, который практически зажался в углу дивана, боясь, что и ему достанется толика гнева разъяренной женщины. – Недавно звонил Чанминни и сказал, что у тебя появился любимый. Это он, да? Какая прелесть! Мама Чонуна садится рядом с Реуком и, обхватив его лицо ладонями, тянет на себя. - Я не… - Он не… Чонун и Реук начинают говорить одновременно, также одновременно прерываясь, когда слышат звук захлопываемой двери и громкое сонминово «Я пришел» из коридора. - Ты? – разъяренно кричит госпожа Ким, иначе Реук никак не может её называть. – Сынок, что этот хам здесь делает? Пусть сейчас же убирается! Реук видит, как Чонун сжимает ладони в кулаки и, сделав глубокий вдох, улыбается своей матери. - Мама, тише. Это Сонмин, мой… ученик. Мне поручили наблюдать за ним. Не беспокойся. - Не думаю, что у тебя получится, милый. На редкость невоспитанный экземпляр, - госпожа Ким фыркает и снова переводит взгляд на Реука. – Мы так и не познакомились. Как твое имя? Улыбка женщины настолько яркая и теплая, что Реук тут же забывает о том, что нужно рассказать ей, что он вовсе не парень её сына. Хотя, этому, возможно, способствует устрашающий взгляд Чонуна и его же угрожающе покачивающийся кулак. - Реук, госпожа. - Ой, что ты, какая госпожа! Зови меня мамой, ты мне жутко нравишься. Да и Чанминни очень хорошо отзывался об избраннике Чонуна. Реук наблюдает за недоумением на лице Сонмина и на аккуратно, так чтобы не заметила мама, пытающегося его успокоить Чонуна. Тот что-то шепчет Сонмину на ухо и нежно гладит большим пальцем руки по запястью. Внутри что-то в очередной раз сжимается, и Реук невольно отводит взгляд, утыкаясь им в колени. - Мам, мне нужно заниматься с Сонмином, прости, - Чонун зарабатывает недовольный взгляд матери. - Нельзя отложить? Не так часто мы видимся. - Прости, я… - с оправданиями у Чонуна всегда было плохо. – Мы не должны пропускать ни единого занятия, иначе можем не дождаться положительного результата. Прости. - И долго будет длиться ваше занятие? - Пару часов? - Хорошо, - госпожа Ким на несколько секунд задумывается, а затем снова ослепительно улыбается. – Не будем с Реуком мешать процессу перевоспитания. Правда, милый? Чанминни говорил, что ты жутко любишь готовить. Удивим Чонуна чем-нибудь потрясающим? Мы на кухне. Госпожа Ким опасно щурится и грозит Сонмину пальцем. Реук послушно плетется за ней в сторону кухни. Поравнявшись с Чонуном, он вопросительно на него смотрит, ища поддержки. Но тот лишь неопределенно пожимает плечами и шепчет «придумай что-нибудь» Замечательно… *** Сонмин никогда и ничем не любил делиться, особенно это касалось людского внимания. Даже в самом раннем детстве все взгляды должны были быть направлены только на него, а дети должны были дружить только с ним. Он с ужасом вспоминает, как в соседний с ними дом переехала новая семья, у которой была абсолютно чудесная маленькая дочка Ким Юна. Она была немного младше Сонмина, одного возраста с его братом, который в тот момент приболел и находился у бабушки за городом. Они сразу же подружились, и родители с умилением наблюдали за играющими детьми. А потом вернулся Сонджин, и внимание Юны полностью переключилось на него. Ей гораздо интереснее было играть с Сонджином в песочнице, а не лазить со старшим по деревьям. Сонмин обижался, психовал и насильно тащил плачущую девочку с собой. Даже брату непозволительно было отбирать принадлежащее Сонмину внимание. Все закончилось ровно в тот момент, когда маленькая Юна не удержалась на высоком дереве и свалилась с него, поломав ногу и две руки. Сонмина наказали, и дружба как-то сама собой закончилась. В школе вокруг миловидного, но очень сильного, занимающегося боевыми искусствами Сонмина, кружились и девочки, и мальчики. Они его обожали и боготворили, а Сонмин лишь мило улыбался и позволял себя любить. Но ни один из них не смог любить только его, и его одного. Им всегда было мало. Именно в тот момент и появились прочно засевшие на годы в голове Сонмина мысли о том, что он, наверное, недостаточно хорош. Каждое движение, каждый взгляд кого-нибудь из его друзей в другую сторону, причинял Сонмину нестерпимую боль. Он закрывался в своей комнате, часами плакал и жалел себя, на следующий день, рвя все связи с, по его мнению, предавшим его человеком. Со временем, из окруженного вниманием парня, он превратился почти в затворника. Он все так же улыбался и был милым, но в свое личное пространство не впускал никого. Исключением стал лишь Реук, который всегда был на его стороне. Поступив в университет, Сонмин, все тщательно обдумав, записался на прием к психотерапевту. Тот долго слушал жалобы, мысли и потаенные желания, кивая в нужных местах. - Вас слишком любили, - задумчиво постукивая длинными пальцами по столешнице, вынес он свой вердикт. – Попробуйте поменять все местами. Любите вы и бросайте тоже вы. Над этими словами Сонмин думал две недели, а затем первый раз пошел в клуб. Он не был уверен, что именно этого хотел от него психолог, но такое поведение действительно помогало. Он перестал бояться. Ровно до тех пор, пока злой рок не послал ему Чо Кюхена. Он рушил все возводимые Сонмином долгие годы стены. Это пугало до жути. Сонмин был уверен, что Кюхен никогда не сможет смотреть только на него, доказательством чему стал случай с Реуком. Он знал, что если позволит себе сорваться, то пострадают все заинтересованные лица. Но отказаться он уже тоже не мог, оставалось лишь держать нужную, безопасную дистанцию. Другой проблемой стал Чонун. Преподаватель ему не то, чтобы нравился, но он уже был его. В то время, как Кюхен только пытался, Чонун принадлежал ему уже в тот момент, когда предложил встречаться. Именно поэтому Сонмина жутко раздражала висящая между Реуком и Чонуном напряженность, от его взгляда не ускользнули ни случайные касания преподавателя, ни томные взгляды друга сквозь опущенные ресницы. Сонмин чувствует, что между ними что-то происходит и категорически против этого. Реук - его единственный друг, и он никак не может позволить, чтобы и его взгляд переметнулся на кого-то другого. И если ради этого ему придется держать Чонуна возле себя, то он готов и на это. Сонмин переводит задумчивый взгляд на сидящего рядом Чонуна и недовольно фыркает. Все сегодня идет не так. Все утро за ним по пятам шляется сумасшедший ублюдок Кюхен. Он преследует его вплоть до дома Чонуна, а затем внезапно прижимает к стене и начинает целовать так непередаваемо, что Сонмин на некоторое время забывает, где находится, и куда направляется. Заканчивается поцелуй также внезапно, резким движением Кюхен отталкивает его под ноги какой-то женщине, которая сразу же пытается ему помочь. Сонмин разозлен до такой степени, что откидывает прочь руки женщины, называет её старой сукой и кидается вслед за убегающим Кюхеном. И вот, эта женщина оказывается матерью Чонуна, считает Реука его любовником и ненавидит Сонмина. Еще один повод не сдаться.