***
Было уже около семи вечера — Октавия возвращалась из библиотеки, думая о сегодняшней вечеринке в гостиной. И о Блэке. Он сдавал сегодня зельеварение и, вероятно, уже получил результаты. Она видела, как профессор Слизнорт просил Снейпа помочь ему с проверкой работ на завтраке. Октавия убеждала себя, что ей все равно на его результаты, а в глубине души надеялась, что он ничего не перепутал и получил хотя бы «Удовлетворительно». Из размышлений девушку вырвало тихое покашливание. Октавия резко подняла глаза и столкнулась взглядом с улыбающимся Сириусом Блэком. Он стоял, опершись о стену одной рукой и скосив ноги по диагонали, и внимательно смотрел на Смит. Его волосы были в полном беспорядке, будто он только свалился с метлы, рубашка была застегнута не на все пуговицы и выглядывала из-под школьного серого жакета. — Выглядишь ужасно, Блэк, — Октавия сморщила нос и ускорила шаг. Блэк, не ожидав такой прыти, подбежал к ней и пошел следом. Его кудряшки забавно упали на лицо — он тут же убрал их указательным пальцем левой руки, как это делал всегда. — Зато ты прекрасна, как и всегда, Октавия, — он подался чуть вперед, чтобы шепнуть ей это прямо на ухо. Девушка, услышав это, тут же залилась краской и прибавила шаг. Сбежать. Нужно от него сбежать. — Не хочешь кое-что спросить? — Например? — пытаясь выглядеть отстраненной, холодно сказала Октавия. — Профессор Смит не интересуется моими академическими успехами, — Сириус театрально расстроился, приложив ладонь ко лбу. Октавия резко остановилась. — Послушай, Блэк, давай проясним, — она повернулась к нему, стараясь не смотреть в глаза. — Наши занятия закончились и я больше не хочу ничего о тебе слышать. Сириус хищно улыбнулся и мягко взял Октавию за запястье. Девушка дернулась, чтобы вырваться, но его пальцы начали бережно поглаживать кожу, отчего у нее перехватило дыхание. — Не ври себе, Октавия, — Сириус резко дернул ее в пустую нишу за гобеленом, услышав чьи-то шаги. Он оказался так близко, что тело девушки словно пробило током от его дыхания на ее шее. Слишком близко. — Блэк, — выдохнула Октавия, чувствуя как его руки обвивают талию. — У меня «Выше ожидаемого», профессор, — горячий шепот прямо в изгиб шеи. — Кстати, — его теплые ладони скользнули по спине вверх, выбивая из Октавии сдавленный вздох, — с днем рождения. Сириус легко коснулся губами шеи, начиная покрывать поцелуями тонкую кожу. Октавия задохнулась от такой наглости, но просто не могла найти в себе силы, чтобы оттолкнуть его. Его ладони и губы обжигали. Хотелось утонуть в его объятьях, свалиться тряпичной куклой и просто отдаться чувствам. Он был везде. Его дыхание резало кожу. Поцелуи обезоруживали лучше «Экспелиармуса». Сердце бешено билось о грудную клетку. Его губы выбивали все мысли из головы. Но вдруг Сириус остановился и посмотрел Октавии прямо в глаза. — Я люблю тебя, Октавия Смит, — сказал он настолько просто и легко, что у девушки защемило сердце. После этих слов она оцепенела. Сердце кричало, что нужно ответить тем же, податься вперед и впиться поцелуем в его губы. Но разум подкинул воспоминание о том, как отец выжигал Эдмонда с семейного древа. Страх. Страх парализовал. Ее руки лежали на его плечах. Октавия подняла глаза, чтобы встретиться с Сириусом взглядом и решить все раз и навсегда, но ухватилась за кольцо с фамильным гербом. Она несильно сжала плечи Блэка и резко отпрянула. Нельзя. Она не хочет быть, как Эдмонд. Она сможет подавить в себе чувства к предателю крови. Сможет. — Я не могу, — на выдохе сказала она и выбежала из ниши, оставив Сириуса стоять в недоумении.***
Сердце колотило о грудную клетку, каждый шаг отдавался в голове набатом. Октавия не думала — она просто шла в гостиную своего факультета. Напиться. Ужасно хотелось напиться. Так, чтобы забыть эту чертову улыбку и эти кудряшки, спадающие на лицо. Когда она зашла в гостиную, встретилась взглядом с Розье, который левитировал большую надпись «С днем рождения!» на камин. Она улыбнулась ему уголками губ и, подумав о том, что, вероятно, выглядит ужасно после встречи с Блэком, взлетела по лестнице к своей комнате. В комнате было пусто — Элизабет так и не вернулась. Вся кровать была завалена подарками. Кажется, открывать она это будет целую вечность. Она обошла кровать, подходя к большому шкафу с одеждой. Нужно было срочно найти, что надеть. Через пятнадцать минут Октавия сидела перед зеркалом, нанося последние штрихи в макияже. Она решила быть старой Октавией Смит — сексуальной, красивой и роковой. Она хотела сегодня внимания и взглядов. Октавия встала, докрасив губы темно-красной помадой, и посмотрела на свой образ полностью. Девушка улыбнулась — она точно станет звездой. Единственное она не могла решить, что делать с меткой. Темно-зеленый корсет на лямках вызывающе открывал его символ на предплечье. Слизеринцы бы поняли, выйди она просто так, но сама Октавия не желала. Это было нечто личное, что она открывать не хотела бы. Никому из них. Длинные черные перчатки не подходили к образу, поэтому девушка решила накинуть на себя кожаный пиджак. Когда она подошла к шкафу за ним, взгляд ухватился за красивую зеленую коробку на тумбочке. Октавия приблизилась к ней и взглянула на имя отправителя — «Старый друг». В груди неприятно кольнуло. Под крышкой оказалось то, что заставило Октавию расплыться в грустной улыбке. «Моя амортенция пахнет древесным парфюмом Октавии Смит. Этот аромат я сделал сам. Надеюсь, что теперь Октавия Смит будет пахнуть моим древесным парфюмом. Pour toi, mon amour» Девушка взяла в руки зеленый флакон в виде сердца и вдохнула аромат. Удивительно, но не смыслящему ничего в зельеварении Сириусу удалось сделать гармоничный парфюм. Это был сложный и необычный аромат — сначала он погрузил в свежесть зелени после дождя, охладил и зачаровал, потом Октавия почувствовала любимые ноты древесины и что-то похожее на молодую розу. Многогранный. Сексуальный. Тяжелый. Необычный. Сириус сделал аромат, который был отражением Октавии. Этот подарок значил намного больше, чем любые слова. Он кричал о чувствах. Шептал о влечении. Октавия поставила флакон на тумбочку, перед этим распылив его один раз на кожу. Она втянула носом аромат и закрыла глаза. Хотелось раствориться в этом запахе, почувствовать руки Сириуса на своей талии, его дыхание на шее. — Октавия, ты идешь? — голос Нарциссы за дверью вернул в реальность. В ту реальность, где она не ответила ему. — Иду, — крикнула она и, накинув на себя пиджак, вышла из комнаты. — Выглядишь потрясно, — выдохнула Цисси, когда увидела подругу. — Мне нужна такая же юбка, — она потрогала короткую черную юбку Октавии. — Это специальный заказ у портнихи матери, — улыбнулась девушка и, поправив серьги-сердечки, спустилась вниз. В гостиной стояли друзья и однокурсники Октавии, которые встретили ее криками и аплодисментами. На камине красовалась надпись «С днем рождения», которую ранее вешал Эван. Стол был завален едой, а под ним стояли бутылки огневиски и сливочного пива. — Сегодня у лучшего охотника нашей команды день рождения, — вперед вышел Розье, подав стакан с огневиски Октавии. — У нашей самой умной, красивой и мудрой Октавии, — губы тронула мягкая улыбка. — Становись лучше каждый день, вдохновляй, очаровывай и влюбляй в себя весь мир. Я рад, что учусь с тобой на одном факультете, играю в квиддич и могу называть тебя подругой. С днем рождения, Октавия. Девушка тепло обняла друга и синхронно с ним опрокинула в себя виски. Тепло обожгло горло, отчего Октавия поморщилась. Кто-то включил проигрыватель — по гостиной полился голос солиста Queen. Октавия тут же засияла — она просто обожала эту группу. — Somebody, ooh somebody, Can anybody find me somebody to love? — вторила она Фредди Меркьюри, опрокидывая еще один стакан огневиски. Гостиная наполнилась шумом — все разговаривали, танцевали и шутили. Мальчики пытались привлечь внимание однокурсниц Октавии, что ее забавило. Сама девушка просто отдалась вечеринке. Алкоголь приятно грел внутренности. Становилось жарко и до невозможности хорошо. Она танцевала так, как никогда раньше. На нее смотрели десятки глаз и сейчас это ее абсолютно не волновало. Она упивалась каждой секундой чужого внимания. Октавия танцевала с Розье, потом с Маркусом, который при этом выпускал сигаретный дым в потолок гостиной. — You're a rich girl, and you've gone too far Cause you know it don't matter anyway You can rely on the old man's money You can rely on the old man's money , — пел незнакомый голос из проигрывателя. Маркус довольно улыбался, как и Октавия, которая отпустила все тревоги и волнения. Было хорошо. Хорошо не думать о нем. О семье. О долге. Просто быть собой, богатой семнадцатилетней девочкой. Устав танцевать, Октавия плюхнулась на диван к Цисси, которая беседовала с Симоном Шафиком. — Мой отец познакомил меня этим летом с Меркьюри. Он учился с отцом в один год в Хогвартсе, — услышала девушка. — О, Мерлин, он учился у нас? — удивилась Октавия. — На Когтевране, — кивнул Симон. Дальше Октавия не слушала. Перед глазами все плыло, слова доходили словно через толщу воды. Кажется, слишком много огневиски. Увидев, что подруга отключается, Цисси оглядела гостиную в поисках Розье или Маркуса, но никого из них рядом не было. Зато рядом с диваном, постукивая пальцем по стакану, стоял Регулус Блэк. Нарцисса на секунду задумалась — просить его отнести Октавию в спальню одному будет подобно броску мыши в клетку к голодной змее. Но вариантов не было. — Регулус, — тихо позвала она парня. Он тут же повернулся на голос кузины. — Помоги, пожалуйста, Симону донести Октавию до комнаты. Регулус счастливо засиял и кивнул. Он опередил Шафика, который был готов поднять тело девушки на руки, и взял несопротивляющуюся Октавию. Нарцисса, желая, чтобы с подругой ничего не случилось, пошла за ним, но возле лестницы ее увлек к себе Люциус. Они оказались в комнате слишком быстро. Блэк аккуратно положил Октавию на кровать и сказал Шафику, что сейчас вернется. Тот поджал губы и вышел из комнаты девушки. Регулус завороженно наблюдал за спящей Октавией— как дрожали ее ресницы и губы. Она была так близко. Преступно. Движимый алкоголем, он подался вперед и легко коснулся своими губами ее губ. Это было невесомое прикосновение, которое, как думал Регулус, Октавия даже не почувствовала. Он тут же залился краской и отстранился. Регулус стремительно направился к двери, но его пригвоздил к полу томный вздох Октавии: — Блэк… — она пьяно смотрела на него. — Я люблю тебя… Парень замер, его губы тронула глупая улыбка. Мерлин. Она! Он в последний раз посмотрел на девушку и, шепнув, что тоже любит ее, вышел. Это дарило надежду.***
Октавия избегала Сириуса до самого мая. Каждый раз, когда видела его в коридоре, сворачивала в другую сторону; уходила из библиотеки, когда он появлялся на пороге. Все свое свободное время она теперь проводила в гостиной, чтобы лишний раз не наткнуться на самодовольное лицо Блэка. Она не хотела с ним разговаривать о том, что произошло. Никогда. Стоило просто задушить эти чувства, потому что она не Эдмонд. Она не будет водиться с предателем крови. Единственный день, когда они должны были встретиться лицом к лицу — день матча по квиддичу между командами Слизерина и Гриффиндора. С самого утра было волнительно. Настолько, что Октавия даже не вышла из своей комнаты на завтрак и утреннюю тренировку. Она пришла к самому матчу, когда Эван уже раздавал указания команде. — Октавия, — он подозвал ее к себе. Розье положил тяжелую руку на плечо девушки и посмотрел прямо в глаза. — Играй так, как ты умеешь. Жестко. Грубо. Смело. Мы с Маркусом поддержим каждый твой пас. Блэк на тебе. Сердце пропустило удар. Встречаться с Сириусом не хотелось, а уж тем более не хотелось весь матч следовать за ним. Но решения капитана в данном случае не оспариваются — никто лучше нее не играл против Блэка. Они вышли на поле по свистку. Трибуны взревели — приветствовали свои любимые команды. На слизеринской трибуне вывесили баннер с пожеланиями победы. Да, победа. Октавия вздохнула и тряхнула головой. Они победят. Она метнула грозный взгляд на улыбающегося Сириуса. Никакие чувства не заберут у нее кубок. Ее кубок. — По свистку! — закричала мадам Трюк, и все тут же оседлали свои метлы. Октавия приготовилась к тому, чтобы взмыть в небо. Когда оглушающий свист разрезал воздух, она устремилась ввысь, следя за удаляющейся фигурой Сириуса. Маркус, как всегда, перехватил квоффл первым. Он несся через все поле, огибая соперников. Они пытались его остановить — Медоуз дернула метлу в его сторону, пытаясь напугать резким движением, но Эйвери только расплылся в улыбке и показал ей язык. Он налег на метлу и легко забросил квоффл в гриффиндорские кольца. — Маркус Эйвери открывает счет финальной игры сезона в пользу Слизерина! Что на это ответит Гриффиндор? — донесся бодрый голос из коментаторской рубки. Октавия, стараясь не терять ни минуты, подхватила мяч, который проскочил через кольца другой команды, и взмыла ввысь. Она хотела четким ударом с высоты забить в самое большое кольцо, но перед ней возник ухмыляющийся Блэк. Он расставил руки, не давая ей бросить квоффл. Девушка тут же наклонила метлу, направляя ее влево, чтобы облететь гриффиндорца. Он метнулся за ней, преграждая путь. — Блэк, — начиная раздражаться, прошипела Октавия. — Смит, — передразнил Сириус, сделав попытку вырвать квоффл из ее рук. Но Октавия держала крепко. Профессионально — как учила тетя Лукреция. Девушка снова мотнула метлу в другую сторону, в этот раз начиная разгоняться. Розье махал для того, чтобы Октавия дала ему пас. Но она лишь ухмыльнулась и налегла на метлу. Нет. Она сделает задуманное. Девушка облетела половину поля, резко повернув метлу в обратном направлении, оставляя за собой всех игроков гриффиндорской команды. Путь к кольцам был свободен. Она взмыла ввысь и решительно бросила квоффл в большое кольцо Гриффиндора. Мяч пролетел прямо перед лицом Сириуса, который не успел среагировать на такой сильный удар. Парень дернулся, когда услышал свист квоффла, который разрывал воздух. — Слизеринцы начинают давить! Еще 10 очков в пользу Слизерина буквально вырывает Октавия Смит! — слизеринские трибуны радостно взревели. Октавия вошла в кураж. Она подмечала каждую деталь, каждый жест и поворот метел соперников. Она вся превратилась в сплошное чувство. В ушах свистел ветер. Глаза жадно следили за каждым пасом. Слизеринцы давили Гриффиндор по очкам, буквально не давая соперникам перехватить квоффл. Никаких уступок. На табло было 240 слизеринских очков против 100 гриффиндорских. Такой разрыв заставлял широко улыбаться. Слизеринцы работали, как слаженный механизм — часы тренировок не прошли зря. Осталось только поймать снитч. Октавия видела, как Поттер и Регулус борются за золотой мяч возле земли. Она надеялась, что Блэк вырвет эту победу для них. Что в этом году они станут победителями. Маркус как-то слишком резко дал пас Октавии, из-за чего квоффл чуть не вылетел из ее рук, но она перехватила его покрепче и налегла на метлу. Еще двадцать очков и даже со снитчем гриффиндорцы не смогут выиграть. Она должна сделать все. Перед носом Октавии пролетел бладжер, отчего она резко остановилась и пошатнулась. Мерлин! Сириус, который все это время летел позади, тут же попытался отобрать квоффл. Он протянул свои руки и схватил мяч, но Октавия не готова была его отдавать. Она дернула его на себя, он — на себя. Сириус внимательно смотрел в глаза Октавии, она не отводила взгляда от него. В его глазах сияли огоньки азарта. Он был весь в игре. Она — тоже. — Отдай, — прошипел он, дернув на себя квоффл. Октавия ухмыльнулась и дернула мяч в свою сторону. — Нет, — девушка ухватила квоффл покрепче и направила метлу вниз. Она понимала риски — могла свалиться и снова пролежать в Больничном крыле, но сейчас это ее не волновало. Забить еще. Нужно выиграть. Кровь бурлила. Октавия выхватила квоффл и направилась к кольцам Гриффиндора, когда стадион разорвал крик комментатора: — Джеймс Поттер поймал снитч! Гриффиндор становится обладателем кубка школы! С минимальным отрывом от команды Слизерина! Октавия выпустила квоффл из рук — он стремительно полетел вниз. Она пустым взглядом обвела площадку. Розье застыл в воздухе, Регулус лежал на земле и бил себя по бедрам. Все слизеринцы замерли. Никто не мог поверить в то, что они проиграли. Девушка трясущимися руками направила метлу вниз. Внутри все рухнуло. Она видела, как профессор Слизнорт выбежал на поле. Она слышала, что ее зовут. Чувствовала руку Розье на своем запястье. Но ей было просто невыносимо находиться там. Октавия, не разбирая дороги, на автомате шла в раздевалку. Кажется, она даже не моргала. В глазах застыли слезы. Девушка не могла поверить, что они проиграли. Она вновь вспомнила лицо Розье, который прошептал «Прости», когда услышал о пойманном Поттером снитче. Чертов Розье. Чертов Поттер. Чертов квиддич. Тяжелая дверь хлопнула, скрывая Октавию в темноте раздевалки. Октавия нервно начала сбрасывать с себя форму. Перчатки и зеленая мантия в мгновение оказались на полу. Она опустилась на скамейку, закрывая лицо руками. Из глаз тут же хлынули горькие слезы разочарования. Ее тело часто содрогалось от рыданий. Внутри была звенящая пустота. Не было даже места боли или другим чувствам. Было просто никак. Столько сил было потрачено на то, чтобы стать лучшими в этом сезоне. И ради чего? Ради того, чтобы сейчас Блэк радостно обнимал Поттера и вечером пил из кубка на факультетской вечеринке! Смит даже не услышала, как в комнату кто-то вошел. Она вздрогнула только тогда, когда увидела носки квиддичной обуви перед собой. Вошедший мягко коснулся ее волос и, отведя руки от лица, подцепил подбородок пальцем, заставляя смотреть прямо в глаза. — Я подарю тебе тысячи таких кубков, Октавия, — смахнув ее слезы большим пальцем, прошептал Сириус. Смит ошарашенно застыла, когда его ладонь легла ей на затылок и его мягкие губы легко коснулись ее губ. Из легких тут же выбило весь кислород, а сердце бешено застучало о грудную клетку. Неправильно. Это все неправильно. Октавия широко раскрыла глаза и застыла. Оттолкнуть. Нужно оттолкнуть. Но она не могла. Он целовал так трепетно, нежно и невинно, будто это был его первый поцелуй в жизни. Его губы на ее губах стали сейчас спасительным кругом для тонущей в пустоте Октавии. «Будь честна с собой хотя бы раз», — пронеслось в голове, и она решительно схватила его за лацканы мантии и притянула ближе. Октавия тут же углубила поцелуй, закидывая руки за голову гриффиндорцу. Чужие губы казались такими сладкими и просто невероятными, что Сириус как-то резко опьянел. Слишком горячо. Слишком желанно. Она целовала грубо и рвано, напористо сминая его губы. Он нехотя оторвался от девушки, понимая, что еще немного — и он потеряет сознание от того, как ему было хорошо. Тяжело дыша, он смотрел в красное лицо Октавии. В ее глазах все еще стояли слезы. — Я люблю тебя, Октавия Смит, — неожиданно для самого себя прохрипел Блэк, опускаясь перед ней на колено. — Скоро придут другие, поговорим позже, — она взяла его лицо в руки и совершенно обезоруживающе поцеловала Сириуса в лоб. Блэк, окрыленный этим, казалось бы, невинным движением, счастливо просиял и выбежал из слизеринской раздевалки.