Сириус вечером пришел в комнату Октавии, по-хозяйски раскинулся на широкой кровати и внимательно смотрел на девушку своими лукавыми черными глазами пока она дописывала эссе для профессора Спраут. Вообще он должен был прийти позже — как раз к моменту, когда Октавия закончит с домашней работой, но Блэк рано ушел из спальни Поттера, сообщив, что устал слушать от него про домашку от профессора Макгонагалл.
— Кто разнес слух о тебе и Лестрейндже? — вдруг спросил он, приподнявшись на локтях. Октавия оторвалась от пергамента и повернулась корпусом к парню.
— Он сам. Рассказал одному, потом другому — так о наших с ним «отношениях», — она нарисовала в воздухе кавычки, — узнал весь Слизерин, а потом и другие факультеты. Его это, конечно, очень забавляет и радует. Уверена, он уже мечтает о том, как окольцует меня в конце года, я стану миссис Лестрейндж, а он займет какую-нибудь важную должность в Министерстве, — фыркнула Октавия и вернулась к эссе.
— А чего хочешь ты? — Сириус быстро поднялся со своего места и оказался позади девушки, положив ей руки на плечи. Она тяжело вздохнула и отложила перо.
— Ты, наверное, ждешь, что я скажу — хочу быть миссис Блэк и жить с тобой долго и счастливо, — Октавия заглянула Блэку в глаза и осторожно взяла его руки в свои ладони. — Но, честно говоря, единственное, что я хочу сейчас — свобода. Я так устала от запретов, рамок, правильности и борьбы за чьи-то идеалы, — она уткнулась носом в широкую грудь Сириуса, обхватив его торс двумя руками.
— Я подарю тебе свободу, Ви, — он осторожно подцепил пальцем ее подбородок и, наклонившись, легко коснулся ее губ невинным поцелуем. — После школы мы будем жить вместе в доме дяди Альфарда, ты будешь заниматься любимым делом, — он покосился на стопку артефактов на тумбочке, — а я — защищать тебя от твоего прошлого.
— Посмотрим, — поджав губы, сказала Октавия и встала со своего места.
— Что это значит? Ты не хочешь быть со мной? — возмущенно выдохнул Сириус, порывисто повернувшись к снимающей свою форму девушке.
— Я хочу, просто… — замялась Октавия, накидывая на плечи шелковый халат. — Пойми, меня не надо защищать. Я сама в состоянии это сделать. Твоя забота меня трогает, я рада, что ты у меня есть, я люблю тебя, — девушка осеклась, встретившись с расстроенным взглядом Сириуса, — но то, что ты предлагаешь — это поменять одну золотую клетку на другую. Ты ведь понимаешь, что в Британии не будет места, где меня бы не искал отец и его соратники? Неужели ты думаешь, что они все дадут мне спокойно жить? Что я смогу выходить из дома, гулять и радоваться жизни? Сириус, — Октавия осторожно подошла ближе к нему и мягко взяла за руки. — Я правда люблю тебя, но я хочу другой жизни.
— И чего же ты хочешь? — с нотками раздражения в голосе сказал он, но при этом руки не убрал, только крепче прижал Октавию к себе.
— Уехать, — выдохнула она ему в грудь. — Куда-нибудь в Европу. Я могла бы вернуться в родовое поместье в Италии, поставить новые защитные заклинания и сделать этот дом своей крепостью. Или, может, скрыться в каком-нибудь маленьком городке, где меня бы никто никогда не смог найти.
— А что ты предлагаешь мне? Бежать с тобой от того, что творится в Англии? Бросить всех тут на верную смерть? — Сириус раздраженно дернул кудряшками и плюхнулся на стул рядом, вглядываясь в фигуру своей девушки.
— Я ничего тебе не предлагаю, — Октавия устало опустилась на кровать, вцепившись пальцами в матрас. — Ты все равно сделаешь так, как посчитаешь нужным вне зависимости от моего решения и желания. Но, Сириус, помни о том, что шляпа распределила нас на разные факультеты не просто так. Ты готов рисковать собой, бежать в бой и жертвовать, я — нет. Я росла среди потомственных слизеринцев, для которых приоритет — они сами. И ждать от меня самопожертвования или радости от заточения просто глупо. Но все это не значит, что я не люблю тебя или не дорожу тобой.
— Тебе просто все равно, что будет с нашими отношениями.
— Сириус, перестань. Это не так, и ты это прекрасно знаешь. Сегодня был сложный день, давай не будем ругаться?
— Хорошо, — он раздраженно потер переносицу и оглядел комнату. Октавия оставила открытой дверцу шкафа, из которого выглядывала вешалка с корсетным платьем, принтом для которого служили картины. — Это Франсуа Буше? — поднявшись со стула, Сириус подошел к шкафу и аккуратно достал платье. Удивленно вздернул брови, обратив внимание на длину и принт приталенной юбки.
— «Дафнис и Хлоя» Буше на корсете, «Ужин на балу» Менцеля на юбке. Само платье сшила Вивьен Вествуд, восходящая звезда в мире волшебной моды, — Октавия подошла к шкафу, чтобы достать из него свитер со змеей на спине.
— Пойдешь в этом на слизеринскую вечеринку?
— В этом году на Хэллоуин я буду произведением искусства. Вампиры, оборотни и другие волшебные существа уже надоели, — девушка осторожно взяла из рук Сириуса платье и повесила его в шкаф.
— Я думал, после всего, что случилось… ты и слизеринцы теперь на разных полюсах, — Блэк достал из кармана пачку сигарет и, оперевшись о дверцу шкафа, подпалил ее.
— У меня остались там друзья, — поджав губы, сказала Октавия. Она понимала, к чему он клонит, но поддаваться на его провокации не было никакого желания. — И я все еще их староста. Будет подозрительно, если не приду.
— Они убили твоего брата! — возмущенно разведя руки, выпалил Сириус и выпустил в воздух облако едкого дыма.
— Я помню, — сухо пробормотала Октавия, забравшись на кровать с ногами.
— И ты все равно продолжишь с ними общаться? — Блэк внимательно посмотрел на девушку исподлобья и глубоко затянулся. Октавия на секунду прикрыла глаза и, тяжело вздохнув, повернулась корпусом к парню.
— Сириус, во-первых, Эдмонда убила Белла, а она сейчас не учится в школе. Во-вторых, не все слизеринцы плохие.
— И кто же хороший? — Блэк порывисто дернулся, оказавшись в один прыжок рядом с Октавией на кровати. Он изучающе смотрел на нее, с нетерпением ожидая ответа.
— Эван, Маркус, Снейп и еще десятки других.
— О да, Нюниус вообще идеал! — Сириус нервно стряхнул пепел в пепельницу, которую трансфигурировал из заколки, что лежала на тумбочке. — Сегодня он наслал проклятье на Джеймса, ему пришлось два часа отмывать себя от липкой зеленой жижи.
— Вы не лучше, — поджав губы, сказала Октавия. Сириус удивленно поднял брови и перевел взгляд на свою девушку, словно желая что-то сказать, но Октавия была быстрее. — Я видела последствия вашей стычки на Северусе сегодня. Вы избили его!
— Он оскорбил Джеймса, — недовольно выплюнул Блэк, затянувшись. — А ты в команду защиты убогих подалась?
— Джеймс, как староста, должен был отвести Снейпа к профессору Слизнорту, декану, а не кидаться на него с кулаками. Драка — не решение проблем, особенно в вашем возрасте. Уже почти совершеннолетние волшебники, а ведете себя как первокурсники!
— А если оно слов не понимает? — фыркнул Сириус и поднял голову, выпуская дым в сторону. Он пропустил недовольный взгляд Октавии на его пренебрежительное «оно». — Джей предупредил его, что будет за такое поведение, но Нюниус продолжил. И это чучело получило по заслугам за свой грязный рот.
— Сириус! — шикнула Октавия и прикрыла глаза, совершенно не желая слушать такой поток грязи на своего друга. — Что вам сделал Северус? Почему вы постоянно к нему цепляетесь? Может, пора прекратить вражду?
Услышав последнюю фразу, Сириус только коротко усмехнулся и выпустил облако дыма в воздух, немного закашлявшись. Он аккуратно стряхнул пепел и внимательно посмотрел на Октавию, которая куталась в свитер и изредка посматривала на часы на столе — скоро надо было дежурить.
— Невозможно прекратить то, чего нет, Октавия. Мы не враждуем с Нюниусом, — он обхватил губами фильтр и шумно втянул воздух, — мы его ненавидим. И на то есть множество причин. Начиная с его сальной головы, заканчивая тем, что он лез к Лили.
— А ты давно стал полицией чистоты? — Октавия недоверчиво подняла бровь и окинула взглядом парня. Все его аргументы казались ей детскими и надуманными. — Мне напомнить тебе, что ты расчесывался только по праздникам?
— Но я хотя бы моюсь! — возмущенно всплеснул руками Блэк, подпрыгнув на кровати. — И вообще хватит защищать этого змееныша. Нюниус отвратителен — и на этом ставим точку.
— Сириус, — поджав губы, недовольно сказала Октавия, которой сегодняшний разговор казался абсолютно отвратительным. Причем с самого начала. С того самого момента, как Блэк начал спрашивать про Лестрейнджа. Он негативно настроен к слизеринцам и хочет, чтобы она тоже относилась к ним так. — Я не хочу, чтобы ты так отзывался о моих друзьях. И прежде чем ты скажешь что-то, я ухожу на дежурство. До завтра, — Октавия, не желая дальше слушать тираду раздраженного Блэка, быстро нацепила на себя парадную мантию и вышла из комнаты, даже не посмотрев на него.
На душе было гадко от того, что он сказал. Он был отвратителен — вел себя как тот, старый Сириус, которого Октавия знала все эти годы. Высокомерно и эгоистично. Он говорил о Северусе так, будто о каком-нибудь магическом существе. Но Снейп не был домовиком или кентавром, он был волшебником, причем достаточно способным волшебником. Если бы Сириус знал, что зелья, которые он ворует из Больничного крыла, варит Северус, наверняка бы перестал ими пользоваться. Октавия в раздражении летела по коридорам замка, всматриваясь в каждый темный угол. Хотелось на ком-то выместить свою злость — отнять баллы за нарушение правил школы и под презрительный взгляд отвести нарушителей в их спальни.
В конце коридора мелькнула вытянувшаяся тень, на которую Октавия набросилась, словно коршун. Она подлетела к нарушителю и, схватив его за шиворот рубашки, повернула к себе. В свете факела она с трудом различила лицо. До боли знакомое. Ненавистное. Регулус Блэк, стыдливо опустив глаза, стоял перед девушкой и переминался с ноги на ногу.
— Мистер Блэк, отбой начался час назад, пять баллов со Слизерина за нарушение дисциплины. Пойдемте, я отведу вас в спальню, — Октавия, стараясь не смотреть на сжавшегося парня, схватила его за руку и повела за собой вниз по лестнице. Внутри все еще кипела буря от разговора с Сириусом, поэтому разговаривать с Регулусом не было никакого желания. Хотя им и не о чем было поговорить. Они совсем чужие друг другу люди.
Когда они оказались у двери, ведущей в коридор к спальням Слизерина, Регулус вдруг остановился и неловко схватил Октавию за руку. Девушка тут же недовольно повернулась, готовясь выдать гневную тираду, но была остановлена робким:
— Соболезную твоей утрате, Октавия. Терять близких всегда больно.
— Спасибо, Регулус, — Октавия дернула уголки губ. Скорее дежурно, чем искренне. Потому что было гадко на душе. От того, что Регулус был с Беллатрисой в тот день. И он видел то, что она сделала. На его руках лежит кровь ее брата.
А на ее — его родителей.
— У нас завтра матч, придешь? — Блэк поднял большие черные, почти как у Сириуса, глаза на девушку с надеждой. — Ты давно не появлялась на квиддиче.
— Дела, — сухо констатировала она и поправила свою мантию. Скорее, чтобы занять руки, а не из надобности. — Но Эван сказал, что это ваша первая игра с Когтевраном в этом сезоне, так что… возможно. В любом случае, — Октавия опустила глаза на вмиг повеселевшего Регулуса, — удачи.
— Спасибо, Октавия, — он мягко улыбнулся и, легко коснувшись кончиками пальцев ее волос, прошел мимо, в коридор, который вел к слизеринским спальням. — Я играю лучше брата, гарантирую!
И с этими словами Блэк скрылся за дверью гостиной, а Октавия только недовольно дернула бровями и повернула в сторону Большого зала. Даже после того, как правда об их отношениях с Сириусом вскрылась, Регулус, кажется, не собирается уступать. Но хватит ли у него смелости и сил перейти в наступление?..
***
На следующий день Октавия, зевая после долгого ночного дежурства, вошла в Большой зал, где уже почти все были готовы к предстоящему матчу. Соотношение фанатских сил все еще было непропорциональным — за слизеринцев болели только слизеринцы, а за когтевранцев — все остальные факультеты. По всему залу носились люди в синих шарфах и с раскрашенными в цвет вороньего факультета лицами. Октавия заметила, что Регулус с капитанской повязкой сидит в окружении Маркуса и Эвана, поэтому, перекинувшись парой слов с Лианой Гойл, она направилась в их сторону. Прежде всего потому, что там было ее место для завтрака.
— Привет, — коротко поздоровалась Октавия, садясь на свое место. Она старалась не смотреть на Регулуса, который выглядел отчего-то намного старше своих лет. Он был шире в плечах, вел себя увереннее и вальяжнее. Будто ему было не четырнадцать, а все шестнадцать.
— Красотка, нужен твой совет, — Маркус по-хозяйски закинул свою руку на шею Октавии, притянув ее к себе. Девушка недовольно поморщилась и попыталась вырваться из хватки кузена, но он не выпускал. — Как играть с Краучем?
Октавия нервно дернулась, услышав эту фамилию. Еще один человек, которого она предпочла бы никогда не видеть. Удивительно было, что он вообще остался на первые игры сезона — обычно семикурсники, несмотря на разрешение играть в самом начале сезона, дают новой команде возможность сыграться. Но Барти слишком сильно любил внимание и себя, чтобы отказываться от нескольких минут сомнительной славы.
— Самое главное — постоянно смотреть за тем, где он. Если упустить его из виду, он наверняка попытается выбить тебя из игры. Крауч любит играть жестко и грязно, поэтому возьми с собой палочку, она не помешает против его заколдованных бладжеров, — Октавия слабо улыбнулась и откусила кусок тоста с джемом. Регулус только понятливо кивнул и шумно втянул носом воздух.
— Ты собрал хорошую команду, Регулус. Думаю, победа у вас в кармане, — ободряюще потрепав парня по кудряшкам, сказал Эван. — Мы с Октавией и Маркусом будем поддерживать вас на трибунах, — Розье тут же пнул под столом Октавию, которая хотела было возмутиться.
— Да, все будет отлично, — Регулус резко выпрямился и встал, привлекая к себе внимание всего слизеринского стола. Все студенты с первого по седьмой курс повернули головы на младшего Блэка. — Слизерин, мы выгрызем эту победу для вас!
Регулус поднял стакан тыквенного сока в воздух, расплескав половину на сидевшего внизу Розье. Слизеринцы одобрительно загудели и ринулись обнимать Блэка, отчего парень только довольно улыбался. Октавия видела, как Регулус упивался вниманием. Ему было мало — прикосновений, слов и улюлюканья. Он хотел, чтобы весь зал смотрел на него. Он смотрел на соседний стол с довольной улыбкой, будто показывал брату, что он тоже может быть значимым и любимым. Что он, Регулус, тоже чего-то стоит.
***
Ближе к обеду за Октавией в комнату зашел Эван, укутавшийся в слизеринском шарфе. Он помялся с ноги на ноги у входа, пока девушка искала в шкафу свой форменный шарфик. Сначала она не хотела его брать, но Розье сказал, что на улице пошел первый в этом году снег. У выхода из замка их ждал Маркус, который потирал руки от холода и переминался с ноги на ногу. Видя его страдания, Октавия наложила на беззаботного кузена согревающие чары — сам он бы вряд ли догадался.
Они шли, мило переговариваясь, к стадиону мимо беснующихся болельщиков когтеврана. Октавия только презрительно фыркала на них и морщила свой хорошенький носик. Рука так и тянулась снять с невежд баллы за нарушение дисциплины, но Эван каждый раз останавливал, говоря, что они просто пытаются дестабилизировать противников.
Как бывших членов команды, слизеринцы пустили их на первый ряд трибуны. Октавия тесно прижалась к ограждению, всматриваясь в лица игроков, которые вышли на поле. Многие лица ей были незнакомы. И это понятно — обычно студенты знали друг друга только в рамках одного курса, с младшекурсниками мало кто из взрослых общался.
Игра началась активно — слизеринцы захватили квоффл и не отдавали его соперникам почти десять минут. За это время команда успела сделать счет 80:10 в пользу Слизерина. Регулус довольно ухмылялся, мельком поглядывая на табло. Его, как нового капитана, не мог не радовать успех команды.
Октавия внимательно смотрела за действиями Крауча, который в прошлый раз сбил ее с метлы, и без удовольствия отмечала, что в этот раз он играл более отстраненно и несколько робко. Он будто боялся навредить. У него было несколько возможностей атаковать того же Регулуса бладжером, но он не стал, отбив мяч в сторону девушки из своей команды. Такая перемена в настое Барти насторожила Октавию — не мог же он просто так поменять стиль своей игры? Все эти годы Крауч играл жестко — до сломанных костей, раздробленных в щепки метел и кровоподтеков на лице. Он был воплощением грубости квиддича. Ни одна игра с ним не обходилась без помещения кого-нибудь в Больничное крыло.
А здесь… Крауч будто и не играл совсем. Он нехотя летел из одной точки в другую, без интереса и запала отбивая бладжеры куда угодно, но не в слизеринцев. Октавия даже в какой-то момент не выдержала и, привстав на носочки, прокричала: «Крауч, начни играть!». Он обернулся на знакомый голос, который, конечно, различил в многообразии звуков, и хитро ухмыльнулся, мазнув языком по нижней губе.
В следующее мгновение он оказался рядом со слизеринскими трибунами и, нагнувшись к Октавии, сказал:
— У меня приказ, Смит. И я его хорошо исполняю, в отличие от тебя, — Октавия задохнулась от возмущения, когда Крауч битой будто случайно задел ее руку и взмыл в воздух. Маркус, услышав слова Барти, присвистнул, а Эван только прижал Октавию к себе. Все прекрасно понимали, о чем он говорит. Но никто не понимал, зачем он это говорит и про какой приказ идет речь.
Дальше Октавия почти не следила за игрой, она думала только о словах Крауча. Какой приказ он исполняет? И почему она его исполняет плохо? Она никак не могла понять. Неужели у Лорда есть какие-то мысли по поводу Регулуса, и он дал приказ охранять парня? Зачем ему нужен младший Блэк? Для чего он собирается его использовать?
С этими тяжелыми мыслями Октавия и не заметила как радостно закричала слизеринская трибуна, как Маркус счастливо запрыгнул на нее и как Розье быстро спустился на поле. Она не заметила и то, как ее выволокли на поле за ним. Регулуса, который поймал снитч, счастливо обнимали игроки, студенты и профессор Слизнорт. Мадам Помфри же попыталась обработать рану на лице парня — он разбил себе нос, когда, встав на метлу, на низкой высоте пытался поймать снитч.
— Поздравляю, — дежурно сказала Октавия, взяв младшего Блэка за руку. Он, увидев девушку, просиял и, галантно наклонившись, поцеловал ее тонкую кисть. Обезоруживающе. Октавия застыла, когда он, игриво поиграв бровями, как делал это Сириус, подошел к ней ближе и прошептал на ухо:
— Я рад, что ты пришла.
