Broken

Октавия впервые за долгое время хорошо спала — не просыпалась посреди ночи с чувством тревоги, не вскакивала на кровати от кошмара, где отец с улыбкой на лице пытает ее. Рядом с теплым телом Сириуса, который крепко прижимал к себе своей сильной рукой, было хорошо — настолько, что, проснувшись, Октавия лишь ближе придвинулась к спящему парню и уткнулась носом ему в грудь. Он довольно заурчал и, приоткрыв один глаз, мягко улыбнулся. — Доброе утро, принцесса, — хриплым ото сна голосом протянул Сириус и провел пальцами по мягким волосам девушки. Он осоловело огляделся, пытаясь понять, сколько времени. — Почти девять, — Октавия поцеловала Сириуса в уголок губ и, крепко обняв его, начала выбираться из кольца рук. Блэк запротестовал, потянув девушку на себя за руку. — Мне нужно собираться. — Куда в такую рань в выходной день? — Сириус откинулся на подушки и призывно спустил одеяло на уровень бедер, оголив точеный торс. Октавия всего на мгновение застыла, проскользив взглядом от спутавшихся за ночь кудрей по линии шеи до низа плоского живота. Блэк, заметив румянец на лице девушки, лишь хитро облизнулся и аккуратно взял ее за руку. — Полетать на квиддичном поле, — Октавия нехотя отпустила ладонь Сириуса и встала, стараясь на него не смотреть. Он выглядел чертовски красивым с утра — словно ожившая античная статуя, а не человек. — О, я тоже хочу, — Сириус дернулся, чтобы встать, но Октавия остановила его. — Не стоит, Сириус. Нас могут увидеть, — поджав губы, сказала она и стыдливо отвернулась. Отчего-то говорить ему о встрече с Регулусом не хотелось. Он абсолютно точно воспримет все в штыки. — Я могу посмотреть на тебя с трибун, — Блэк игриво подмигнул и откинул одеяло, чтобы встать. Октавия, которая повернулась, чтобы остановить его, застыла и мгновенно покраснела. Щеки неистово запылали, а воздух в легких будто выбила невидимая сила. Сириус, Мордред его раздери, Блэк был полностью обнажен. И выглядел при этом как книззл, которому дали двойную порцию еды. Заметив реакцию своей девушки, он только соблазнительно улыбнулся и посмотрел на нее исподлобья, невинно сдвинув брови к переносице. — Я… я… не думаю, что это хорошая… идея, — промямлила Октавия, стремительно отворачиваясь от ухмыляющегося Блэка. Она шептала себе, что нужно успокоиться и перевести дыхание, но легкие шаги Сириуса за спиной не давали сосредоточиться. Его руки совершенно неожиданно легли ей на плечи — так, что девушка вздрогнула и напряглась. — И почему же? — низким голосом сказал Сириус прямо у уха Октавии, аккуратно заправив прядь ее волос. По коже пробежали мурашки от этого голоса. Октавия сделала над собой усилие, чтобы довольно не заурчать и открыть для Блэка шею. Она, шумно сглотнув, повернулась к нему, стараясь не смотреть на обнаженного парня. — Оденься, Сириус, я не могу ругаться с тобой… в таком виде, — она быстро всучила ему свою мантию, а сама направилась в ванную. Чтобы перевести дыхание и наконец успокоиться. Когда Октавия, уже облаченная в квиддичную форму, вернулась в комнату, Сириус сидел на кресле, прикрывая все, что было ниже бедер, мантией. Октавия сначала смутилась, потом возмутилась — потому что это была ее парадная мантия, в которой она совершает обходы! А Сириус, сидящий с довольной улыбкой, использовал ее как хитон. — Не успел спросить тебя, зачем со мной ругаться, ты слишком быстро ушла, — невинно начал он, широко расставив ноги. — Я опаздываю, Сириус, — тяжело сглотнув, сказала Октавия и, прихватив свою палочку, выбежала за дверь. Запирающее заклинание немного задержит Сириуса, а когда он наконец выберется, она будет уже на поле с Регулусом. Регулус ковырял носком ботинка плитку возле выхода к Большой лестнице на четвертом этаже. Увидев Октавию, он удивленно поднял брови и неловко улыбнулся. — Я думал, ты не придешь, — опустив глаза, начал он. — С чего бы мне нарушать свое слово? — подхватив его под руку, сказала Октавия и быстрым шагом направилась к выходу из замка. В коридорах практически никого не было — только призраки и старшекурсники, которые начали шептаться при виде слизеринской парочки. В молчании они вышли на улицу. Все вокруг было покрыто мягким белым полотном — снег приятно хрустел под ногами, а срывавшиеся с неба снежинки добавляли сказочности атмосфере. Щеки Октавии покраснели от мороза, что Регулусу показалось невероятно милым. Сердце пропустило глухой удар, когда ее пальцы мазнули по его ладони в момент передачи метлы. Младший Блэк тут же залился краской и отвернулся. Не думать. Не думать об Октавии Смит. Но это было невозможно. Регулус это понял, когда она, легко сев на метлу, поднялась в воздух. Волосы, которые она обычно убирала в высокий хвост, рассыпались по плечам мягкими волнами. Регулус шумно сглотнул и, завороженно наблюдая за грациозными движениями Октавии в воздухе, поднялся в небо за ней. Холод тут же проник в легкие, выбив из головы все мысли. Он погрузился в момент. В момент, где был только он и Октавия, которая, счастливо смеясь, на всей скорости промчалась мимо него. Ее широкая улыбка и очаровательная ямочка на щеке дарили столько тепла, что Регулус был уверен, он бы и без согревающего заклинания сейчас не чувствовал мороза. Октавия была такой… невероятной. Губы Регулуса невольно расплывались в улыбке, когда она кричала ему «Догоняй!» и прибавляла скорости. Он летел за ней, словно зачарованный. Наверное потому, что был действительно очарован ей. Так сильно, что сердце в груди гулко ухало каждый раз, когда она останавливалась рядом, чтобы перевести дыхание. Она была так близко, но так запредельно далеко. Она была не его. И никогда, как сказал Сириус, не станет его. Регулус Арктурус Блэк родился, чтобы быть вторым. Октавия застыла в небе, завороженно наблюдая за танцем снежинок в небе. Она по-детски вытянула руку и словила несколько снежинок, что тут же растаяли от тепла ее ладони. Регулус с теплой улыбкой наблюдал за девушкой. Как бы ему хотелось стать этой снежинкой. Почувствовать ее тепло и разделить с ней самые важные моменты жизни. Как бы он хотел сделать ее своей. — Ты ненавидишь меня? — неожиданно даже для себя выдохнул Регулус, стыдливо повернув голову в сторону. Улыбка с лица Октавии сошла в тот же момент. Она тяжело выдохнула и крепко схватилась за метлу. — Сейчас у меня нет причин тебя ненавидеть, — поджав губы, сказала она. — Ты всегда вызывал во мне смешанные чувства. Сначала ты меня пугал, потом я действительно тебя ненавидела, но сейчас… я понимаю тебя. Регулус дернул кудряшками и повернулся к Октавии, стараясь не смотреть ей в глаза. — Я хочу извиниться за все, что сделал в прошлом году. Я был идиотом, — Регулус вздрогнул, когда почувствовал прикосновение теплых пальцев Октавии к своим холодным ладоням, что сжимали метлу. — Оставим это все в прошлом, — она тепло улыбнулась и выверенным движением откинула волосы с плеч. — Только постарайся больше не звать меня замуж и не подливать Амортенцию в мой бокал. Это… лишнее. — Разумеется, — Регулус тихо хмыкнул и счастливо улыбнулся Октавии. Она простила. На душе стало так хорошо и тепло, что ему захотелось облететь все квиддичное поле и кричать. Кричать так громко, как это возможно. Ему дали еще один шанс! — Регулус, — неуверенно начала Октавия, мазнув взглядом по его лицу, — ты можешь рассказать мне, что произошло между Сириусом и… семьей? — Тот день, — Регулус сглотнул и опустил глаза. — В тот день мы должны были отправиться на званый ужин к дяде Сигнусу. У его жены, Друэллы, был день рождения. Это был очень важный день для мамы, потому что она должна была представить Сириуса какой-то очень важной волшебнице из Министерства. С самого утра она была на взводе. Мама никогда, если честно, не отличалась кротостью, она быстро заводилась и часто кричала. Но… мы с Сириусом будто привыкли к этому. Я так думал, — Регулус сжал кулаки и, не смотря на Октавию, предложил спуститься на землю. В полном молчании они зашли в слизеринскую раздевалку. Октавия тяжело вздохнула, уже жалея о том, что начала этот разговор. Регулус опустился на лавочку и, опустив взгляд в пол, продолжил. — Отец редко вмешивался в споры мамы и Сириуса, а спорили они достаточно часто. Сириусу нравилось доводить ее до бешенства. Он с каким-то садистским удовольствием смотрел за тем, как каждый мускул на ее лице напрягается, глаза чернеют и она выходит из себя. Он много раз говорил мне о том, что только так может понять, что мать хоть что-то чувствует. Для него это была игра, а мама… — Регулус нервно сжал колено. — Мама после этого долго плакала в своей комнате. Сириус считал, что она его ненавидела, но это было не так. Ей было сложно, но ненависть — не то чувство, которое она испытывала. После того как он связался с Поттером, она все чаще стала говорить, что разочарована. Ведь Сириус был наследником нашего рода. И мама, которая чтила традиции, с ужасом думала о том, как он будет управлять Блэками. Она много раз говорила мне, что я был бы лучшим главой рода. А я, идиот, успокаивал ее, говорил, что Сириус еще изменится. То же говорил и отец, но мать… она не верила. Никогда не верила, что Сириус изменится. Октавия села рядом с Регулусом, которого откровенно начало трясти, и легко приобняла за плечи, отчего он еще сильнее напрягся. — Сириус с каждым годом все больше отстранялся от нас. Он открыто высказывался о том, что ненавидит устои чистокровных, дружит с грязнокровками и магглами. Говорил, что ему надоела эта вылизанная картинка. Он начал пить, курить, играть на маггловской гитаре и даже купил мотоцикл, который мать в порыве гнева уничтожила, — Регулус грустно хмыкнул и прикрыл глаза. — Только когда оказался в Хогвартсе, понял масштаб проблемы. Сириус действительно… больше не был Блэком. Его друзья, Поттер и Люпин, забрали у меня брата. Они изменили его. Сириус, с которым мы прятались от матери в шкафу после званого ужина и хихикали над гостями, все чаще начал презрительно называть меня слизеринской змеей. Он больше не улыбался при встрече и я… охладел, — Регулус впервые за разговор поднял глаза на Октавию. Намокшие глаза. Сердце девушки пропустило удар — ей стало стыдно за то, что она заставила Регулуса говорить на такую болезненную тему. — Лето перед шестым курсом Сириуса было адом, — Регулус всхлипнул. — Как только он приехал домой, разразился скандал, потому что Сириус заявил, что не хочет больше выходить в свет. Мама метала молнии, портреты в доме практически не затыкались. Они клеймили ее плохой матерью, а Сириуса — предателем. Наш дедушка, Поллукс, приехал однажды навестить нас. Мама попросила Сириуса вести себя хорошо, как подобает будущему главе рода. Она не хотела выносить наши трудности на публику. Но Сириус… — спина Регулуса напряглась. — Сириус пришел в тот вечер пьяным, нагрубил дедушке и сказал, что ему противны все Блэки. Не знаю, что тогда сделала мама, потому что отец отправил меня в свою комнату и наложил заглушающее на дверь. Я просидел у двери, захлебываясь слезами, всю ночь. Мне было страшно — за маму, за Сириуса. Но вместе с тем я не понимал его. Не понимал, как он может себя так вести. Утром он не спустился на завтрак — мы сидели с отцом в полной тишине. Я боялся спросить про то, что вчера произошло, а он делал вид, что все нормально. Через две недели, когда казалось, что все наладилось, мама сказала Сириусу проявить хоть каплю уважения роду и появиться на ужине у дяди так, как полагается наследнику рода. Он, к моему удивлению, не стал спорить. Впервые, наверное. Я даже подумал о том, что, может, все наладилось, что мой, старый Сириус, вернулся. Что мы снова станем с ним… братьями. Но я ошибся, — Регулус отчаянно всхлипнул и сжал колени руками. — В назначенный день Сириус не спустился на завтрак. Отец пошел его проверить, но дверь была заперта. Тогда вмешалась мама — она схватила его за шкирку и поволокла в зал с гобеленом. Ты, наверное, помнишь, возле столовой… — Октавия коротко кивнула, внимательно слушая Регулуса. — Они снова начали ругаться, Сириус, кажется, сказал, что не хочет жениться на чистокровной по прихоти матери. Он вообще женится только на грязнокровке. Мама, услышав это, взмахнула палочкой. Все произошло слишком быстро. Я до сих пор слышу ее крик в кошмарах. Она… она кричала, что никогда не позволит так осквернить наш род. Я вбежал в зал, чтобы остановить их, но Сириус огрызнулся на меня. Сказал, что я, как послушный щенок, могу и дальше ждать, как родители распорядятся моей жизнью. А он не позволит решать за него. Мама начала кричать на него с двойной силой, потому что… она никогда раньше не слышала такие слова от Сириуса в мою сторону. В доме, кажется, затряслись стены. Я никогда не испытывал такого страха, как тогда. Сириус, лежащий на полу зала, до сих пор снится мне. Я… я стоял, не в силах ничего сделать. Мама надрывалась, в какой-то момент ее голос стал хрипеть. И Сириус тяжело поднялся на ноги и сказал ей прямо в лицо, что будет сам решать, что ему делать со своей жизнью, что у него уже есть девушка грязнокровка, которой он сделает предложение как наследник рода и осквернит всю многовековую историю Блэков. Тишину, которая тогда наступила, можно было резать ножом. Мама дала Сириусу звонкую пощечину и, выпрямив спину, сказала, чтобы он убирался из дома. Навсегда, — Регулус задрожал всем телом и уронил лицо в ладони. — Ты можешь не продолжать, если это так… ранит тебя, — прошептала Октавия, сжав руку на плече Регулуса. Он глухо всхлипнул и внимательно посмотрел на девушку. — Я никогда и никому не рассказывал об этом. И мне так погано было все эти годы улыбаться и говорить, что все хорошо. Потому что внутри все разрывало от смешанных чувств. Я любил Сириуса и одновременно ненавидел, потому что он заменил меня ими. Этим отродьем! Этими предателями крови! Он предал меня, смешав с грязью, — Регулуса крупно затрясло, крупные слезы скатились по щекам, но он не остановился. — Я ненавижу Сириуса за то, что он украл у меня все и не оставил ничего взамен. Даже себя. Он просто выбросил меня, как ненужную игрушку. Он оставил меня сначала в доме с безумной от горя матерью, а потом — наедине с пустотой. Я пытался наладить с ним отношения, я пытался. Но, — Блэк, вытерев слезы тыльной стороной ладони, посмотрел на Октавию, — он не пришел в самый тяжелый момент. Он эгоистично прожил нашу с ним трагедию с друзьями, а я… А я вынужден был рыдать на полу в зале с гобеленом под неловкие слова Кикимера. Домовик сделал для меня больше, чем родной брат! — выплюнул Регулус и в раздражении сжал на себе свитер. Октавия, красная от стыда за то, что вытянула эту историю из младшего Блэка, притянула его к себе, крепко обняв. Они сидели так — Регулус положил голову ей на плечо, а она успокаивающе гладила его по спине — несколько минут. Октавия не знала, что говорить. И, честно говоря, не понимала, имеет ли она права хоть что-то ему говорить. Регулус в ее руках сейчас выглядел таким беззащитным. Регулус, которого она всегда считала просто глупым мальчишкой, на самом деле пережил столько всего… Октавия не прочувствовала и половину того, что ощущал Регулус, когда его брат ушел. Потому что с Эдмондом они остались в хороших отношениях. Эдмонд не бросал ее. А Сириус бросил. Бросил родного брата. Злость на старшего Блэка поднялась где-то в груди. Октавия ужасно захотела с ним поговорить об этом. Она видела, как Регулусу тяжело. И хотела, чтобы Сириус попросил прощение за все. Потому что она не желала им такого же исхода, как… у Эдмонда. — Сириус полный идиот, — прошептала Октавия, гладя Регулуса по волосам и дрожащей спине. — Мне так жаль, Реджи. — Я рад, что поделился этим с тобой, — Регулус неловко отстранился и снова вытер слезы. — Я все это сказал не потому, что хочу, чтобы ты изменила отношение к Сириусу, а просто… потому что я хочу, чтобы мы стали друзьями. Друзья ведь так и делают? Ну, делятся секретами?.. — он грустно улыбнулся и опустил глаза. — Я буду твоей подругой, Регулус, — Октавия сжала в своих ладонях его холодные руки и мягко улыбнулась. Этого Регулуса, с красными от слез глазами, хотелось защитить от всего мира. Этому Регулусу хотелось верить. — Спасибо, — Блэк счастливо улыбнулся и вдруг засуетился, начиная доставать из кармана штанов что-то. — Я хотел передать это вчера, но… Сириус… — он поджал губы и достал из кармана небольшую коробочку, перевязанную серебряной лентой. — Это мой подарок тебе на Рождество. Октавия ахнула и открыла коробочку. Внутри лежала серебряная цепочка с подвеской в виде змеи. Девушка застыла, рассматривая украшение. — Это очень красиво, — выдохнула она, достав цепочку из коробки. Она повернулась спиной, откинула волосы и аккуратно протянула ее Регулусу, сердце которого затрепетало от этого невинного движения. Он залюбовался тонкой мраморной шеей Октавии, которая открылась ему. Трясущимися от волнения руками он застегнул цепочку и мечтательно провел пальцем по шее — осторожно, чтобы это движение не было воспринято неправильно. Октавия не его. И с этим придется смириться, если он хочет хотя бы быть с ней рядом. — Спасибо, Реджи, — Октавия просияла, взглянув на себя в зеркало, которое было в углу раздевалки. — Отлично полетали, но, кажется, пора возвращаться. Октавия резво встала с лавочки и протянула руку Регулусу, который до сих пор зачарованно смотрел на девушку. Он тряхнул кудряшками и, ухватившись за ее ладонь, встал. Стараясь не думать о том, что он ужасно хочет сцеловать эту счастливую улыбку с уст Октавии, он шел за ней обратно в замок. Она рассказывала ему о своей семье — об Эдмонде, отце, матери. И Регулус с восторгом думал о том, насколько они похожи. — Мы еще увидимся? — неуверенно протянул Регулус, когда они оказались уже возле дверей Большого зала. — Конечно, — кивнула Октавия и, обняв Блэка на прощание, направилась в свою комнату. Но сделать этого ей не удалось, потому что возле коридора, который вел на четвертый этаж, ее затащили в пустую аудиторию. Ошарашенная Октавия хотела начать вырываться, но ее быстро отпустили. Сириус, скрестив руки на груди, опирался поясницей на парту и внимательно смотрел на свою девушку. — Значит, ты покинула меня утром ради встречи с моим братом? И что с этим сопляком вы обсуждали? — нотки раздражения в голосе не удалось скрыть, из-за чего Сириус только больше нахмурился и скрестил еще и ноги. — Мы летали, а вот тему нашего разговора я не обязана тебе рассказывать. То, что мы встречаемся, не дает тебе право контролировать меня, — Октавия насупилась и отзеркалила движения Сириуса, скрестив руки и ноги. — И, пожалуйста, не оскорбляй моих друзей. — Друзей? — Сириус удивленно хмыкнул. — С каких пор Регулус твой друг? Забыла, как он тебе подлил Амортенцию в бокал? Или, может, не помнишь, как этот «друг» на тебя смотрит? Если что, в переводе с мужского такие взгляды значат «я тебя хочу»! — Блэк порывисто встал и прошелся по кабинету, стараясь не смотреть на свою девушку. — Прекрати ревновать, Блэк, — раздраженно выпалила Октавия. — Мы с Регулусом все решили. И с сегодняшнего дня он мой друг. Так что потрудись сдержать себя от едких комментариев и остынь, — она внимательно посмотрела на Сириуса, который нервно сжимал край парты. — А еще лучше — извинись перед братом за то, что оставил его одного в сложный момент. — Извиниться? Перед Регулусом? — брови Сириуса полезли на лоб. Он ошарашенно застыл, повернув голову в сторону своей девушки. — Он трус, который никогда не смел сказать матери хоть что-то. И я презираю его за эту слабость. — Он был ребенком, Сириус! — Октавия порывисто дернулась к парню. — Он не понимал, как ему действовать. А ты его бросил! Одного! Я даже не представляю, через что ему пришлось пройти… — Мерлин, максимум, через что Регулусу пришлось пройти — скучные званые ужины и рабская покорность. Но, как мне кажется, его это ни капли не тяготило, — фыркнул Сириус, почувствовав, как руки Октавии легли на его напряженные плечи. — Сириус, он страдает, ему тяжело без тебя. Поговори с ним, — она прижалась к его спине, крепче обнимая. — Хотя бы ради меня. Пожалуйста, — Октавия развернула Сириуса к себе, внимательно посмотрев тому в глаза. Блэк не мог сказать нет, когда она смотрела на него так. Это было просто преступлением отказывать Октавии Смит, которая заглядывала ему в глаза с такой нежностью и отчаянием. Поэтому Сириус, подавив в себе эго, коротко кивнул. — Спасибо, Сириус, — она мягко поцеловала его в уголок губ, счастливо обвив его шею. — Но ты мне должна за это свидание, — предупредил он, крепче прижав девушку к себе. Октавия только согласно кивнула и уткнулась носом в грудь Сириуса. Свидание с любимым человеком не такая большая цена за то, чтобы воссоединить братьев Блэк.

***

После этого Октавия направилась в библиотеку — искать информацию о том, как избавиться от метки. По договоренности с мадам Пинс ее пустили в Запретную секцию, где она выбрала несколько книг для изучения. — Ваш интерес к учебе на каникулах похвален, мисс Смит, — Октавия вздрогнула и испуганно повернулась на голос, который раздался за спиной. Она уже начала в голове перебирать варианты того, что сейчас скажет, ведь в этой секции ее быть не должно. Особенно на каникулах. — Профессор Дамблдор, простите, я… — начала Октавия, стыдливо опустив глаза в пол. — Не волнуйтесь, мисс Смит, я не выгоню вас из Запретной секции, — Альбус мягко улыбнулся и сел рядом с девушкой. — Редко в стенах этой школы находятся студенты, которые тратят свое время на изучение древних фолиантов. Когда я был в вашем возрасте, меня волновали совершенно другие вещи, — он хохотнул и пристально посмотрел на учебники, которые лежали на парте. — Интересуетесь высшими заклинаниями? Рекомендую изучить информацию о Протеевых чарах, думаю, вам будет интересно, — профессор Дамблдор сверкнул стеклами очков и улыбнулся. — Вы хотели со мной о чем-то поговорить, профессор? — неуверенно спросила Октавия, сжав юбку в руке. — Профессор Слизнорт отзывается о вас как о сильной волшебнице, того же мнения придерживается профессор Флитвик. А профессор Лестрейндж, — он несколько замялся, когда говорил это, — считает вас способной к созданию сильных артефактов. Знаете, мисс Смит, ваш отец тоже был выдающимся учеником нашей школы. Мне посчастливилось учить его. Как и его друзей. Полагаю, вам известны их имена, — Октавия кивнула, не совсем понимая, о чем идет речь. — Все они были и остаются сильными волшебниками. И вырастили себе достойную смену. Мисс Смит, чем вы хотите заниматься после школы? — он невинно улыбнулся и перевел взгляд на напряженную Октавию. — Артефакторика, сэр. Я хотела бы создавать артефакты, — уверенно сказала Октавия, пытаясь понять, к чему клонит Дамблдор. — Это очень сложная сфера, но, думаю, вам не составит труда в ней разобраться, тем более под присмотром такого профессионала, как профессор Лестрейндж, — профессор вновь расплылся в улыбке и внимательно посмотрел на Октавию. — Мне не подходят методы профессора Лестрейнджа, — сглотнула она и опустила глаза. — Я бы хотела заниматься этим сама, а не быть помощницей или ученицей профессора Лестрейнджа. Он имеет… несколько иную специализацию, — Октавия сжала в руках корешок учебника, заметив мимолетный азарт в глаза Дамблдора. — Что ж, хорошо, мисс Смит, я вас понял. Имейте в виду, что двери моего кабинета всегда открыты… — он поднялся со своего места и осторожно начал удаляться. — Я очень рад, что вы изменились, мисс Смит, держитесь вашей новой компании. Октавия не успела ничего ответить — профессор Дамблдор уже скрылся среди стеллажей. Она села обратно на свой стул, устало потерев переносицу. Он однозначно что-то пытался разузнать, но вот что?