На похоронах Мэри Октавия стояла в отдалении ото всех, прикрыв глаза черной вуалью. Она не скорбела по этой маленькой худенькой девушке, которую почти не помнила со времен школы, но чувствовала себя обязанной прийти на кладбище вместе со всеми. Грюм грозно посмотрел на нее в тот момент, когда увидел ее в черных одеждах рядом с Сириусом. Она слышала, как он прохрипел себе под нос, что ей здесь не место. И Октавия это прекрасно знала и без него.
Для нее Мэри Макдональд была просто бывшей однокурсницей мужа — никаких теплых или отрицательных чувств она к ней не питала. Даже сожаление и сочувствие не пробились сквозь ее суровый вид. Октавия бросила короткий взгляд на Дамблдора, который стоял чуть поодаль, и поджала губы. В тот момент, когда она нашла тело Мэри, Альбус вышел из шатра и посоветовал сделать вид, будто это он нашел его. «Так будет лучше», — прошептал в тот день он, — и Октавия поверила.
Ей не удалось отвести от себя все подозрения, но о вмешательстве извне говорили куда чаще, чем обвиняли Блэк в предательстве и убийстве. И только Грюм и Люпин были непреклонны. Они требовали использовать сыворотку правды, посмотреть воспоминания, но Дамблдор жестко пресек все разговоры, сказав, что это акт недоверия к его словам. А никто из Ордена перечить Альбусу не хотел.
Октавия не могла понять, зачем директор занимался ее протекцией, но в глубине души была благодарна. Все эти изматывающие выяснения отношений с членами Ордена порядком потрепали ей нервы.
Прошло несколько недель с момента похорон — орденцы понемногу начали приходить в себя. Того сковывающего чувства ужаса, который охватил каждого после свадьбы Поттеров, уже не было, но тревожное ожидание трагического исхода душило. Дамокловым мечом страх навис над членами Ордена — хоть они и продолжали самоотверженно сражаться против Темного Лорда, Октавия видела, как всем этим вчерашним школьникам было жутко. Только от одной мысли — что завтра может не настать.
Они пытались делать вид, что все по-прежнему хорошо: устраивали собрания своего Ордена, встречались компаниями, но уже более мелкими, и большую часть вечера молчали. Потому что говорить было страшно. Молчаливые и угрюмые, они крепко сжимали в мозолистых руках палочки, будто ждали, что за стеной стоит сам Волдеморт и в любую минуту без предупреждения нападет. Сириус исправно бывал у всех в гостях, потому что знал — всем нужна поддержка в это непростое время. Он, весь в ссадинах, с перебинтованными конечностями, громче всех смеялся и шутил самые дурацкие шутки из своего арсенала, — чтобы получить хотя бы одну ответную улыбку от уставших и разочарованных орденцев. Он умело создавал иллюзию той старой жизни, в которой у них все было хорошо и спокойно.
Самым радостным событием конца ноября стало двойное объявление о беременности: Лили Поттер и Алиса Долгопупс рассказали всем о том, что ждут в своих семьях пополнение. Все, конечно, были счастливы. Особенно — будущие отцы. Джеймс ожидаемо плакал от счастья в тот день, когда узнал, а вместе с ним, повиснув на его плече, и Сириус. Октавия с легкой улыбкой слушала рассказы мужа, который сделал правилом пересказывать все, что случилось за день, перед сном.
Он видел, как тяжело давалось Октавии заточение. Она, хоть и не подавала вида, была в полном отчаянии. Сириус видел в ее глазах тоску и страх — как в последний год школы, когда она не могла с уверенностью сказать, что с ними будет дальше. И он старался стать ее опорой и поддержкой, потому что чувствовал вину за нынешнее положение дел. Он пытался облегчить участь жены — готовил вкусные ужины, устраивал свидания на чердаке, который украшал каждый раз в стиле разных знакомых для них мест, и приносил ее любимые вещи из внешнего мира. Сириус делал все, чтобы Октавия не чувствовала себя подавленной или одинокой.
И Октавии действительно была приятна такая забота мужа. Она видела, как ему было непросто создавать иллюзию обычной жизни. Но каждый раз, когда за его спиной закрывалась входная дверь, Октавия опускалась на стул в гостиной и, закрыв руками лицо, плакала. Потому что ее добровольное заключение было настоящей пыткой. После свадьбы кольцо перестало выпускать ее за порог дома. Как бы девушка не пыталась, выйти не могла. Она стала заложницей этого маленького домика в Годриковой впадине.
Ей не хватало людей, не хватало общения. Сириус пытался поддерживать, но его было недостаточно. Через две недели после похорон Мэри Октавия поймала себя на мысли, что скучает даже по грызне с Аластором Грюмом. Целыми днями после ухода Сириуса она бродила по дому, пытаясь найти себе занятие. Зельеварение не успокаивало, а только еще больше раздражало, потому что в голову то и дело лезли воспоминания о Северусе. О том, как они вместе готовили зелья в поместье. Ей не хватало угрюмого и язвительного Снейпа рядом. Но силы «Фиделиуса» не дали бы ему так просто проникнуть в дом. Октавия знала способы передать тайну, но для этого ей нужны были Джеймс или Сириус. Хранитель в лице Поттера, конечно, ничего бы не рассказал ей, поэтому она решила попытаться выудить информацию у мужа. Ей нужен был лишь адрес, написанный его рукой.
Перед Рождеством Сириус пригласил Поттеров к ним домой. Октавия, увидев в этом шанс на освобождение от одиночества, быстро согласилась, только все хлопоты с приготовлением ужина возложила на мужа. Тот не был против. В Сочельник на пороге их маленького дома появились светящиеся от счастья Лили и Джеймс. Поттер аккуратно придерживал жену за руку, когда Сириус галантно помогал ей снять теплое пальто.
— Мальчики, я беременна, а не больна, — со звонким смехом Лили вывернулась из рук Сириуса и Джеймса и самостоятельно сняла верхнюю одежду. — Пока все я могу делать самостоятельно.
— Лилс, ты не оставляешь нам и шанса о тебе позаботиться, — возмутился Джеймс, который уже снял свою обувь и куртку.
— Мне и так достаточно твоей заботы, дорогой, — она чмокнула его в щеку и, бодро развернувшись, направилась в гостиную.
Сириус взлетел по лестнице и, аккуратно постучавшись в дверь их спальни, дал знать жене, что гости пришли. Октавия, взглянув на свое отражение в зеркале, поджала губы и тяжело сглотнула. Она поправила простое черное платье с длинными рукавами и вновь проверила наличие палочки в одном из них.
— Сегодня — или никогда, Октавия, — прошептала девушка и, натянув на лицо вежливую улыбку, вышла из спальни.
На ватных ногах она спустилась вниз и, вытерев вспотевшие ладони о полотенце на кухне, наконец вошла в гостиную. Лили, заметив ее, ярко улыбнулась и тут же встала, чтобы обнять.
— Я так рада тебя видеть, Октавия, — крепко прижав девушку к себе, сказала Поттер.
— Взаимно, — выдавив улыбку, сказала Блэк и села к мужу. — Рассказывайте, как там внешний мир? Что нового?
Октавия завела милый разговор о том, что на самом деле ее не волновало. Она на автомате смеялась с шуток мужа, обнимала его и пыталась делать вид, что у нее вообще-то тоже все хорошо. Пару раз она взглянула на Джеймса, который только подарил ей широкую улыбку и отхлебнул из бокала игристого. К своему стакану огневиски она не притрагивалась. Сириус, заметив напряжение жены, подвинулся к ней ближе и в момент, когда Поттеры спорили друг с другом, шепнул:
— С тобой все хорошо?
Октавия напряглась всем телом и с вымученной улыбкой повернулась к мужу.
— Да, все отлично, — сказала она и отхлебнула наконец огневиски из стакана. Горло тут же обожгло, из-за чего девушка закашлялась.
Через час, когда в Сириусе была почти бутылка огневиски, Октавия тяжело сглотнула и попросила Джеймса ей помочь кое с чем наверху. Тот сначала непонимающе похлопал глазами, а потом, получив негласное разрешение от жены, пошел следом за Блэк.
На негнущихся ногах Октавия поднялась по лестнице, за ней нетвердой походкой — Джеймс. Гулкое сердце стучало в висках, а вспотевшие руки крепко перехватили палочку. Она убеждала себя, что все, что собирается сделать, — для ее же блага, и Поттеру никак не навредит. Она лишь поступает так, как должна, ей не оставили другого выбора.
Когда они оказались перед дверью ее рабочего кабинета, Октавия глубоко втянула носом воздух и, выдавив улыбку, повернулась к Джеймсу.
— Ты должен помочь мне подготовить подарок для Сириуса на Рождество, — сказала она и впустила в комнату. Ту самую, где месяц назад Дамблдор зачаровал ее кольцо. Поттер без малейших колебаний вошел.
На длинном столе лежал медальон в виде серебряной головы собаки. Джеймс ухмыльнулся, когда увидел его, и повернулся к Октавии.
— Я нашла этот артефакт в доме дяди Сириуса и подумала, что смогу сделать кое-что приятное. В одном из фолиантов мне встретилось заклинание, которое позволяет сохранить небольшую фразу в вещи, а потом, спустя какое-то время, заставить ее эту фразу воспроизвести. Такой… омут памяти, но без воспоминаний. Хочу, что бы ни случилось, чтобы ты был с ним рядом, — Джеймс ошарашенно застыл, глядя на артефакт.
— Это… это очень здорово, Октавия! — воодушевленно сказал он и взял в руки медальон. — Подобное можно сделать с любой вещью?
— Технически, да, но лучше на фамильных артефактах, так магия будет держаться дольше.
— Я хочу сделать такое же для нашего ребенка, — решительно сказал Джеймс, подняв голову на Октавию. — Не хочу думать о плохом, но вокруг каждый день умирают люди. И вдруг… — он замялся и тяжело сглотнул, — вдруг нас с Лили в один день не станет? Вдруг Пожиратели доберутся до нас? Я бы хотел, чтобы у нашего ребенка все равно осталась частичка мамы и папы. Чтобы он чувствовал нашу любовь, — Поттер опустил голову и быстрым жестом стер под очками выступившие слезы.
— Да, Джеймс, конечно, я помогу, — Октавия вежливо улыбнулась и, нервно дернувшись, дала Поттеру листок с заклинанием.
Он вытащил свою палочку и, дотронувшись кончиком до медальона, нараспев, как учат старые волшебники, произнес заклинание. Октавия тяжело сглотнула и прикрыла глаза, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. Когда Джеймс закончил говорить послание в артефакт, девушка крепко сжала палочку в руке. Он повернулся к ней и передал медальон. Дрожащими руками Октавия взяла его и повесила себе на шею.
Когда Поттер собрался идти к двери на выход, девушка дернулась и, схватив его за руку, притянула к столу. В его расширившихся от страха глазах читалось непонимание и ужас. Он потянулся за палочкой, что лежала в кармане, но Октавия жестко прижала его к столешнице, не давая возможности двинуться.
— Прости, Джеймс, — прошептала она и, взмахнув палочкой, произнесла «Империо». Тело под ней тут же перестало вырываться и, казалось, совершенно окаменело. Карие глаза Поттера заволокло серой дымкой, а руки безвольно свисали по бокам.
Сердце гулко билось в груди, отдавало в виски и мешало думать. А думать надо было быстро. Октавия нервно дернулась и дрожащими пальцами достала из шкафа листок бумаги и ручку. Она положила все это на стол и, выдохнув, прошептала:
— Напиши адрес этого дома на этом листке, — Джеймс, услышав ее сбивчивый голос, тут же повернулся к столу и взял в руку ручку. Корявым почерком он вывел нужную Октавии информацию. Как только приказ был выполнен, он, словно робот, положил ручку обратно и повернулся к девушке, ожидая следующего приказа.
Октавия, взглянув на адрес, тут же спрятала его среди фолиантов, и вернулась к Джеймсу.
— Фините инкантатем, — твердо сказала она, и с глаз Поттера тут же слетела дымка, а тело размякло и невольно рухнуло на пол. Октавия, боясь, что их услышат, тут же подняла Джеймса на стул. — Обливиэйт, — она вновь взмахнула палочкой, чтобы стереть воспоминания Поттера о последних минутах.
— Что со мной? — прошептал он, дезориентированно обведя взглядом комнату.
— Ты, наверное, много выпил, — с легкой улыбкой сказала Октавия и помогла ему встать. — Вот, выпей, это бодрящее зелье. После него станет лучше, — она протянула Джеймсу склянку, которую припасла специально для этого момента, и жадно всматривалась в каждый его глоток.
Руки до сих пор немного потряхивало, и она нервно начала раскручивать обручальное кольцо на пальце, чтобы успокоиться. Разбитый после двух сильнейших заклинаний, Джеймс нетвердой походкой двинулся к двери. Октавия, смотря ему вслед, пыталась убедить себя, что все сделала правильно. Ради себя.
Через несколько минут, уняв дрожь, она вернулась к гостям и подарила Сириусу медальон. Он, конечно, обрадовался, и радостно поцеловал жену. А она исподлобья поглядывала на истощенного Джеймса, который пьяно прижимался к Лили. Октавия вновь сглотнула и поджала губы. Зато теперь она будет не одна.
***
В начале января она отправила письмо с адресом Северусу, надеясь, что он совсем скоро будет у нее. С самого утра девушка была сама не своя. После отправления совы Октавия ходила из стороны в сторону в гостиной и нервно теребила свое кольцо. Волнений было много: письмо могли перехватить или вовсе украсть у Снейпа. Она с замиранием сердца ждала момента, когда увидит недовольный взгляд друга и улыбнется, когда язвительные фразы сорвутся с его сухих губ. Октавия поглядывала на часы, перебирая в голове все возможные варианты развития событий.
Она вздрогнула и покрепче перехватила палочку, когда прямо перед ее носом появилась фигура, закутанная в черную мантию.
— Сев, — заметив знакомую черную копну волос, Октавия подскочила и крепко обвила руками тело друга. Он застыл, не сразу обняв девушку в ответ.
— Мордред, совсем скоро по безрассудности ты сравнишься с гриффиндорцами, — сказал он, прижав девушку к себе. Октавия лишь хохотнула сквозь нахлынувшие слезы. — Я скучал.
— Я тоже, — отстранившись от него, прошептала Октавия и предложила сесть напротив. — Но ты сам видишь, в каком положении я оказалась.
— Ты ведь могла через камин попасть ко мне домой.
— Не могла, — Октавия подняла руку с зачарованным кольцом и показала его Северусу. — После того как Рабастан ворвался в мой дом, мы с Сириусом вынуждены были жить у Поттеров. Лестрейндж бежал благодаря Петтигрю и все орденцы обвинили меня в том, что это я его отпустила. В гневе я выбежала из дома и трансгрессировала в дом дедушки. Честно, не знаю, чем думала тогда, но… вскоре трансгрессию отследили дядя и Маркус. Они убили дедушку и последовали за мной. Мне удалось скрыться, но единственное место, куда я могла пойти, был кабинет Дамблдора. Я пошла с ним на сделку: он защитит мою семью, а с моей стороны он получит всю информацию об отце и Волан…
Октавия не договорила — Северус тут же дернулся и заткнул ей рот широкой сухой ладонью. Он опасливо осмотрелся по сторонам и тяжело сглотнул.
— Не называй его по этому имени… — прошептал он, смотря девушке прямо в глаза. — Они наложили заклинание «Табу». Если кто-нибудь произнесет его имя, в ту же секунду на этом месте появятся Пожиратели смерти. Так они отслеживают деятельность Ордена.
Октавия понятливо кивнула и сжала кулаки. На душе стало гадко от мысли, что она не может поделиться этой информацией с Сириусом, потому что тогда это раскроет факт ее общения с бывшими друзьями.
— Я в курсе про Рабастана. Его пытал Реддл за то, что он сделал, — он опустил глаза в пол. — Они знали про твое местоположение и собирались напасть, но Рабастан решил присвоить все лавры себе и пошел в одиночку. К счастью для тебя и к ужасу его отца. Беллатрисе, Эвану, Маркусу, Люциусу, Лиане Гойл и, — он замялся, — мне приказано найти тебя и привести к нему.
Октавия вжалась в кресло и закрыла лицо руками. Все друзья, те, с кем она была так близка все эти годы, сейчас как цепные псы ищут ее. Поэтому участились нападения на орденцев, поэтому Сириус каждый день приходит домой с ушибами и ранами.
— И что же делать, Сев? — исподлобья Октавия посмотрела на помрачневшего Северуса.
— Прятаться. Так долго, насколько это возможно, — он осторожно опустился перед ней на колени и, взяв ее руки в свои, вкрадчиво сказал: — Они ни перед чем не остановятся, пока не найдут тебя. Особенно Беллатриса. Вспомни, что ты настоящая слизеринка. Вспомни, что тебя воспитывали беспринципные люди. Вспомни, что в тебе течет кровь одного из самых известных магических родов. Вспомни, что твоя жизнь намного ценнее, чем жизни каждого члена Ордена. Не дай никому и шанса тебя поймать. Спасай себя, а не их. Беги из Британии.
— Сириус не бросит друзей, — с горечью сказала Октавия, а Северус лишь раздраженно заиграл желваками, услышав ненавистное имя.
— К Мордреду этого Блэка! — Снейп резко встал на ноги и выпрямился. — Он зазнавшийся идиот, который промыл тебе мозги. Он с гордостью ляжет грудью на баррикады и даже не подумает о том, что дома его ждешь ты. Ему все равно на то, что будет с тобой, если его не станет. Потому что Сириус Блэк гриффиндурок, — повысив тон, Северус начал расхаживать из стороны в сторону, заламывая руки назад. — Напомнить, из-за кого ты сейчас в заточении? Напомнить, из-за кого ты бросила свою семью?
— Из-за себя, — жестко отрезала Октавия, поджав губы. — Во всем, что происходит сейчас со мной, виновата я сама.
— Нет, Октавия, — Северус дернулся и зашипел девушке прямо в лицо, — правда в том, что из-за него ты изменилась. Влюбилась и вбила себе в голову, что путь изгнанницы тебе подходит. Что любовь уничтожит все преграды. Но как бы не так! Не бывает всепобеждающей любви. Она только убивает и ставит под угрозу твою жизнь.
— А ты бы смог бросить Лили? — Октавия подняла на него свои серые глаза, жестко остановив его гневную тираду. Снейп тяжело дышал и загнанно смотрел куда-то в стену.
— Причем здесь она?
— Ответь мне на вопрос, Северус. Смог бы ты бросить Лили, если бы она была твоей женой? — она потянула его за полы мантии, вынуждая посмотреть себе в глаза.
Он ничего не ответил — лишь раздраженно опустился на кресло напротив.
— Вот и я не могу бросить Сириуса. И я найду способ спасти себя и его.
— Этого способа нет. Реддл слишком силен, — поджав губы, сказал Снейп. — Он контролирует Министерство магии, СМИ, пытается взять контроль над Хогвартсом. Я слышал, что он и твой отец планируют нападение на Орден. В этом апреле. Так что вам с Сириусом стоит спрятаться. И… Лили… ей тоже.
— У них с Джеймсом скоро будет ребенок, — после этих слов Северус помрачнел и сжал кулаки. Октавия дернулась, чтобы обнять его, но он жестко выставил перед собой ладонь, не давая ей подойти ближе. — Прости, Сев… Но я подумала, что тебе нужно знать.
— Все хорошо, — выдавил он, вновь вернув своему лицу холодность. — Нарцисса тоже ждет ребенка. Люциус счастлив. И я тоже счастлив… за всех. И за Лили с… Джеймсом.
На несколько минут в комнате воцарилось тяжелое молчание. Октавия с тревогой думала о том, что зря сказала Северусу о Лили. Но она не могла иначе — рано или поздно он бы сам узнал.
— Прости, Октавия, мне нужно идти, — взглянув на часы, сказал Снейп и, поправив свою мантию, встал. — Я буду приходить каждый вторник после обеда. Пожалуйста, подумай над моими словами.
С этими словами он обнял Октавию и в следующее мгновение исчез. Девушка опустилась на кресло и закрыла лицо руками. Все стало только сложнее.
***
Вечером Сириус с грохотом ввалился в дом, держась за окровавленную руку. Октавия, выглянув из гостиной на шум, с ужасом посмотрела на мужа, который с вымученной улыбкой поприветствовал ее. Он привалился к стене и медленно сполз на пол, чувствуя, что у него не хватает сил на то, чтобы стоять.
Октавия дрожащими пальцами достала из шкафа заживляющие зелья и бинты и взволнованно подлетела к мужу. Не медля, она разорвала его рубашку и ужаснулась тому, насколько глубока была рана. Такую могли сделать только хорошим клинком.
— Как ты вообще добрался до дома, — выдохнула она, тут же открыв склянку с настойкой бадьяна.
— Летел к тебе на крыльях любви, — хохотнул Сириус, тут же скривившись от боли. Капли настойки зашипели на коже и начали медленно затягивать рану.
— Кто тебя так? — спросила Октавия, влив в него заживляющее зелье.
— Моя любимая кузина Беллатриса, — прикрыв один глаз, ответил он. — Кричала, чтобы я выдал, где ты находишься, иначе она меня убьет. Как видишь, у нее не получилось, — Сириус вновь хохотнул и протянул руку к волосам жены. Его теплая ладонь скрылась в локонах и заставила девушку прижаться лбом к его лбу. — Меня убить может только твоя холодность.
— А еще «Авада Кедавра», — поджав губы, прошептала она. Девушка аккуратно прошлась мазью по ссадинам Сириуса.
— Сила твоей любви меня спасет, я уверен, — хмыкнул Блэк и чмокнул жену в щеку. — Вон как ты меня подлатала за несколько минут, — он осмотрел свои раны и вновь потянулся за поцелуем.
— Тебе стоит быть осторожнее, Сириус, — сказала Октавия, ведя Блэка за собой в спальню.
— Мне сложно воспринимать твои слова, когда ты ведешь меня прямо к кровати. Понимаешь… ты, я, кровать. Устоять невозможно.
— Блэк, — недовольно сказала Октавия и повернулась к мужу с четким намерением отругать его за безрассудство. Но его щенячьи глаза смотрели на нее с трепетом и любовью так, что она в ту же секунду расплылась в теплой улыбке. — На тебя невозможно злиться, — сдалась Октавия, обвив шею мужа руками.
— Как же можно злиться на такого красавчика, как я, — Сириус хмыкнул и, облизнув губы, потянулся к жене за поцелуем.
После они долго целовались на кровати, тепло прижимаясь друг к другу, шептали слова любви. И были совершенно счастливы. Так, будто и не существовало никакой угрозы, войны и всего остального.
— Ви… — Сириус уткнулся жене в шею, отчего та вздрогнула. Он обвил ее талию руками и легко притянул к себе.
— Что такое?
— Давай заведем ребенка, — Октавия застыла и медленно повернула голову на него. — Чем мы хуже Лили и Джеймса! Конечно, они не пойдут в один год с малышом Поттеров в Хогвартс, но представь на минуту, как будет здорово — новые Мародеры! Их сын, наш сын, сын Римуса!
Сириус выглядел очень довольным и взбудораженным. Октавия его радости не разделяла.
— Позволь Хогвартсу оправиться от вас. Макгонагалл, вероятно, молится на то, чтобы вы не привели своих детей к ней через одиннадцать лет.
— Ви, ну ты просто представь… какой красивый сын у нас будет! — Сириус мечтательно улыбнулся.
— С чего ты взял, что будет сын? Может, это будет девочка?
— Так все-таки согласна? — возбужденно подскочил Блэк, с надеждой смотря на жену.
— Нет, Сириус, это не… — она глубоко вздохнула. — Я люблю тебя, Сириус, но ребенок сейчас… слишком рискованный шаг. Посуди сам: ты постоянно на заданиях, на которых тебя могут убить, я сижу здесь в заточении, боюсь, что в любой момент этот дом найдут Пожиратели и убьют меня. Может, стоит подождать пока это все не кончится.
— Но ведь Лили и Джеймс в тех же условиях…
— Может, я чего-то не знаю, но не припомню, чтобы Лили происходила из семьи, которая активно поддерживает Лорда, а сама она бывшая Пожиратель Смерти, предавшая эту самую семью.
— Ви, я не это хотел сказать…
— Более того, это здорово просто приходить играться с ребенком и уходить, но совсем другое дело выносить его и вырастить. Ты уверен, что мы станем хорошими родителями? Отличная пара: мать-узница с весьма сомнительным прошлым и отец, который может не вернуться с задания.
— Зато это будет точно умный, красивый и крайне сильный ребенок. Представь, маленький черноволосый малыш, похожий на меня, или милашка-блондинка дочка, но обязательно с моим характером. Еще одну тебя я не вынесу, — хохотнул он, посматривая на жену исподлобья.
— Как и я не вынесу еще одного Сириуса Блэка в семье. Мне достаточно одного непоседливого ребенка в твоем лице, — Октавия хотела было отвернуться от него, но он продолжил:
— Ви, представь, как мы будем учить летать его на метле, разделим с ним момент покупки палочки, потом вместе отправим в Хогвартс. А потом… первая любовь, ссоры с друзьями, победы, поражения. Столько всего! Это же будто прожить снова молодость!
— Ладно, Сириус, я подумаю над этим, но не сейчас… В настоящий момент мою голову занимает одна мысль — как выиграть эту войну.
Блэк ошарашенно проморгался, не веря словам жены.
— Ты собираешься помогать Ордену? — он даже привстал на локтях и внимательно посмотрел на Октавию.
— Нет, но я хочу найти способ сделать так, чтобы вы все пережили эту весну.
— А что будет весной? — Сириус нахмурился, чувствуя что-то неладно.
— Думаю, подарок на мой день рождения от отца и Реддла будет… фееричным.
