***
В тот же вечер Барти написал Беллатрисе о том, что нашел важную информацию об Октавии. Она в ответ пообещала ему аудиенцию с Лордом на выходных. Крауч с внутренним трепетом ждал субботы. Ведь именно в этот день все встанет на свои места. Именно в этот день каждый окажется на положенном ему месте. В пятницу он был сам не свой — постоянно поглядывал на Регулуса, мысленно наслаждаясь будущими страданиями Блэка. Барти был уверен, что Лорд накажет Регулуса. Или больше — позволит ему, своему верному слуге, поставить того на колени и использовать «Круцио». Руки начинали трястись только от одной мысли о том, как перекосится от боли лицо Регулуса, как его вечно холодная маска рассыплется на тысячи отбившихся от стен криков, как его худое тело будет ломать, а эти аристократичные руки потянутся к нему, Барти, моля о пощаде. Но пощады не будет. С безумной улыбкой на лице Крауч покинул Хогвартс рано утром в субботу. Закутавшись в куртку с капюшоном, он добежал до точки, откуда можно было свободно трансгрессировать из школы. И, не теряя ни минуты, представил в голове поместье Смитов. В следующую секунду перед ним вырос огромный белый особняк, стены которого обвивал плющ. По мощеной серыми камнями дорожке Крауч пошел к длинному крыльцу. Он пытался всматриваться в то, что происходило за густым рядом деревьев вдоль дорожки, но ничего, кроме мельтешения черных одежд, не смог заметить. У белой деревянной двери с ручкой в виде бегущей лисы его встретили два Пожирателя в серебряных масках, которые закрывали все их лицо. — Палочку, пожалуйста, — прохрипел один из мужчин и протянул руку Барти. Тот тут же выудил свою палочку из кармана куртки и отдал Пожирателю. Другой Пожиратель достал из плаща склянку и жестким голосом приказал ему выпить содержимое. Крауч недовольно поджал губы — внутри начинало подниматься раздражение. Его, Барти Крауча, не узнают и не пускают к хозяину! — Мы должны убедиться, что ты не враг под оборотным, — словно прочитав его мысли, сказал один из Пожирателей, который закончил анализировать палочку и протянул ее Барти. — Можешь входить. Массивная ручка со скрипом дернулась — лиса побежала по дверной коробке и, сделав круг, застыла. После этого дверь медленно отъехала вовнутрь, пропуская Барти вперед. Длинный коридор тут же вспыхнул факелами — Крауч замешкался, не зная, куда ему идти. Тут из ниоткуда появился домовик. — Вас ожидают, — тихо сказал он и, забрав у парня куртку, маленькой лапкой позвал за собой. Барти не в первый раз был в поместье Смитов, но обычно он видел только зал для собраний и кабинет Реддла. Сейчас же его вели длинными коридорами до того самого рабочего кабинета Лорда. Крауч изучающе смотрел на темно-зеленые стены, украшенные живыми портретами. Они равнодушно глядели на парня, а кто-то даже показательно отворачивался, когда замечал на себе его взгляд. У Барти глаза разбегались от обилия белоснежных дверей — он даже мысленно присвистнул, ему такое богатство даже не снилось, хотя Краучи не были бедны. — А чья это комната? — мазнув языком по нижней губе, спросил парень, когда перед ними возникла дверь, на которой были видны четкие следы от когтей. Эльф повернул большую сплющенную мордочку вправо и дрогнувшим голосом сказал: — Госп… предательницы рода Октавии. Барти удовлетворенно кивнул и они пошли дальше. Когда перед ним возникла большая черная дверь с ручкой в виде головы змеи, внутри все затрепетало. Руки в тот же миг стали влажными, а ноги подкосились. Сейчас он увидит Лорда. Он весь сжался, когда услышал тяжелый голос Реддла. — Войдите, — сказал он и Барти, повинуясь, осторожно толкнул дверь. Крауч, раболепно опустив голову, вошел. Краем глаза он увидел темные ботинки Реддла, но не смел кинуть даже малейший взгляд на него. Он перешагнул с ноги на ногу и шумно сглотнул. Лорд был так близко — от этого осознания ноги стали ватными, а голова совершенно пустой. Сейчас он будет смотреть на него, Барти, жалкого раба. И слышать его никчемные речи. — Подними глаза, Барти, — тихо сказал Реддл и парень тут же повиновался. Он робко поднял голову и еле удержал свое тело от падения. Потому что Лорд улыбался ему. Широкой и искренней улыбкой. Внутри все сжалось — захотелось закричать от счастья. — Мой Лорд, — на выдохе сказал Барти, стараясь держать себя в руках. — Ты что-то хотел сообщить, мой мальчик? — Реддл осторожно достал сигарету из серебряного портсигара и протянул ее Дарио, который сидел на диване чуть поодаль. Барти удивленно раскрыл глаза — он сначала и не заметил присутствие кого-то еще в комнате. — Да, мой Лорд, — сбивчиво начал парень, — недавно я был в комнате… комнате Регулуса Блэка. — И что же ты там нашел, Барти? — мягко сказал Том и уперся поясницей в столешницу. Его желтые, почти змеиные, глаза внимательно следили за каждым движением парня. — Из его пальто выпало это, — он дрожащими пальцами достал из кармана джинс смятое письмо и листок с адресом. Реддл, легко оттолкнувшись от стола, в пару шагов оказался рядом с Барти. Крауч весь сжался и задержал дыхание, боясь создать хотя бы один лишний звук, когда Том оказался в нескольких сантиметрах от него. Он впервые был так близко к Лорду. Стоило только протянуть руку, и он сможет дотронуться до его идеального черного пиджака. — Даже не защитила письмо заклинанием, — хмыкнул Реддл, пробежавшись глазами по строчкам. — Я разочарован, — закончив, он протянул письмо Дарио, который тут же жадно его схватил. — Как беспечно с ее стороны, — сказал Смит и разочарованно поджал губы, когда почувствовал магический след дочери. — «Фиделиус», как же я сразу не догадался, — посмотрев на листок с адресом, выдохнул Реддл. — Дамблдор решил вступить в игру. Но недооценил Октавию. Нашей птичке сложно сидеть со сложенными крылышками. Интересно, что она сделала, чтобы вынудить Поттера написать это? Барти опустил голову и покорно ждал момента, когда Лорд наконец обратит внимание на него. Осыплет его похвалой. Сделает своей правой рукой. Или просто наконец накажет Регулуса. Но Том, кажется, совсем забыл о парнишке, который жадно вслушивался в каждое его слово. — Не могу почувствовать заклинание, — разочарованно выдохнул Дарио, дотронувшись палочкой до листка. — Но так просто он бы не написал его, так? Неужели применяла непростительное? — Смит расплылся в довольной улыбке и хмыкнул. — Темномагическое прошлое куда сильнее выстроенного образа хорошей девочки, — хохотнул в ответ Лорд. — Что ж, пора вернуть птичку обратно в клетку. Так ведь, Дарио? После этих слов Смит потушил сигарету о пепельницу и быстро вышел из кабинета. Как только друг скрылся за дверью, Том перевел взгляд на дрожащего Крауча. — Ты молодец, Барти, — тихо сказал он. — Твоя преданность заслуживает похвалы. Думаю, ты согласишься провести это лето в штурмовом отряде с Беллатрисой и Маркусом? Сердце тяжело ухнуло где-то в груди. Барти поднял по-щенячьи счастливый взгляд на Лорда и, упав на колени, стал шептать слова благодарности. — Мой Лорд, это честь для меня… — прошептал он, порываясь поцеловать ладонь Тому. — Если вы хотите… я… мой Лорд… я могу наказать Регулуса за предательство, — выдавил Барти, сам не веря, что предложил такое. Выражение на лице Тома тут же сменилось с благосклонного на холодное. Он сдвинул брови к переносице и недовольно поджал губы. — Я сам решу, что делать с Регулусом, — жестко отрезал Лорд и Барти от этого тона весь сжался и задрожал. Он крепко зажмурился, ожидая пощечину, но вместо этого Том только скомандовал ему выйти из кабинета. Тот быстрым шагом удалился, стараясь почти не дышать. Когда он оказался уже за дверью, не смотря на дорогу, пошел длинными коридорами на выход. Щеки горели от стыда. От того, что посмел предложить что-то Лорду. От того, что посмел вмешаться в его планы. Когда Барти очутился уже в Запретном лесу, откуда трансгрессировал, опустился на колени и закатал рукав толстовки. Перед глазами показалась усыпанная множеством мелких ожогов рука. — В наказание за дерзость, — прошипел Крауч, докоснувшись палочкой до кожи. Он зашипел, когда плоть стало прожигать заклинанием. Еще одной точкой на испещренной шрамами руке зажглось новое наказание Барти.***
Несколько дней после ритуала Октавия чувствовала себя ужасно. Кровавая магия забирала слишком много сил. Она старалась не показывать свое состояние Сириусу, поэтому, когда он уходил, бессильно садилась на пол и сидела так несколько часов. Зелья не помогали — лишь давали небольшой заряд энергии на час. Октавия надеялась, что совсем скоро к ней вернутся ее силы. В воскресенье Сириус ушел рано утром к Поттерам — они собирались обсуждать новый план Ордена. Октавия сидела в гостиной и читала книгу по зельеварению. Она насторожилась и вздрогнула, когда услышала негромкий стук в дверь. Девушка тут же кинула взгляд на висящие над камином часы — они показывали всего час дня. Сириус должен был вернуться намного позже, да и не нужно было ему стучать, чтобы войти. Впрочем, как и всем, кто был хранителем тайны. Октавия осторожно взяла палочку со стола и, покрепче ее сжав в пальцах, медленно направилась к двери. Сердце бешено стучало в груди, не давая нормально думать. Уже у входа девушка застыла — кровь пульсировала в висках, а зарытая где-то глубоко слизеринская чуйка кричала, что открывать не стоит. Секундная заминка, кажется, длилась вечность. Вечность, в которой Октавия продумывала все возможные исходы. Слабость от кровавого ритуала отступила на второй план — все внутри сжалось от страха за свою жизнь. Решительно сжав палочку в ладони, девушка тяжело сглотнула и дрожащей рукой открыла дверь. Октавия отшатнулась, когда увидела до боли знакомое лицо. Ужас сковал все ее тело и заблокировал разум. Ватные ноги будто вросли в землю, а руки безвольными тряпками повисли вдоль туловища. Испуганные глаза внимательно следили за каждым движением человека напротив. — Cara, я скучал, — расплывшись в мягкой улыбке, произнес Дарио и легким движением руки вытащил палочку из рукава черного костюма. Октавия, руководствуясь инстинктами, тут же кинулась к лестнице. Слабость притупляла реакцию, но девушка, загнанно дыша, проскочила несколько ступеней вверх. Она вскрикнула, когда сноп красных искр ударил в стену, — деревянные щепки вперемешку с бумагой и побелкой упали на лестницу. Октавия, запутавшись в ногах, ползком поднялась наверх и, воспользовавшись замешательством отца перед сломанной лестницей, поднялась и выставила перед собой палочку. Дарио, почувствовав внутренний азарт, в несколько прыжков оказался рядом с дочерью. Она дрожала от страха и Дарио упивался ее беспомощностью. Его Октавия, его милая маленькая Октавия, сейчас наставляла на него палочку, но на самом деле ничего не могла сделать против него. Потому что чувствовала, кто здесь главный. — Я не хочу делать тебе больно, — выдавила Октавия тогда, когда отец с улыбкой хищника стал наступать. Он с напором шел вперед, а девушка лишь медленно пятилась к единственному на этаже окну. Она понимала, что выхода нет. Он поймает ее и вернет в поместье. К Лорду и остальным. И там девушку ждет отнюдь не теплый семейный ужин. Октавия лихорадочно пыталась придумать, что делать дальше. А дальше были только комнаты и тупики. Это не поместье Альфарда Блэка, где можно было скрыться в любом из залов при помощи потайных стен. — Ты уже сделала мне больно своим побегом, — прорычал он и, дернувшись, попытался ухватить девушку за руку. Предугадав его шаг, Октавия отскочила. Она отпрыгнула в другую сторону, локтем распахнув дверь в спальню. В этот момент хрипло Дарио произнёс «Эверте Статум» — синий луч молниеносно полетел в ее сторону. Она попыталась увернуться, но не успела. Заклинание ударило в плечо, и Октавия, не удержавшись на ногах, с грохотом рухнула на пол. Девушка закричала от болезненного приземления и жжения в районе плеча. Оголенную кожу выжигало заклинание — и Октавия перехватила свою палочку, чтобы послать сигнал Сириусу. — Экспекто Патронум, — прошипела она, ногами пытаясь прикрыть дверь, за которой с улыбкой хищника стоял отец. Вырвавшийся из палочки образ синей змеи тут же завился рядом с хозяйкой. — Помоги мне, Сириус! — крикнула Октавия и отправила патронус в полет. С ужасным треском дверь, которую Октавия держала ногами, рассыпалась в щепки. Девушка закричала, когда отец уверенно вошел в комнату. Дарио хмыкнул, наслаждаясь страхом на лице дочери, и игриво перекинул палочку из одной руки в другую. Для него победитель этой схватки был давно известен. И он просто игрался. — Боюсь, твой мерзкий муженек тебе не поможет в этот раз, — хмыкнул Дарио, продолжая наступать на дочь. Девушка попыталась встать, но сноп красных искр, ударившийся в кровать позади, заставил вжаться в пол. Дрожащей рукой она схватилась за палочку и, ожидая удар отца, прошептала «Протего». В возникший синий щит тут же с грохотом ударилось новое заклинание Дарио. Октавия зажмурилась, когда на неё с потолка полетел кусок штукатурки. Она дёрнулась, чтобы увернуться, и животом ударилась о комод, стоявший рядом с кроватью. Девушка застонала от боли, но не выпустила палочку из рук. Пущенный куда-то наугад «Экспеллиармус» ударился в зеркало и расщепил его на мелкие кусочки. Стекло разлетелось мелкими кусочками на полу. Дарио лишь злобно зарычал, когда на его идеальный черный костюм попали мелкие стекла, и с нотками раздражения в голосе прорычал «Петрификус Тоталус», рассчитывая оглушить дочь. Октавия, услышав ещё одно заклинание, резво перекатилась в другую сторону и выставила перед собой палочку. — Импедимента! — выкрикнула она, надеясь выиграть для себя пару мгновений. Но отец, будто зная все ходы наперёд, выставил перед собой мощный щит — заклинание отлетело в окно, с треском разнёсся его. Куски стекла полетели под ноги Октавии. Октавия с ужасом осознала, что она в ловушке. Отступать больше некуда — отец с безумной улыбкой блокировал все попытки к бегству. Девушка сжала палочку так сильно, что костяшки побелели. Она не могла позволить себе проиграть, потому что проигрыш для неё значил смерть. Только сейчас она почувствовала, насколько сильно близка была опасность. Встреча с Рабастаном до этого лишь отрезвила, а эта с отцом чувствовалась так, будто девушку окатили ледяной водой. Октавия впервые почувствовала мерзкий трупный запах смерти. И отдавать себя в ее руки она не хотела. Поэтому, собрав всю свою волю в кулак, девушка посмотрела в спасительное окно. Выход был один — прыгать. — Теперь ты не сбежишь от меня, — Дарио вытащил из кармана пиджака письмо, которое она передала с Северусом Регулусу. Сердце гулко ухнуло. Он ее предал?.. Она внимательно смотрела на письмо, не веря в то, что Регулус мог так с ней поступить. Неужели все его слова были лишь ложью? А Северус? Он тоже замышляет что-то против нее? Неужели она осталась одна?.. — Тем более в таком состоянии, — он хмыкнул и засунул письмо обратно в пиджак. — Я чувствую свежую кровавую магию. Что ты делала, Октавия? Проклинала кого-то? — Не твое дело, — Октавия сделала попытку встать, но заклинание отца, ударившееся в пол прямо за ней, заставило остановиться. Дарио Смит сейчас полностью контролировал ситуацию. Он внимательно следил за каждым вздохом дочери. Сейчас она была в его власти. — Ты такая же, как и мы, Октавия, — поджав губы, сказал он и угрожающе двинулся. — Твой магический потенциал создан для темной магии. Проклинать кого-то куда приятнее, чем спасать, ведь так?.. Октавия ничего не ответила — в этот момента она услышала рев мотора мотоцикла Сириуса. Она быстро взглянула в окно и увидела встревоженно мужа, который завис в воздухе. Он заметил Октавию в разбитом окне и продумывал, что можно сделать. Блэк не видел, кто был в доме, но понимал, что просто так Октавия не стала бы звать на помощь. Он подал сигнал Джеймсу, который вызвался помочь, и тот ворвался в дом. Дарио, услышавший шум снизу, выглянул в коридор и беспечно опустил палочку. В этот момент Октавия сорвалась с места и, зажмурившись, выпрыгнула в окно. Кровь застучала в висках. Секунды, пока она падала вниз ногами, казались вечностью. Словно сквозь толщу воды девушка слышала крики отца, рев мотора мотоцикла и грохот от борьбы в доме. Резко высунув палочку вперед, Октавия закричала: — Арресто моментум, — и синий луч, вырвавшийся из древка, заставил ее тело зависнуть в воздухе. Сильные руки Сириуса схватили тело и шустро усадили на мотоцикл. Встретившись глазами с Джеймсом, который отбивался от Дарио в гостиной, Блэк кивнул и Поттер, воспользовавшись моментом, трансгрессировал. А Сириус, прижав жену к себе, выкрикнул: — Бомбарда максима, — дом, который на время стал их пристанищем, вспыхнул и разлетелся в щепки.