Are we able to forget each other?

Когда я проснулся с утра, в квартире стояла идеальная тишина. Я приподнялся на локтях и осмотрел комнату, в которой ничего со вчерашнего дня не изменилось, а затем открыл окно, чтобы впустить звук улицы и запах лета в большом городе. Я не знал точно, сколько было времени и сколько я проспал, но с улицы доносились звуки машин и еще много всего, но как-то совсем уж издалека. Расположение у квартиры было хорошим — везде царила тишина. Я встал с дивана, достал чистую одежду и направился в ванную, по пути заглянув осторожно в каждую из комнат. Алекса действительно не было нигде в квартире. Единственным, что говорило о том, что здесь вообще ночевал кто-то, кроме меня, был разложенный и застеленный диван в гостиной. После ночи все было сбито, а Алекс совершенно не был любителем постоянно заправлять постель. Если честно, не знаю, почему он не выгнал меня из своей спальни в гостиную, но я решил не спорить об этом. Нам нужно было остальное решить. Помывшись и приведя себя в порядок, я вышел из ванной, затем поел и, взяв необходимые вещи, вышел из дома. Волосы летом я не сушил; они почти высыхали за время завтрака и сборов, перед самым выходом я их лишь поправлял. Я неспешно шел по улице в сторону метро и, на самом деле, надеялся наткнуться на Алекса и хотя бы извиниться за вчерашнее свое поведение. Чем больше я думал о вчерашнем дне, тем большим мудаком я себе казался. Я вспоминал каждое действие, и за все становилось стыдно. Если забыть про других людей, то даже то число гадких поступков, которые я совершил по отношению к одному только Алексу, превышало количество, за которое попадают в Ад. Возможно, я был неправ, но в тот момент мне именно так и казалось. Молчавшая многие годы совесть вдруг вылезла откуда-то, и у меня начало сводить живот. Мне было физически неприятно от чувства собственной вины, и я никак не мог отогнать эти мысли хотя бы на то время, которое я планировал провести один. Я сел на метро и вновь поехал в центр. Я наугад вышел на какой-то станции, на которой еще не был, и направился на выход. Местечко, где я вышел, было достаточно живописным: старомодные невысокие здания, высаженные вдоль улицы деревья, не слишком много народу и несколько уютных кафешек. Сначала я гулял там, любуясь и время от времени что-то фотографируя, просто на память и чтобы нарисовать, затем ушел куда-то дальше, где было уже не так красиво и интересно. Итак, я собирался поговорить вечером с Алексом. Я понимал, насколько по-детски себя все это время вел. Мои крики или игнорирование его вместо адекватного решения проблемы словами. И все хотелось оправдать себя десятью тысячами способов, но, черт побери, какие тут оправдания? Я больше уже не злился на Алекса. Только на себя. За то, что поступил так глупо, необдуманно, как полнейший идиот. Еще пару часов я так бродил, в голову приходило множество разнообразных идей. Но мне хотелось все утрясти в голове, прежде чем я пойду домой. Я любил наблюдать за городом и его жителями. Вот там женщина ругала пятилетнего сына за плохое поведение, а совсем рядом дедушка на ломаном испанском вперемешку с английским пытался объяснить молодой девушке, как пройти в какой-то музей. В кафе под зонтом сидели две счастливые дню женщины лет сорока и говорили друг с другом, время от времени разражаясь громким смехом на очередную шутку. Почему же я не мог, как они, просто жить, делать обыденные вещи и быть счастливым? Я должен был извиниться, поговорить и обсудить. Вопрос был серьезен и важен, решал все будущее. Извиниться мне нужно было за две вещи: что оставил его без поддержи в две тысячи тринадцатом, когда он в ней нуждался наиболее всего, и что так повел себя вчера. Все остальное было мелочами и не стоило внимания. Убегать больше нельзя. Но лишь еще немного времени просто подумать… Лишь час или два. Я все еще сомневался, что нам стоит продолжать встречаться. Но это я решил оставить на потом, до разговора. Ведь, обсуждая все наши мотивы, мы рано или поздно дойдем до последнего вопроса. А я все еще до конца не понимал Алекса. Ведь, вероятно, он не просто из развлечения мне написал тогда, прикинулся кем-то другим. Мне нужно было понять, зачем, какова цель. Возможно, он нашел бы оправдание, которое я бы таковым посчитал. Я даже не заметил как вышел на какую-то площадь с фонтаном. Вокруг него были занятые лавочки, и еще несколько человек сидели на бортике самого фонтана. Девочка лет десяти свесила ноги в прохладную воду и болтала ими в ней; рядом сидел молодой мужчина и говорил с блондинкой, подкармливавшей голубей, а по соседству со всеми сидели два парня, спокойно переговариваясь друг с другом — один что-то довольно быстро рассказывал, а второй хмурился и внимательно слушал. А спустя еще одну секунду, я понял, на кого смотрю. Передо мной сидели Алекс и Джош. Я, направлявшийся до этого к фонтану, встал на месте и уставился на этих двоих круглыми от удивления глазами. Уж чего я не ожидал, так это случайных встреч, а уж тем более кого-то из них. Внезапно Джош отвел взгляд от Алекса и посмотрел на меня, резко встал и направился в мою сторону. — Джек, ты полный кретин! — эмоционально произнес он, подойдя ко мне достаточно близко. Алекс удивленно уставился на происходящее. — Какого хера ты творишь? Ты ведешь себя настолько тупо, что я даже слов подобрать не могу! — Затем он повернулся к Алексу и сказал: — Я, пожалуй, оставлю тебя с твоим… идиотом. Поговорите. — Вслед за этим он обратился ко мне: — Вы поговорите, — последнее слово он очень сильно выделил голосом, — и вот только попробуй еще раз обидеть Алекса. Он, конечно, дурак, но и ты не лучше. Оба ведете себя, блять, как дети неразумные! Эволюция подарила вам мозги, а вы не пользуетесь. — У меня только один вопрос, — вмешался Алекс, — откуда ты Джека знаешь? — По чистой случайности. И я хочу вас оставить сейчас, потому что вы должны, нет, обязаны, нормально поговорить. Так сделайте это! Всем пока, — а затем он быстрым шагом направился прочь. Я неловко взглянул на Алекса, который все это время слегка боязливо посматривал на меня. — Давай, раз уж так, поговорим? Я и так хотел, но теперь у нас нет вариантов, — я усмехнулся. Алекс едва заметно улыбнулся в ответ. И в тот самый момент я понял, что у нас еще есть шанс, все еще может быть нормально. Алекс встал с бортика фонтана и мы пошли подальше от этой площади, где наша ссора уже успела привлечь внимание отдыхавших. — Вот ты думаешь, он на тебя сейчас страшно ругался, — непринужденно сказал Алекс, — знал бы ты, что он мне говорил. А сейчас он накинулся больше на тебя, ибо мне уже все, что мог, сказал. И, да, откуда он вообще знает тебя? Я шумно выдохнул с усмешкой: — Мы случайно встретились в парке позавчера, — Алекс покосился на меня с недоверием, — честно. Ровно такая же случайность, как и встреча сейчас. Он с некоторым недоумением взглянул на меня, а затем снова стал смотреть себе под ноги. Между нами повисла тишина. Мы шли, не говоря ни слова, но, наконец, снова вместе. Так, как должны были ходить все это время. И хоть мы и молчали, все было на своих местах. По крайней мере, в тот момент казалось именно так. Мне было уютно и спокойно, хотя еще вчера я не мог себе представить того, что происходило в тот момент. Спустя несколько минут Алекс решил ее нарушить: — Мы должны были поговорить. Но я, если честно, без понятия, как начать. — Начнем с извинений, — ответил я, — прости, что бросил тебя тогда одного. Прости за одиннадцатое и за вчера. Я слушал тебя на самом деле. Теперь ты. Алекс удивленно на меня взглянул, но заговорил: — Прости меня за мое дурацкое поведение тогда давно, за истерики и ссоры. — Мы же договорились не держать друг на друга зла за старые обиды, — перебил его я. — И прости меня за всю ту ложь, которую я придумал, — продолжил он, будто не замечая моих слов, а затем сделал паузу и продолжил: — я ведь знал, что когда-то это случится… и умудрился же забыть телефон именно в этот день и час. — Нет, на самом деле даже лучше, что я узнал. Это хотя бы честно, не находишь? Наш разговор был таким спокойным, что мне становилось даже немного не по себе. Я ожидал от этого момента криков и споров, а мы просто шли по улице и извинялись за свои старые и не очень поступки. Вероятно, слова Джоша на нас обоих сильно подействовали. — Ладно, — сказал я, — попробуй ты объяснить, как все случилось. С самого начала. Расскажи мне, как все было. Алекс призадумался, я не торопил, лишь спокойно шел вперед рядом с ним и молчал. Вскоре он ответил: — Ну, в июне прошлого года… — Нет, — вновь перебил его я, — ну кто начинает с середины? — Тебе с шестнадцати лет рассказывать? С двенадцати? Или, может, всю жизнь? — спросил он с усмешкой. — Можешь и всю, если хочешь, — пожал я плечами. — Главное, расскажи, как ты понимал и видел все, что происходило. — Ну, что ж, — он вновь на время углубился в свои мысли, — когда мне было шестнадцать, я познакомился с тобой. Ты знаешь, это была чистая случайность. Начало ты помнишь, зачем его рассказывать? — А плевать, ты рассказывай. Может, я чего-то не помню? — Ладно. В общем, мы с тобой тогда познакомились. И говорили всю ночь напролет. Когда мы отправлялись спать, даже у тебя уже было поздно, а мне поспать и вовсе не суждено было, пять утра, кажется. Я сразу понял — нашел друга. Такого офигенного друга, о котором мечтал всю жизнь, которого никогда и не было. А на самом-то деле снова не повезло — этот самый друг оказался далеко. Он замолчал. Я, если честно, даже не знал, зачем заставлял его рассказывать все это, ведь я знал каждое событие, которое случится затем в его истории. Несколько лет можно было запросто перепрыгнуть, и я бы ничего не потерял, никакой ценной информации, которая помогла бы мне лучше его понять. Но почему-то мне очень хотелось послушать, что он переживал тогда, четыре с лишним года назад. Что думал и хотел тот мальчик, которого я знал и так любил, когда сам был таким же. — Ты помнишь, как сильно я комплексовал, ненавидел все, и как при этом мало ныл. Редко бывало, но я сам не любил и избегал всячески. Однако, думаю, это проскальзывало в моих словах всегда. Не перечитываю старые переписки, хотя и храню длинные диалоги. Все советуют удалять их, мол, взломать могут, прочитают. Плевать. Буду хранить на память и никогда не перечитывать. Мимо нас прошла пожилая пара с собакой, породы которой я никак не мог вспомнить, хотя она все вертелась на языке. — Сенбернар, — будто прочитав мои мысли, сказал Алекс. Я улыбнулся, и он мне в ответ. — Я отказывался присылать фотографии. Пару раз были детские, но, ты сам знаешь, я с тех пор внешне сильно изменился, едва ли узнаешь. В скайпе мы тоже говорили редко. Я не стеснялся голоса, не подумай, он-то как раз особо не бесил. Я боялся, что кто-то из семьи может услышать. Поэтому я дожидался тех дней, когда их не было дома, и тогда мы как раз и общались. — Было классно, любил такие дни, — отметил я. — Я влюбился в тебя почти сразу. До тебя ни к кому никаких чувств не испытывал, а тут вдруг как накрыло. И стало на все плевать: на то, что ты парень, а меня всю жизнь учили, что я должен быть с девушками; на то, что ты в другой стране… да на все плевать было. Чуть ли не полгода мне понадобилось, чтобы собраться с силами и признаться. Каждый день я боялся, что ты оставишь меня, найдешь себе кого-то получше. Он слегка запыхался, так как говорил довольно быстро и на эмоциях, при этом не сбавляя шага. Переведя дыхание, он вновь заговорил: — Признаваясь, я дико боялся, что ты откажешь. Я предполагал, что ты не согласишься. Даже, наверное, немного на это надеялся. — А я тоже был влюблен и согласился, — коротко ответил я. Алекс кивнул и продолжил: — Мы встречались, не без ссор. Но всегда ведь мирились. Затем, к началу учебного года мое состояние стало еще хуже. Вроде, надо было бы направлять эмоции на себя и на тех, кто давил — учителей, родителей, а я срывался на тебя. В какие-то дни я понимал, что нельзя так, и начинал быть милым. Вскоре ты не выдержал всего этого дерьма, и мы расстались. Мне было очень хреново, я говорил вчера. Но я, пообещав тебе мысленно, больше не резался, — он сделал небольшую паузу, затем продолжил: — вот то, что случилось потом, я даже не знаю… это не совсем поддается логике. — Что же? — заинтересованно спросил я. У меня имелись предположения, но я хотел в полной мере убедиться на его словах. — Ну… — протянул он, — жизнь внезапно изменилась. В один прекрасный зимний день я вышел из дома и, вместо того, чтобы опять мысленно материть мокрый снег и слякоть, я понял, что улица в тот день обладала каким-то особым очарованием. Не знаю, замечал ли ты, но в непогожие деньки очень красиво. И с того момента все и стало меняться. Буквально за две недели, без вмешательства кого-либо, мне стало легче. Меня перестало раздражать все, что окружало. В день своего восемнадцатилетия я даже достаточно много улыбался, посидел с семьей, и это совершенно не было в тягость. Я начинал радоваться жизни. Алекс ненадолго замолчал, формулируя дальнейшие мысли. Он вообще любил сначала замолчать, а затем выдать несколько связных фраз без лишних «эм» и «ну». Возможно, его к этому приучили, или же он сам себя контролировал, чтобы звучать лучше, но эффект был и был приятным. — А где-то в конце января я собирался с утра в школу. Прежде чем выйти из комнаты и пойти одеваться в уличное я еще раз взглянул на себя в зеркало. И тут осознал: моя внешность ведь не так уродлива, как мне всегда казалось. Из зеркала на меня смотрело нормальное приятное лицо. В тот день, после такого открытия, я находился в дикой эйфории. К февралю жизнь уже полностью наладилась. Я стал больше общаться с одноклассниками и прочими ребятами из школы. Друзей, конечно, не завел, но слегка поменял мнение всех о себе. Внезапно раздался звук, оповестивший об СМС. Алекс вытащил телефон, буквально за пару секунд прочитал сообщение и ответил на него. Потом он убрал телефон в карман, кратко улыбнулся мне и вновь заговорил: — Вернемся к рассказу. В начале марта я познакомился с Джошем. Он был милым парнем, но опять из другого города. Я снова злился на себя и продолжал с ним общаться. Он был классным и интересным, и мне уже не хотелось отказываться от общения с ним. Благо, он был из Лондона, куда мои родители хотели, чтобы я поступил. Так что, когда я сообщил им, что меня взяли в Лондонский университет, счастью их не было предела. И вот я переехал, стал снимать с Джошем квартиру. К тому моменту мы уже встречались месяца два. С ним было классно, в плане всего, вообще всего. Это был тот человек, с которым можно остаться навсегда. Ну, наверное. Пойдем, может, присядем? Я лишь пожал плечами в ответ и направился за ним. Мы сели на скамейку. Спустя минуту спокойного молчания, которое никак не угнетало ни меня, ни его, Алекс продолжил: — Проблема была, в общем, даже не в Джоше, он был и остается классным парнем. Мои чувства, возникшие, вроде бы, весной, к июлю испарились почти бесследно. Я испытывал больше дружескую симпатию к нему, но почему-то не спешил расстаться. Хотел, что ли, вернуть что-то или… не знаю, в общем. Считал его тем самым и пытался сделать это реальностью. В конце лета перестал заходить на старые аккаунты, чтобы уже не было ни единого напоминания о тебе, завел новые. Но, в принципе, я ими особо много не пользовался. Время шло, мне исполнилось девятнадцать. Жизнь была стабильной: обычная студенческая жизнь с ее плюсами и минусами, все домашние дела, друзья и Джош. Все мерно текло и редко случилось что-то внезапное и неординарное. К нам приблизился старый толстый голубь, а Алекс, не изменяя привычкам, топнул ногой, отчего перепуганная птица отлетела на несколько метров. — Наступила весна. И я все чувствовал, что вот чего-то мне не хватает. Искал. А вскоре понял, что по тебе скучал. Хотелось поговорить, рассказать, как мои дела, узнать, как твои, обсудить все, как в старые добрые времена. Очень сильно скучал. И я все думал о том, что надо бы написать, и каждый раз передумывал, ведь, что за идиотская идея писать своему бывшему, который сам тебя бросил и добавил, что даже оставаться просто друзьями плохой вариант? В июне я бросил Джоша. На самом деле я хотел даже продолжать делить с ним крышу, но он решил, что это не для него. — Он говорил, что скучает по отношениям с тобой. Типа… по эмоциям. — Так все скучают не по людям, а по ощущениям, которые испытывали с этими людьми, — вздохнул Алекс. — Я просто знаю, что он любил меня, так что расставание далось ему не так просто, как мне того хотелось. Я-то любил его, как хорошего человека и лучшего друга, в романтическом смысле очень мало, а вот он действительно любил и как друга, и как парня. Но ладно, сейчас не об этом. Отношения с ним были классными, но они же уже давно в прошлом. Вскоре он съехал, хотя я много раз говорил ему, чтобы он оставался тут со мной. Потом я стал думать все больше о тебе. Ну, как бы, я был один, не в смысле одинок, а просто один, без партнера. Я все больше и больше думал о тебе, вспоминал. И вот я внезапно для себя решился на эту авантюру. Я считал, что ты пошлешь меня, если я напишу с того аккаунта, с которого раньше с тобой общался. Поэтому я взял уже существовавший с год фейк, написал тебе… — Стой! — перебил его я, внезапно осознавая все сказанное им. Алекс вопросительно на меня взглянул. — Почему ты считал, что я пошлю тебя? — Ну, мы же расстались. И мне казалось, что ты совершенно не хочешь поддерживать со мной связь. Все это так глупо звучит, я знаю. — Погоди-ка… — я на секунду замолчал. — Ты можешь прямо сейчас зайти на свой старый аккаунт на фейсбуке? Тот, с которого ты раньше общался со мной. — Наверное… если пароль вспомню. Но, скорее всего, вспомню, — неуверенно ответил он. — Значит сделай это прямо сейчас. — Зачем? — спросил Алекс. — Увидишь. Он достал телефон и через несколько минут копания в нем радостно воскликнул, что означало, что доступ к аккаунту не утерян. — Погоди… ты писал мне в две тысячи четырнадцатом? — Алекс поднял на меня глаза в полном недоумении. Я кивнул в ответ. — Что ты писал? Зачем? — Прочитай. Лучше даже вслух. Это не обязательно, но было бы очень мило с твоей стороны. Мне хочется не только видеть, но и слышать твою реакцию, — произнес я с доброй усмешкой в голосе. — Эм, ладно, — он все еще был в недоумении. Однако он открыл сообщение и начал читать: — «Хей, Алекс, с днем рождения тебя!» — погоди, серьезно? — Я кивнул. — «Как и обычно, я желаю тебе счастья, здоровья, успеха, удачи. И, как и всегда, я понимаю, что для поздравления этого определенно недостаточно. Я сам не могу понять, почему вдруг мне захотелось тебя поздравить, а в прошлом году я этого, к примеру, не делал, хотя тебе исполнилось восемнадцать. Теперь тебе уже девятнадцать. Хотелось бы знать, как ты там. Я чертов идиот, что пишу тебе сейчас» — зачем, Джек? — Читай дальше, — был мой краткий ответ. — «Можешь ничего не отвечать. Я даже сомневаюсь, что ты это прочитаешь, ведь ты уже сколько не заходил на этот аккаунт» — читаю теперь, как видишь, — а затем он слегка усмехнулся. — «Но, если тебе все же захочется поговорить и рассказать, что с тобой произошло, то всегда пожалуйста. Я тебя с огромным удовольствием послушаю. Точнее почитаю. Хотя, если захочешь, могу и послушать, мой скайп ты отлично знаешь» — так вот зачем ты заставил меня это читать, — пробормотал Алекс так тихо, что я с трудом понял, что он хотел сказать. Я лишь едва заметно кивнул. — «Господи, какое тебе сейчас может быть дело до меня? Серьезно, после года с лишним, ты даже думать обо мне забыл, я уверен» — что ж, ты был неправ. Тогда я тоже о тебе думал, правда, не так много, как хотя бы полгода спустя, — прокомментировал он прочитанное, — «Я вот поступил на дизайнера, почти отучился семестр. А ты? Как складывается твоя жизнь?» — ответ ты теперь знаешь. — Я не понимал, почему он отвечал сейчас, сидя рядом со мной на заданные полтора года назад вопросы, но он это делал. И, на самом деле, меня это довольно сильно веселило. — «Полгода назад я заходил на все твои аккаунты, внимательно смотрел. Знаешь, я боюсь, что ты покончил с собой. Я реально боюсь, что ты умер. Я хочу знать, что ты жив, здоров и с тобой все хорошо. И я, плюс ко всему, не хочу чувствовать себя убийцей. Если ты умер, то это будет исключительно моя вина. То, что я оставил тебя без поддержки», — он шумно вздохнул и прочитал, наконец, последнюю фразу: — «Алекс, я скучаю, напиши». На несколько секунд он замолчал, задумчиво вглядываясь в окружающие нас предметы и здания. Ряд домиков с магазинчиками на первых этажах, люди, шедшие по своим делам — ничего интересного. Алекс старался осмыслить, что именно он прочитал. — То есть, ты хочешь сказать, что если бы я вовремя прочитал это письмо, всего дерьма, которое случилось по моей вине, не было бы? — Именно это я и хочу сказать. Он открыл рот, но не произнес ни слова. По движению губ я понял, что он выругался. Еще минут десять мы молчали. Тишину вновь нарушил Алекс. — Мне продолжать начатую историю? — Если хочешь. В принципе, я все понял. Да и дальше все знаю. Но вот вопрос какой: как ты собирался хранить все в тайне от меня всегда? Ты ведь понимал, что это невозможно. — Это было внезапное авантюрное желание. Я все понимал. Просто хотелось поговорить с тобой от лица кого-то другого. От своего боялся. Ну, я уже говорил. — Да я бы и так говорил с другим человеком. Он лишь кивнул и снова замолчал. На этот раз молчание прервал уже я: — Как думаешь, именно ты, имеет ли смысл нам продолжать встречаться? Хочешь ли ты этого? — Я — да. Насчет смысла… наверное, все-таки имеет. После всего, что мы пережили, все бросить — по меньшей мере глупо. Но дело даже не во мне сейчас. Хочешь ли ты продолжать отношения?