Are we able to forget each other?

Его вопрос застал меня врасплох. Я все еще не был уверен в том, что стоит ответить. В ту секунду мне хотелось спросить кого-то, подбросить монетку, но никак не принять взвешенное решение — то, чего я всегда боялся. Но стоило сделать это хотя бы в первый раз. Я тяжело вздохнул и, глядя в землю, произнес: — Не знаю, мне нужно подумать. Давай я буду говорить? Мне так легче. Буду рассказывать тебе тогда мысли. — Слушаю, — коротко ответил он. Я ненадолго запнулся, пытаясь выловить хоть одну действительно важную мысль, чтобы высказать ему ее вслух. Наконец, я нашел одну и сказал: — Смотри, основной аргумент «за» — это все наше общение. Нам весело, интересно. К тому же, я сильно привязан к тебе, люблю, если можно так сказать. — Дело привычки, на самом деле, — внезапно перебил меня Алекс. Я внимательно посмотрел на его невозмутимое лицо, с которым он это говорил, но никак не прокомментировал последнюю фразу. — Знаешь, какое чувство мне нравится? — внезапно сказал я Алексу, он вопросительно на меня посмотрел. — То, что мы сидим и говорим о чем-то своем, личном, а мимо идут сотни людей, и никто из них не знает, да, по сути, и не хочет знать, что тут у нас. — Но и тебе вряд ли будет интересно знать, как чувствует себя кузина вот той старушки, — он головой указал на какую-то проходящую по другой стороне улицы пожилую женщину, негромко рассказывавшую что-то подруге или сестре. Речь заглушалась прочим шумом на этой улице, так что тема была придумана наобум. Они с легкостью могли оказаться иностранками, и Алекс бы никак не смог их понять. — Откуда ты знаешь, что она ей говорит? Может, она рассказывает о своем последнем путешествии в Милан? — Или она была замужем за важным политиком и сейчас говорит о встрече с Королевой тридцать лет назад. — Или однажды она сбыла три килограмма кокаина и подставила мужа-видного политика. И в тот момент я чувствовал себя невероятно. Мы снова сидели вместе и просто беззаботно шутили. Так, будто последних четырех дней не было и вовсе. Не хотелось ничего серьезного обсуждать, хотелось лишь сидеть так дальше и говорить о ерунде, которая не имеет вообще никакого значения. Но, все же, мы должны были. Нужно было все решить. — Может, пойдем уже? Что мы все сидим? — Пошли, — пожал плечами он. Мы встали и побрели по тротуару, вновь вливаясь в общий ритм этой не слишком привлекательной на первый взгляд улицы, но той, о которой я позднее, скорее всего, буду вспоминать с теплым чувством ностальгии. — Основной минус — расстояние, — возобновил я рассуждения, после того, как мы прошли несколько минут в полном молчании. — Предположим, к плюсам можно еще отнести то, что мы давно знакомы, хорошо друг друга знаем. Ну, наверное. По крайней мере сейчас, когда все так обернулось. А, вообще… что из того, что ты мне рассказывал было правдой, а что — ложью? Алекс ненадолго задумался, прежде, чем ответить. — Ну, тогда давно правдой было все. Я что-то скрывал, но не врал почти. Ну, мог нежелание общаться свалить на загруженность по школе или что-то в таком роде, но, в целом, все было правдой. Как Уилл, я часто заменял имена, рассказывая старые истории. В принципе, я не думаю, что для тебя большую роль будет играть то, что мальчика по соседству звали не Джордж, а Дэвид. Так что, ты, главное, помни, когда именно я рассказал тебе ту или иную вещь. Я лишь кивнул в ответ. Мы свернули на новую улицу, которая была еще более людной. В первом этаже каждого дома здесь были какие-то магазины или кафе. В них заходили и выходили люди, кто-то шел мимо, дальше по улице. Внезапно я осознал, что высказал все аргументы за и против, больше нельзя уже тянуть. Наступил тот момент, когда я должен был ответить, продолжим мы встречаться или нет. Ответ уже вертелся в голове, а я все сомневался в нем. Мне даже не было понятно, что перевешивает в наших отношениях: плюсы или минусы? Решать в такие моменты всегда непросто. Я ненавидел оставаться один на один с вопросом. А сейчас он нависал надо мной и постоянно все опускался и опускался. К счастью, Алекс не торопил, давая еще немного подумать над ответом. Наконец, я произнес: — Я полюбил когда-то Алекса. Затем — Уильяма. А сейчас люблю тебя, кем бы ты ни был. Давай просто начнем все сначала, оставив позади все дурацкие ошибки и обиды? Алекс счастливо улыбнулся, внимательно посмотрел на меня и сказал: — Молодой человек, можно познакомиться? Как Вас зовут? Затем он рассмеялся, а я со счастливой улыбкой обнял его. И к черту все, что было, я не хотел больше отпускать его от себя.

***

Не знаю, если честно, зачем, но Алекс вновь затащил меня в Гайд-Парк. Я все еще не понимал, чем он ему так приглянулся, потому что, да, это было красивое место, но я бы никогда не стал приходить сюда чуть ли не каждый день. Не найдя скамейки, мы в итоге уселись на траве. — Ну, на этот раз тебе как? — слегка усмехаясь, спросил он. Впрочем, по нему было видно, что ему было интересно это знать. — Да, как бы, все так же. Я не замечаю чего-то принципиально нового. — Мы сидим на газоне, — Алекс произнес это с такой интонацией, будто наше местоположение имело глобальное значение. — Количество людей от этого не меняется. И внешний вид парка. — Меняется. Прямо рядом с нами никто не сидит, что всегда бывает на скамейках. Посмотри вокруг: все стараются найти лавочку, не всем охота сидеть на траве. А еще мы сидим даже не рядом с прежней скамейкой. А еще ты мог бы нарисовать этот парк, он этого заслуживает куда больше, чем я. — Знаешь, что? — Он вопросительно взглянул на меня. — Сегодня я не взял блокнот, потому что почему-то мне показалось, что он мне не понадобится. Не думал, что будет, что рисовать. — В Лондоне всегда есть. Я лишь пожал плечами в ответ и, просидев пару минут, глядя по сторонам, лег на спину и закрыл глаза. Сквозь веки чувствовался яркий свет, слабое тепло было на коже. Внезапно я почувствовал, что Алекс улегся почти вплотную ко мне. Это абсолютно никак не мешало, так что я ничего не сказал. Почему-то вдруг я вспомнил о родителях, которым практически ни разу за все время не писал. А ведь они, должно быть, волнуются обо мне, но боятся тревожить назойливыми вопросами о делах и самочувствии. Я отметил, что сегодня-завтра нужно непременно дать о себе знать. И так я продолжал лежать и думать о разных вещах, кажется, даже начиная понимать Алекса, который так любил этот парк. Впервые здесь мне показалось умиротворяюще и прекрасно. Кто знает, каковы были его впечатления, когда он впервые здесь оказался. Не менее часа я думал о своем, не обращая внимания на посторонний шум. Рядом спокойно лежал Алекс и, вероятно, тоже думал о чем-то. Я не открывал глаз, просто чувствовал, что он лежит рядом и практически не двигается. Внезапно я почувствовал, как он взял меня за руку. Я никак не отреагировал, даже не пошевелился, чтобы не рушить момент. Едва помирившись с ним, полностью забыв все обиды, хотелось теперь насладиться каждой секундой. И так потеряв несколько дней отпуска, я хотел наверстать упущенное. Пусть сотру ноги в пыль, но мы обойдем все, что можно. Пусть больше не смогу говорить, но мы обсудим все темы, какие способны. Говорить с ним вербально мне всегда нравилось куда больше, чем просто переписываться. И, тем не менее, сейчас мы молчали. Я снова вернулся к своим размышлениям, которым предавался весь последний час. В жизни городского человека обязательно нужно находить время, чтобы просто сесть и подумать о чем-то своем, абсолютно спокойно, не боясь куда-то опоздать. Не нужно брать ничего в руки, не нужно ни на что смотреть. Хоть я и был в отпуске, но все же находился в городе, который был… — Ты не спишь? — внезапно прервал мои мысли Алекс. От неожиданности я слегка вздрогнул. — Нет, — ответил я, открывая глаза и щурясь от яркого цвета. — А что? — Да ничего… но, если хочешь, можем пойти. — Куда? — Просто из парка. — Пошли. Мы встали, собрали вещи и пошли куда-то далеко, в переплетения улиц, кишащих людьми и машинами. Отдохнули, а теперь можно вновь быть в городской жизни, среди всех людей, которые постоянно куда-то спешат. Оглянитесь вокруг — вы живете в невероятном месте. Так мы еще долго бродили, разглядывали все вокруг. Алекс говорил, что с моим приездом сюда, гуляя всюду, он увидел этот город совсем иначе. Он считал город красивым и интересным, но никогда не замечал, что настолько. Вечерело, и мы направились домой. Немного хотелось есть, и оба устали. Добравшись домой, мы перекусили, а затем устроились на диване в гостиной. Алекс включил музыку. Как и в последний раз, когда мы так сидели, он тихонько отстукивал пальцами ритм, затем внезапно вскочил, а вернулся уже с двумя чашками чая. И от этой его «домашности» стало так уютно. Он сожалел о том, что сделал. Я тоже жалел. А затем мы просто простили друг друга, потому что нельзя вечно корить себя и друг друга. Все совершают ошибки. Это было нам обоим уроком, который мы хорошо усвоили. Я крепко обнял Алекса: так, будто бы видел его в самый последний раз. Будто у меня больше никогда не будет такого шанса. Он сначала резко выдохнул, слегка усмехнулся куда-то мне в шею, а затем крепко обнял в ответ. Слегка отстранившись, он поцеловал меня. Я почти даже вздрогнул, то ли от неожиданности, то ли от волнения. Это был первый поцелуй после примирения и за последние несколько дней вообще. Теперь мы точно вместе и помирились окончательно. Теперь нас ничего не должно разлучить, кроме, что ли, расстояния. Черт, расстояние… Я отогнал грустные, почти гнетущие мысли, и вновь крепко его обнял. Внезапно я почувствовал руки под футболкой. Сначала меня это слегка удивило, а затем, решив, что вполне подходящий момент, слегка отстранился от него и поднял руки, чтобы он мог ее снять.

***

Алекс лежал рядом, на соседней подушке, закинув руки за голову, и задумчиво глядел в потолок. В комнате в целом было темно, если не считать света ночника. И тишина. Было настолько тихо, что я слышал свое и его дыхание. Слишком тихо для меня. Я поднялся с места, тем самым привлекая внимание Алекса, обошел диван и открыл окно на форточку. — Мы не замерзнем? — Не думаю, весь день было вполне тепло, завтра, вроде, тоже будет. Я вновь лег на диван. Мы молча лежали, каждый думая о чем-то своем, прислушиваясь к тишине тут и к ветру и машинам где-то вдалеке за окном. Но даже на улице, вдалеке, почти ничего не было слышно. Здесь была мертвая тишина. Этажом выше кто-то встал с кровати, через две минуты вернулся. Комната начинала заполняться более приятным воздухом, вместо того застоявшегося, что был там. Воздух был прохладным, но зябко от него вовсе не становилось. Было приятно лежать под одеялом почти по плечи, в тепле, а носом вдыхать прохладный воздух. Возможно, Алекс и прав, что за ночь в этой комнате мы замерзнем… А, впрочем, все это не важно. Я повернул голову к Алексу, который все так же лежал, совершенно не шевелясь. — Давай никогда больше не расставаться? — произнес я негромко. Он взглянул на меня, тяжело вздыхая, и произнес: — Это было бы хорошо, конечно… но ты ведь и сам все понимаешь. Осталась лишь неделя. А потом ты уедешь, будешь работать, учиться — все вернется в привычное русло, а я буду здесь, жить так же, как и раньше, по старым привычкам. — По нашим старым привычкам мы должны так же дальше общаться. — Да ты же и сам знаешь, что все это не то, — ответил он, грустно усмехаясь. — У нас есть неделя и ничего больше. — Давай сделаем эту неделю бесконечной, раз это все время, которое у нас есть? — спросил я. Вместо ответа я получил мягкий поцелуй. Затем Алекс обнял меня, и так мы и уснули.