Рассвет

      Весёлые выкрики и шум заполонили все улицы столицы до единой, разливаясь от самого дворца и до окрестностей Кальдеры. Небольшие победы воинов огня, конечно, не отмечались с таким размахом, какой главенствовал здесь сегодня. Пару дней назад столица не только отразила мощное вражеское вторжение, но и показала, что случается с теми, кто решит обить её пороги с оружием в руках.       — А вот и победа, за которую вы собирались выпить, — Акира подняла утомлённые глаза, сталкиваясь с янтарным взглядом сына Вэйдена.       — Не за неё, Киан. Наша победа ещё далеко.       — Но ведь это и не поражение, миледи, — уголки его губ слегка приподнялись. — Вы очень устало выглядите. Неужели не рады?       — Я без ума от счастья, — пресным голосом произнесла девушка.       — Я вижу, — усмехнулся он. — Могу я присесть?       Акира безучастно пожала плечами, что, очевидно, означало согласие.       — Мне не нравится видеть, как вас что-то гнетёт, — Киан склонил голову набок, вглядываясь в её лицо. — Вы постоянно грустите.       — Не напомнишь, что входит в обязанности генерала дворцовой гвардии?       Акира огляделась по сторонам, но поняла, что ей не удастся выдать своё желание уйти за срочное дело.       — Но я же могу забыть о них. В этот самый момент я могу просто побыть вашим другом.       — С чего бы? — язвительно выплюнула Акира. — С каких пор ты стал мне другом?       — А разве это не так?       — У меня здесь нет друзей.       Она поднялась, залпом осушая свой бокал и мысленно радуясь, что рядом нет никого, кто мог бы с осуждением подметить, что этот жест был далеко не женственным и не подобающим самой Хозяйке Огня. Не успела она сделать и пары шагов, как сильная рука Киана ухватила её за запястье и с силой притянула обратно. Он неотрывно смотрел ей прямо в глаза.       — У тебя всегда был я, — сейчас его голос показался Акире сухим и даже грубым. — О чём ты, конечно, понятия не имеешь.       — Чего ты хочешь? — процедила девушка, пытаясь вырваться из его железной хватки. — Думаешь, я не замечаю, как ты смотришь на меня?! Не догадываюсь, о чём помышляешь? Так я спрошу тебя ещё раз, Киан, чего ты от меня хочешь?!       — Зачем говорить? — по его тонким губам пробежала ледяная усмешка. — Ты же всё сама знаешь, хоть и делаешь вид, что это не так.       — Ты, наверное, желаешь, чтобы я лишила себя последней крупицы гордости и была с тобой? А?! Этого ты хочешь? — она и сама не понимала, почему так сильно злится на него, на всё вокруг. — Ты знаешь, что даже за подобные мысли тебе может не поздоровиться, а ты стоишь и как ни в чём не бывало держишь меня за руку на виду у всех.       Акира чувствовала дискомфорт, пусть остальным празднующим уже и не было никакого дела до окружающих.       — Скажу лишь одно, — Киан склонился к её уху, давая возможность почувствовать довольно сильный запах вина. — Ты лишилась последней крупицы гордости, когда выбросила себя настоящую ради власти и богатства. Наверное, радость, так часто появляющаяся на твоём милом личике, есть след этого правильного выбора.       Генерал пренебрежительно отпустил её руку, позволяя уйти.       Пёстрые наряды, весёлые лица и сотни цветов кружились в торжественной суматохе, сливаясь в одно бушующее полотно. Красивый праздник — яркий, как и все в Стране Огня. Блестящими от слёз глазами девушка оглядывалась по сторонам, сама не зная зачем, просто силясь найти хоть что-нибудь родное или знакомое. Что-нибудь, хоть капельку похожее на неё саму. Но вокруг были лишь безучастно-беззаботные, довольные лица, словно им не было дела, что война уже стучится в их дома, что люди гибнут десятками день за днём; они даже не замечали её, стоящую посреди калейдоскопа пар. Акира заплакала, даже не пытаясь скрыть это, ведь всё равно никто не видел, будучи слишком пьяными и увлечёнными нарастающей мелодией. Она хотела уйти отсюда, но просто не смогла заставить себя пошевелиться, продолжая смотреть на лица вокруг, вглядываться в каждое. После слов Киана что-то внутри ёкнуло, оборвалось — что-то, балансировавшее на грани уже долгое время. Когда толпа стала сливаться в единую массу из-за полупрозрачной пелены, Акира вспомнила, как стояла на этом же месте много лет назад, радуясь первому в своей жизни Фестивалю Цветов. Вспомнила, как была счастлива в тот момент, как кружилась в танце. Она закрыла рот ладонью и пошатнулась, чувствуя неприятное покалывание внутри.       — Идёмте со мной       Слова прозвучали, точно сквозь каменную стену, но Акира наконец-то двинулась, несказанно радуясь возможности покинуть это место и очутиться в тишине на свежем воздухе.       — Акира, — голос Эйе, казалось, переходил на крик. — Акира, вы меня слышите? — он коснулся её щеки, и только тогда девушка смогла выдавить из себя короткий кивок, полностью возвращаясь к реальности. — Вам плохо?       — Всё в порядке, — её лицо сделалось холодным, будто мрамор, несмотря на блестящие дорожки на щеках.       — Вы уверены? — старик сверкнул глазами в сторону её живота. — Если вы чувствуете, что что-то не так с…       — Я сказала: со мной всё в полном порядке!       Эйе хотел было возразить, но понял, что сейчас лучше оставить эти тщетные попытки. Слишком уж долго он служил королевскому роду и прекрасно знал, когда следует промолчать, лишь бы не стало хуже.       — Я отведу вас в ваши покои.       — Нет. Скажи мне, где он.       — Миледи, поверьте, сейчас не лучшее время, чтобы…       — Это приказ, — отчеканила Акира, настаивая на своём.       — В саду умиротворённых душ, я полагаю.       О саде умиротворённых душ Акире приходилось слышать лишь мельком, поэтому сейчас, пробираясь по мрачным и затхлым катакомбам, она не испытывала ничего кроме ощутимого дискомфорта. Она наконец-то смогла выдохнуть с облегчением, когда слуга, сопровождающий её весь путь, указал в сторону лестницы, которая вела к свежему воздуху.       — Не знала, что ты здесь бываешь, — она сразу же приметила силуэт супруга.       — Довольно редко, — он даже не повернулся на внезапное появление Акиры за спиной. — Вот Айро, с которым ты так любила беседовать, посещал это место регулярно.       — Жаль, что они ушли.       — Нет, не жаль, — Озай покачал головой. — Мой брат с самого начала был изменником, а у Зуко просто не хватало храбрости заявить о своём ничтожном желании предать меня раньше.       Несмотря на абсолютно ясное небо, откуда-то со стороны моря стали появляться первые порывы ветра — предвестники скорой непогоды.       — Они были бы хорошими союзниками.       — К триумфу ряды союзников всегда редеют, — Хозяин Огня поднял голову, следя за её выражением лица. — Да-да, ты не ослышалась, я сказал «к триумфу» — близок момент, который подытожит целое столетие.       — Звучит довольно красиво, — она закрыла глаза, позволяя потоку воздуха разметать волосы в разные стороны.       — Так оно и будет, уж поверь мне, — холодно начал он. — Хотя что говорить… ты сама станешь свидетелем новой эры. Мира, в котором не будет войны. Будет лишь сила, равной которой не найдется.       — Надеюсь, что так, — Акира с отстранённым выражением лица присела на траву. — Главное — пусть всё закончится.       — Я знаю, — дочь Хиро удивлённо взглянула в янтарные глаза правителя Страны Огня. Впервые за долгое время его голос не звучал как всегда холодно и отрешённо. — Все так устали от бесконечной войны из года в год, из поколения в поколение. В том числе и мы с тобой.       Акира кивнула с грустной полуулыбкой.       — Три года прошло, — она усмехнулась. — Даже не верится.       — Да.       В ладонях Озая трепетало небольшое пламя, которое он то и дело перекидывал из руки в руку.       — Всё изменилось, — Акира сама не знала утверждение это или вопрос.       — Если ты о тех словах, то забудь, — сын Азулона как-то небрежно отмахнулся. — Мой сын умеет поднять настроение, — он пожал плечами. — При встрече убью его. Это следовало сделать ещё давно, на Агни Кай. Помню, как ты защищала его тогда, готова была сама убить меня.       — Не спорю, — Акира повела бровью, замечая, что Озай позволил себе усмехнуться.       — Моя мать сделала бы то же самое, — его лицо стало задумчивым. — Иногда я поражаюсь, насколько вы похожи. Она тоже всегда видела в людях хорошее, не под стать Азулону, конечно. Мой святой братец это унаследовал, думаю.       — Я не во всех вижу хорошее. Я встречала много людей, которых собственноручно убила бы, глазом не моргнув.       — И некоторых постигла такая участь, — Озай рассмеялся. — Да вот только правда в том, что лучше не видеть его ни в ком. Тогда вряд ли кто-то сможет воткнуть нож тебе в спину. Наивность даже с самыми сильными может сыграть злую шутку.       — Она?..       — Нет, просто умерла, никто даже толком не знает, что случилось. Двадцать лет прошло. Но это и к лучшему: Айла не успела застать безумие Азулона.       Акира старалась не дышать, по-прежнему удивлённо смотря на мага, который, кажется, впервые сам заговорил о своей семье.       — Всегда пыталась примирить нас с братом… как-то сказала мне, что под конец вражды не будет. Ну и что? Говорю же, глупость.       — Ещё не конец. Ты не можешь знать, что будет.       — Это уж знаю наверняка.       Он молчал, долго наблюдая за тем, как трепещут на ветру тонкие языки пламени. Со стороны столицы по-прежнему доносились радостные возгласы, сливающиеся в назойливый гул. Здесь же было тихо настолько, что потрескивание догорающего благовония было единственным звуком среди мрачных каменных возвышений. Акира присела рядом, не смея заговорить первой и краем глаза наблюдая за выражением его лица, которое даже сейчас оставалось неизменным.       Озай коснулся рукой надгробия матери и наконец задумчиво произнёс:       — Сегодня на закате женщина по имени Тайри покинула столицу. Она больше никогда не вернется в Страну Огня, но и не сгниет в темнице.       — О чём ты?       — Айзель Керо больше не представляет угрозу, — в голосе мага читалось явное нежелание говорить больше.       — И что? Ты просто взял и отпустил её?       — Это твоё дело — верить или нет, — Лорд Огня отвернулся, продолжая гипнотизировать пламя янтарным взглядом.       Акира какое-то время молчала и чувствовала, что глаза почему-то наполнились слезами. Она не была привязана к матери, но жалела её. К своему стыду, радовалась девушка сейчас вовсе не тому, что Тайри Керо освободили, а тому, что Озай оказался способен на такой странный поступок, который она никогда в жизни не смогла бы предвидеть.       — Спасибо.       Она хотела коснуться его руки, но побоялась, как вдруг Озай сам заключил её ладонь в свои. Акира отвернулась, до боли прикусывая губу.       — Я люблю тебя и ничего не могу изменить, прости, — блестящие дорожки слёз скатывались по шее и груди.       — Я знаю, — сын Азулона коротко кивнул.       — Я с самого начала пыталась быть достойной тебя, жизни в столице, титула, но, что бы ни делала, всё получается не так. И я… я так устала от всего… особенно от явной ненависти в глазах окружающих. Прошло столько лет, а они до сих пор ненавидят меня за то, что я провинциалка, за то, что, по их мнению, не достойна. Думаю, что по твоему — тоже.       — Откуда ты можешь знать то, чего я не говорил?       — Ты ненавидишь меня? — она смотрела ему прямо в глаза: вот и вопрос, ради которого она тут. — Если да, то я уйду. Уйду, как ты и сказал. Если пойму, что не нужна здесь… больше.       — Я стану королём нового мира, — маг огня смотрел на неё, словно на маленького ребёнка, задающего очевидные и глупые вопросы. — Я буду стоять на его вершине, а ты — рядом со мной, потому что из всех, кто меня окружает, я уверен только в тебе. Ты неоднократно доказывала, что моя вера не напрасна, и я знаю, что докажешь ещё не раз, — он коснулся её щеки, заметив, что та блестит из-за скатывающейся по ней слезы. — Что?       — Почему ты не говорил этого раньше? Я думала, ты терпеть меня не можешь из-за того… того, что случилось.       — Ты ведь не случайно оказалась здесь, — Озай провёл тонкими пальцами вверх по её запястью, останавливаясь и прикасаясь к красноватому рисунку, украшающему его. — Что это?       Акира отдёрнула кисть, прикрывая рукавом феникса. Она и сама совершенно забыла об этом. И даже не удосужилась никоим образом его замаскировать.       Девушка молчала, упорно вглядываясь в выбоины на серой плите. «Айла, супруга Хозяина Огня Азулона, да будет память о ней вечной…». Раз за разом перечитывая это, Акира нарочно делала заинтересованный вид, словно пытаясь обнаружить в словах последней дани скрытый смысл, лишь бы не отвечать на вопрос.       — Ты хотела сказать мне об этом, — маг ещё раз обвёл рисунок по контуру, — в ту ночь?       — Оставь, — с долей досады Акира вырвала руку, пряча изображение под рукав.       Она была смутно уверена, хочет ли говорить, а ещё меньше — нужно ли ему это знать. Конечно, рано или поздно «подарок» Даоши неминуемо раскрыл бы себя, но ей и в голову не приходило, что случится это сегодня и что сказать всего-навсего несколько слов окажется непосильной задачей. Казалось, что воздух накалился, несмотря на сумерки, уже давно накрывшие равнину своими шелками.       — Это просто символ, — дочь Хиро уже подсознательно пыталась сильней укутать руку в плаще. — Знак, что сделка была завершена.       — Всего-то? — Озай недоверчиво повёл бровью.       — Да.       — Дай-ка ещё взглянуть, — Акире не очень-то хотелось это делать, но, заметив, что сегодня настроение мага слегка вышло за пределы обычного, когда он мог испепелить всё живое вокруг одним только взглядом, она неохотно выставила руку перед собой, позволив вновь прикоснуться к метке-фениксу. — Достаточно изящно, — протянул тот, кажется, даже не обращая внимания на дочь Хиро. — Феникс — тот, кто погибает и возрождается из-под толщи пепла, — зачем-то картинно произнёс Озай.       Акира непонимающе приподняла брови.       — Это всего лишь символ духа Даоши, — подметила она.       — Верно, — направляя взгляд куда-то в сторону, Озай безучастно кивнул. — Я как раз думал об этом. Должно же быть что-то такое, что способно перевернуть этот мир и внушить благоговейный страх одним только словом. И, кажется, мои идеи только что смогли обрести подтверждение, — маг даже выдал что-то вроде еле заметной улыбки, скорее напоминающей хищный оскал.       — Что за идеи?       — Скоро узнаешь, а пока что пойдём отсюда, — он поднялся и протянул Акире ладонь. — Не самое лучшее место для бесед, знаешь ли.       — Зато тут тихо и никто не мешает, — она улыбнулась. — В последнее время твои советники и министры не дают продыху. Кажется, их я вижу чаще, чем своё отражение в зеркале.       — Моя мать уже достаточно услышала, — Озай взял жену под руку, утягивая за собой.       — И то правда, — ей не верилось, что они говорят вот так просто, без тонны фарса, накопленного в течение долгого времени. — А если и услышала, то, думаю, осталась довольна.       — Я никогда не отрицал существование Духов и прочего, но не был близок к этому так, как Айро, — при упоминании брата маг огня невольно поморщился. — Но странное дело: когда я прихожу сюда, то чувствую, что она видит это и может говорить со мной. Через мысли, какие-то знаки. И уходя я всегда ощущал какое-то… умиротворение.       — Сад умиротворённых душ — говорит само за себя, хоть и звучит довольно жутко, — они поравнялись с огромной каменной черепахой, выполненной из чёрного мрамора. — И выглядит тоже.       — Здесь погребён советник первого Хозяина Огня, — на какое-то время они задержались возле массивного сооружения.       — Довольно странно, учитывая, что даже у родственников недавних Хозяев Огня надгробия в десять раз меньше.       В темноте Акире показалось, что глаза черепахи сверкнули, на деле — просто игра света, отбрасываемого несколькими факелами.       — Потом этому стали придавать гораздо меньшее значение.       По мере их продвижения ряды надгробий редели, а затем и вовсе остались позади, уступая место тёмно-зелёной траве. Впереди, внизу высокого склона, поросшего хвойными деревьями, как на ладони, виднелась столица, с привычными пёстрыми огоньками, а позади расползался густой мрак, лишь изредка нарушаемый светом из тоннелей, по которым Акира и добралась сюда.       — А разве мы не прошли выход?       — Сегодня я бы с удовольствием обошёл стороной затхлые катакомбы. Так даже ближе и гораздо приятней идти.       — Хотела бы я посмотреть на лица тех, кто вообще их придумал, — даже не хотелось оглядываться, настолько жуткими выглядели мрачные ходы, служащие местом погребения и тайными путями одновременно.       — Ты говоришь это возле могил моих предков, — его тон стал нарочито серьёзным. — Прояви уважение.       — А не то они загонят и меня в могилу раньше, чем эта война.       Озай хотел было что-то сказать, но его голос унёс с собой шквал ветра, вырвавшийся буквально из ниоткуда. Порывы всё усиливались, поднимая с земли больше и больше опавших из-за жары листьев. Вдали послышались первые раскаты грома, и, кроме молний, уже вовсю бесчинствующих вдали, где-то неподалёку от портового городка, надвигающаяся гроза несла с собой запах моря, который довольно редко можно было учуять в окружённом скалами Кальдере.       Несмотря на то, что время неприятных разговоров давно завершилось, а сейчас они просто неспешно шли сквозь редкую поросль деревьев, склоняющихся на ветру, Акира знала, что лучшего времени поведать это просто не будет.       — Я хотела бы, чтоб ты знал, — начала она. — Это никаким образом не скажется на моих предыдущих словах, на моей преданности тебе, но я не всегда разделяю твои убеждения. В большинстве случаев многие твои действия кажутся мне слишком жестокими, и… недавно я увидела пленников и, знаешь, вдруг подумала, что мы сами ворвались в их дома, разрушили те, убивая невинные семьи. Это отличается от того, что пишут и, я уверена, будут писать в детских учебниках. Нас учат, что наша нация не просто могущественна — её действия неоспоримы, во всём верны. Это…       Молния сверкнула так ярко, что Акире показалась, будто на несколько секунд она лишилась зрения.       — Дело в том, что всё это станет неважным, — Озай пожал плечами. — Ведь правда всегда будет на стороне победителя.       — Но это же ложь. И мы продолжаем из года в год жить в ней.       — И что с того? — в его глазах сверкнул холодный пугающий огонь. — Кто вспомнит об этом через пятьдесят лет? А через сто? Никого не будет волновать правда, средства, важным останется лишь исход. Именно его будут описывать в тех же учебниках, именно о нём будут говорить все нации.       — А покорённые нации. Забудут ли они?       — Забудут, для их же блага.       Дорога стала настолько бугристой, что Акира была мысленно благодарна магу огня, который по-прежнему не выпускал её руку.       — Невероятно, — она остановилась прямо на краю склона, подле которого виднелась небольшая дорога вниз. — Здесь так красиво.       — Ты видишь погоду, Керо? — раздражённо бросил сын Азулона. — Некогда видами любоваться, идём.       — Ну и ладно, — она даже не думала сдвигаться с места, заворожённо следя глазами за мелкими точками где-то внизу, за огоньками, за яркими вспышками молний, уже обивающих края Кальдеры. — Бывало ведь и хуже.       Последующий раскат грома, казалось, заставил содрогнуться всю горную цепь. Акира вдохнула свежий морской воздух, слегка улыбнувшись тому, что Озай, как ни странно, видимо, решил не спорить и тоже остался стоять позади, приобняв её за плечи. Она ощущала лёгкую дрожь по всему телу, зная, что этот момент особенный, хоть ещё и не понимая почему. Сейчас казалось, что она стоит на той самой вершине мира, и это чувство невероятно окрыляло.