Рассвет

      С переезда на самую окраину острова прошло не больше недели, а Акира уже чувствовала себя гораздо лучше, больше не пугаясь собственного отражения в зеркале и чётко отделяя реальность от иллюзии. От Айзеля до сих пор не было вестей, поэтому, изредка помогая Мичи по дому и обсуждая с Укано нынешнюю политическую обстановку в стране, всё свободное время девушка бродила по окрестностям старого особняка, приводя свои мысли в порядок. Это было довольно странное и удивительное своим безмолвием место. Удивляло оно, по крайней мере, тем, что по соседству не было расположено ни единого дома, а до ближайшего поселения идти пешком не менее двух километров. Прямо под скалистым выступом, на котором располагался дом, простирался пляж, в штормовую погоду до самых скал омываемый волнами. Если бы не ситуация, в которой девушка здесь оказалась, то возможно, ей бы даже это понравилось. Она была рада, что хозяева дома не только довольно-таки радушно приняли её к себе, но и не пытались расспрашивать о вещах, о которых говорить совершенно не хотелось. Но всё равно с каждым днём она понимала, что тратит время понапрасну, потому что, даже отделившись от остального мира, она чувствовала, что не сбежала от него окончательно.       Айзель появился на пороге дома без всякого предупреждения или письма и почти сразу приказным тоном сказал Акире следовать за ним. Девушка заметила, что маг выглядел устало, но в то же время решительно настроился на обучение.       — Вижу, ты пришла в норму, — наконец он остановился, жестом указывая девушке сделать то же самое. — Я же говорил, что эти дни будут только на пользу.       Она оглянулась по сторонам, понимая, что маг воды решил отойти на приличное расстояние от дома, который сейчас скрылся за высоким мысом. Песок на пляже был всё ещё горячим после дневного солнца, которое сейчас клонилось к закату.       — Я не хочу учить тебя обычной магии, которую преподают в академиях, — сказал Айзель, прогуливаясь вниз по пляжу и касаясь босыми ногами морской воды. — Я даже не хочу учить тебя тому, что считается запрещённым.       — Ты про магию крови?       — Вовсе нет, магия крови не есть предел способностей мага воды. Это лишь одно из их многочисленных ответвлений. Мало того что люди, в силу своего невежества, считают магию крови даже в полнолуние чем-то запредельным, так они ещё и умудряются испоганить саму её суть в целом, — Айзель сел на песок. — Всё дело в том, что, используя свой дар, маги в большинстве случаев напрочь забывают, что магия — вовсе не проявление их самих. Магия — это проявление энергии в чистом виде, в то время как человек — лишь посредник. Мы не можем контролировать энергию внутри себя, но мы всегда можем её услышать… Если, конечно, хорошо прислушаемся.       Акира села рядом, замечая, как он достаёт из кармана красивый белый цветок, накрывая его обеими ладонями.       — Когда я прикасаюсь к чему-то, в чём есть жидкость в любой форме, я уже заведомо чувствую, как протекает энергия в этом теле. К примеру, в данном случае, закрыв глаза, я словно вижу, как вода, пусть уже в сорванном растении, всё ещё циркулирует прямо по стеблю, попадая в сердцевину. Таким образом, соединяя мою и постороннюю энергию, я могу управлять последней, словно убеждая её, что она — часть моей собственной. Ты когда-нибудь слышала объяснение магии в подобном ключе?       Акира отрицательно помотала головой. До этого абсолютно гладкая поверхность воды стала покрываться крупной рябью, предвещая о приближении шторма. Девушка подставила лицо порывам ветра, вдыхая свежий морской аромат и позволяя непривычно коротким волосам разметаться по лицу, с которого наконец-то сошли последние ссадины, не считая шрама от меча Киана на щеке.       — Как ты до этого дошёл?       — Отчасти сам, но большинство идей несёт в себе мудрость нашего ордена, — на вопросительный взгляд Акиры он усмехнулся. — Можешь представить, мы изучаем не только массовые убийства.       — Ты открываешь мне новые горизонты, — улыбнулась девушка.       — Ты чувствуешь присутствие силы?       — Не особо. Поначалу я даже думала, что они мне не передались, — она пожала плечами. — Несколько дней спустя, после твоего отъезда, я пробовала почувствовать эту связь, но даже мелких колебаний на дне кружки с водой поднять не смогла. Ты уверен, что я получила силу обратно?       — Я не раз делал это. Не буду, пожалуй, рассказывать, в каких целях, но могу заверить, что теперь ты — маг воды. Твоё тело и разум всё ещё не принимают этого, их необходимо уверить.       — Помнишь, в тот день, когда ты потушил извергающийся вулкан, ты сделал это в одиночку?       — Именно так.       — Ты поднял целые толщи воды на километр вверх, а то и больше. Как это вообще возможно?       — Когда ты научишься слышать энергию, ты поймёшь, что и не такое существует. В древние времена маги были способны на великие вещи. Но лишь единицы. А теперь, если хочешь идти до конца, ты должна пообещать мне, что будешь делать всё, что я скажу.       Акира кивнула.       — Прикоснись рукой к воде и закрой глаза, — девушка подчинилась. — Что ты сейчас чувствуешь?       — Ничего.       — Ладно, попробуй сделать вот что: представь себе, как чистая энергия течёт прямо из необъятного океана в твою ладонь, — пока Акира пыталась визуализировать картинку, Айзель коснулся рукой её лба. — Так я и думал: ты соорудила себе барьер.       — Что? — девушка распахнула серые глаза, слегка морщась от солнечного света.       — Когда я коснулся твоей головы, то увидел, как энергия разбивается о тебя, словно о камни. Такое случается, мы называем это барьерами — они обрывают нашу связь с миром.       — Как мне убрать его?       — Тут не всё так просто. Чтобы убрать барьеры и дать магии пройти сквозь своё тело, нужно искоренить всю боль и все страхи, через которые ты прошла.       — Пройти ещё разок?       Айзель усмехнулся.       — Вылитая мать, — при упоминании Тайри на лице мага отразилась еле заметная тёплая улыбка. — Но нет, тут всё гораздо проще. Ты должна сама себе признаться во всём, чего ты боялась, что причинило тебе боль, что причиняет её тебе до сих пор. Начни с истоков, с самого детства.       — Не так уж и сложно, — Акира пожала плечами.       — Но есть один нюанс. Ты должна будешь закрыть глаза и проговаривать всё вслух, в то время как я собственным методом буду наблюдать за тем, как ты справляешься.       Девушка сделала глубокий вдох, но всё же смежила веки, почувствовав прикосновение горячей руки отца ко лбу. Она понятия не имела, что говорить, ощущая, словно нужные мысли нарочно решили убежать от неё в самый важный момент. Перед глазами мелькал целый калейдоскоп воспоминаний. Хорошие, плохие, ужасные… Акира нервно закусила губу, понимая, что о многом она предпочла бы молчать.       Второй рукой Айзель коснулся её ладони.       — Не бойся.       — Ты сказал, чтобы я начала с детства. Не думаю, что помню многое, но… наверное, первым был момент, когда мама ушла. Я была совсем маленькой, помню, что под конец Хиро не давал ей продыху, я понимаю, почему она бросила меня, но не передать словами, какую боль я тогда чувствовала. Потом умерла моя лучшая подруга… прямо у меня на глазах. Знаешь, по чьей милости?!       Она не размыкала ресниц, не желая сейчас видеть перед собой лицо мага. Конечно, если ей нужно вспомнить всё, то придётся возобновить в памяти все деяния Айзеля.       — Продолжай, — его голос был по-прежнему холодным.       Акира смогла успокоиться. С самого начала она убедила себя в том, что никогда и ни при каких обстоятельствах не будет доверять этому человеку. «Это всего лишь воспоминания, которые приведут тебя к цели», — пронеслось в голове. Сейчас Айзель был нужен ей как никогда, а потом… если она все-таки сможет овладеть силой, едва ли она захочет, чтобы этот страшный человек присутствовал в её жизни.       — Хиро предал меня, защищая свою жалкую жизнь, и в итоге я убила его.       — Он единственный, кого тебе довелось лишить жизни?       — Нет, было ещё двое. Один из них был твоим сыном. И знаешь что? Я винила себя не один год, а теперь понимаю, что сделала правильный выбор.       Из-за закрытых век девушка не видела, как сильно побелело лицо мага крови, но зато почувствовала, что его пальцы плотнее сомкнулись на её голове.       — Без него мир стал гораздо лучше… хоть и действовал он не по своей воле.       — И ты ни капли не жалеешь, что убила его?       — Ни капли, — отрезала Акира. — Тогда я спасла Озаю жизнь, и плевать, что происходит теперь, но вернись я в прошлое с возможностью всё изменить, поступила бы также. Только теперь я понимаю, что больше не чувствую вины.       — Отлично, — прошептал Айзель, видя, как одна огромная стена словно взорвалась в её сознании, но оставалось множество других. — Продолжай, Акира.       — Больше всего на свете я сожалею, что была слепа по отношению к своим врагам. Я не видела очевидного, и это чуть было не уничтожило меня, — лицо Киана возникло прямо перед глазами. Холодное и словно усмехающееся ей. — Это меня не сломало, но разрушило всю мою жизнь. Отсюда исходят все мои сожаления и страхи. И я не уверена, что способна избавиться от них.       — Этот твой враг, что он сделал?       — Ты знаешь что.       — Этого недостаточно. Ты сама должна сказать.       Прислушавшись, она услышала шум волн, ударяющихся о берег и уносящихся обратно в свою обитель. Хотелось открыть глаза и просто уйти. Уйти куда подальше, чтобы перестать думать, не видеть Айзеля, не видеть никого. Но в глубине души Акира понимала, что не таков должен быть её удел. Однажды она уже не смогла защитить себя, и больше не допустит этого. Через что бы ни пришлось проходить.       — Он… всегда был рядом со мной и нанёс удар, когда я была не в состоянии его отразить. Я поняла, что невероятно слаба и беспомощна, что не сделала ничего. Совершенно ничего. В день, когда комета Созина была в зените, когда завершилась эта ужасная война, я потеряла абсолютно всё, но… никого кроме себя винить не могу, — бывшая Хозяйка Огня вздрогнула, когда Айзель тыльной стороной ладони провел по её щеке, стирая слёзы. — И это преследует меня. Ни страх за свою жизнь, ни желание мстить, ни то, что мой разум обращается против меня, ни даже потеря всех, кого я любила, или, — она с горечью усмехнулась, — могла бы любить. Больше всего на свете я ненавижу себя за то, что и в этот раз надеялась укрыться за чужой спиной, думала, повезёт, как всегда везло… Всё вокруг словно кричало о том, что грядет буря, а я была слепа! Так слепа, что теперь приходится собирать свой разум по кусочкам и только молиться, чтобы отражения в зеркалах оставались неподвижными, чтобы не слышать вечно смеющийся голос и чтобы хотя бы раз просто заснуть и не просыпаться от собственного крика!       — Ещё немного, — прошептал маг воды.       Она даже забыла, из-за чего начала говорить всё это. Перед глазами мелькали расплывчатые силуэты — знакомые и те, которые она видела впервые.       — Я хочу открыть глаза.       — Нет, пока слишком рано, — он сильнее сдавил её голову в ладонях. — Барьер почти разрушен.       — Почти?       — О чём-то ты мне не сказала…       — Я рассказала тебе всё самое сокровенное! Чего ты от меня ещё хочешь?       Глаза стало больно печь, словно из-за воспоминаний, проносящихся перед ними. Акира разозлилась пуще прежнего, сжимая руки в кулаки и из последних сил сдерживаясь, чтобы не распахнуть веки.       — Видимо, осталось ещё что-то.       — Я больше не могу!       — Не смей открывать глаза, — отчеканил Айзель.       — А может, проблема вовсе не во мне?! — закричала она. — Что, если это твои методики дают сбой? Или, быть может, это твой очередной грандиозный план, чтобы вытащить из меня правду. В чём смысл, Айзель? В чём смысл мне верить тебе?! Ты ничем не лучше людей, что предавали меня. Не-е-т, — протянула она. — Ты самый худший из них. Всё. Абсолютно всё произошло по твоей вине!       — Акира… — девушка даже не услышала его голоса.       — Ты устроил весь этот цирк! Играл в бога, дёргал за ниточки, управляя своими марионетками.       — Остановись. Хватит.       Если бы её глаза сейчас не были плотно сомкнуты, она обязательно бы увидела, как огромной высоты волна вздымается прямо над ними.       — Ты предопределил мою судьбу! Всё сделал ты, папочка! — Айзель убрал руки с её головы, со странным выражением лица воззряясь ввысь. — Это из-за тебя мама покинула меня, из-за тебя я лишилась подруги, ты убил собственного сына, подкинув его во дворец, как пушечное мясо! Ты шантажировал меня и хотел забрать моего ребёнка… благо хотя бы это тебе не удалось сделать! — Акира поднялась на ноги, возвышаясь над сидящим магом воды, а её волосы разметались по лицу. — В тебе не осталось ничего человеческого, и ты… именно ты заслуживаешь наказания, куда большего, чем все мои враги, вместе взятые! И мне очень жаль, что именно я являюсь твоим наследием…       Девушка ощущала ветер, кружащийся вокруг неё, словно по спирали, всё быстрее и быстрее. Она даже позволила себе улыбнуться от странного чувства, неведомого ранее. Страх смешался с чем-то ещё… с горечью, удивлением, тревогой и… невероятной свободой. Ей казалось, что она способна взлететь, взмыть в воздух, просто оторвавшись от земли. Прикосновение Айзеля к её ладони всё же заставило Акиру резко распахнуть глаза и закричать от ужаса при виде представшей картины.       — Что ты делаешь? — ошарашенно прошептала она.       — Ничего, — развёл руками маг. — Это всё ты.       — Нет… — запаниковав, она просто закрыла лицо ладонями, чувствуя, как волна, до этого поднятая в воздух, сбивает её с ног и уволакивает за собой.       Барахтаясь на небольшой глубине, Акира довольно быстро оказалась на поверхности, тяжело дыша и кашляя в попытках избавиться от воды, попавшей внутрь. Айзель сидел на берегу, тоже весь мокрый, но на его лице читалась довольная усмешка. Девушка села рядом, разглядывая свои руки так, словно не верила всему произошедшему.       — Это было мощно, — он запустил в воду плоский камень, который, сделав пару скачков, скрылся за бурлящей волной. — Особенно для человека, лишённого годов практики.       Бывшая Хозяйка Огня молчала, проводя пальцами по метке духа Даоши на запястье. Она и сама понятия не имела, что её последнее сожаление заключалось именно в этом.       — Молчи сколько угодно, — маг воды поднялся. — Но это невероятный успех. Потренируйся сегодня, а завтра мы продолжим. Ты весьма способная, поэтому обучение займёт куда меньше времени, чем я ожидал, — он пошёл по пляжу в сторону особняка Укано, оборачиваясь по пути. — А что до меня, то это не имеет значения. Искупления я не ищу и с совестью давным-давно заключил договор. В чём ты права, так это в том, что ты — моё наследие. Поэтому я научу тебя всему, что знаю сам.       Его силуэт медленно скрылся в вечерней дымке, оставляя Акиру наедине со своими мыслями. Шторм стремительно набирал обороты: сейчас уже не только ветер, но и волны становились куда разгневаннее, вздымаясь одна за другой конскими гривами. Море шумело, теперь добираясь и до того места, где сидела дочь Айзеля.

***

      На Кальдеру уже давно опустились сиреневатые сумерки, окутав своими шелками не только саму столицу, но и её окраины. Город словно находился в полудрёме. Некоторые жители лишь по необходимости слонялись по улицам, а большая их часть предпочитала сидеть в своих домах. Охраны или стражников нигде не было видно, но все знали, что по вечерам Кальдера охраняется в несколько раз тщательнее. Хотя и это не мешало нападениям, совершаемым на новоиспечённого Лорда Огня. Ни одно из них не увенчалось успехом для мятежников, но это раз за разом порождало всё более нелепые слухи. Жители столицы, подавляющее большинство которых составляли сторонники нынешней власти, прекрасно понимали, что ходить по тёмным закоулкам сейчас не так уж и безопасно. Страх, казалось, витал прямо в воздухе.       Мужчина открыл глаза в тот момент, когда его голова коснулась холодной поверхности. Спал он довольно редко, хотя бы потому, что каменная подстилка не особо располагала к этому, да и погружаться в царство Морфея, валяясь на полу, точно какой-то простолюдин, он не хотел, считая это ниже собственного достоинства. Но когда желание становилось потребностью, он просто прислонялся к стене, ненадолго отключая свое сознание от однообразной реальности.       Бывший Лорд Огня поднялся на ноги, приближаясь к подобию окна. За массивными стальными прутьями решётки виднелись тусклые огни столицы. Солнце давно опустилось за горизонт, поэтому было тяжело что-либо различить в полутьме. Он прислушался, вдыхая свежий воздух, в котором отчётливо улавливался морской аромат. Откуда-то со стороны пристани доносился шум волн, разбивающихся о скалы. Даже отсюда было понятно, что шторм разрастается и уже к ночи разразится настоящая буря. Горизонт был иссиня-чёрным из-за приближающихся туч.       В дальней части тюремного коридора послышался нарастающий шум шагов, затем щелчок в замке — и вот жёлтый свет ночника озарил мрачную камеру. Сын Азулона даже не повернул головы: он и так знал, кто решил почтить его своим визитом. Зашедший недолго стоял возле двери, после чего всё-таки подошел ближе, прямо к решётке.       — Нам нужно поговорить, — посетитель держался как можно уверенней, стремясь не показывать, что голос может дрогнуть в любую минуту. — Сейчас.       — Нам? — усмехнулся пленник, по-прежнему смотря в окно. — Или тебе?       — Не имеет значения. Если я спрашиваю о чём-то, ты должен мне отвечать.       Озай повернулся, с долей интереса рассматривая своего сына.       — Хотел бы я сказать, что теперь ты не похож на глупого самонадеянного мальчишку, — он раздосадованно пожал плечами. — Но не могу.       — Я Лорд Огня! — в глазах парня промелькнули багровые искорки. — Ты не смеешь так говорить со мной!       — Ты? — мужчина приблизился, замечая, как его сын инстинктивно делает пару шагов назад. — Да ты боишься меня, Лорд Огня.       — Никто, — прошипел Зуко. — Никто ни в столице, ни за её пределами тебя уже не боится. Поэтому садись и слушай меня!       Мужчина пожал плечами, к удивлению сына, садясь в позу лотоса на каменный пол.       — Тебе повезло. Сегодня у меня не такое уж и плохое настроение. Говори быстрей, пока оно не изменилось.       Лорд Огня тоже сел, извлекая из кармана своего плаща нечто небольшого размера и протягивая это собеседнику.       — Знаешь, что это?       Озай внимательно рассматривал небольшую деревянную монету, на которой была изображена птица-феникс, а за ней — солнечный диск.       — Любопытно, — еле слышно прошептал он.       — Ты знаком с этим?       — Вижу впервые, — сына Азулона действительно заинтересовало изображение. — Откуда это у тебя?       — Сегодня ночью неизвестно сколько человек пробрались во дворец. Видимо, их целью был я, но в то время состоялся ночной совет, и по счастливой случайности меня не оказалось в покоях, — Зуко выглядел обеспокоенно, а под его глазами залегли тёмные круги. — Мою охрану перебили, несмотря на то что я усилил её вдвойне. Императорский кортеж среагировал не сразу, поэтому они успели пройти довольно далеко. Это, — парень указал за монетку, — лежало на полу моих покоев.       — И что, никого не поймали? Ты нанял в охрану рыбаков из портового города?       — Поймали двоих, — Лорд Огня пропустил замечание мимо ушей. — Они оба приняли яд. Ликорис…       — Что?       — А, нет, ничего, — словно вышел из оцепенения Зуко. — Врач сказал, что яд на основе ликориса, а у меня почему-то все это никак не выходит из головы…       — Ты, наверное, первый Лорд Огня в истории, который, вместо того чтобы ловить преступников, размышляет о цветах, — под скрывающими лицо Озая прядями таилась улыбка. Его забавляло смотреть на Зуко, как он и ожидал, не способного справиться с навалившимся грузом правления. Настолько неспособного, что ему пришлось беседовать со своим злейшим врагом. — Но я всё никак не пойму, при чём тут я?       — Будто тебе не знаком этот символ! — вспылил бывший принц.       — Этот символ был бы не знаком мне, если бы я лишился рассудка. Но, похоже, рассудка лишился именно ты, если полагаешь, что, сидя в этой камере, охраняемой лишь твоими людьми, я смог бы устроить нападение на дворец и ещё снабдить «своих людей» ядом. Быть может, ты думаешь, что я и вовсе делал это сам? — усмехнулся пленник.       — Тогда неважно, — Зуко забрал монетку с фениксом и поднялся на ноги, возвышаясь над бывшим Лордом Огня. — Есть ещё кое-что: я знаю, что ты солгал мне и моя мать жива. Или, по крайней мере, точно была жива на момент моего изгнания.       — Кажется, я сказал тебе, что у меня быстро исчезает настроение беседовать. Так вот, больше ни о чём разговаривать я не намерен.       — А также, — словно не слышал Зуко, — я догадываюсь, что вы могли сделать.       — Мы? — сын Азулона приподнял бровь.       — Вы с Акирой. Я был так слеп, когда…       Озай рассмеялся, смотря на сына с явным пренебрежением.       — Ты до сих пор слеп.       — Что ты сделал? — он сжал кулаки, из которых вот-вот грозились вырваться языки пламени.       — Убирайся прочь…       — Не смей! — Зуко со всей силы ударил кулаком о решётку.       — Я сказал: убирайся отсюда!       Лорд Огня словно позабыл о первоначальном запале, отшатываясь и чётко осознавая, что не является хозяином положения, хотя в его руках и находится вся власть.       — В твоей стране поднимается буря, а ты слишком слаб, чтобы понять хоть что-нибудь самостоятельно. Ты просто неудачник, который только благодаря пресловутой матери не умер сразу после рождения.       Стальная дверь с грохотом захлопнулась, снова погружая камеру во тьму.