Призрачный целитель

Мукуро изучающе смотрел на новую знакомую. Не в силах больше поддерживать свои иллюзии, Тсуна предстала перед ним в своем настоящем обличии. Короткие мягкие каштановые волосы, слегка испачканные, после телепортации, большие и добрые карие глаза, сощуренные, словно от яркого света, смугловатая кожа, вздернутый носик с небольшой горбинкой и тонкая полоска розовых губ. Она казалась Рокудо совершенной смесью красоты и идиотского безумия, поскольку для него выбраться из клетки не представлялось возможным. У Мукуро даже создалось впечатление, что вокруг Чиэло возник небольшой оранжевый ореол всемогущества. Ореол Неба. Изредка она вздрагивала плечами, делала глубокие судорожные вздохи и прикрывала глаза. Рокудо каждый раз замирал с неприкрытым восхищением, наблюдая за потугами шатенки, как на ее руках вздрагивает слабый свет небесного и туманного пламени, тут же потухая, стараясь разгореться вновь. Сама же Тсуна бессильно трясла прутья: ни расплавить их, ни сломать в данный момент не представлялось возможным. Почти всё своё пламя она потратила на помощь аркобалено. А то количество, которое осталось, было потрачено на лечение синеволосого мальчика. Теперь же, зная о последствиях пламенного истощения, Тсуна чувствовала внутри тяжесть и потухший огонь, а так же озноб в ногах и кончиках пальцев рук. — Как ты здесь оказалась? — Мукуро отвлек принцессу от вглядывания в темень коридоров и камер, а так же расшатывания хлипких, но прочных прутьев камеры. Шатенка повернулась к нему и, смирившись, что пока нет выхода, начала беседу. — Я сама толком не знаю. Так вышло, что когда мы освобождали аркобалено от проклятья, я, по ходу дела, угодила в порталы, созданные моим дедушкой. Это было опасно. Мне несказанно повезло, что я оказалась здесь живой. Это ведь Италия еще, да? — Конечно, — ответил Рокудо. О порталах он слышал однажды. Их способны создавать только Вендиче, а отсюда напрашиваются выводы. Синеволосого передернуло, факт того, что Тсуна по всей видимости относится к мумиям, что плохо укладывалось в голове. Зародилась вновь паранойя, что все ему угрожает, и Чиэло не исключение. — В любом случае мне нужно выбраться отсюда, — уверенно заявила Тсуна. Встав, она попыталась зажечь пламя, но ничего не выходило. Вместо этого руки вновь свело от боли. Скривившись, шатенка перестала пытаться призвать свою силу.- Хотя, стоит немного отдохнуть и восстановить силы… — А смысл? — с досадой сказал Мукуро, прожитая взглядом стены ненавистного здания. — Отсюда уже некуда бежать… Никто из детей не выходил отсюда живым. Только если сын босса семьи… Не суть. Забудь о побеге и сиди на попе смирно. — А ты очень пессимистичный, да? — хмыкнула Тсуна, смотря на болезненного мальчика. Сейчас, когда он слегка ей доверился на животном инстинкте, Мукуро подвинулся чуть ближе к ней, но все равно дальше, чем расстояние вытянутой руки. Попав в тусклое освещение коридора, принцесса могла детальнее его описать. Колкий взгляд глубоких и темных, как океан, синих глаз. Длинные иссиня-черные волосы, хохлившиеся на затылке. Причудливый зигзагообразный пробор (как он его вообще без расчески делает?) Худое, словно осинка тело, неестественное для мальчика девяти лет. Слабые на вид ручки, обхватившие такие же слабые и щуплые ноги. — Прошу простить, сеньорина Чиэло, но меня так воспитали те пять лет, что я провёл в этом поганом месте, — почти сплюнул последние слова Рокудо. — Да и одиночество сказывается… - передёрнув плечами, он отвернулся в другую сторону от Тсуны. — Тогда я заберу твой пессимизм и одиночество! Я вытащу тебя из тьмы в свет, - резко вскочив, объявила Вихтенштайн. — Что? — Сказать, что Мукуро опешил, значит перерыть все словари в поиске нужного слова. Да и то, такого не существует. Едва знакомая девочка объявила ему то, что обещали в детстве родители, но… Ситуация его не злила. Кареглазая интересовала и веселила. Не сдержав эмоций, Мукуро все же хихикнул. — Не смейся! — надулась девочка и тут же продолжила. — Я заберу тебя отсюда, окрашу мир твой в иные краски, нежели черный и красный… Но, сперва, мне нужна подзарядка, — в животе что-то ухнуло. Тсуна проголодалась. — А ты забавная, Чиэло, - с грустью сказал Рокудо. — Зови меня просто Тсуной. — Почему? — Не знаю… У меня есть врожденная интуиция. Она подсказывает мне, что ты очень ценный кадр… Словно я знаю тебя с рождения или того больше. Ты как-будто роднее мне чем брат… - Мукуро немного обдумал слова Чиэло и решил кое-что ей поведать. — Знаешь ли ты легенду об истинных хранителях? — Нет. — Тогда слушай. Когда-то давно жил мужчина. Его атрибут неба был настолько силен, что его признавали королем без каких-либо совещаний. Он редко выходил в свет, редко общался с людьми. Действовал скрытно и аккуратно. Поговаривали, что он был потомком древних шаманов. У этого мужчины были слуги. Их называли стражами. Их пламя было мощнее, чем у обычных людей. Лиц их никогда никто не видел. Связь их была крепка, стражи были готовы на все ради своего Неба, а тот в свою очередь было готов на все ради них. Небо дарил им свою гармонию, а они дарили ему свою силу. После легенда оборвалась… — Вау, — выдохнула Тсуна, которая на две минуты забыла как дышать. — Вот так вот. Так что хорошенько обдумай свои ощущения. — А ты? Ты — мой хранитель? Ты — мой туман? — Хах, — усмехнулся и замолчал в неуверенности Мукуро. Колкость на ее вопросы забылась, язвить перехотелось. Мальчик не знал, что ответить, такая удача его бы поразила. В глубине души он в это верил. И словно ища совета, он посмотрел на кольцо своей матери, которое слабо блеснуло на его большом пальце. — Я не уверен в этом. — А что значит Небо для тебя? Какое оно? — Шепотом спросила Вихтенштайн. Она всегда величала себя принцессой Неба, шаманкой, точнее его перерождением. Но может это все игры ее разума? Может люди и не считают таких как она небесами? Ведь Тсуна не похожа, по своим впечатлениям, на всепрощающее Небо, коим был ее дедушка — Джотто. — Небо… У каждого атрибута оно свое, я не могу ответить тебе чётко. И если ты нашёл свое небо, то уже никогда не потеряешь, никогда не забудешь. Тебе будет не хватать пламени этого человека, как воды, а верность Небу будет превыше всего… В клетке раздался непонятный смех. Похожий на нуф-нуф, только быстрее и смешнее. Тсуна навострила уши, а Мукуро насупился, мечтая посмотреть тому, кто прервал его монолог в глаза. Около детей что-то появилось в слабом свечение. Два духа. И если одного шатенка знала хорошо, то о втором не имела никакой информации. Второй дух вился около Мукуро. Если сравнить, то были они почти как две капли воды. У духа странные два проборчика зигзагом, смешной хохолок, таинственный взгляд синих пронзительных глаз и полу-усмешка на губах. — А я тебе говорил, Джотто, все мои поступки из большо~й любви к тебе. — Да, так я и поверил, Деймон. Убийство меня и моих друзей тоже из большой любви и верности, — хмыкнул Первый Вонгола, приобняв наследницу за плечи. Вновь нахлынула гармония, которая не раз успокаивала Тсуну, давая ей надежду в безвыходных ситуациях. Например, когда аркобалено дождя и солнца грозились раскрыть ее личность, но она, уверенная в себе, находила выход в гармонии, Вихтенштайн вовремя от них сбегала. Хотя, таких ситуаций за год до семилетия было всего пять. — Зачем вы тут? И кто этот… ананас? — Поинтересовалась принцесса, повернувшись к основателю королевской семьи. На секунду Деймон и Мукуро замерли, переглянувшись, у них обоих были хохолки… Оба попали под категорию ананасов. — Тсунаеши, тот наглый человек был мои хранителем тумана. И звать его Деймон Спейд, хотя, можешь его и ананасом величать, — ответил Примо, с упреком смотря на давнего друга. И вот зачем он тогда его в семью принял? Ах да, из-за Елены и того, что Спейд веселил его, действуя Алауди на нервы. — И пропустив мимо ушей речь моего обожаемого босса, я замечу, что здесь мы из-за уз. Теряешь хватку, Примо. Раньше ты всегда говорил ближе к делу, - насмешливо покачал головой Спейд. — Каких уз? — Влез в разговор ничего не понимающий Рокудо. Эта ситуация забавляла его, казалась несколько семейной что ли… — Неба и его хранителя. Вы определенно часть друг друга. Юный туман, — Примо повернулся к синеволосому заключенному. — Чиэло определенно твоё небо. И, слушая твои объяснения, я буду надеяться, что ты никогда не предашь ее. Маленький верный туман… — На этих словах Примо исчез, а вместе с ним и Деймон, не забыв посмеяться перед этим. Тсуна и Мукуро переглянулись в неуверенности, что происходящее было реальным. Принцесса провела по волосам, стараясь убрать их назад. Все же, ей стоило послушаться дедушку и остаться дома. Так бы руки не болели, и она не оказалась бы в таком жутком месте. То и дело по мрачным коридорам, еле освещенные двумя моргающими лампами, слонялись призраки. Изнеможенные лица маленьких детей, мальчиков и девочек, различных возрастов. Их нестабильное пламя, ужасы изменения силы, все это она видела. И страх, вперемешку с отвращением говорил всё за Вихтенштайн. Она не могла и думать, что есть такие жестокие люди, издевающиеся над детьми. Передернув плечами, убрав волосы под цилиндр, принцесса всматривалась в призраков, ища среди них небесного носителя. Никого, таких детей не было. — Мукуро, у вас не было детей с пламенем неба? — Тебе зачем? — Поинтересовался мальчик. Некая надежда загорелась в глазах кареглазой. Если бы только Рокудо сказал, что так оно и есть, что был у них ребенок с пламенем неба, то она могла бы… А что собственно говоря ей под силу? Ну выбрались они из клетки, сил только на это хватит, а дальше куда? Такой расклад не устроил юную шаманку. Поэтому, сев на попу смирно, она решила подождать полного восстановления сил. — Да так… Если бы были, я могла бы пополнить запас своего пламени, — без эмоционально отозвалась Тсуна. — Нет, прости, но атрибута неба никогда не было в стенах этой семьи. Слишком редкие. Таких людей очень тщательно охраняют. Небо пропустить невозможно. — Кстати, вернёмся к разговору об узах… Как думаешь, зачем они приходили? — Поинтересовалась Тсуна, а на ее руке появилось небольшое кольцо из пламени тумана и, блеснув, исчезло для глаз смертных. Мукуро кивнул, так же не понимая визита духов Вонголы, а на его пальце появилось и почти сразу исчезло кольцо из пламени неба. — Они пришли, потому что ты моё небо, а я твой верный туман? — Как бы невзначай спросил подопытный Эстерно. Тсуна согласно кивнула, мало понимая обо всем происходящем. Но идиллия момента и принятия своих чувств продлилась недолго. Интуиция зазвонила во все колокола, предвещая нечто плохое, а Рокудо, услышав тяжелые шаги, затрясся и, резко толкнув Тсуну в самый дальний темный угол, потратил остаток сил на прикрытие её иллюзиями. Шатенка не успела охнуть, но почувствовала схожую силу, как у Джагера или летающей тарелки… Слишком похоже, но намного ближе и роднее… И сильнее. Дверь камеры открылась, на пороге появился мужчина, чьего лица Тсуна разглядеть не могла. От него тянуло кровью и безумием — всё это пугало Тсунаеши. Зрачки сузились от страха. Пошевелить ничем не удавалось, а Мукуро кидал на нее лишь печальные взгляды. — Пошли, падаль, сегодня последний опыт над тобой… - резко дернув бледного мальчика, мужчина захлопнул клетку. А кареглазая испуганно и с сожалением смотрела в след туману. В душе заскребли кошки, а в соседних камерах наступила гробовая тишина. Прошло два часа, пламя успело восстановится почти до конца, до чутких ушей Тсуны донеслись шаги и к камере подошел тот же мужчина. Он аккуратно положил синеволосого на холодный бетон и, цокнув от злости, закрыл дверь. Когда шаги стихли, Вихтенштайн подползла к Мукуро. — О, Святая Мария, что же делать? — дрожь пробила тело и руки, словно в бреду она потянулась к мальцу. Пламя полностью окутало голову Рокудо, словно светло-синий бинт покрывал красную и мокрую от крови голову, а небо сводило на нет боль от саднящих ранений. По телу медленно разошлось знакомое и родное пламя, успокаивая боль и даря успокоение. Мальчик кашлем выдохнул и скривился. Тем не менее, духовный туман продолжал лечить ранения, не оставляя следов. Вскоре синеглазый открыл глаза. — Тсуна? — Тихо спросил подопытный, его правый глаз был красным, словно налитое кровью яблоко. Тсуна чуть ли не плакала, смотря на своего хранителя. Ей не нравился проклятый глаз… Еще и символы странные. Его пламя будет слишком нестабильным. — Я тут, я с тобой… - девочка обхватила его руку своими ладошками, вцепившись в нее, словно в спасательный круг. — Беги отсюда, я забрал ключи… - он протянул шатенке связку ключей. Кареглазая лишь мотнула головой и отказалась их брать, она побежит лишь с ним, вместо этого она погладила синеволосого по голове. Мукуро ничего не сказал, провалившись в сон. Аккуратно взяв ключи, наследница открыла свою камеру и пошла освобождать остальных. Повезло, что Эстерно держали всех заключенных на одном этаже. Объяснив всем, чтоб не шумели, а собрались в двух камерах, она приступила к своему плану. Закрыв пламенем тумана две камеры, одну свою, а вторую напротив, Тсуна зажгла на голове пламя посмертной воли. Полные боли и решимости оранжевые глаза с волнением смотрели на камеры и стены. Дети затихли, восхищаясь спасительницей. Они тихо, не зная как ее зовут, скандировали, словно в знак поддержки, ее второе имя. Имя для настоящей принцессы, имя сильнейшего обладателя небесного атрибута — Чиэло. Встряхнув руками, набирая в руках пламя, она не задумывалась о последствиях. Вредное «Я» хотело сжечь до пепла место боли и страдания. Повинуясь зову души, Тсуна собрала все пламя и без всяких сожалений устроила пожар, вошедший в историю мафии. Сильнейший пожар, вошедший в историю теневого мира. Той же ночью, во всех итальянских газетах и документах различных мафиозных семей было записано о пожаре в особняке Эстерно. Ничего не уцелело, даже фундамент сгорел дотла… Людей и их останки искать смысла не было. Все поисковые и ученые работы прекратились через три дня. Почему-то, но пара аркобалено тщательно скрывали всю информацию, а большинство документов стремились уничтожить. Вонгола все же смогла откопать интересный материал: все дети уцелели и сейчас находятся в приютах Италии со стертой памятью, частички пламени показали небывалую чистоту, около 93,93%, что уже редкость. Обычная норма чистоты небесного пламени составляет 68%.

***

Тсуна очнулась в своей кровати. Все же, она переоценила свои силы. Предполагать сколько дней прошло не стоило, бесполезная информация. В руках словно текла магма, в голове звонили колокола, а ноги словно вата. Пользоваться своей силой она не сможет как минимум неделю. Поморщившись, Вихтенштайн повернула голову и столкнулась с сердитым взглядом стеклянных глаз Джинджера. В сердце неприятно закололо, словно от электрошока. — Это. Было. Очень. Опасно! — чеканя каждое слово, нянька дал понять, что он не просто зол, а в ярости. Потупив взгляд, уставившись на одеяло, шатенка не решилась сказать что-либо в своё оправдание. Да и не пришлось, в комнате тут же появился Бермуда, а Джагер тактично вошел через дверь. — Можете меня не отчитывать, — пробубнила Тсунаеши, — это была вынужденная мера для использования силы. Эстерно ставили опыты на де… А где мой Мукуро?! Моментально забыв о боли, шаманка вскочила с кровати. Ничего не могло остановить ее, кроме деда, естественно. — Он лежит в лазарете у Арии. Своего-то у нас нет, — ответил Бермуда внучке. Она с облегчением выдохнула. Обессиленно упала на пол и зарыдала, словно полуторагодовалая девочка в той горящей машине. Слезы были от смешанных чувств, то ли от счастья, что Мукуро цел, то ли от ненависти к самой себе за убийство людей. Руки дрожали, а глаза вспыхивали разным пламенем. Тсуна была в самой настоящей истерике. Бермуда неуверенно обнял наследницу, поглаживая ее по голове. Истерика и не собиралась прекращаться. Вздохнув, Джинджер одним ловким ударом усыпил подопечную, получив сердитый взгляд от босса и его правой руки.