«World in flames, Мир в огне, It’s a chase, I’m a cornered man, Это погоня, меня зажали в угол, It’s a pulse in my veins, no delays, Я слышу, как бьётся пульс в моих венах, без задержек, It’s a rain, it’s a chamber of dust Кругом льёт дождь, это похоже на пыльную комнату, As I’m viewing the plains А я стою, осматривая просторы Of the sorrow I lust. Столь желанной мной печали…»
Сейчас, Монти, Индиана. Кристально-чистые капли дождя небрежными струями сбегали по одежде стройной длинноногой брюнетки: по кожаной чёрной куртке, тёмно-синим джинсам с прорезями на коленях, спортивным чёрным кедам. Распущенные до поясницы волосы тоже вымокли под дождём и от того прилипали к лицу. Это раздражало всё больше и больше, терпение оказалось на исходе, но другого выхода не было. Эванс перебежала дорогу на красный и очутилась возле большого, казалось бы, даже огромного здания и остановилась на секунду, чтобы осмотреться. Десятки людей в рванных одеждах слонялись туда-сюда и окидывали незнакомку странными презрительными взглядами. Здесь она была, как бельмо на глазу — чистая, ухоженная и хорошо одетая. Однако Эванс не придавала значения косым взглядам: у неё были другие проблемы, куда более серьёзные и требующие немедленного разрешения. — Где он? — спросила брюнетка, схватив за рукав человека, который находился к ней ближе всего. Церемониться она не собиралась. — Где Метатрон? Марф. Или как вы его тут зовёте. — Он… Он там, — прозаикался мужчина. Большие чёрные глаза настойчиво пронзали его долгим взглядом до тех пор, пока он ни «очнулся», ни махнул рукой в сторону и ни указал Патриции на какой-то один из пяти этажей полуразрушенной фабрики, возле которой они сейчас находились. — На четвёртом. — Спасибо, — бросила брюнетка. — Но… Но туда нельзя, он… Патриция на ходу обернулась и показала мужчине средний палец. Жест хоть и был довольно грубым, но предельно ясно выражал настрой девушки. — … он молится, — закончил фразу собеседник, в замешательстве поправив дырявую в нескольких местах, сползшую на бок шапку. Под ногами звенели мелкие камни, выбивающиеся из-под подошвы кед, забрызганных грязью хлюпающих при каждом шаге луж. Сильный ветер трепал волосы, путая и раздувая их во все стороны. Но хуже было то, что он разносил с собой запахи отвратного гнилистого и жженого мусора. Поэтому покинуть это неприятное место с каждой секундой хотелось всё больше. Скопления бездомных — вполне нормальное явление для заброшенного здания. Грязные обрюзглые мужчины и женщины слонялись тут повсюду, свободно общались друг с другом и грелись у многочисленных костров. Скорее всего, у этих людей была какая-то особая технология, выработанная за долгие годы и спасающая их от холода даже во время дождя. Иначе выжить в этом место было бы невозможно. — Сэм, ты ещё здесь? — негромко поинтересовалась Патриция, поднеся мобильный к уху, и, затаив дыхание, прислушалась. Звонок уже долгое время стоял на удержании. — Сэмми? — Да, я в нескольких метрах от тебя. Не оборачивайся, — в динамике послышалось сбивчивое дыхание младшего Винчестера. — Только время потеряешь. — Хорошо, — запыхавшись от бега, Патриция не останавливалась. Лишь изредка переводила дух, чтобы поговорить. — Дин где-то внутри… Мы уже на полпути, Сэм. Как думаешь, всё будет хорошо? — Конечно, Триш. Даже не забивай голову мыслями о другом… и не отключайся, будь со мной на связи. — Ладно. Ты тоже не опускай носа, мы ведь даже не знаем, нашёл ли он вообще Метатрона, — она замолчала, понимая, насколько глупо это звучит. — Дин будет в порядке. Этот кретин не может просто так бросить нас. Даже обманув нас обоих, он не останется со Злом наедине… Мы ведь всего на шаг отстаём. — Да, Триш. Только не вздумай идти туда одна. Дождись меня, — велел Сэм, тяжело дыша. В ответ молчали. — Триш? — Встретимся внутри, — бросила девушка прежде, чем бросить трубку. Вместе с тем послышался протяжный скрип открывающейся двери и быстрые приглушенные шаги, раздающиеся уже внутри здания. — Эванс? Патриция… Чёрт!***
Она не знала сколько ушло времени, чтобы пробежать пустые коридоры, взбежать по первой длинной лестнице, затем второй, но чётко осознавала, что каждая секунда на счету. Уже на лестничном пролёте между вторым и третьим этажами, Патриция услышала спокойный и с какими-то даже веселыми нотками голос Писаря Божьего. Она остановилась, сама не зная зачем. Сердце забилось сильнее. Может быть, что-то демоническое в её сущности вдруг затрепетало перед созданием божьим? Одному Богу было известно. Однако Эванс затормозила и дальше пошла уже медленно, подкрадываясь, боясь малейшим движением вспугнуть и спровоцировать Метатрона к действию. Она прекрасно понимала, что даже с Клинком и Меткой шансы одержать победу у Дина в разы меньше, чем у Метатрона. Но всё же о плохом старалась не думать, и это было ужасно сложно. Уже на третьем этаже, услышав голос Дина, она не выдержала и, как сумасшедшая, с радостной улыбкой на губах понеслась вперёд — к Дину навстречу. Как же она хотела его обнять, прислонить к себе, ощутить тепло и понять, что он в безопасности! Патриция издалека заметила Дина только, когда пробежала почти половину этажа. Заметила его сидящего на полу, избитого и пытающегося дотянуться до Первого клинка — будь он проклят, этот клинок. Сердце радостно отозвалось хотя бы на то, что Дин жив. С остальным они справятся, Триш была уверена. — Дин, я здесь. Держись, — сказала Патриция, ринувшись вперёд. — А вот и твоя подружка, — почти шепотом подначивал Дина Метатрон. Дин вскинул на неё глаза, ярко-зелёные, почти спокойные, едва лишь испуганные, стеклянные. Он качал головой, и во взгляде читалось лишь одно: «Уходи». Но она бежала, между ними были метры, много метров. Не замечая за собой, Патриция преодолевала все преграды: бетонные балки, картонные коробки, всякий хлам, валяющийся на пути и мешающий двигаться вперёд. Она бежала бы и километры, если бы конечным пунктом был Дин. И вот осталось некоторое количество метров. Совсем чуть-чуть. Дикий, жуткий холод внезапно пробрал её до костей, по телу непроизвольно пошли мурашки. И в эту секунду длинный ангельский клинок вошёл прямо в солнечное сплетение Дина, и он замер, ещё не в состоянии понять, что происходит. Бросил взгляд на Метатрона, вскоре исчезнувшего; на клинок; на Патрицию, в ужасе остолбеневшую. Она, как рыба на суше, беспомощно хватала ртом воздух и смотрела в его широко раскрытые глаза. — Дин. Нет. Дин! — голос Патриции сорвался на сиплый болезненный хрип. — Дин! Не-е-ет! Губы Дина тронула нежная, но короткая улыбка. Взгляд взволнованно перепрыгивал от брюнетки к тому, кто стоял чуть позади неё, а потом обратно. Сэм в оцепенении остановился, тяжело дыша. Его серо-зелёные глаза распахнулись от ужаса и страха потерять брата, от осознания, что он не успел ему помочь. Подбежав ближе и опустившись рядом с Дином на колени, Патриция подхватила его, сползающего со стены и падающего набок, поймала в объятия и прижала к себе. Она слышала, как сильно бьётся сердце Дина, и ещё надеялась, что не все потеряно, что его сильный организм справится с этой проблемой. — Эй, эй, Дин, смотри на меня, — она подняла его лицо за подбородок и легонько погладила по окровавленной щеке, марая пальцы в крови, но не обращая на это внимания. — Мы справимся, слышишь? Мы как-нибудь разберёмся… — Триш, Сэмми, уходите отсюда, пока он не вернулся… — Молчи и береги силы. Кровь сейчас остановится, — не теряя ни секунды, Патриция прижала рану Дина рукой и потом только поняла, что не сможет держать там её вечно. Она вскинула глаза на Сэма, но он также беспомощно смотрел на неё. — Дин. Эй, Дин, мы тебя залатаем. Найдем врача или заклинание. Ты поправишься, — Сэм медленно опустился на колени и взял брата за плечи. — Сэм прав, всё будет в порядке, — она оторвала кусок материи от рубашки, вложила в руку Дина и заставила держать на груди, положив свою ладонь сверху — ради уверенности, что он не расслабит руку. — Послушайте меня. Так будет лучше, — с трудом проговорил Дин. Кровь капала с его лица и губ прямо на блузку Патриции и оставляла на ней красные следы. — Что? — она подняла огромные ошеломлённые карие глаза. — Метка. Она превращает меня в того, кем я быть не хочу. — Забудь о метке, — сказал Сэм. — С ней потом разберёмся. Ты только держись. Вставай-ка. Давай. Патриция помогла Сэму его поднять. Младший Винчестер взял брата к себе на плечо. Дин шёл медленно, опустив голову и тяжело дыша. У Патриции сердце обливалось кровью от этого зрелища. — Эй, Дин. Знаешь, что меня радует? Что мы прибьём этого козла, Метатрона, и уже вечером будем сидеть втроём в кухне бункера и, попивая пиво, смеяться над всем этим, — постаралась она успокоить не только Дина, но и себя. Она не могла позволить панике взять над ней вверх, по крайней мере не сейчас, когда она должна была быть сильнее Винчестеров, сильнее себя самой. — Сэм, стой подожди, — Дин заставил брата остановиться, опёрся на что-то твёрдое позади себя и негромко, слабея с каждой секундой и с трудом держа глаза открытыми, произнес: — Я… Я горжусь нами. Затем он перевёл взгляд на Патрицию и долго смотрел на неё, словно стараясь запомнить черты лица, губы, нос, волосы… всё, что он так любил. Эх, если бы он мог продлить этот миг ещё на несколько минут!… Как же он оставит её — беззащитную, хрупкую, преданную, любящую? Тело стремительно ослабевало, непроизвольно валилось набок, веки словно налились свинцом... — Эй, Дин! Не смей, не смей так на меня смотреть… — Патриция схватила его за шиворот куртки и умоляюще на него взглянула. Он опустил голову ей на плечо, тяжелое дыхание стало постепенно прекращаться. В противовес сердцу Дина, её грудь трепетала, и сердце билось, как заведённое, почти выпрыгивало из груди. — Дин? Дин! Дин, пожалуйста… Боже, Дин, ты не можешь! Нет… — она прижимала его к себе, впившись пальцами в его куртку, хваталась за него и трясла, чтобы привести Дина в чувства, но ничего не выходило... А потом она сдалась. Молча прижалась щекой к его щеке, и большие горькие слёзы покатились по лицу, омывая ссадины Дина и заставляя кровь стекать на одежду. — Я найду выход. Обещаю, Дин, я вытащу тебя из всего этого дерьма. Чего бы то не стоило… Обещаю.