Возрождение

      Гермиона Грейнджер всегда знала, как ей поступить в той или иной ситуации. Она всегда могла опереться на свои познания в области магии и волшебства, на свою безукоризненную интуицию, которая ещё ни разу не подводила хозяйку, и на поддержку верных друзей, что, в отличие от неё, предпочитали действовать спонтанно и разбираться на месте. Но теперь юная волшебница была совершенно одна, и единственное, что ей оставалось делать — это боязненно осматриваться по сторонам и вздрагивать от каждого шага, что проносился по тёмным коридорам и ядовитым страхом въедался под кожу.       Она глубоко вздохнула и, выпустив из рук мятое одеяло, наконец-то разжала закоченевшие пальцы. Неизвестность раздражала и одновременно пугала Грейнджер. Она вспомнила недоверчивый взгляд и быстрый уход Элрофина после её рассказа.       Пока Гермиона размышляла, к ней подходил Леголас, с интересом рассматривая девушку. Она выглядела не такой жалкой, как в лесу, и от этого ему почему-то стало легче. Девушка прикрыла глаза и потерла виски, словно слишком усердно думала, и теперь усталость одержала над ней верх.       — Сон пошел тебе на пользу, — Леголас вышел из тени и присел на кровать Гермионы, из-за чего та немного отодвинулась, вызвав у эльфа легкую улыбку.       — Элрофин поведал мне твою историю, — уже серьёзнее проговорил принц. — Мне жаль твою утрату и что тебе пришлось пережить столь тяжкий путь.       Гермиона недоумённо уставилась на эльфа.       — Остались ли у тебя братья или сестры?       Только через пару долгих мгновений она догадалась, что мужчина ждет ответа.       — Нет, я была одна в семье, — тихо проговорила Гермиона, лихорадочно размышляя над тем, чтобы не сказать ничего лишнего.       — Хорошо, — Леголас немного склонил голову набок, — ты будешь оставаться здесь, пока силы вновь не вернутся, и со временем мы решим, как тебе помочь.       — Спасибо, — ответила она и наконец-то подняла голову. Невольно замерев, она уставилась на эльфа.       Серебряные, словно налитые лунным светом волосы беспорядочно спадали на плечи и грудь, покрытую светлой рубашкой, а непривычно голубые глаза пристально наблюдали за ней, напоминая Гермионе о бледном осеннем небе, готовом вот-вот разразиться бурей.       — И скоро он вернётся, — неожиданная фраза вернула Гермиону в реальность, отчего она растерялась.       — Что? — глупо переспросила Грейнджер.       — Я говорил, что Элрофин был вынужден отправиться на границы, но скоро вернётся, и вы сможете повидаться.       Гермиона со злостью сжала пальцы и почувствовала, как от стыда начинают гореть щёки.       — Хорошо. Ещё раз спасибо, — вежливо поблагодарила Гермиона, быстро приходя в себя.       — Отдыхай, — Леголас улыбнулся и покинул лазарет.       Наблюдая за уходящим эльфом, Гермиона снова и снова удивлялась, в какую же нелепую ситуацию она попала.

***

      Казалось, дни тянулись бесконечно. Своей серостью и неопределённостью они затягивали Грейнджер в страшный омут дум и размышлений. Каждое утро она придумывала новый план, а к вечеру разочарованно вздыхала, понимая, насколько беспомощна сейчас.       Элрофин всё не возвращался, и никому не было дела до неё. Пару раз её навещала светловолосая эльфийка — лекарь, как смогла догадаться девушка. Не произнося ни слова, она осматривала тело Гермионы, меняла повязки и наносила мази на мелкие раны, но все эти действия происходили в гробовом молчании. Грейнджер не решалась заговорить первой, а эльфийка была слишком занята.       По ночам Гермиона не спала. Она вглядывалась в большое, почти зеркальное окно, где виднелся тёмный лес, ветви которого грозно шатались под завыванием ветра. В Запретном лесу и то не так страшно, как в этой чащобе. Высокие деревья достигали неба, как будто образуя животный скелет, пробирающийся чрез ночные тернии. Он приближался всё ближе, царапал лапой окно и всматривался в Гермиону, желая познакомиться с ней, но та лишь сильнее вжималась в кровать. Его большие жёлтые глаза то вырывались из густой пелены, то снова прятались в ней, оставляя лишь звериный блеск.       Даже небо здесь было другое, словно из другого мира. Яркие, наполненные золотым сиянием звёзды и голубой месяц не вселяли чувства восторга и восхищения, которые Гермиона испытывала всякий раз, когда возводила глаза к небу. Но теперь всё было иначе. Где-то в ночном полотне виднелись то уродливые морды, злорадно усмехавшиеся, то безобразные лапы, махающие из стороны в сторону, а слух пронзал дикий хохот. И Грейнджер не всегда могла разобрать, что ей приснилось, а что видела наяву.       В одну из таких ночей она снова не могла избавиться от навязчивых образов. Гермиона сжала кулаки и мысленно пообещала ни в коем случае больше не позволять себе бояться. Ведь сколько историй она успела пережить с друзьями: неужели глупое воображение страшнее всего, что произошло?       Но внезапно за окном раздался оглушительный грохот, и Гермиона испугано вскрикнула, спрятав лицо в ладонях. На пальцах ощущались нежданные слезы, и Грейнджер, не сдерживаясь, начала плакать.       — Тише, — чья-то рука ласково опустилась на её плечо, отчего Гермиона подняла глаза и заметила Элрофина, чьи тёмные волосы сейчас казались совсем чёрными.       — Вы вернулись… — сквозь всхлипы проговорила Гермиона.       — Конечно, — эльф тепло улыбнулся, всё ещё держа волшебницу, — как и обещал.       — Да, как и обещали, — она постаралась ответить на улыбку, заодно стирая слезы со щёк.       Через пару мгновений Гермиона смогла успокоиться и прийти в себя. Укутавшись в одеяло, она обратилась к мужчине:       — Что вы сказали тому эльфу, который был с вами в лесу? Про какую утрату он говорил?       — Принц Леголас думает, что ты потеряла семью при набеге орков. Спасаясь, ты оказалась здесь, в Лихолесье.       — Но почему он так думает?       — Король не поверит твоим словам, а принц не сможет таить секреты от него, поэтому Леголас не должен знать правду, — Элрофин заговорил тише, иногда оборачиваясь к выходу.       — Правду? То есть, вы верите мне? — переспросила Гермиона, от удивления широко распахнув глаза.       — Верю, — просто ответил эльф.       — Но если вы поверили, сможет и король! — она воодушевлённо приподнялась, жаждая услышать ответ.       — Не сможет. И даже столь юное и беззащитное создание не в силе его убедить, — мягко произнёс Элрофин, словно боясь обидеть Гермиону. — Наш мир окутан войной, и враг всё ещё рыщет в здешних краях. Даже самый близкий может оказаться врагом, соглядатаем зла, а король слишком дорожит своим королевством и подданными.       — И что же мне делать? — разочарованно спросила Гермиона, ощущая возвращение страха.       — Ждать, дать твоему телу и разуму привыкнуть к новому миру, — в который раз улыбнулся эльф, — теперь поспи, скоро взойдёт солнце.       Элрофин встал и собирался покинуть лазарет, когда Гермиона остановила его.       — Можно вас попросить кое о чем?       — Конечно.       — Я давно не видела себя и можно ли мне зеркало, пожалуйста? — немного смущённо спросила волшебница, со страхом ожидая, что же увидит.       Эльф молча скрылся за белоснежной занавеской и сразу же вернулся с небольшим зеркалом. Протянув его Грейнджер, он зажёг свечу рядом с ней и безмолвно скрылся в коридоре.       Немного нервничая, Гермиона осторожно положила зеркало на колени и, проведя рукой по простой деревянной раме, наконец-то решилась посмотреть на себя. Но увидев своё отражение, волшебница в ужасе разжала трясущиеся пальцы, и в тоже мгновение сотни ярких осколков разрезали глубокую ночь, в последний раз блеснув в темноте.