.Будь моим мамой.

Квартира у Джитуку хорошая, большая, просторная, соответствует хозяину. Раньше в таких домах были комуналки, когда-то, давно. Такие дома со своей историей, в центре города, были скуплены едиными владельцами. Так и вышло, что восемь комнат огромного помещения стали одной квартирой. Кухня, как бальный зал, ванная большая, туалет тоже. Окна панорамные. Всё отремонтировано, чистое, цвета не приторные, спокойно-пастельные. Чувствуется, что всё дорогое, но не вычурное. Нет лоска и истеричного крика я-богат, есть шарм и уют. Когда пришли на место, ожидал, что нас встретит какая-нибудь нимфа-домработница в безумной униформе, которой только моделькой быть (ну да, я во власти стереотипов), но Джи меня огорошил, сказав, что готовит и прибирается сам. Мол, это дом, здесь не должно быть посторонних. Тогда кто же я? Такие жертвы - попрание личного пространства чужим (мной) - ради сына - огромный шаг самопожертвования. Мужик вырос в моих глазах. Оказалось, что из восьми комнат занято лишь четыре - спальня Джи, кабинет Джи, комната Кэя и его же игровая. Остальные свободны. Я выбрал ту, что ближе к мальчику, чтобы всегда быть в его распоряжении. Джи сообщил, что я должен буду взять на себя часть обязанностей, например, следить за наличием продуктов в доме. И всё. Я даже разочарован, ожидал, что меня полы мыть заставят, пыль протирать. Ан нет, Джитуку вновь меня удивил. Остальное Джи будет делать сам. И это тоже поразило. До печёнок, до глубины души. Мне начинает казаться, что Джитуку абсолютно полярная личность. В нём каким-то волшебным образом существуют двое. И как ни странно, но обе его эти стороны начинают мне нравиться, потому что не может нравиться часть целого. Либо полностью, либо никак. Он нравится мне, как человек, со своими интригами и красочными чертами характера. Ещё я заметил, что когда не на работе, у него очень подвижная мимика. И это тоже - пленительно. До вечера мы ходили по магазинам, покупая, что пожевать, играли с Кэем, гуляли. Когда пришли на обед, Джи, который был одет в хлопковые штаны и футболку (шок), сообщил, что на ужин придёт Илона, какая-то-там-очередная-типа-мама Кэя. Мальчик устроил истерику, что не хочет, чтобы какие-то тётки бродили по нашему дому. Что он только мне рад и всё. Потому что я хороший. - Может быть, Илона тоже хорошая? - постарался настроить я мальчика на нужный позитив. - Нет. Таким, как ты, не сможет быть никто, - топнул ножкой Кэй и ушёл в свою комнату. Честно? Я даже и не понял, как на это реагировать. Но было приятно. Джи лишь вновь странно смотрел на меня, пока я грустил по поводу поведения Кэйода. Нужно как-то мальчику объяснить, что он должен дать шанс той, что возможно, пусть не заменит маму, но станет больше, чем другом по жизни. Чё? Кому там шанс-то дать нужно? Дайте лучше обрез, буду играть в Кобейна! Илона оказалась эффектной... дурой. Натуральной, и даже цвет волос - рыжий - не спас. Её рассуждения о политике страны заставляли давиться вкусным ужином. В результате решил, что пока что есть не буду. Сдохну, подавившись. Ну, как бы странно рассуждать о правящей верхушке государства на примере клипа Леди Гаги и обсуждать неправомерность действий ДПСников, отталкиваясь от цитаток в социальных сетях в сомнительных группах, а уж то, что Уинстон Черчилль - это женщина, меня вообще вынесло. - Но Уинстон ведь женское имя, - капризно-авторитетно заявила Илона, порнографично зажевав свои слова кусочком болгарского перца из салата. - Ну, как Хьюстон, - тут же многозначительно хлопая ресницами, добавила она. Хьюстон, которая Уитни? А Уинстон, который Сэр Уинстон Леонард Спенсер-Черчилль? Думаю, что нет смысла объяснять л-е-д-и, как сильно она заблуждается. Джитуку лишь весело поглядывал то на меня, то на Илону поверх бокала красного, постоянно улыбаясь сыну. Он идеальный отец. Илона что-то фыркнула и громко отпила своё Монтраше, вздёрнув носик. Вау. И как такие, как она, вообще в мире выживают? Уж не знаю, что там сделал Кэй и как именно мальчишка всё это провернул, но когда Илона, встав из-за стола, сообщила, что ей нужно запудрить (так и сказала) носик, из-под её микро-юбки на пол сыпанулся песок. Обычный такой. Тростниковый. Ровной горкой коричневых кристаллов. Большой горкой. Эпично! Кэйод тут же зарыдал, перепугав всех присутствующих. - Что случилось, малыш? - дёрнулся я к мальчишке. Что? Палец поранил ножом или вилкой? Или в глаз что попало? Может, колики или... Думать страшно. - Что с тобой? - побледнел Джи, пытаясь заглянуть в лицо сыну. - Э-э-э... - многозначительно произнесла девушка, рассматривая сахар на полу. - Эта ма-ма тоже умёт? - зарыдало эбеновое чудо. У меня аж в глотке пересохло. - Что? - сипло. - Нет, - крикливо. - С чего ты взял? - уже нормально произнёс я. А самого трясло. Не та тема, блин. - Ну, она ше сталая, раз из неё песок сыплется, а значит, скоро умёт, - выл мальчишка, заливая щёки слезами. Логика. И не поспоришь. Но слёзы-то крокодиловые, вот проказник, глазами улыбается. Что ж, поддержим цирк. - Я не старая! - громко цокнула набойкой Илона. - Мне всего шестнадцать, - взвизгнула она. - А говорила, что двадцать, - шокировано выдавил из себя Джи, с силой проводя рукой по лицу. - Ну, двадцать, - тупила девушка. - Будет. Однажды. Но ты ведь меня подождёшь? - маниакально улыбнулась она, быстро-быстро кивая на свои же слова. - Исчезни, - рыкнул Джитуку. Нда, некрасиво девица спалилась. - Знасит, эта ма-ма не сколо умёт? - вопросило дитя. Подыгрывать ему расхотелось. Было обидно за то, что Джи так сильно наебали, за то, что Кэй оказался прав в своей ненависти, и не только из-за того, что Илона малолетка, а ещё и тупая, как валенок. А ещё хотелось уйти, потому что я чувствовал себя здесь лишним. - Не-е-ет, - протянула дамочка. - Что ты, - хлопнув в ладоши. - Если исходить из возраста, твой папа откинет копыта раньше, чем я, - глупо улыбаясь, заявила она с видом профессора. Бля. Я так и сел. - Что. ПАПА умёт? - заверещал Кэй уже натурально. Глаза наполнились не только слезами, но и болью. Тело мальчишки затрясло, и он зубами прихватил губу, сдирая кожу. Я тут же обнял, прижал к себе, стал гладить, успокаивая. - Пошла вон, - взревел Джи. - Ну что ты, что ты, Кэй, - ворковал я с мальчишкой. - Твой папа ещё долго проживёт, - успокаивал, как мог. - Правда? - спросил Кэйод, задирая головку, рассматривая меня. - Конечно, - улыбнулся сыну Джи. - Ну не плачь, - фыркнула Илона, закатив глаза. Так бы и выколол. - Давайте лучше кушать, - капризничала она, вновь садясь на место. Вообще непробиваемая. Девушку из дома выкинули оперативно. Схватив за волосы и так и дотащив до двери. - Мои туфли, - взвыла она из-за металла. - Чёртова обувь, - рыкнул Джи. Открыл дверь и швырнул шпильки в девицу. - Джитик, ну что ты злишься? Я же... - Чтоб на глаза больше не попадалась! - озверел мужчина и херакнул дверью. Кэй осторожно жался ко мне, всхлипывал, сжимал пальчиками рубашку на плечах и надсадно хлюпал носом. Со спины его обнял Джи, тоже подсев к нам на пол. Так мы и застыли, пока у мальчишки лились слёзы горя. Мы с Джитуку почти полностью оплели мальчика собой, заключив Кэя в кокон из своих тел. Но и этого казалось недостаточно. Вспомнилась больница. Ночь. И разговор... Джи хорошо воспитывал сына, не позволял ему не знать о корнях. Он давно рассказал Кэю про его маму. Как Агак, с красивым переводом "Ястреб", приехала в Россию вместе с Джитуку. Тогда они были ещё подростками. Как они тут обживались и привыкали к новому месту. Про то, как Агак быстро обрусела. А потом, когда она - будучи уже его женой - забеременела, то решено было рожать сына в Кении, на родине родителей. От истока к истоку, так сказать. Роды прошли хорошо, но Агак после них была слаба, организм не у всех быстро переносит послеродовые изменения тела. Агак словила местную лихорадку и не справилась с вирусом. К сожалению, угасла быстро. Поэтому для Кэйода, слышавшего, как нежно и трепетно о его маме отзывается отец, было больно видеть и слышать Илону. Да, Кэй сам виноват, ведь это он всё начал. Но... Разумеется, фраза "Он же ребёнок" не оправдание. При этом Кэй действительно ещё ребёнок. Он не со всеми эмоциями может справиться самостоятельно и не все капризы может правильно воплотить в жизнь. Такое и у взрослых-то не у всех выходит. Илона должна была отреагировать иначе. Ей не стоило говорить громких слов про возраст отца Кея и делать вслух свои выводы. Глупая девчонка. К тому же, лгать про себя совсем низко. Это же статья. И Джи это понимает. Возможно, будь он один, он бы и воспользовался этой малолеткой, но у него есть Кэй. Когда Кэйод стал вновь улыбаться, он потребовал мороженое на десерт, и, пока мальчишка его уплетал, я спокойно убирал со стола, загружая посуду в машинку. Джи ушёл в кабинет, у него ещё были дела. Но быстро присоединился к нам, став смотреть диснеевские шедевры мультипликации. Кэйод, глядя на субкультуру фурри в Шервудском лесу, заявил, что тоже хочет себе змия а-ля-сэр-Хисс. Я честно подавился чипками, как их называет Кэй, а Джитуку лишь вздохнул и кивнул сыну, без слов говоря, что очень-даже-может-быть и купит. Я п-против! Это же... ползающая, мерзкая, холодная хрень. Фу! Проблема в том, что моего-то мнения как раз и не спросили. Жизнь - боль. Странно было видеть Джи дома таким... домашним. Я уже мысленно выстроил для себя образ этого мужчины, как непоколебимого титана со стальными яйцами и бетонным характером. Оказалось, он тоже человек. Контраст резал глаза, но был приятным. Неделя пронеслась незаметно, в делах, хлопотах и уважительном общении. Мне казалось, что я буду долго привыкать к новому месту, казалось, что семья Джи будет долго привыкать ко мне. Но всё как-то быстро произошло (в принципе, у меня это в характере), я легко влился в быт, думаю, тут ещё и Кэй здорово помог мне. Мальчишка, всё такой же простой и озорной, легко сглаживал углы между мной и Джи. Это вдохновляло на то, что всё будет не так плохо. Плохо. Всё. Очень. Плохо. Кэйод уснул, набегавшись во дворе с ребятами. У меня же было пару часов на себя, на отдых с книгой. Хотелось расслабиться и не думать ни о чём. Тут не садик, конечно, но забот тоже хватает. И они не удручают, не напрягают, они... всё кажется верным, что ли. Наверное, я просто слишком легко, так было всегда, подстраиваюсь под обстоятельства. Но это ведь полезное качество. Взяв в комнате книгу, пошёл на кухню, зверски хотелось кофе. Курить тоже хотелось, но я терпел. Ради Кэя. Проходя через гостиную, книгу я уронил. Господи-Боже-Мой! - Удав, - заорал я, вытаращившись вперёд. Аж давление подскочило, и сердце ухнуло вниз. - Где? - тут же среагировал Джи, чуть присев на месте, осматриваясь по сторонам. - Вон! - визгливо и тычу пальцем. Кажется, что мои глаза становятся ещё больше. - Это не удав, - ласково, - это у-у-ужик, - расплылся в улыбке Джи. - Какой нахер ужик? - шокировано заплетался я языком. Кажется, меня бросило в дрожь. - Это анаконда, бля! - сорвался на хриплый мат. Джитуку посмотрел на меня, как на бешеного, чуть скорчив рожу тапком. У, шкаф непробиваемый. - Вообще-то, - поглаживая свои... ещё одни "почти два метра", - у меня самый ма-а-аленький в семье, - слишком. Нежно. Миндальничая. Проговорил. Чёрный-шкаф-и-сбоку-ручка. - Пиздец, - выдохнул я, пытаясь НЕ представлять услышанного. Но фантазия такая фантазия... - Это не пиздец, это член, - насупился Джи, смотря на меня исподлобья. Сука, да с хрена ли он такой милый! - Вижу, - рыкнул я, наконец-то посмотрев Джи в глаза, а не на пах. - А ты почему обнажён? - Глаза всё равно съехали... вниз. Чёрт! Кхм! Усилием воли заставил себя смотреть выше хотя бы живота. Зря-а-а-а... Там тоже весьма эстетически элегантное... О чём я думаю, а? - Это обряд, - гордо возвестил Джитуку и выпятил грудь вперёд, а его член качнулся меж ног, задевая головкой мощные бёдра. Он издевается? - Какой? - я не уверен, что хочу это знать. - Сегодня синяя луна в фазе фиолетового льва под знаком жёлтой пантеры над гудящей лиственницей саванной поёт хрустящими нотами песню жизни на зелёном небе в час-пик звёздного становления под планетарным скоплением, аккурат над сурикатом, что в дали непостижимого высматривает блистательную пыльцу, что штормовым натиском полосатого зеброй кричит о покое, - одухотворённо произнёс Джи. Он это долго запоминал? - А-а-а-а, - умно протянул я. Даже интерес рассматривать... "анаконду" пропал. - И ты... - ярко выражено жестикулируя руками. - Воздаю хвалу восемнадцатой косуле после пятого прайда у третьего водоёма возле четырнадцатого копыта, которое под третьим коршуном у шестого камня длинного песка! - Да. Точно. Дли-и-инного! - не отрываясь, вновь смотрю на... это. Чёрт, у меня язык не поворачивается назвать это гениталиями. И вообще, ЭТО - дёргается. Пульсирует. Грозится встать. - Максим, - с придыханием. Ну, к чёрту! - Эмм... что-то я чувствую, что кофе у меня носом пойдёт, так что ты это... продолжай, а я... полежу. Где-нибудь там. За дверью. Может, даже на полу. Ага? - пробормотал я и тут же сбежал. Нет, мне очень было интересно увидеть... ну, окей, член Джи в состоянии стояния, но это так... пошло, откровенно и уж точно не предназначено для меня, что срочно пришлось слиться. Раз Джитуку там молится - или что он там делает - то не стоит ему мешать. Корни, истоки души, прошлое - святое. Мне не понять. Могу, но с объяснениями. А с этим пока повременим. Господи, голова кружится. И как Джитуку таким... трахает? Это же, наверное... Либо больно, либо круто. Не уверен, что и на этот вопрос хочу знать ответ. Лишь помотал головой сам себе и плюхнулся на кровать в своей комнате. Закрыл глаза. А у Джи красивая кожа, ровная, чистая. На шее Джи были бусы, я их раньше не видел, но он и не ходил с открытым воротом. Кажется, они какие-то символичные. Мне вообще всегда казалось, что галстук для Джи - это часть анатомии. Тату у него не было и пирсинга тоже, но были ожоги, в смысле, похоже, что это клеймо - с двух сторон груди, над сосками, и вниз, от солнечного сплетения до пупка, тянулся рисунок игривых выпуклых точек. Это что-то связанное с племенем. Лежу, рассматриваю потолок и думаю о том, что в общем-то Джи - работодатель номинальный, я скорее пашу на Кэя, чем на его отца, потому что в доме всем заправляет мальчишка. А Джитуку, он... Я вновь его вижу с новой стороны. Он сам себя не понимает, сам ведёт себя, как ребёнок - капризный и язвительный. Дикий и нежный одновременно. Наверное, Джитуку стоило сообщить мне заранее о своём обряде, а то со стороны подобное выглядит, как его заскок. Но и такое вероломное попустительство по отношению к окружающим со стороны Джи не пугает и не утомляет, и даже не кажется странным. Может, у них и правда дома это норма, там, в Кении. Я просто не имею права его осуждать. Да и не хочу. Потому что Джи делает наши с Кэем дни краше. Привыкаю потихоньку. Хотя, чего я в жизни только не видел. Ну, нет, таких огромных - не видел. До этого дня. Но ведь всё бывает впервые. Может, я слишком легкомысленно отношусь ко всему, но у Джитуку есть особые шарм и очарование. Ему невозможно сопротивляться. Да и не хочется. Потому что хорошо. Рядом с ними хорошо, забавно, смешно, порой грустно, но чаще весело. Интересно. Мой авантюризм берёт верх над разумом, который сообщает мне, что всё это неспроста. Может. Быть. И так. Но... Джи шикарен и дьявольски необычен. Он умеет заинтриговать, заинтересовать, заставить ждать новых выкрутасов. На одно надеюсь, что мне всё это безобразие не выйдет боком.