.Будь моим мамой.

- Вот, дарю, - неловко протянул мне Джи увесистый пакет с ходу, как пришёл. Закралось смутное сомнение, что что-то тут не так. Стоим посреди коридора, оба какие-то скованные. Чёрт. - Что это? - осторожно спрашиваю и так же осторожно принимаю дар. - Посмотри, - скромно отвечает Джи и отчаянно смотрит в другую сторону. Волнуется? Заглядываю. Вау. Это книги. Трепетно достаю, рассматриваю обложки печатных изданий. Коллекционные, с тиснением на корочке и красивейшими иллюстрациями внутри. Аж сердце затрепетало бабочкой, радостно пища от такой прелести. - Джи, это... зачем? - голос тонкий-тонкий, сам не замечаю, что вслух сократил его имя. Смотрю на него с трепетом, часто-часто моргая ресницами, глубоко дыша. А сам счастливый по самое не хочу. - Ну, ты же любишь... читать... - мнётся Джитуку, явно ощущая себя неловко. - Вот я и подумал, что тебе понравится, - как-то комкано закончил он, не зная, куда деть руки и глаза. - Но это дорого, - выстонал я, прекрасно понимая, что такие вещи не бывают дешёвыми. Да и по книгам видно, что такие не продаются в банальном "Букинисте". Чёрт, душа в пятки. Это так мило, так учтиво, так... Нет слов, одни визгливые эмоции. - Тебе не кажется, что мне такое говорить глупо? - хмыкает мужчина с явно заметной алостью щёк. Красиво. Джи красивый. А я стою, туплю, откровенно не догоняю - зачем это? Я ведь и так здесь счастлив. Мне не нужны подарки. Мне достаточно того, что я могу быть с ними, рядом. С обоими. С Джи и Кэйодом. Но Джитуку смотрит на меня с силой, откровенно, глазами умоляя принять его своеобразное мне подношение. И мне кажется, что я в сетях, что тянет магнитом, что я просто не имею права отказаться. Я не чувствую себя должным и не ощущаю, что обязан что-то сделать в ответ. Но подарок и правда лишний. Мне от него неуютно. Он привязывает, он даёт ненужную надежду. Он тревожит душу и заставляет мечтать... - Джи, я имел в виду, что ты мне установил весьма солидное жалование и его хватает, - звучит слишком жалко, зато правда. - Тем более я неприхотлив, и... Боже, растерян, не знаю, как ему в глаза смотреть. Всё так смущает. - Господи, Максим, это просто подарок, - фыркает мужчина с улыбкой, такой обворожительной улыбкой, что щемит под рёбрами. - Просто прими и скажи "спасибо". Не нужно всех этих унизительных "зачем" и "почему". Я так захотел, - вспыхнул Джитуку, румянец проступил на коже сильнее. Ему мучительно, чуть-чуть нелепо, наверное, даже дико. Такие, как Джи, не привыкли, видимо, дарить. Ну, Кэй не в счёт. Он привык получать, причём с боем. - Спасибо, - улыбнулся я. А что ещё остаётся? Да и да, я хочу эти книги. Они прекрасны. - Угу, - кивнул он. - А может, мы... в ресторан сходим? - предложил Джи, нервно прокручивая печатку на среднем пальце правой. - Ресторан? - как-то замешкался, замялся я, всё ещё рассматривая обложки. - Ну, да... - запинаясь. - Ты и я, и... погуляем, - такой неуверенный, что хочется смеяться. Не над Джитуку, а просто потому что он такой. - Да, хорошо, - горячо выдохнул, соглашаясь. - Кэй, пойдёшь в ресторан? - крикнул я мальчику, а Джи помрачнел. Ну вот и чем я его огорчил? Стало чуть грустно... - Там скучно, - выдал Кэйод, хмуря маленькие бровки. - Помнишь семейный ресторан с игровой зоной и аниматорами? - скромно продолжил я. Хотелось, чтобы Кэй улыбнулся. Мальчонка тут же радостно закивал. - Мы можем его оставить у... - начал Джитуку. - Да всё в порядке, - заверил я. - Мы сейчас соберёмся. И ушли одеваться, а Джи как-то уж совсем печально вздохнул за спиной. Странный он. Посидели хорошо. Было вкусно, весело, интересно. Кэй навыигрывал подарков в конкурсах и теперь лопал шоколадки и конфеты. Забавный. Джи тоже забавный. Кэй уговорил его играть в салки. Это было нечто. Большой грозный негр с фирменным взглядом "загрызу" носился за детьми и рычал, что сейчас всех поймает. В результате запутался в ногах, грохнулся и смеялся так чисто и открыто, что дети попрыгали на Джи верхом, крича "Покатай меня, моя большая черепашка!". Вечер удался. Вернувшись домой, все быстро приняли душ и увалились спать. Вымотались. Солнечное утро. Приятно валяться в постели, вытягиваясь в разные стороны. Но пора вставать. Через час проснётся Кэй, нужно завтрак приготовить. Да и самому кофеином закинуться. Губы всё ещё, по привычке, скучают по сигаретам. Но уже не так сильно. Отвыкаю. Встал, потянувшись, и отправился на кухню. Бля! - Что. Ты. Делаешь? - сипло вопросил я. Каждый раз, когда Джи что-то задумывает, я теряю дар речи, а заодно и рассудок. - Готовлю, - пожал плечами хозяин квартиры. Готовит. Ага. Понятно. Да, нихрена не ясно. Чё за нах? - А своего питона обязательно выгуливать при этом? - спрашиваю скептично, глядя на голого мужчину у плиты. А глаза-то, заразы-предатели, косят, косят не туда, куда нужно, рассматривая, облизывая эту чертовски привлекательную фигуру. И уже начинает казаться, что я сам скоро голый ходить начну, потому что это реально эстетически красиво. - Сегодня это не питон, - хмыкает Джи, переворачивая оладьи на сковороде. Стоит себе, даже без фартука. Весь такой... готовый. - Точно, ужик же, - закатываю глаза в потолок. Он меня с ума сводит. Вот не думал я, что о мужиках можно ТАК размышлять. Но меня тянет не в ту степь, и порой я представляю Джи перед мысленным взором, просто вспоминаю, каково его тело, его образ. Просто любуюсь про себя, думая о том, что Джи во всём идеален. - И не ужик, - хмыкает жертва солнечных ванн, украшая оладьи ягодами. Сука, жрать хочу. И, кажется, не только естественно. - Боюсь спросить, но всё же: а тогда кто? - этот разговор уже начинает забавлять. На спине у Джи тоже есть точки-ожоги. На пояснице. Расплывчатое изображение то ли кляксы, то ли лужи, то ли птицы. Птицы мне больше нравятся. - Тотем! - гордо возвещает Джитуку и, развернувшись, отдаёт мне, судя по всему, мой завтрак. Да как я есть-то смогу при таком обилии... красоты? - То-тем! - чуть ли не по буквам, словно пробуя слово на вкус. - Оке-е-й, - устало тяну гласную. - Что за тотем? - уточняю, конечно, хотя заранее знаю, что ответ мне не понравится. - Он помогает мне приготовить еду, изгнав из неё злых духов, - озвучивает Джи весьма одухотворённо, чуть жмуря в радости глаза. Угу. Злых духов? Из еды? Интересно, а если Джитуку вдруг решит, что и в ковре, например, живут злюки, то он и его голышом выбивать пойдёт? Эта мысль мне не понравилась. Не нужно, чтобы его видели таким. Пусть лучше боятся. Сам коврик отволоку, куда надо, и даже по нему постучу. А потом по Джи постучу, чтобы хуйнёй не маялся. Хотя, видя его настрой, думаю, это бесполезно. - А в еде... есть... злые духи? - чувствую, слышу, как от меня разит чистым нигилизмом. - Да, - абсолютное согласие в ответ. Киваю машинально, на автомате же мотаю головой. Сам ещё не определился, что нужно сделать, я просто в шоке. Опять. А Джи не перестаёт меня удивлять. - И они боятся гениталий? - растягиваю гласные последнего слова в каком-то злорадстве. - Сегодня - да, - гордо выпятив широкую грудь, ответил дитя порока. Он реально, пиздец, какой порочный. И это мне тоже до болезненного нравится. Потому что необычно, потому что сильно, потому что он - замысловатый оригинал. - Отлично, - ставлю тарелку на стол. - Я, пожалуй, перекушу в кафе, - содрогаюсь телом, глядя на блюдо. - А то вдруг ты не всех выгнал, духов-то! Что-то мне не улыбается в Каспера играть, - фыркаю на Джи, пока тот отчаянно отдупляет, куда и как его послали, и гордо ухожу. Кэю тоже прихвачу фаст-фуда. Вредно, но мальчонка любит эту фигню. А что? Без перебора-то можно же! День проходит странно, вязко, в делах и бытовых заботах. Вечером Джи уезжает в коммандировку. Говорит, что на неделю, и мы начинаем с Кэем скучать уже тогда, когда Джи ещё на низком старте в коридоре. Но Джитуку возвращается уже через день, говоря, что закончил с делами раньше. И только вечером, проходя мимо его кабинета, да, подслушивая, потому что мне важно знать, что у Джитуку всё хорошо, из его разговора с кем-то-там-с-работы я узнаю, что Джи послал на фиг сделку, скинул всё на доверенных лиц (которые, разумеется, накосячили) и слинял домой. Теперь разгребает проблемы. Даже не знаю, смеяться над его глупостью или радоваться тому, что он не смог оторваться от... семьи? Да? Сам не знаю. Но, скатившись на пол по стене, сижу и думаю над тем, что всё не так просто, что что-то есть в Джи, во мне, в Кэе. Что всё определённо должно было быть иначе, но ушло не по той тропе, теперь и мы все петляем, и куда нас выведет наш путь, думаю, не знает никто. К тому же Джи перестал приводить новых "мам" на знакомство с Кэйодом. То ли мальчишка совсем закапризничал, то ли Джи устал от недальновидности и слишком большой алчности дам, то ли есть ещё некие неизвестные в уравнении нашего сосуществования. Весь следующий день Джитуку не вылезал из кабинета, с кем-то созванияваясь, ругаясь, брызжа слюной и угрожая расправой. Приходили факсы. Трижды пребывал курьер с пакетами под пломбой. Я же тихо, мышкой, таскал Джи перекусить: бутерброды, салаты, кофе, чай, его травы заваривал. Фрукты приносил. И даже вазу мини-крекеров, на мой взгляд они хорошо нервы успокаивают. К тому же в них нет калорий, диетические. Ведь Джи следит за своим питанием, тоже мне мораль натуральности. Всё равно сплошная химия. Если какого-нибудь компонента ГМО не написано на этикетке, это не значит, что его вообще нет в данном продукте. Но раз Джи так хочет, то пусть. Я его поддержу, даже если он захочет растолстеть. Большой. Толстый. Чёрный. Джи. Моя психика этого не вынесет. Кэйод носился по дому в костюме Бэтмена и кричал, что он летучая мышь, а я был несчастным Робином. Где же счастья набраться, когда костюмчик мал? Злющий Джи после очередного разговора "по душам" со своими фирмовскими выскочил из кабинета и громко заржал, глядя на несчастного меня. Мало того, что на мне была маска, сделанная руками Кэя, - кривая, косая и да, жуткая. Так я ещё умудрился влезть в лосины долбаного Робина - костюм, который купили Кэйоду на предстоящий Хэллоуин. Нда. Хорошо, что ткань тянется, да и я небольшой, так что влезти-то влез, а вот видок оставлял желать лучшего: попа наполовину не вместилась в "колготки", пах утянут, снизу мало на треть ноги, но я стойко изображал образец "подпруги" супер-хиро. Кажется, Джитуку забыл, куда и зачем шёл, только помотал головой, поцеловал сына в висок, показал мне большой палец и, скалясь, вновь исчез за дверью кабинета. Сволочь! Спать ложились сами, Джи так и не вышел со своих переговоров. Утро перетекло в день, пока мы с мальчонкой затаривались провиантом в мега-гипере. Потом долго совместно готовили и ужинали в приятной обстановке. Джи был счастлив, дела у него сложились удачно. Он много рассказывал сыну про бабочек, да так интересно и красочно, что я сам заслушался. Обещал мальчишке сходить и посмотреть на выставку тропических чешуекрылых. Я поддержал идею. После ужина радостный Кэй улимонил мыться. Кэйод вообще обожает воду, хлебом не корми, дай побрызгаться. Вот и сейчас он громко фыркает, разумеется, в джакузи. Эбеновое чудо давно стало самостоятельным, что не может не радовать. Почти семь лет всё-таки. Пора уже. Проследил за началом водных процедур и таки ушёл, чтобы дать парню чуть свободы и уединения. Хоть и страшно за него - а мало ли что. Но порывы самостоятельности нужно поощрять. Иду в свою комнату за книгой, чтобы тихо караулить крик голубоглазого птенца под дверью. - Бля! - вырывается у меня на автомате. Я же научусь не удивляться происходящему? Хоть когда-нибудь? - А что? - до фига наивно спрашивает Джи и смотрит на меня совершенно невинными глазами. Который ну вот никак не вяжется с его "здесь и сейчас" образом. Да твою мать же! Стоит этот... Негр, чтоб ему пусто было, чёртов чёрный баобаб. Посреди гостиной. Над низким журнальным столиком. Со спущенными штанами. И дрочит на цветок в горшке. На вялый цветок в новом горшке. Сука! - А если бы Кэй увидел? - отмираю и вопрошаю со вздохом, до конца не веря в происходящее. Афигеть. Большой, огромный член так красиво пульсирует в руке, что плотным хомутом сжимается вокруг, заставляя крупную головку набухать сильнее, увлажняться, истекать. Чёрт, глаз не отвести от порнографичности картины. - Я б..ы объя..с-с..нил, - срываясь на тяжкое дыхание, не прерывая неподобающего для такого места занятия, прохрипел Джи. У меня аж всё затрепетало внутри от такого голоса Джитуку. - Объяснил что? Что тебя цветы возбуждают? - сипло, через слово прочищая горло, стараясь упорно смотреть в глаза, но взгляд всё равно съезжал вниз, на тяжёлые тёмные яйца, длинный ствол, тёмно-коричневую шкурку. - Макси-и-им, - стон горлом, у меня аж пальцы на ногах подвернулись, - я дро..чу, - стон. Хрип. И глаза закатывает в удовольствии. Ловлю каждый его жест, машинально облизывая губы, и едва-едва дышу, потому что зрелище стоящее. Джи не останавливается, терзает мои зрительные нервы сильнее. - Потому... чт..о хо-чу, чтобы цве-еток рос-с. Выгибается. Виляет бёдрами. Сжимает член сильнее и ускоряет темп. Чёрт, это возбуждает. Чувствую, как внутри копится напряжение, вяжется в узелки, там, под пупком, как всё тяжелеет и щекотит хребтину, игриво пробегаясь юрким огоньком от затылка в копчик. Сводит бёдра - и мои, и его. Сам себя глажу рукой по животу раскрытой ладонью, зубами терзая губы, потому что хочу, потому что желаю опустить руку вниз, на пах, сжать и застонать, срываясь в удовольствие. Но не позволяю. Тупо пялюсь на мужчину в бисеринах пота, которые так и просятся упасть на мой язык. - Р-рос? - еле слежу за разговором. Какое, к чёрту, общение, когда тут чистая эротика, алчная, горячая, неприкрытая, такая вдохновенная. - Сперма ж-же поле-езна, - стонет Джи. Ягодицы напрягаются, толкается в руку сильнее, быстрее и смотрит, так голодно смотрит на меня, что ноги подкашиваются. Но стою. Но смотрю. Замер. И не моргаю. Просто пялюсь на невозможную картину, громко сглатывая, уже царапая ноготками кожу живота, потому что не опустить, руку не запустить в чёртовы штаны, хоть и свободные спортивные, но кажется, что они малы. Мешает, всё мешает и даже кислород, потому что даже на него нужно отвлекаться, а я не хочу пропустить ни мгновения. - И для цветов? - выдавливаю из себя еле слышно, но в голосе изумление чёткой границей нестройных нот. Если Джи это делает не впервые, то я не удивлён тому, что цветок зачах. - Не з-з-знаю, - отчаянный, тяжкий выдох. - Но хочу-у провер-рить, - рычит он, и, чёрт, это так сильно отзывается во мне, что едва не прокусываю губу в кровь. Куда я попал? Закатываю глаза. В паху томно, влажно, стоит. Он стонет в голос, с хрипом. Кусаю-терзаю губу. Руки сжимаю в кулаки, ногтями врезаясь в кожу ладоней. Но не спасает, не отвлекает, не отрезвляет. - Джи, - откровенно умоляю. - Это смешно. Прекрати, - хнычу, потому что я на грани. - Не могу, - глубокий вдох-выдох, в его ладони громко хлюпает развратным звуком. - Хочу кончить, Макс-с-с... - Тогда делай это в своей комнате, - глазами, глазами впиваюсь в него, кусаю, грызу, бля. - Т-там не интерес-с-сно, - шипит Джи, второй рукой хватаясь за мошонку, перекатывая в ладони яйца, сминая их, играясь с плотью. Пиздец, как ведёт от него такого - откровенного! - Почему? - еле слышно, на выдохе, срываясь, сжимая пах ладонью, только бы не кончить. Не здесь, не сейчас, не при нём. - Там нет тебя, Макси-и-им... - выстанывает, изливаясь в руку\на цветок, сильно запрокинув голову назад. Блять, так и вгрызся бы в его кадык зубами, что так доверчиво подставлен свету. Джи трясёт всего, кончает бурно, дышит. Мне бы тоже не помешало. И кончить, и подышать! И я ухожу, кривой походкой, но скрываюсь в свой спальне, впечатлительной тушкой распластавшись по стене - съезжаю вниз, на пол, Джи позаботится о сыне. Сейчас я не могу, и мы оба это знаем. Я с ним с ума сойду. Он заводит. Возбуждает. Покоряет. Я вижу, что я интересен Джи. Он мне тоже - я это понял и всё. Наверное тогда, когда подло подглядывал за тем, как Джитуку беззаботно играет с сыном, как читает ему, пусть дурным голосом, но сказки, как он моет посуду, напевая мотив родной страны, как спит на диване, обложившись документами, прижав к груди пустую чашку с какими-то африканскими травами для тонуса на дне, как... Таких простых "как" много. Но я не уверен, что это правильно - быть с ним во всех смыслах. Ну, Кэю же нужна полноценная семья. А я далёк от совершенства идеальной женщины. И тут становится обидно, потому что хочется включить эгоизм, хочется как-то показать Джи, что я не против, но не разово. Не хочу, чтобы всё хоп и закончилось. Хочу... Просто хочу. Хочу забить на всё, всё послать к чёрту, хочу... Господи, да я же сдохну под ним! А вот этого не хочу. Кэйод плакать будет.