Под Андреевским стягом!

Дремлет притихший северный город, Низкое небо над головой. Что тебе снится, крейсер «Аврора» В час, когда утро встает над Невой? Туманами рваными, Вспышки орудий видишь вдали? Или, как прежде, в черных бушлатах, Гордо шагают твои патрули?

Загремели пушки на бастионах далекого Кронштадта, на береговых укреплениях Петергофа* засуетились солдаты. Натужено скрепя лафетами мощные крепостные орудия начали поворачиваться в сторону надвигающейся опасности в виде большого количества парусов, едва видимых в утренних клочках тумана. Но, как оказалось, в мерах предосторожности не было никакой необходимости. - Идиоты! – буркнул артиллерийский полковник, едва отдышавшись и разглядывая приближающиеся корабли в подзорную трубу. Кронштадтская канонада подняла коменданта с постели, вид перепуганного посыльного, несшего явный бред, заставил его выскочить из казармы в одном исподнем и лишь на лестнице, ведущей к артиллерийской галерее, его догнал адъютант с одеждой. Произошедшее не добавило настроения и без того мрачному офицеру, адъютанты старались держаться от коменданта подальше, помня его тяжелую руку. – Кретины! Это же наши… Дежурный подпоручик, поднявший тревогу, восемнадцатилетний юнец, недавний выпускник навигационной школы, временно, пока не освободиться место на одном из кораблей Петербургской эскадры, направленный на батареи береговой обороны, от стыда готов был провалиться сквозь землю. Это же надо было так опозориться, не узнав за глухим ропотом тяжелых морских орудий победный салют. - Вернулись таки, ребята…, - сказал полковник, опуская подзорную трубу. Слезы щедро покатились из его глаз, старый солдат не стесняясь плакал. – Вернулись… Из бойниц Петергофа метнулись языки пламени орудийных салютов, над бастионами поплыли пороховые дымы, смешиваясь с утренним туманом. Русские линейные корабли, пройдя проливом между Кронштадтом и военной гаванью, становились на рейд… Примечания к тексту: * - Фактически, Кронштадт находиться километрах в тридцати западнее Санкт-Петербурга и, поэтому, артиллерийский салют вряд ли был бы услышан в Северной столице, тем более в Петергофе.