Под Андреевским стягом!

Командующий шведским конвоем заметил русскую эскадру едва только она вынырнула из-за оконечности острова. Во главе эскадры шел девяностопушечный флагманский линейный корабль. Следом за ним, в кильватере, следовали еще два линейных корабля, три фрегата, замыкал строй пинк. Шведский адмирал улыбнулся: он не ошибся, русские корабли пошли там, где он планировал. Теперь перед ним стояла другая задача: сделать так, что бы его заметили. Заметили и погнались. Приказ, полученный им неделю назад в Стокгольме, не предусматривал других толкований: выведя в море небольшой отряд из нескольких судов, связать боем русскую эскадру, крейсирующую у южной оконечности Эланд, имитировать отступление и отвлечь их дальше, к северной части острова. Зачем это было нужно, адмирал не знал, но догадывался: русская эскадра полностью блокировала морские торговые и военные связи шведского флота с Ганновером, Польшей, Францией, Англией, Голландией и Испанией. Скорее всего, эскадру русских хотят заманить в засаду и там уничтожить. Или отвлечь от чего-то другого, более важного. Его предположения подтвердились, когда, уже будучи готовым к выходу из Стокгольма, он узнал, что накануне, в неизвестном направлении из порта ушла эскадра из дюжины линейных кораблей. Уже выходя в море, капитан заметил еще одну эскадру из четырех судов, готовых к выходу. - Куда они идут? – спросил тогда он первого помощника. - В Пиллау с грузом продовольствия и оружия, - последовал ответ. Тогда он утвердился в мысли том, что ему уготована роль темной лошадки, которой предстоит заманить русского медведя, возомнившего себя великим мореплавателем, в ловушку. Боевая ярость овладела адмиралом. Уж он покажет этим русским выскочкам, что такое настоящие моряки и что такое настоящий бой. Это будет достойная месть за Гангунское сражение. - Поднять малые штормовые паруса, быть готовым поставить все паруса, - повернулся капитан к помощнику. – Мы пройдем полмили, так что бы нас заметили, а когда нас русские корабли пойдут на перехват, ставить все паруса и удирать что есть мочи. И вот теперь адмирал проклинал себя за свою безрассудность. Он совершил только две ошибки, но даже каждая из них даже по отдельности оказалась роковой. Он недооценил противника, и теперь только чудо могло помочь ему избежать боя. Даже не сколько самого боя, к которому он так стремился, сколько молниеносного захвата. Русские корабли неожиданно развернулись во весь фронт и теперь, подгоняемые попутным ветром, неслись на перехват. Шведским кораблям, на свою голову зашедшим слишком далеко в большую бухту и поставившим слишком мало парусов, пришлось бы делать поворот оверштаг, потеряв много времени и скорость. Пока они выйдут из бухты, русские корабли закроют их в ней, словно в мышеловке. Шансов на спасение у шведов не было, оставалось только принять бой. И шведы приняли его, никто не мог упрекнуть их в трусости. Полыхнуло носовое орудие на шведском флагмане. Ядро пробило фальшборт одного из русских кораблей, разбив орудие и убив двух матросов. Русский линейный корабль, немного развернувшись левым бортом, ответил залпом из десятка орудий верхней палубы. Это был последний артиллерийский выстрел в этом сражении: фок-мачта шведского флагмана рухнула на палубу, подрубленная метким выстрелом. Потерявший скорость и маневренность, корабль не смог противостоять сильному течению, его начало разворачивать поперек пролива, полностью закрывая его. - Огонь! Стреляйте! – орал шведский адмирал раздавая щедрые тычки матросом. Но корабельные батареи свою роль в этом сражении уже сыграли. За горячкой боя, запаниковавший адмирал совершенно упустил из виду второе судно, шедшее в кильватере следом за ним. Для него маневр флагмана оказался некоторой неожиданностью, отвернуть в сторону корабль просто не успел. Суда столкнулись с такой силой, что на обоих кораблях от удара попадали мачты, грохот ломаемого дерева и крики падающих за борт матросов перекрыл даже гул штормового прибоя и свист ураганного ветра. В нескольких местах корабельные орудия проломили хлипкие заслонки и попадали за борт либо застряли между палубами. Тем временем, русские корабли приблизились к шведской эскадре вплотную. Для линейных кораблей, имевших весьма глубокую посадку, приближаться к мелям было смерти подобно, но фон Гофт долго не раздумывал. - Фрегатам войти в пролив, мы прикрываем в случае чего, - сказал он капитану флагмана. – Шведские корабли уничтожать только в крайнем случае, старайтесь брать на абордаж. Взвились вымпелы на русских кораблях, линейные корабли заняли свои позиции на флангах, фрегаты на самых малых парусах двинулись вперед. Четверть часа спустя корабли поравнялись со сцепившимися шведскими судами. Заполыхали в штормовых сумерках мушкетные выстрелы, заскрежетали по бортам абордажные кошки, неудержимым потоком сквозь сгустившийся пороховой дым выстрелов хлынули на борт шведских кораблей русские солдаты. Судьба шведской эскадры была предрешена.