Под Андреевским стягом!

Зотов и Сенявин, не смотря на все свои недостатки, не зря считались лучшими капитанами кораблей на русском флоте. К вечеру того же дня, погрузка была завершена, команда, гуляющая на берегу, собрана на борту, а корабли готовы к выходу в открытое море. - Ну, что дорогой, - Зотов посмотрел в глаза Сенявину. – Не посрами славу русского оружия… - И тебе удачи, - пожал руку старому другу капитан. Утром следующего дня русская эскадра вышла в открытое море. Удача сопутствовала смельчакам: поймав попутный ветер, корабли развивали хороший ход, идя к намеченной цели днем и ночью, и уже на рассвете третьего дня марсовой заметил в утренней дымке очертания острова Эзель. За все это время, несколько раз на горизонте показывались одиночные силуэты других кораблей. Заметив шедшую полным ходом эскадру военных кораблей, они предусмотрительно сворачивали в сторону, избегая контакта с неизвестными судами. Их не преследовали: перед Сенявиным и Зотовым стояла конкретная задача, отвлекаться на сомнительную погоню они не собирались. Обогнув Эзель, русская эскадра повернула на юг, держась ближе к берегу. Солнце, перевалив через зенит, склонялось к закату. Оба капитана все это время находились на мостиках, лишь на несколько часов спускаясь отдохнуть и возвращаясь вновь. Лишь однажды, шедший на флагмане Зотов ощутимо напрягся: справа по борту проступили очертания еще одной эскадры. Впрочем, посмотрев в подзорную трубу, капитан немного успокоился: на флагштоках развивались русские вымпелы, а обводы кораблей говорили о том, что они сошли со стапелей в Петербурге. Обменявшись залпами приветственного салюта, обе эскадры продолжили следовать каждая своим путем. К вечеру третьего дня, эскадра, немного не дойдя до южной оконечности острова, по команде с флагманского корабля, легла в дрейф. Зотов не замедлил навестить «Портсмут». Задержался он там недолго: через час, обсудив общую стратегию и план действий, он вернулся на корабль. Развернувшись фронтальным строем, эскадра стала на якорь. Капитаны дали команду уставшим матросам отдыхать. Жизнь на кораблях, казалось, замерла. Потекло ожидание. А на рассвете 4 июня Зотов был разбужен адъютантом. - Три корабля прямо по курсу, без вымпелов и опознавательных знаков, - сказал тот, едва капитан открыл глаза. – Похоже, шведы. - Труби тревогу, - ответил Зотов. Пока контр-адмирал одевался, на палубе заиграли рожки, боевой корабль готовился к битве. Тем временем, Сенявин, поднявшийся раньше Зотова, уже рассматривал в подзорную трубу с капитанского мостика приближающиеся корабли. В предрассветном мареве силуэты кораблей было видно плохо, но Сенявину это, похоже, не мешало: он отчетливо рассмотрел, что это были боевые корабли. Сенявин, не отрываясь от рассматривания чужих судов, мысленно похвалив себя за то, что в эту ночь решил не ставить эскадру на якорь. Сейчас русские линейные корабли дрейфовали под малыми парусами к северу вдоль береговой полосы, морякам не надо было тратить драгоценное время на вытравливание якорей и постановку парусов. - Капитану ставить все паруса, какие возможно, - сказал Сенявин, не оборачиваясь. – Поднять флаг! Поднять вымпел! Курс на неизвестные корабли… Если уйдут, то лично линьками попотчую. Развернуть строй! Затопали по палубе босые ноги, затрепетали, ловя попутный ветер, поднимаемые парусу, взметнулся на флагштоке Андреевский стяг. Русская эскадра, набирая ход, стремительно направилась к встречными судам. Адмирал усмехнулся в усы. - Сейчас мы посмотрим: кто вы такие и что вам надо в этих водах, - тихо проговори Сенявин, наблюдая, как встречная эскадра все дальше забирает к западу, стремясь уйти от контакта с русскими кораблями. – Что-то мне подсказывает, что вам есть что скрывать, господа хорошие… Вот и посмотрим – что…