= х =
Когда мир вокруг тебя не твой, нет иного выхода, кроме как жить и быть не здесь. Эдвард шагал по земле ногами. Своими прекрасными ногами, о да, без преувеличений, Ал сделал ему превосходный подарок. Не успел достичь одной цели (или всё-таки достиг?), как милый брат подарил ему вторую. — Ты жив, — повторял мантрой про себя Эдвард каждый день. Иначе зачем он здесь?= х =
Альфонс Хайдерих торопливо приглаживал волосы у зеркала. Неуклюже приглаживал. Пытался — и те непослушно продолжали топыриться. По полу медленно полз солнечный свет. Секунда, грохот дверей — и вот уже улыбка Альфонса приветствует всех в этот погожий апрельский денёк. Он кивает соседям, желает им удачи, хорошего дня, смотрит в тёплое синее небо и берёт курс на городскую библиотеку. — Доброе утро, фрау Хербст. Пока библиотекарь здоровалась в ответ, Альфонс отметил в читальном зале склонившуюся над столом златовласую макушку. — Часто вижу в последнее время этого парня здесь, — заводит непринуждённую беседу Хайдерих. — Не подскажете, как его имя? Гранулированная цепочка на очках женщины следует движению седой головы, и хитрая фрау предлагает спросить ему самому. Альфонс неловко чешет затылок, растерянно улыбаясь. — Он просил найти это, — передаёт в руки парню потрёпанную рукопись. — Отдай ему. Солнце приветливо подмигивает, то пригревая, то прячась за тучи. Собирая весь свой шарм по крупицам, парень твёрдой походкой направляется в читальный зал. — Фрау Хербст просила передать Вам. — Аккуратно и ненавязчиво ставит рукопись на край стола. Под нос юноша бормочет едва понятное «спасибо» и не поднимает головы. — Эм.. Интересуетесь механикой? Альфонс не мог утверждать наверняка, но в золотых глазах парня, который всё-таки посмотрел на него, кажется, что-то взорвалось. Те распахнулись, а кожа незнакомца резко побледнела. И тут Ал решает взять всё в свои руки. — Я тоже интересуюсь ею, — пододвигает второй стул и подсаживается рядом, — более того, участвую в новейших разработках ракетной техники. Реакция парня точно отличалась от нормальной. — Вы в порядке? Хайдерих внимательно осмотрел незнакомца. …расслышивая хриплое «Ал». Пришла очередь Альфонса нервничать. — Простите, мне нужно идти. — Эдвард хватает книги и поспешно шагает к пожилой хитрой фрау. Издалека слышно: — Вы сегодня быстро закончили, герр Элрик. — Вспомнил, что меня ждут кое-какие дела. Альфонс растерянно смотрел тому вслед. — Кажется, Вы говорили, что подыскиваете новое жилье. Герр Хайдерих может помочь вам. Элрик остановился на полпути к выходу и обернулся на Альфонса. — Простите меня за моё невежливое поведение. Я сам найду Вас. Светлые брови изобретателя поползли вверх. Хлопнула чуть громче положенного дверь. Альфонс, чувствуя, как волнами внутри него сталкиваются противоречия, тихо ставит стул на место. — Не берите в голову. Сказал найдёт, значит найдёт, — усмехается фрау. — Ох, — чешет запоздало затылок, — неловко как-то получилось… — Сами вы, герр Хайдерих, по какому делу? Альфонс устремляет свой взор на подмигивающее солнце. — Оно ушло с тем странным парнем… Мне нужна была та книга, что он взял с собой. — Значит, вы скоро точно повидаетесь, — кивает библиотекарь. — Я могу ещё чем-то помочь? — Да…= х =
Эдвард заскрипел зубами — все дороги в его голове вели к нему. И не только в голове. Помощь с жильём была бы кстати. …Кого он обманывает. Эдвард ходил вокруг да около. Вспоминал лицо с голубыми глазами (хотя он точно помнит, что у Ала глаза не голубые). Выглядит ли его Альфонс сейчас так же? Элрик прикрывает глаза. Он вспоминает прошлое, и весь этот сумбур в его голове не укладывается. А что если он не сможет найти способ вернуться? И всё же это не его Ал… Волнами сталкиваются противоречия. Эдвард смотрит на далёкие звёзды и загадывает желание. Он не может жить без почвы под ногами. Если космос бесконечен, пусть в далёком Аместрисе услышат его мольбу о помощи. Ему слишком больно жить в этом чужом мире. Он всё ещё не понимает, как его лёгкие наполняются чужим для него кислородом. Вычислению не поддаётся. Психика не может принять тот факт, что остаток своих дней он проведёт не в Ризенбурге, не в Централе, а здесь. Элрик усмехается. В городке, что именовался Мюнхеном.= х =
Через неделю, в одно прекрасное утро, Альфонс встретит Эдварда. — Как я и говорил, — Элрик доверительно тянет гласные, прикрывая нервозность. — Доброе утро, — солнечно улыбается Хайдерих. – Мы, кажется, с Вами так толком и не познакомились. Альфонс Хайдерих. Рукопожатие. — Эдвард Элрик, — кивает юноша, и с лица его мигом слетает напускная небрежность. — Фрау… — неловкая пауза. — Хербст, — подсказывает изобретатель. — Точно, — улыбается, — говорила, что Вы можете помочь с жильем… — Совершенно верно. Я сдавал комнату у себя в доме одному молодому человеку, но ему срочно потребовалось уехать. Комната пустует… Эдвард испытывал амбивалентные чувства. На лице сияла улыбка (настоящая, он не умел по-другому), а внутри плескалась ненависть к самому себе. Ему казалось, будто он предаёт своего брата. «Слабак ты, Эд». Характер, кажется, у Альфонса покладистый… «Слабак и эгоист». Детали обговорены, формальности соблюдены. — Что же, увидимся вечером. Мне пора на работу, — машет рукой Хайдерих и прощается. «…А если он всё же мёртв? Тогда, может, я…» Эдвард останавливается. Нельзя позволять себе думать в таком русле. Нельзя позволять себе думать.= х =
Его новый сосед хорошо отзывался о доме — по его словам, ему здесь нравилось. Их интересы оказались причудливым образом схожи, и совсем вскоре они безвылазно сидели за чертежами, делясь друг с другом своими идеями и предположениями. Но, будучи коллегами и соседями, они никак не становились друзьями. Эдвард умело уходил от ответов на вопросы о прошлом. Не делился мыслями о настоящем и планами на будущее. Альфонс аккуратно делал шаг навстречу и, натыкаясь на преграду, так же робко отступал назад. Получалось молчаливо-регламентированное взаимовыгодное сожительство… как бы Хайдериху не хотелось иного. Вне чертежей и физики Эдвард почти не разговаривал. В глазах его мелькала сосредоточенность, меж бровей залегала морщинка. Сновал туда-сюда точно кот бездомный!.. Цепко вцепился в подоконник Альфонс, больно сжав пальцы. Вот оно: в простых движениях тихого соседа таилась ледяная чуждость. Осознав природу его поведения, Хайдерих решил постараться разузнать в чём дело и принялся раздумывать над тем, как исправить ситуацию. Тем временем солнце медленно склонялось к горизонту. Улицы топились в щемящих персиковых лучах. Под сенью виноградных крыш провожали день уставшие горожане. Алый закат красился кровью неспешно уходящей весенней поры.= х =
С приходом знойного лета амбивалентность чувств герра Элрика возрастала с геометрической прогрессией и, казалось, ничто не могло её остановить. Раскол в груди становился всё ощутимее, и пальцы жестко сминали в кулак рубашковую ткань, стремясь хоть как-то этому помешать. Не только чувства Элрика обретали ускорение — слепили не хуже солнечного света забота и участие его соседа. Жар кожи извне контрастировал с арктическим морозом внутри. Когда Эдвард смотрел в участливые голубые глаза, то старался сделать свой собственный взгляд как можно менее затравленным, но понимал — тщетно. Элрик стал как можно меньше бывать… Нет. Не дома. Нет. Там. Рядом с ним. Но твердолобый Альфонс продолжал проявлять участие. Не менее твердолобый Эдвард не прекращал сбегать и сводить встречи к нулю. Когда отметка их совместного… другдругавиденья достигла значения «полчаса в день», Хайдерих почувствовал, как в душе поднимается ветер, что брал бразды правления в свои руки. В один момент всё накопилось. Август подарил изнывающему от жары Мюнхену холодный ливень. Альфонс не мог ничего требовать от того, к кому всё ещё обращался на «Вы». Забота, что теплилась в душе клубком шерсти, настойчиво требовала выхода. Потому когда Эдвард в очередной (будничный) раз сбегал из дома, ветер и забота сделали своё дело — на улице шёл кошмарный ливень, в ушах не прекращался капельный стук. Потому скрипа двери слышно не было, а Альфонс вынужден был кричать. — Куда ты собрался в такую ужасную погоду?! — больно схватил за запястье Эдварда, стоящего одной ногой уже за пределами дома. Элрик на секунду оцепенел и начал вырываться. — Отпусти! Мне нужно идти! — Никуда ты в такую погоду не пойдёшь! — От-пус-ти… В порыве Эдвард не рассчитал силы, Альфонс с грохотом оказался в нижнем углу прихожей. Шум ливня. Глаза в глаза. Расстояние в несколько шагов. Хайдерих всё ещё уверен. В золотой же радужке кометой проносится… Хайдерих видит прокушенную до крови губу. Капли, как слёзы на лице. Растерянность. …ненависть к самому себе. Хлопок двери, как выстрел из ружья.= х =
Ливень принёс резкое похолодание — рассвет прятался в ландышевом тумане. С кровель стекала дождевая вода, разносилось спящим городом эхо и переливалась цветами радуги мокрая трава. Альфонс вместо сна читал в гостиной. С открытием входной двери по полу поползла колючая прохлада, и Хайдерих, обеспокоенно потерев лодыжки, поджал ноги под себя. Стоит в дверях, значит. Заметил, что его ждут. — Заходи. Хлопок, шаги. Эдвард натыкается на пронзительный взгляд голубых глаз. — Ответишь на мой вопрос? — довольно дружелюбно и искренне спрашивает Альфонс. Элрик цепенеет, но от интонации ему невольно легчает. — З-задавай. — Стоит посреди комнаты столбом, ожидая. — Ты, — захлопывает книгу, — когда мы впервые встретились в библиотеке, прошептал моё имя. Заморозки внутри треснули от ещё большего холода. Альфонс смотрит пытливо и честно. Но Эдвард видит в нём что-то… от зверя. — Откуда?.. — Хайдерих не заканчивает, но ясно, что он имеет в виду. — Ты, — Элрик прочищает горло, — очень сильно похож на моего младшего брата. И его так же, как и тебя, зовут Альфонс. Неверие застыло в распахнутых голубых глазах из-за того, что Эдвард ответил. Клубок шерсти начал согревать Хайдериха изнутри, пытаясь выйти наружу. Но сперва: — Где твой брат сейчас? Элрик отводит взгляд. — Возможно, мёртв, — говорит он так буднично! Что Альфонс всё ему прощает. — О, Эдвард, — и добавляет вдруг строгим тоном: — тебе срочно нужно отогреться! Продрогший до косточек сосед рассеяно моргает. — Да… думаю, ты прав. Доверие Эдварда к Альфонсу, если не брать в расчёт изначальную предвзятость, зарождается именно в этот августовский день и остаётся неуверенным ростком…= х =
...Пока не приходит третье октября. И Альфонсу становится не до шуток страшно. — Эдвард? — стучит в дверь изобретатель. Никто не отвечает. Хайдерих поворачивает холодную ручку, но двери не отворяются. Такого ещё не было. — Эдвард, открой! — Уходи! — слышно по ту сторону дерева. — Сию минуту! — Уходи! — Да что с тобой!.. — беспомощно ударяет дверь кулаками в последний раз. — Ты можешь сказать, что произошло? Молчание в ответ. — Я выбью эту дверь, если ты сам не откроешь, — не своим голосом говорит Альфонс, чувствуя, как внутри зарождается ветряная буря. В замке поворачивается ключ. Хайдерих осторожно входит в комнату. — Ни слова. — деспотично предупреждает Элрик. — Увидел меня? Я в порядке. — Но… Эдвард резко впечатывает Альфонса в стену. — Прекрати заботиться обо мне, будто я жалкая трёхлетка! Смотреть в наивные голубые глаза больно физически. А те, как назло, удивлённо распахнуты, в них вот-вот зародится жалкая обида. — Не смотри на меня так! — Эдвард оглушительно бьет стену в нескольких сантиметрах от лица друга. Хайдерих глядит в золотую радужку и меняется на глазах. — Что ты сделал такого, чтобы мир тебе так претил? — колет остро, попадает в яблочко. — И хватит смотреть на меня так! — Как?! — Как будто ты меня уже похоронил! — выплёвывает парень. — Как будто я твой мёртвый брат! Заруби себе на носу: я. Альфонс. Хайдерих! — За дурака меня держишь?! — бьёт наотмашь прямо в щеку. Тот пошатывается. Его заносит немного в бок. — …Я этого удара не заслужил, — глядит в ответ исподлобья, держась рукой за ушиб. А Эдвард стоит неестественно ровно, словно струну натянули, и глядит отчаянно, закусив губу до металлического привкуса, будто на его глазах Альфонса ударил кто-то другой. Сегодня 3-е октября. Нет. Надлом в груди прошивает тело с пят до головы. Он не может и пальцем теперь пошевелить, его тело — крошево трещин. — Приятно видеть, что ты уже осознаёшь, что творишь. Элрик моргает. Возвращая речь, кричит: — Это ты ненормальный! Нормальные люди обходят меня стороной! .. — Ты хоть слышишь, о чём говоришь?! — Мне противна твоя забота… — Что с тобой происходит?! — Ничего не происходит!! — Да скажи мне! — добавляет тише: — Я же вижу… Смотрит на Альфонса. И тот слишком напоминает его. Эдвард выскакивает из комнаты, хлопает входная дверь. И всё повторяется: Хайдерих не спит, ожидая. Элрик приходит с рассветом, продрогший до самых костей. Он видит в доме непогашенный свет и всё понимает. Вздыхает и решается зайти. В тёплом свете торшера Альфонс приветливо улыбается. Его щека немного опухла. Эдвард садится у его ног и смотрит в пол. — Я не принадлежу этому миру, — говорит на одном дыхании. В голубых глазах вновь плещется неверие. — Что это значит? — завороженно спрашивает, упёршись взглядом в золотую макушку. И на рассвете 4-го октября Элрик рассказывает.