Никого лишнего

Это всегда начиналось неожиданно. В те дни, вечера и ночи, когда заняться было нечем, и ни одна мысль не могла перетечь в живое рассуждение, кто-нибудь из них без предупреждения спрашивал: — А если бы… — А если бы ты был невидимкой, что бы ты сделал? В этот день в комнате пахло пылью, Савамура сбежал по делам, и было скучно до одури. Курамочи играл в видео-игры, время от времени переключаясь то на одну, то на другую, но так и не нашел ту, что захватила бы все его внимание. Миюки лежал на кровати напротив кровати питчера и почти засыпал. С тех пор, как он стал капитаном, это был первый свободный день, но тратил он его впустую, полностью посвятив себя безделью. Это пробуждало в Кадзуе досаду и нетерпеливое желание сделать хоть что-нибудь полезное. Поэтому он и задал вопрос шорт-стопу. Тот хмыкнул, мысленно одобрив затею кетчера, а потом задумчиво ответил: — Наверное, заходил бы ко всем в комнаты и смотрел, чем они занимаются, когда их никто не видит. — Честное слово, твои сталкерские замашки меня пугают, — проговорил Миюки голосом, в котором не было ни капли честности — лишь нотка веселья. — А если бы ты оказался на Луне, что бы ты сделал? — продолжил игру Курамочи. Кадзуя лег на спину, громко выдохнув: — Умер со скуки. Там же нет ни души. А если бы я предложил тебе сбрить брови за миллион йен, что бы ты сделал? — на губах кетчера застыла озорная улыбка, потому что он точно знал, что Йоичи ответит: — Проверил бы, есть ли у тебя миллион йен, — шорт-стоп тоже улыбнулся, хотя и понятия не имел, что сейчас Миюки испытывает такие же чувства. — А если бы я покрасил волосы в розовый, что бы ты сделал? Он где-то читал, что эта игра очень эффективно помогает понять психологию других людей, но не смотря на то, что он играл в нее с Курамочи постоянно, всегда оставались вопросы, которые его удивляли и заставляли задуматься. Например, о повернутости шестого номера на номере четвертом, как этого года, так и прошлого. — Спросил бы, как попасть в клан Коминато, — хоть эта и была шутка, кетчер почувствовал досаду. Будто ему не хватает их двоих, хочет себе и братьев, чтобы настоящий гарем устроить… — А если бы ты вернулся домой и застал Савамуру в очень неловком положении, что бы ты сделал? — В каком таком положении? — переспросил Курамочи, заулыбавшись, как довольный кот. — Всякое бывает, — уклончиво ответил кетчер, — когда ты наконец остался в комнате наедине с самим собой, и никто не может помешать тебе делать все, что захочется, — он посмотрел на Йоичи и усмехнулся, довольный тем, что так и не вышел за пределы двусмысленности. — Помог бы ему, — ответил шорт-стоп, повернувшись к нему, — как заботливый семпай, — он вернулся к игре и только спустя некоторое время заговорил. — А если бы ты зашел в инвентарную, а там Ре-сан с Харуичи целуется, что бы ты сделал? Миюки еле сдержался, чтобы не выругаться вслух. «Не знаю, что бы я сделал в этой гипотетической ситуации, — подумал он, — но сейчас мне хочется тебя заставить не упоминать этих двоих при мне больше никогда». — Спросил бы, можно ли мне присоединиться, — произнес он самым спокойным голосом, на который был способен в этот момент. — Кья-ха, ну ты и извращенец! — рассмеялся Йоичи. — Да? — протянул Миюки. — А кто это только что представил? — спросил он, заставив своего друга смутиться. Он тихо рассмеялся, пытаясь не думать, почему испытывает по этому поводу такое негодование. — А если бы ты зашел к Харуичи, а он там с Маэзоно целуется, что бы ты сделал? — Выколол себе глаза, — тут же ответил шорт-стоп. Кажется, это он тоже представил. — А если бы я стал капитаном, что бы ты сделал? — вдруг серьезно спросил он. — Радовался бы каждой твоей неудаче, — честно ответил Кадзуя. — И подкалывал при любой возможности. — Второе ты и так делаешь, — усмехнулся Йоичи. — А если бы на утреннюю тренировку тренер пришел в бальном платье и в короне, но вел себя, как обычно, что бы ты сделал? — Постарался бы убежать оттуда быстрее, чем он услышит мой хохот, — ответил Курамочи, не сдерживая смеха, — и откуда ты такие вопросы берешь?! — вопросил он, рассмеявшись еще громче. — Хотя Савамуре бы точно попало. Наверняка он бы обратился к нему «Ваше Высочество», или еще как-нибудь. — Да, точно, — рассмеялся Миюки, но потом они оба замолчали. И кетчер, и шорт-стоп хотели посмотреть в сторону двери, но понимали, что в этом нет никакой нужды, ведь Савамуры за ней сейчас точно нет. Он слишком громкий, чтобы не заметить его присутствие. И Кадзуя, и Йоичи неосознанно ждали его возвращения и не желали признаваться, себе и друг другу, что соскучились, ведь нельзя скучать по человеку, если не видел его всего лишь с утра. — А если бы я попросил отсосать мне, что бы ты сделал? — весьма двусмысленно продолжил Курамочи. — «Попросил», какой вежливый… — пробормотал Миюки. — Послал бы к черту! — объявил он, махнув рукой, и с удовольствием стал наблюдать за тем, как с каждой секундой лицо шорт-стопа мрачнеет все больше. Ответил он только ради этого. — А если бы я предложил тебе вместе спрыгнуть с крыши, что бы ты сделал? — Мы, что Ромео и Джульетта? — хмуро проговорил Йоичи. — В любом случае, я на Джульетту точно не похож, — после этих слов он смутился, потому что понял, что признал в Миюки «Ромео», и понял, что это понял и сам Миюки. — Влепил бы тебе затрещину, вот что бы я сделал, — ответил он, отвернувшись в сторону. Кетчер несколько секунд продолжал смотреть на него, зная, что Курамочи чувствует этот взгляд, но потом заставил себя его отвести. И все-таки, если это психологическая игра, что заставило Йоичи так заволноваться от одного теоретического вопроса? — А если бы я ослеп, но на десять минут, что бы ты сделал? Теперь всего один вопрос заставил волноваться и самого Кадзую. Он хотел бы ответить, что не выдержал бы таких страданий своего возлюбленного, даже если бы это длилось всего десять минут, но усмехнулся и весело проговорил: — Надел бы синие линзы, а потом говорил бы, что мои глаза такого же цвета, что и раньше. — Как жестоко, — обиженно протянул Курамочи, — мм, синий тебе не пойдет… — А если бы ты стал призраком на одну ночь, что бы ты сделал? Шорт-стоп мечтательно улыбнулся. — Спал бы на кровати снизу. Миюки тоже улыбнулся, но почувствовал горечь, когда перевел взгляд на кровать Савамуры и обнаружил ее пустой. — А если бы время остановилось прямо во время матча, а Савамура как раз отбивает, что бы ты сделал? Миюки ненадолго задумался, а потом тихо рассмеялся, ответив: — Спустил бы штаны команде противника. — Что, даже мяч бы не подвинул под его биту?! — удивился вице-капитан. — Нет, — покачал головой капитан, — игра должна быть честной. — Спускать им штаны тоже нечестно, — весело парировал шорт-стоп. — Зато так позор нашего первогодки останется незамеченным. — Действительно! — согласился Йоичи, наконец рассмеявшись. — А если бы после «призрачной» ночи Савамура проснулся первым? С Эйджуном было сложнее. Вот уже второй месяц он активно сопротивлялся ухаживаниям своих семпаев, хотя судя по реакции, ему это безумно нравилось. Курамочи, конечно, не раз пытался сделать его благосклоннее, пока они оставались в комнате одни, но лишь получил по полубровой мордашке, а больше ничего не получил. — Ему придется несладко, — ответил он, усмехнувшись, понимая, что под «ему» не имеет в виду Савамуру. — А если бы я оказался не здесь, а в твоей кровати, что бы ты сделал? — Сказал бы, что нам не хватает Его, — Миюки тоже усмехнулся. К нему Эйджун относился чуть теплее, но тоже не спешил раскрывать объятий. Скорее, был готов в любой момент врезать и убежать с возмущенными воплями по типу: «Миюки Кадзуя, ты извращенец!» В такие моменты Миюки было весело. — А если бы ты вернулся домой, а он тебя ждет в форме горничной на голое тело? — спросил кетчер, привстав на локтях, чтобы получше разглядеть лицо шорт-стопа, когда он закончит. Его улыбка выглядела многозначительно, особенно в дополнение к словам: — Мы бы не занимались уборкой, — чуть подумав, Курамочи возобновил игру. — А если бы мы втроем играли в карты на раздевание, что бы ты сделал? — Оставил бы вас без одежды, — самоуверенно ответил капитан. — А если бы мы играли в «Короля», и ты бы им был, что бы ты сделал? Йоичи хотел возразить, мол, в «Короля» не играют втроем, но потом понял, что в этом и кроется вся суть вопроса. — Заставил бы вас целоваться взасос, — проговорил он, тут же представляя эту картину. — А если бы мы втроем остались поздно вечером в ванной, что бы ты сделал? — Предложил бы тебе натереть ему спинку, — промурчал Кадзуя. — А если бы я привязал руки Савамуры к этой кровати, что бы ты сделал? Курамочи даже не оглянулся. Ему было плевать, к какой именно кровати Миюки привяжет Эйджуна, он без промедления ответил: — Привязал бы ноги. А если бы Савамура сказал, что готов на все, лишь бы ты ловил его подачи, что бы ты сделал? — Заставил бы его играть со мной в «А если бы», — ответил Миюки, улыбнувшись. — А если бы я заявил, что Савамура принадлежит только мне, что бы ты сделал? — Доказал бы обратное, — пожал плечами Йоичи. — А если бы ты подходил к пятой комнате и слышал оттуда стоны, что бы ты сделал? — Попросил бы вас быть потише, — ответил кетчер, рассмеявшись. — А если бы ты подходил к этой комнате, и слышал то же самое? — Я бы открыл дверь своим ключом, — ухмыльнулся шорт-стоп. — Так нечестно, — обиделся Кадзуя, — почему у меня нет «своего ключа»? — Ну, думаю, когда нам удастся завалить его, у тебя он тоже появится, — ответил, хмыкнув, Курамочи. — А если бы любой, к кому ты прикоснулся, страстно хотел тебя в течение одного часа, что бы ты сделал? — Я бы сделал Эйджуна очень послушным, — проговорил кетчер, нетерпеливо облизнувшись. Они снова погрустнели, поняв, что громкий первогодка не собирается возвращаться. Ни Миюки, ни Курамочи не заметили, что еще некоторое время назад скрипнула дверь. Пытаясь отогнать навязчивые мысли о питчере-левше, Миюки решил перевести тему: — А если бы Харуичи был ужасным бэттером, а Ре-сан мог умереть из-за того, что играет, кого бы ты взял с собой на Кошиэн? — ему всегда было интересно узнать, кем из них он дорожит больше. — Харуичи, — без промедления ответил шорт-стоп. — А если бы тебе пришлось подрабатывать официантом в гей-клубе, что бы ты сделал? — Мило улыбался и больно бил по яйцам, — невинно ответил капитан. Он понял, что Курамочи молча согласился не упоминать Эйджуна, пока тот не вернется, но не удержался. — А если бы Савамура играл в приставку лучше, чем ты, что бы ты сделал? — Стал бы его рабом в первый день знакомства, — невозмутимо ответил Йоичи. — Не думал, что ты настолько уважаешь людей, которые… — Да нет, — перебил его Курамочи, — просто в тот день мы поспорили, что проигравший будет рабом победителя… — он обернулся к Миюки, но застыл взглядом в другой точке и медленно закончил, — … всю старшую школу. — Я дома, — процедил полностью красный Савамура, разулся, прошел к своей кровати и закрылся первым попавшимся учебником. Он совершенно не хотел знать, почему его обсуждают связанным к кровати в костюме горничной на голое тело и страстно желающим Миюки на протяжении одного часа. Тем временем Миюки и Курамочи старались не заржать в голос и одновременно пытались успокоить свои сердца, которые неожиданно забились слишком часто. — Твоя очередь, — наконец выдавил кетчер, взглянув на друга. Тот довольно ухмыльнулся, потом притворился, что задумался, и спросил: — А если бы Савамура полез к тебе целоваться, что бы ты сделал? Миюки тоже притворился задумавшимся, а потом с подленькой ухмылкой ответил: — Обозвал бы его извращенцем, конечно! А если бы ты нашел в своем шкафчике любовную записку, а потом бы узнал, что это Савамура позвал тебя после уроков на крышу, что бы ты сделал? Это был выстрел прямо в сердце — слишком мило. Представив это, Курамочи ничего не смог ответить и спустя долгую паузу отстраненно проговорил: — Бакамура, не хочешь поиграть с нами в «А если бы»? — Нет, спасибо, — выдавил Эйджун. Миюки уже начал бояться, что скоро от горящих ушей питчера загорится и книжка, которой он прикрывается. Он переглянулся с Йоичи, и они оба быстро переместились на соседнюю кровать, выхватив из рук первогодки учебник. — Невежливо отказываться, когда семпаи тебя просят, — протянул Миюки, незаметно подсаживаясь поближе. — Ничего, — отходчиво проговорил Курамочи, проведя ладонью по щеке и волосам питчера, — ведь он, конечно, согласится сыграть с нами в другую игру. Эйджун нехотя отодвинулся, хотя ему наоборот захотелось самому прижаться к руке семпая. Уж слишком редко шорт-стоп был таким нежным, и от этого прикосновения такого рода только больше будоражили. — Помнишь, «Передай поцелуй» называется, — продолжали в это время Йоичи, прижавший его с одной стороны, и Миюки, прижавший с другой. — Мм, как такое забыть можно? — протянул кетчер, медленно приближаясь к шорт-стопу и бросая на его губы страстные взгляды. Их губы соприкоснулись, заставив Савамуру чувствовать себя еще более неловко, чем до этого. Эйджун не понимал только одного: зачем им он, если его семпаи и так хорошо «ладят» между собой. Наблюдая за их поцелуем, питчер приходил к выводу, что он действительно здесь лишний, но когда Миюки и Курамочи одновременно приоткрыли глаза, посмотрев на него, он понял, как сильно ошибался. Все это было только для него, чтобы он тайно наслаждался этим зрелищем, а потом сгорал от стыда, а эти двое предусмотрительно перехватили его руки, чтобы он не смог закрыть лица. Левую ладонь крепко прижал к постели Йоичи, пальцы правой неизвестно в какой момент переплелись с пальцами капитана, и они держали нежно, но отпускать не собирались. Савамура отвернул голову, стараясь не смотреть на них, но то и дело возвращал взгляд к губам и языкам семпаев, которые показывали ему непозволительно детально все, что между ними происходило. В какой-то момент Эйджун подумал о том, что если чуть поддастся вперед, то сможет к ним присоединиться, но тут же нервно сглотнул, почувствовав новую волну стыда. Но не только губы не давали ему покоя. Еще и руки. Рука Миюки, которая нежно прошлась по шее и красивыми пальцами утонула в темно-зеленых волосах — Эйджун прочувствовал это прикосновение настолько, будто его проделали с ним. Рука Курамочи, почти ненастойчиво притягивающая кетчера за подбородок поближе. В их поцелуе Савамура не видел ничего пошлого, и это его пугало. Невзначай он подумал, что превращается в такого же извращенца, как эти двое. Он даже не заметил, когда эти губы оказались на его губах и когда он решил, что не будет им сопротивляться. Пришел в себя, только когда они повалили его на кровать, явно прося продолжения. — Я очень рад, что ты не против, — выдыхает Кадзуя, почти целуя его, но Эйджун отворачивается. — Еще как против! Отстань от меня, придурок! — Что ты сказал? — слышится грозный голос Йоичи. На лице у Савамуры вместо страха удивление, и пару секунд шорт-стоп не понимает, чем оно вызвано, но потом оборачивается на смеющегося кетчера. — Это очень благородно, но не надо меня защищать, — тихо говорит он. Курамочи густо краснеет, а бэттери некоторое время не отводит от него пристальных взглядов. Потом Миюки подмигивает питчеру, глазами указывая на Йоичи, и вдруг Савамура понимает, что в данной ситуации у него есть выбор не быть жертвой. Одной тени во взгляде хватает, чтобы Кадзуя понял, что это положительный ответ, и вот уже через секунду они оба вжимают шорт-стопа в матрас. — Какого… вы что это задумали? — возмущенно осведомляется он. Одно запястье в мертвой хватке кетчера, он же заблокировал ноги. Другую руку высвободить легче, хоть Савамура и пытается держать его изо всех сил, вырваться не составит труда. А потом он покажет им обоим, думает Йоичи и уже собирается привести план в действие, но Эйджун на этот раз оказывается проворнее и быстро находит выход из ситуации. Курамочи моментально успокаивается, и даже Миюки отпускает его, опустившись на кровать рядом, полностью уверенный, что теперь шорт-стоп и не захочет убегать. Вот если бы он точно так же вел себя с кем-нибудь из Коминато, Кадзуя бы точно ему врезал. А Эйджун — это другое. Точно об этом же думает и сам Йоичи — Эйджун это другое. Можно многое простить, когда он сам тебя целует. Кетчер прижимает свободную руку шорт-стопа к губам, продолжая с улыбкой наблюдать, как Курамочи другой рукой прижимает к себе увлекшегося питчера. Вдруг он нежно проводит пальцами по щеке капитана, чуть касаясь кончиками уха и шеи, через действия говоря, что о нем он не забыл. Потом медленно проводит по шее до подбородка и к губам, большим пальцем проскользнув по нижней. Когда Савамура отстраняется, шорт-стоп перехватывает инициативу, скинув его на кровать и нависнув сверху. — Быстро учишься, — проговорил он, ухмыльнувшись, что заставило Эйджуна вспыхнуть, как спичка. — Мм, а со мной ты не был таким, — обиженно пробурчал Миюки, льня к питчеру сильнее прежнего. Курамочи бросил на него взгляд, и они моментально поняли друг друга. «Игра в „Короля“, да?» Шорт-стоп легонько подтолкнул первогодку в сторону кетчера, как бы намекая, что он остался должен. Весьма смущенный, что Миюки заставил его перелезть на него, Савамура долго смотрел на его приоткрытые, подленько ухмыляющиеся губы, пару раз убрал с себя настырные руки, лезущие по бедрам и прячущиеся под тканью футболки; наконец он наклонился к кетчеру, но остановился в паре сантиметров в нерешительности. Миюки не собирался его поддерживать, ожидая, когда Эйджун поцелует его сам. Курамочи не разделял видения питчера. По его мнению, ухмылка Миюки была вовсе не подленькая, а очень даже взволнованная, а руки, лезущие под футболку Савамуры, приносили одно удовольствие, постоянно оголяя полоски незагорелой кожи. В конце концов, когда Эйджун остановился в двух сантиметрах от Кадзуи, это больше было похоже на пытку с его стороны, чем со стороны кетчера. Наконец Савамура притянул к себе Миюки и поцеловал. Сначала он старался не терять самообладания, но руки Кадзуи, живущие своей жизнью, его безумно раздражали, и он прижал их к кровати, переплетя пальцы со своими. Из-за этого резкого действия Эйджун нечаянно стал целовать его тоже более резко и нетерпеливо, хотя изначально хотел совершенно обратного. Курамочи тем временем молча наслаждался, сравнивая эту сцену с той, что была у него в голове, и с каждой секундой убеждаясь, что реальность куда оригинальнее. Торжествующий взгляд Миюки, прикованного к кровати собственным кохаем, заводил еще больше, а после того, как шорт-стоп сам залез рукой под футболку первогодки, ласково оглаживая его живот, и Савамура бросил на него взгляд, Йоичи вообще поклялся, что до утра эти двое не выйдут из пятой комнаты. Кто бы мог подумать, что это «чистое дитя» может так похотливо-призывающе смотреть на кого-то. Миюки, кажется тоже был полностью покорен, потому что еще долгое время после того, как Эйджун от него отстранился, он продолжал смотреть на него, одними глазами прося повторения. Но Савамура, по-видимому, решивший, что с него хватит, встал с кровати, дошел до двери, где бросил сумку, и вместе с ней прошел к рабочему столу. Миюки разочарованно выдохнул. Курамочи вообще не понял такого поведения. — То есть ты собираешься оставить нас вот так? — осведомился он у питчера. — У меня завтра контрольная, а вы ко мне пристаете со своими… просто пристаете, — расстроенно пробурчал питчер. — Пока не закончу готовиться, в эту кровать я ни за что не вернусь! — объявил он, указав на место, где лежали его семпаи. Шорт-стоп было хотел уже встать и притащить его обратно, но Миюки, еле сдерживая смех, остановил его: — Разве не понимаешь? Он боится, что если останется сейчас, то точно забудет об учебе. Курамочи беспомощно выдохнул и опустился на кетчера, поцеловав его в шею. — Без него здесь одиноко, — проговорил он тихо, чтобы Савамура не расслышал. Миюки молча согласился, притянув его к себе еще ближе. — А если бы ты был невидимкой, что бы ты сделал? — задумчиво спросил он. Если Эйджун сомневался, то они были уверены: в этой комнате нет никого лишнего.