Небесные астры

      Взлетное поле космодрома ширилось, насколько хватало глаз, а на площади, равной примерным размерам двух или трех футбольных полей, выстроились маленькие корабли военно-исследовательских экспедиций. Оснащение корабликов было крайне разнообразным, несмотря на размеры: они состояли из головной части, она же кабина, главного отсека, небольшого жилого модуля, оснащенного кухней и спальными местами, машинное отделение компановалось по бокам, разбитое на оба крыла. В хвосте кораблика располагалась лаборатория и открывался пандусом прочный шлюз. Обводами корабли напоминали шаттлы для выхода на орбиту или древние самолеты, но были относительно небольшими и просто удивительно компактными. А также весьма индивидуальными: каждый был рассчитан на экипаж из двух человек. Конечно, были предусмотрены протоколы использования космических летунов экипажем и из четырех человек, но это доставляло бы изрядное неудобство.       Корабли военных исследователей постоянно модернизировались, а эта разработка была самой новой и самой продвинутой. Дею повезло знать о модели «Дракон-5» больше прочих однокурсников: проектом занимался как раз дядя Мэллин. И иногда разбалтывал военные тайны, изобретая их на ходу. Отец в такие моменты шутил, что дядю стоит всего запечатать грифом «военная тайна» и не выпускать за границы лаборатории. Одним словом, модель «Дракон-5» была особенной во многих отношениях. Стоило упомянуть хотя бы то, что бортовая система представляла собой интерфейс-ИИ, искусственный интеллект, настроенный на диалог со своим экипажем. Система, как поговаривали на стадии разработки, не только сигнализировала о повреждениях, но умела их предугадывать, предупреждать и ставить в известность пилотов, когда справляться следовало механическим вмешательством.       Дей в такие слухи не очень верил, а разговорить дядю на эту тему не удавалось.       Дух, впрочем, захватывало бы точно так же, если бы на космодроме стояли и «Драконы-4»!       К сожалению, военные исследователи и разведчики понесли за прошлый год большие потери, даже слишком большие для мирного времени, это подтачивало общественное спокойствие и спокойствие командования, а потому новый выпуск Академии расширялся предыдущими выпускниками — ради увеличения количества экипажей. Дей уже ознакомился с приказом и оценил перспективы: Гвенн еще повезло, что она оказалась в экипаже с одногодкой. Мало кому из их выпуска повезло так же сказочно, по большей части всех знакомых и незнакомых штурманов и пилотов разбросало по командам с неизвестными именами, окончившими Академию от пяти до тридцати лет назад.       Нет, Дей МакТир, конечно, допускал, что опыт боевых вылетов прошлых выпускников им пригодится, но доверия такому формированию команд и экипажей не было. Мало ли как изменились методики преподавания в альма матер? Может быть, знания этих пилотов морально устарели? У всех были указаны часы лёта (да, Дей не постеснялся залезть в отцовский планшет, пользуясь отцовским же старым кодом доступа), однако нигде не значилось — на каких судах, при каких условиях. Военным разведчикам могли достаться штурманы и пилоты неторопливых транспортников, десантных катеров или боевых крейсеров (что сомнительно, таких бы не списали ради разведки).       Одним словом, будущее виделось отчасти великолепным до потери сознания — свой собственный «Дракон-5»; а отчасти мрачным, словно беззвездная зимняя ночь среди бесшумных ёлок Академии — кто достанется в экипаж Дею? Там было лишь две строчки: имя и часы лёта. Данные впечатляющие, конечно, обеими строчками, но каким окажется человек? Каким окажется напарник?       Дея мучила неизвестность.       Гвенн неизвестность не мучила, это Дей понимал ясно, сестра переживала как раз по поводу слишком ясных перспектив. Финтан, конечно, был вторым пилотом курса, воинственным в достаточной степени, чтобы не плестись за ней в хвосте, однако до наследственной бесшабашности МакТиров явно не дотягивал. Дей призывал сестру искать в этом хорошие стороны: по крайней мере ей не подсунули кота в мешке, а номер их с Финтаном машинки был первым, однако никакие привилегии не радовали Гвенн в данный конкретный момент.       Лично доставивший их отец готовился продолжить свой день в штабе, а потому мундир оставался на нем, заставляя младших офицеров всех возрастов и мастей, кучкующихся у своих машин, обращать внимание на двух кадетов и командующего. Дей подумал, что их с Гвенн разница — они были погодками — на самом деле довольно удобна: отцу не придется переживать этот цирк еще раз. Дядя Мэллин отправился сразу после семейных посиделок дальше, ссылаясь на срочные дела, и его отсутствие дополнительно огорчало размашисто вышагивающую в летном комбинезоне Гвенн.       Дей поудобнее перебросил лямку ранца, поморщился, понимая природную невозможность его быть удобным, но попыток не оставил. Возле первой машинки уже энергично суетился Финтан, проверяя состояние дюз и проводя предстартовый осмотр обшивки. Хотя проверено все было, конечно, и до них не по разу. Возле однокурсника пребывал на правах провожающего и командующего внешних сил с инспекцией сам Фордгалл Форест.       Просто прелестно.       Гвенн отрывисто поздоровалась кивком разом со всеми, пулей пролетела в шлюз и скрылась за переборкой. Финтан поспешил извиниться за неё перед собственным отцом, чье лицо выражало холодное и высокомерное возмущение. На которое он имел, в принципе, право. И это злило еще больше.       Мидир поспешил выйти вперед, тоже сглаживая ситуацию, не извинениями (Дею временами казалось, что отец вообще никогда не извинялся), но переходом на рабочие и околорабочие темы. В числе которых всплыло и странное назначение Дея на машинку под номером двадцать семь.       Фордгалл хмыкнул, развел руками, обозначая бессилие перед бюрократическим аппаратом собственной штабной системы, горько повздыхал, что их лучшие дети оба находятся на первом кораблике, а вот вторые — уж как повезет. Отец заломил бровь, отказываясь принимать Дея «вторым» ребенком, хотя бы потому, что Дей был старше. Впрочем, и Флинн, близнец Финтана тоже был старшим, но ему досталась машинка под номером двадцать шесть, что немного уравновешивало ситуацию.       И формально придраться было не к чему.       Фордгалл и Мидир не могли общаться долго никогда, а сегодня точно, однако старший Форест не упустил случая заметить и Дея, заслонил ему путь, побуждая себя узнать и навязывая официальное приветствие.       — А-а, пилот, что обошел моего Финтана на последнем вираже перед выпуском, — улыбался лорд-маршал настолько душевно, что у Дея само собой зародилось дурное предчувствие. — Мы очень старались подобрать тебе штурмана близкого по уровню, и насколько бы ты ни ставил нам сложные задачи, парень, мы справились!       Форест прямо сиял счастьем и самодовольством. Дей изо всех сил старался сохранить вежливо-бесстрастный вид.       — Баллы у тебя на выпуске были дикие, младший лейтенант МакТир, — это ближе подошел зловеще спокойный отец. Впрочем, Фордгалл все равно был неприлично доволен. — Но мы нашли, просто-таки изыскали, — прожигающий самую душу, но не трогающий Фордгалла взгляд достался его затылку, — специально для тебя достойного напарника. Надеюсь, вы найдете друг друга интересными.       Оскал лорда-маршала Фореста наводил на мысли о людоедах, поэтому Дей козырнул с возможно лихим придурковатым видом и обогнул мощную приземистую фигуру Фордгалла. И Дей вовсе не был уверен, но Финтан, кажется, смотрел ему в спину с виной и сочувствием.       Просто пре-лест-но.       Отец позволил себе выругаться, лишь когда они отошли на приличное расстояние и приблизились к концу второго десятка пока почти одинаковых на вид машинок. Их носы, выдающиеся вперед плавными конусами, привлекали внимание яркими и крупными цифрами бортового номера. А внутри каждого такого носа пряталась незаменимая часть винтового двигателя создания червоточин: тот самый своеобразный винт, способный закрутить пространство воронкой и создать однократно действующий тоннель для перемещения.       Вскоре каждому экипажу предстояло «навертеть» себе таких тоннелей в достатке, а пока их ждал трехдневный курс подготовки к полетам и знакомства с живой, не воссозданной симуляторами техникой.       Пока они с отцом продвигались вдоль ряда кораблей, Дей узнавал однокурсников, здоровался, кивал их не представленным напарникам, вот и штурман Флинн, близнец Финтана, которого тем не менее всегда легко было отличить от брата — по родинке на щеке — обзавелся пилотом из выпусков прошлых лет. Впечатление представившийся Мэем Морром долговязый парень производил хорошее, и Дею понравился. С тем большим трепетом он подходил к собственной машинке, кораблю под номером двадцать семь.       В отличие от остальных кораблей, возле этого никто не суетился, не слышно было звука шагов, не мелькала тень, не звучало дыхание, и Дей немного растерялся. Вдобавок, отец поотстал, видимо, не желая мешать первому знакомству и первому впечатлению будущих напарников, поощрительно махнул кистью вперед, побуждая Дея продвинуться в первом испытании, которым обернулось само знакомство.       Молодой МакТир неосознанно напружинился, будто выслеживая добычу или в ожидании схватки, пошел бесшумно, крадучись. Стоя напротив носа с отчетливым и огромным номером «27» бросил взгляд вдоль одного бока корабля. Потом вдоль другого. Никого не увидел. Так. Это могло означать два варианта: либо его напарник на противоположном конце машинки возле шлюза, либо сидит сейчас за затененным стеклом кабины и давится от смеха, наблюдая мучения Дея.       Стараясь не принимать в расчет или хоть не думать пока о втором варианте, Дей проследовал к открытому шлюзу — так или иначе, его должны были ждать!       К большому, просто невероятному облегчению, напарник нашелся там, возле входа, сидящим на пандусе в расслабленной позе, задравшим к солнцу и небу странное лицо, мнение о котором невозможно было составить с одного взгляда. Дей пригляделся, стоя поблизости, но не спеша загораживать солнце — некто Бранн Нимайт до сих пор не видел его. Следовало воспользоваться преимуществом.       Немного нездоровая бледность выдавала в Нимайте скорее штабного работника, что странно вязалось с теми тысячами часов лета, которые значились в приказе назначений. Штурманский зелено-черный комбинезон, опять же, был надет правильно и охватывал костлявую фигуру с необходимой плотностью. Пусть и был в лучших традициях снабжения немного великоват.       Само лицо штурмана казалось сложным, и хотя выражало сейчас полное довольство жизнью, Дей не мог бы с уверенностью сказать, как он это понял — со стороны напарник выглядел просто спокойным. Совокупность черт внешности производила странное впечатление: лицо не было красивым, но притягивало взгляд, пусть длинный острый нос сам по себе казался вытянутым чьей-то дерзкой рукой, длинные губы — нарочно дорисованными уголками настолько широко, насколько это было возможно, а закрытые пока глаза под изогнутыми дважды бровями — слишком крупными и круглыми. Вдобавок впечатление усугублялось парой то ли генетических дефектов, то ли результатов неудачной пластики: уши удивляли отчетливыми острыми кончиками, а темные волосы, ровно лежащие в основной массе, топорщились вдоль головы пятью полосами с вкраплением отдельных седых прядей.       И хотя Дей отлично знал, что разница у них с напарником десять лет, Бранн смотрелся старше своих тридцати двух.       Очень странно.       Разглядывать будущего товарища дольше казалось уже несколько несправедливым и враждебным, поэтому Дей одернул собственный оранжево-белый комбинезон, выдохнул, как перед тренировочным боем и шагнул вперед, загораживая солнце.       Глаза напротив открылись мгновенно и оказались такого же насыщенного изумрудного оттенка, как сам штурманский комбинезон. Выражение лица незначительно поменялось, слишком быстро, чтобы Дей успел уловить, и опять застыло, уже в непробиваемом спокойствии. Хотя на второй взгляд Дею показалось, что напарник улыбается. Тьфу ты. Вот и поди разбери…       — Меня зовут Бранн Нимайт, и я буду твоим штурманом, — новый знакомый поднялся, дружелюбно протягивая руку. — Я очень рад быть штурманом разведчика.       По крайней мере в этом они совпадали. Возможно, новый экипаж будет для Дея и не таким уж непростым!       — Моё имя Дей МакТир, и я пилот «Двадцать седьмого», очень приятно, — Дей крепко пожал руку напарника, обратив внимание на одновременно перебор и недобор в нашивках на левой стороне груди и на рукаве. — А в каком ты звании, Бранн?       На груди была привинчена только металлическая плашка с именем, без полутора полос лейтенанта или одной полосы сержанта. Даже без обозначения техника пустым квадратом или инженера квадратом полным. На рукаве, кроме выданной им всем эмблемы со стилизованной головой волка, красовалась раскинувшая крылья непонятная черная птица.       — Мне обещали сообщить это до того, как мы выйдем на орбиту, — голова немного по-птичьи склонилась вбок, усугубляя ощущение незаметной улыбки. — Я скажу тебе сразу, как узнаю сам, — вот теперь улыбка была явной.       Дей решил, что с оптимистичными прогнозами о простоте понимания несколько поторопился.       От особенно большого замешательства Дея спас подошедший сзади отец — и козырнувший, обозначая это (ходил Мидир тоже бесшумно), штурман. Даже руку к голове Бранн умудрялся прикладывать как-то особенно затейливо, без сомнения производя череду нужных для этого движений, тем не менее казавшихся отдельными и небыстрыми. Дей на всякий случай потряс головой.       — Нимайт — славная фамилия, — Мидир разглядывал штурмана, прямо просвечивая насквозь. — По крайней мере среди летунов. Жаль, тот знаменитый Нимайт давно пропал… Как его звали?       Дей не понимал, к чему этот спектакль: отец прекрасно помнил имя! Не мог же позабыть за полдня! Штурман, однако, отреагировал явно привычно. Хотя Дею показалось, что и без того незаметная улыбка совсем пропала.       — Да, сэр, остались не такие знаменитые. По крайней мере среди летунов. Того Нимайта звали Лорканн.       — Знаменитые или нет, все одно родня, — голос отца выверенно воодушевительно потеплел, Дей знал эту интонацию специально для работы и речей. Когда отец правда был рад, он говорил совсем без важности. — Я рад, что династия продолжилась, несмотря ни на что.       — Я тоже, — Бранн кивнул как положено, встал очень правильно и даже задышал, кажется, как по нотам. Как раз это в нем смотрелось очень неестественно.       Отец тоже что-то похожее уловил, но, судя по прищуру, имел на этот счет больше данных, и кивнул не столько штурману, сколько своим мыслям.       — Ладно, сын, пора прощаться, — Мидир крепко пожал Дею руку, но не выдержал, притянул к себе еще и в объятия.       Чужие шаги простучали по пандусу, очевидно, штурман не хотел им мешать. Дей похлопал отца по спине, вдохнул знакомый с детства запах одеколона и хорошо выделанной кожи — кобуру с бластером Мидир носил всегда, как он сам говорил, чтобы в любой момент иметь возможность принять участие в охоте. Что охота может вестись за ним тоже, отец подразумевал явно.       — Смотри, сын, поосторожнее, Нимайты все странные, а этот очень. И постарайся не обращаться к нему со стандартными вопросами, видишь, как реагирует! По всем тестам он, конечно, не опасен, но полной уверенности нет ни у кого, даже у старых богов!       — Отец? Я должен знать что-то еще? — Дей с трудом удержал порыв как следует насесть на родителя с вопросами. А то эта их секретность… Молчат именно тогда, когда не надо! — И зачем ты спросил его про Лорканна? — это Дей уточнил уже шепотом.       — Чтобы проверить, насколько он соответствует описанию своего психологического теста! — шепчущий отец казался Дею даже немного нереальным. — Но по баллам, мой младший лейтенант МакТир, в пару годился тебе только Нимайт, он был лучшим своего выпуска, лучшим с большим отрывом, а все нынешние проверки прошел достойно.       Дей приподнял брови в молчаливом осуждении: иногда отцовское искусство политической беседы раздражало неимоверно — как сказать много и не сказать ничего!       — Тебе достался лучший штурман из всех возможных, — Мидир тяжело вздохнул. — А вот в остальном предстоит разбираться именно тебе и именно самостоятельно.       Дей совершенно точно поторопился с оптимистичными прогнозами о простоте понимания.